Броманс между нами

В шкафу у Морти стоит закрытый скрипичный футляр, а рядом — достаточно значительная стопка нотных текстов. Естественно, это большей частью Гайдн, Моцарт, возможно, немного Бетховен, то, с чего начинают изучать искусство игры в камерном ансамбле. Морти больше не играет на скрипке. Это дает некую пищу для размышлений. Пока что Рик предпочитает об этом не думать. И да, он немного исследовал вещи Мортиши. И нет, это не сталкерство, просто, знаете, желание знать о возможных непредвиденностях, которые могут его подстерегать потенциально при взаимодействии с малой. Вот и всё. Возможно, дело нщё в том, что накануне пиздючка обратилась к нему с необычной просьбой научить ее играть на гитаре. И Рику необходимо любой ценой выяснить причины появления таких неожиданных фиксаций. А может все дело в имени — Эрика — и почему же оно кажется таким знакомым? На Ксеноксе-34 вечеринка не заканчивается дни и ночи напролет. Наркобизнес, работорговля, проституция — о, все эти вещи живут и процветают в этом шизанутом измерении, куда отправляются они с Морти. — А я д-думала, тебе эти нужны… изотопы, — неуверенно начинает Мортиша. — Не парься, пё-эс, — машет рукой Санчез, направляя корабль в сторону парковки для звездолетов. — Сегодня воскресенье, и мы с тобой так долго занимались исключительно делами… мы… ээ… мы заслужили этот отдых, понимаешь, Морти? Если Венера-536 находится под неусыпным контролем межгалактической федерации, то Ксенокс — это территория, на которой работают несколько иные правила (не то чтобы у Рика были какие-то скрытые мотивы, просто… есть парочка теорий, нуждающихся в проверке). — Это… — произносит Мортиша, стоит им только переступить порог одного из тех сомнительных заведений, куда приличные дедушки не водят своих послушных и не уступающих им в приличности внучек. — Верно, пёс, — кивает Рик. — Это — самый крутой караоке-бар, который ты только могла бы найти во всей ёбаной вселенной! *** В Морти вживлен микрочип, о котором она пока не знает, но о котором узнает любой недоброжелатель, потому что, черт побери, там такая система защиты носителя, что в сторону Мортиши лучше не дышать. Конечно, если Вы не являетесь Риком Санчезом из измерения А-323 (такой существует в единственном экземпляре, к слову). Но дело даже не в самом Рике, вернее, то, что у него подходящий набор хромосом и определённой частоты мозговые волны, несомненно, свою роль играет, и этот фактор так же считывается и учитывается микрочипом. Но важнее то, что у Рика есть аналогичный чип с похожими функциями (и пожалуйста, проводите ваши аналогии с «браслетиками лучших подружек навеки» в какой-нибудь другой мультивселенной, окей?) В общем, Мортиша более чем в безопасности. Поэтому Рик спокойно оставляет девушку тусоваться с местным окружением. Сам же направляется в тот конец бара, где свет поглуше и музыка потише. Собственно говоря, Рик и сам был бы не прочь затусить с этими ребятами, но у него в самом деле есть проблемы посерьезней. — Македонец, скажи, что мой законный двухнедельный отпуск был прерван не просто так из-за какой-то херни типа: я слишком долго притворялся подружайкой родной внучки и, кажется, между нами вспыхнула искра, которая стала настоящим пламенем, а потом я свалил, потому что слишком большой трус, чтобы нести ответственность за дерьмо, которая я несу… — с чувством произносит С-137, отпивая из фляги под осуждающе сочувствующий взгляд его Морти (и чего только пацана с собой припёр?). До А-323, по правде, смысл произнесенного доходит не сразу, а когда Рик таки понимает, что Изгой имел в виду… — Ты… ты пиздишь, пёс, — с исключительной неуверенностью произносит А-323. — Я? — переспрашивает Изгой. — Да с чего бы? Македонец, если