Сотни записок

Все идет не по плану. Потому что она дура, дура, дура, дура. Чара проклинает саму себя, прилагая все усилия, пытаясь перехватить контроль над телом, потому что Азриэль стоит на месте, как истукан. Черт возьми. Просто... черт возьми. Сотни стрел пронзают детское тело - и Чара не может сделать ничего, Чара беспомощна, Чара бесполезна. Она во тьме, руки и ноги не слушаются, тело... ее тело уже лишено жизни, валяется безвольной куклой на руках Азриэля, а тело брата ей не принадлежит - и он сам контроль отдавать не собирается. "Ублюдки! Выродки!" "Остановитесь!" Не слышат. Никто не слышит - и не услышит. Она мертвая - и ни на что не может повлиять. Азриэль даже не пытается защититься, прижимая к груди ее труп. "Брось мое тело! Брось его!" Азриэль не только не бросает - любовно прижимает к себе, обнимает, как еще живую, закрывает собой - и Чара воет от отчаяния, когда стрелы, стрелы, стрелы пронзают тело Азриэля, а не ее, потому что он заслоняет собой ее мертвое тело. Защищает труп. "Брось его! Используй как щит! Беги! Сражайся! Сделай что-нибудь!" Не слышит. Или слышит, но игнорирует. Азриэль не позволяет ничему коснуться ее трупа, хранит его, как святыню. Чара этого не понимает. Она бы не только бросила сейчас свое тело, она бы бросила себя еще живой - как она бросила саму себя в жерло вулкана, пытаясь избавиться, избавиться, избавиться. Избавьтесь от меня. Выбросьте. Я бесполезна. Азриэль несогласен. Шатаясь, встает и, прижимая ее тело к себе, уходит. В спину летят проклятья, но никто не решается следовать за ними. Боятся, трусы. Боятся детей. До горы всего пять минут пути, но Чаре кажется, что они идут сотни и сотни миль. Азриэль оступается, падает, и кажется, что это конец, но он вновь поднимается и идет. "Домой" "Пошли домой" "Я хочу домой" Чара неосознанно отдает все силы, что еще остались в ее Душе, все, что может дать, все, чтобы Азриэль выжил. "Пожалуйста" "Пусть нас найдут родители" "Пусть тебе помогут" "Пожалуйста, Боже" "Если ты существуешь" "Спаси его" Она существует - но она не живет. Она умерла - но она еще здесь. Чара бродит бесплотным призраком по Подземелью, не решается прийти на их собственные похороны. Следует за мамой в Руины и наблюдает, как та повторно хоронит ее тело. Возвращается к отцу и впервые слышит, как он плачет, жалобно, горько, сгорбившись в дверном проеме опустевшей детской комнаты. Бродит по Подземелью, наблюдает за тем, как оно меняется. Хвостиком ходит за Герсоном и его приемной внучкой, сиротой, потерявшей родителей от рук одного из упавших детей. Следит за каждым из шести. Видит их смерти, и не знает, что ей делать. Слышит, как завывает у дверей Руин мама, видит, как папа часами стоит в подвале у маленьких гробиков. Наблюдает за постройкой Ядра. Гуляет по Лаборатории, считая доктора *** весьма интересной личностью. Шутки ради пугает лаборанток, в том числе подающую надежды заику в очках. Спускается на самые нижние уровни - и встречает еще один плод своих ошибок. Маленький седой мальчик в больничной робе, привязанный к операционному столу, смотрит в потолок. Грядет катастрофа, сказали взрослые. Нужно что-то делать, сказали взрослые. И создали кого-то живого. И сказали, что это он теперь ответственный за все. Так же проще. "Ваше Величество, этот эксперимент..." "Ваше Величество, искажение временной линии..." "Ваше Величество..." "Ваше Величество!" Папа! "кто ты?" - спрашивает мальчик, неловко утирая текущую носом кровь. "Ты меня видишь?" "я все вижу. кто ты?" "Я - Чара" "зачем ты здесь?" ...если бы она знала. Проходит сто лет, не меньше. Доктора *** больше нет, зато есть его дети. Доктор Альфис вжимается в стену, прячась от своих ошибок. Доктор Альфис завывает вместе с амальгаметами, прижимая их к себе, обнимая. Флауи смотрит сквозь нее, и Чара рада, что он ее не видит. Она ненавидит Флауи. За то, что он не Азриэль в теле Азриэля. Чара выходит на Поверхность - Барьер легко пропускает ее, мертвую и бесплотную. Сколько же лет прошло, думает она? Ее деревня все та же, только люди сменились. Чара гуляет по знакомым улочкам и шарахается от золотых клумб, которые раньше так любила. Выходит на главную площадь - и замирает. Памятник. Охотникам. "Город-герой" "Оборона от монстров" И охотник, сжимающий в кулаке отрубленную голову чудовищной химеры. Азриэль. Так они изобразили Азриэля. И мертвое детское тельце, распластавшееся на земле. Девочка лет десяти в платье. Это она. Это Чара. Они так ее изобразили. Изверги. Дьяволы. Сволочи. Чара кричит и воет от ярости, носится по улицам городка - потом скажут, что землетрясение. Люди кричат, выбегают на улицы - и тут-то она их и настигает. Чара не оставит в живых никого, ни детей, ни женщин. Лишь на секунду замирает, едва не долетая до вцепившихся друг в друга брата и сестру, и, кажется, что-то в их глазах есть смутно знакомое. Так же она и Азриэль прижимались друг к другу, когда в них, невинных беззащитных детей, летели сотни стрел. Их Чара оставляет. Она смотрит на результат своей работы - и радуется. Город полностью разрушен, полыхает, дома сложились, как карточные домики. Богомерзкий, порочащий правду памятник снесен ею до основания - не осталось никаких узнаваемых очертаний. "За каждую пролитую каплю крови" - шипит она и исчезает в Подземелье.