ты вдруг решил, что ты какая-то особенная звездочка-снежинка, которую никогда, подчеркиваю, никогда не интересовал ее Морти в том самом смысле слова, то ты… ээ… ошибаешься. У меня, блять, есть видео-подтверждение того, что я прав. Вот, — и С-137 протягивает Санчезу небольшую флэшку. — Можешь, эм, посмотреть на досуге как-нибудь. С толикой недоверчивости «Македонец» принимает предмет из рук Изгоя. — Хорошо, — произносит А-323. — Допустим, ты прав, и я в самом деле и есть та самая пресловутая Эрика, в которую Морти влюблена без памяти, но… но почему я нихера не помню из всего того, что должно было случиться за это время?.. С-137 многозначительно чешет в затылке, пока «македонец», отпустив всё раздражение, накопившееся за последние дни, понемногу успокаивается, начиная разглядывать, как изменился приятель за последнее время. — Ты омолодился? — спрашивает неожиданно у всё ещё пребывающего в своих размышлениях Изгоя. Тот невольно вздрагивает. — Я думал, ты считаешь, это удел Прайма, а ты… выше этой молодильной херни, все дела, — прибавляет А-323. — Да? — несколько удивленно уточняет Изгой. — Возможно. Так оно и есть. Было. Люди склонны меняться, знаешь ли… — Ага, — кивает А-323. А Морти С-137 в этот момент совсем лишним чувствует себя за этим столом. — Я… пойду, если ты не против, хорошо, Рик? — осторожно уточняет пацан. — Там, кажется, кто-то Элиота Смита врубил. Рики многозначительно переглядываются друг с другом, после чего оба следуют за Мортимером в направлении небольшого подиума, где посетители могут петь под лучшие во всей вселенной минусовки. Подиума, на котором прямо сейчас стоит, стесняясь до безумия, Мортиша Смит. *** «И почему я не посмотрел, что за шмот паршивка решила притащить с собой?» Это самая первая мысль, которая возникает в голове Рика при первом же взгляде, которым он окидывает малую. Нет, это надо же — переодеться прямо в баре. Наверно, специально бегала в дамский сортир, чтобы в тесной кабинке вылезти из своих привычных футболки и джинс и натянуть на себя это ярко-желтое, короткое нечто, что платьем назвать язык не повернется… — Чувак, да у тебя слюни того и гляди изо рта потекут, — подмечает С-137. — Ты полегче там. Для некоторых из присутствующих каннибализм — это норма, ещё подумают лишнего. Блять, кажется, Рик не хило палится со своими взглядами, верно, он даже первый куплет не то чтобы слышит, сосредоточившись на этих стройных ножках девчонки, со спортом не только в контексте уроков физкультуры знакомой. «Tripped over a dog in a choke-chain collar… People were shouting and pushing and saying…» — поёт меж тем Мортиша, и голос её так дрожит, что тут невольно нервничать с ней вместе начнешь, словно Смит того и гляди слова забудет. Нет, это же ни в какие ворота не годится. — Как, продолжишь этому позору продолжаться или, агрх, сдела-ээ-ешь что-нибудь? — доверительно уточняет у него С-137, опаляя ушную раковину своим горячим дыханием с нотками спирта. — Есть одна идейка получше, — произносит А-323, в самом деле вспомнив одну крутую штуку, после чего разворачивается в направлении пока что пустого коридора. Изгой молча следует за товарищем, будучи в состоянии только догадки строить относительно этой самой «идейки». — Морти нравятся рыженькие, — кратко произносит А-323, втыкая в вену шприц с сывороткой, перевоплощаясь в рыжего парня лет двадцати. Их здесь никто не видит, и, собственно, на таких тусах чего только не случается. Опасаться того, что их разоблачат, было бы глупо, как минимум. — Аа, — как-то двусмысленно тянет С-137. — Ну, эм, удачи тебе тогда, Македонец. Смотри, если что, можешь потом просто вырастить себе более молодого клона, так-то… Это, ээ, ощущается не так стремно, по крайней мере… — Точно не сегодня, — хмыкает Рик А-323. — Но я подумаю о твоих словах, хотя… ты не у Прайма ли спёр его сыворотку вечной молодости, признавайся! — Что? — нервный смешок слетает с уст Изгоя. — Как ты… впрочем, неважно. Ты кажется хотел соблазнить одну девственницу. Так что, эм, удачи. А у нас с Морти планы еще кое-какие были, тебя не включающие… — Прям совсем? — выгнув рыжую бровь, уточняет А-323. — Ну, ладно, окей. Но если задумаете инцест-оргию там замутить, то, чувак, ты знаешь, где меня найти. — Конечно, — хлопнув приятеля по плечу, легко соглашается С-137. — Но ты ведь тоже понимаешь, что не в этот раз, верно? И уходит, махнув своему Морти, чтобы тот шел за ним, на прощание сделав незамысловатый жест рукой, на манер дула пистолета прижав два пальца к виску, имитируя выстрел. — Вот же сукин сын, и впрямь, от Прайма не отличишь в последнее время, — ворчит себе под нос А-323, после чего встряхивает копной рыжих волос и направляется в сторону сцены, где Мортиша умирающим шепотом допевает последние строчки: «Won't you follow me down to the Rose Parade?..» *** Когда после окончания песни в баре вдруг воцаряется непривычная тишина, Рик первым нарушает её, начиная аплодировать, словно с этой песней Мортиша и впрямь блеснула на сцене. Остальные подхватывают за ним следом. Не то чтобы им было дело до какого-то рыжего парня и тупой девчонки с ее страхом перед сценой. — Детка, это было круто-о! — кричит Санчез, а потом поднявшись на сцену, неожиданно произносит. — Хочешь, следующую споём вместе? — Оооо, — лаконично и многозначительно произносит Морти. — Конечно, хорошо. А что бы вы… ты… хотел спеть. — Как насчёт «Between the bars»? — подмигнув, спрашивает Санчез, а мелкая как-то еще больше краснеет и сжимается. — И расслабься, крошка. Мы с гитарой, как один организм, тебе просто нужно словить этот вайб сечешь? Рик достает не пойми откуда электрогитару, движением руки проверяя строй. — Плыви по течению и не думай о лишнем, как тебе? — произносит Санчез, и, не дождавшись ответа пиздючки, берёт первый аккорд. Петь вместе с этим странным рыжим парнем оказывается неожиданно просто. Его низкий голос с небольшой хрипотцой и её девичий голосок, переливающийся колокольчиками, неожиданно гармонируют, прямо как скрипка и гитара в тех восемнадцати сонатах Паганини, которые они как-то интереса ради смотрели вместе с Эрикой. «Drink up with me now And forget all about the pressure of days…» — поет парень, и Мортише кажется отчего-то, что он обращается к ней лично. «People you've been before That you don't want around anymore That push and shove and won't bend to your will I'll keep them still…» И эти слова звучат, как обещание, которому Морти странным образом склонна верить. «С вероятностью 99,9999% это должен быть Рик, — думает она в тот небольшой промежуток, когда можно взять дыхание перед следующим куплетом. — Или Эрика. Но Эрика мертва, и с меня хватит этих ложных надежд и постоянных разочарований…» Когда парень поет, что поцелует ее снова between the bars, Мортиша готова на кон собственную душу поставить, что за фасадом рыжей веснушчатой оболочки скрывается на самом деле Рик. Конечно, пока что доказательств у нее нет никаких. Но звучит этот парень и впрямь по-риковски. «Drink up one more time, and I'll make you mine Keep you apart, deep in my heart Separate from the rest, where I like you the best And keep the things you forgot», — с чувством пропевают они дуэтом, прежде чем в последний раз перейти к припеву, и пропади Морти пропадом, если сейчас рядом с ней стоит не Рик-мать-его-Санчез. — Это был… отпад!.. — восторженно произносит девушка, когда они покидают сцену. — А то ж, — кивает в ответ рыжий. — Надо будет повторить как-нибудь. — Не то слово, — соглашается Мортиша, а потом вдруг хитро прищуривается, вызывающе закинув ногу на ногу, сидя на высоком стуле и повернувшись к собеседнику таким образом, чтобы каждый изгиб ее тела был выставлен достаточно на обозрение. — И ты даже не поцелуешь меня снова? В ее голосе слышится едва скрываемая дрожь, трепещет с трудом подавляемое желание. — А ты бы хотела, чтобы поцеловал? — уточняет парень, ведя себя слишком порядочно для посетителя подобного заведения (серьезно, Рик, ты ли это?). — Подари мне этой ночью нашу Венеру-536, хорошо? — вместо ответа произносит девушка с придыханием, чуть прикрыв глаза. Черт побери, она готова пустить в ход весь арсенал своего кокетства и жеманства, в которых она хороша так же, как слон на льду, но она добьется желаемого эффекта! — Такая юная и такая извращенка? — ухмыльнувшись, спрашивает рыжий. — И куда смотрят твои родители? — Куда угодно, но явно не на меня, — горько усмехнувшись, произносит девушка, чувствуя как никогда тяжело этот камень, давно лежащий на сердце. Такая тоска накатывает, что хоть вешайся (повеситься она пробовала раза три, но после очередной неудачной попытки, решила обратиться к другим способам покончить с жизнью). В серебряных глазах напротив появляется дикая смесь сочувствия и понимания. Морти даже не сразу верит в реальность происходящего. По своему же собственному мнению её скромная персона достойна лишь презрения и уничижения. Не сочувствия, нет. — Это так тупо, — произносит неожиданно Рик, и Морти кивает. — Близкие люди по факту оказываются причиной нашей боли, страданий. Те, кому мы доверяем свое сердце, разбивают его… разве не иронично? — Они просто сволочи… — бурчит в ответ Мортиша, чувствуя себя в этот момент той самой брошенной маленькой девочкой, до которой, на самом деле никому дела нет. — Я… я не хочу сегодня возвращаться домой. Мы ведь можем пойти куда-нибудь еще, да? Сухая мозолистая ладонь неожиданно приземляется ей на голову, растрепывая дурацкие кудряшки. — Вообще не вопрос. Пойдем в любой отель, снимем номер на двоих, — произносит рыжий, и то, как звучит его голос, вселяет в девушку неожиданную надежду и уверенность в том, что тот, кто так просто и честно с ней говорит, не бросит её при первой же возможности, стоит ему только обнаружить какой-то изъян в мортишином характере. И они в самом деле покидают бар, с целью лишь продолжить их ночные похождения вдали от дома. *** — У тебя нет ничего выпить? — спрашивает Морти, когда они остаются наедине в номере для двоих с одной двуспальной кроватью. — Виски? — неуверенно произносит рыжеволосый мужчина, вынимая флягу из-за пазухи. Неожиданный поворот, учитывая тот факт, что обычно у содержимого фляги процент  содержания спирта равняется сорока градусам и не меньше. Впрочем, Мортиша очень сомневается в том, что её печень справилась даже с разбавленной водкой. Поэтому виски не такой уж и плохой вариант. Сделав достаточно большой глоток янтарной жидкости, Смит тут же заходится кашлем от непривычного жжения, опалившего горло. — К-как… как это вообще можно пить? — прочистив горло, жалобно спрашивает она у рыжего. Парень тихо смеется, прежде чем ответить: — Ну, обычно, знаешь ли, начинают с чего-то менее крепкого. Пиво, вино. Сначала организм привыкает к алкоголю, как к тому, что может оказаться в нёт, а потом уже ты начинаешь экспериментировать с напитками, у которых содержание спирта будет побольше. Как-то так, в общем-то… — и рыжий пожимает неопределенно плечами. — Мог бы и предупредить, — не без доли обиды произносит Мортиша. — Так я и предупредил, — замечает парень. — Когда сказал тебе, что находится во фляге. Всё остальное — последствия твоих собственных решений. — Зануда, — фыркает Морти, совершая глоток чуть поменьше, в этот раз дольше смакуя напиток, прежде чем позволить ему пролиться по горлу. Рыжий смотрит на неё, словно в жизни более увлекательного зрелища не видел. — Ты так необычно выглядишь, — произносит вдруг Смит. — С этим цветом волос. Словно кого-то косплеишь, ха-ха. Непроизвольно парень вздрагивает от этих слов, когда Мортиша продолжает нести свою чушь: — Да, знаешь, похожего цвета волосы у моей одноклассницы Джессики… Крутая девчонка, наверно, полшколы по ней сохнет… — А ты? — особенно нетерпеливо уточняет парень, в горле которого воцаряется пустыня Сахара — не меньше. — Я? — переспрашивает Морти, в голосе которой неожиданно появляются нотки обреченности. — Я не знаю… — честно признается вдруг девушка, сделав еще один глоток виски, постепенно всё больше привыкая к тому, как увеличивается количество алкоголя в ее организме, после чего передает флягу рыжему. — В ней определенно что-то есть, понимаешь… она клёвая, все дела. Но не думаю, что можно сказать, что я по ней сохну или что-то в этом роде… скорее мне нужен способ забыть… — Забыть о чем? — Ты… ты серьезно думаешь, что я прям так расскажу всю свою биографию первому встречному? Впрочем, мы ведь больше никогда не встретимся, да? К тому же я уже рассказала Рику, а я не хочу культивировать рост его чсв тем, что ему одному будут известны мои сокровенные тайны. И вообще, в чем смысл в этих тайнах, когда в любом случае будет херово. — Согласен. — Вообще, это довольно странно, но у нее так много общего с моим гениальным фриком-дедом, что я подумала бы, что они являются одним и тем же человеком… если бы не видела ее смерть собственными глазами. Человек же не может воскреснуть, после того как умрет, верно? Ну, чисто технически может. Если создаст клона, в которого перенесёт свое сознание. Впрочем, пока что рыжий предпочитает слушать Морти, не прерывая рассказ своими комментариями. — Даже эта концепция — носиться по всей мультивселенной туда и сюда — от нее я услышала это впервые…  — с особой горечью произносит Смит, после чего неожиданно перебивает саму себя, почувствовав на себе неожиданно всю пристальность взгляда своего собутыльника на этот вечер. — И чёрт, перестань на меня так смотреть, словно… словно понимаешь. Или ты знаком в моим ебанутым дедом, настолько вдохновился его стилем, что теперь подражаешь ему во всём?.. Знала бы Мортиша, как она была близка в этот момент к истине, не воспринимала бы происходящее, как шутку. Но возможно все дело было в алкоголе. Несомненно, всё дело было в алкоголе, злоупотреблять которым не стоило бы, да только ситуация сама располагала к употреблению чего-то хоть немного психотропного. — Морти… — хрипло шепчет рыжий после непродолжительной паузы. — А? — немного заторможенно отзывается та. — Почему ты решила, что Эрика мертва? — решается спросить парень. — Это… это самый очевидный вывод, — поясняет Смит. — Было бы слишком больно, если бы оказалось, что она меня просто бросила, подтвердив тот факт, что на самом деле всем и правда плевать… Это звучит так хрупко, что приступ сентиментальности незамедлительно накатывает на Рика новой волной, прежде чем он задаёт свой следующий вопрос: — А если… если  она просто хотела счастливой жизни…  для тебя… без неё? — спрашивает Санчез, на самом деле уже предвосхищая мортишин ответ. — Я… я похожа на счастливую? — едва ли не плача, возражает девушка. — Если она в самом деле так думала, то это была самая тупая мысль, которая могла бы родиться в ее гениальной голове… «Может, я никогда и не был блядским гением, — думает меж тем Рик. — Особенно во всей этой хуете, связанной с человеческими отношениями… слишком иррационально… слишком непредсказуемо…» И естественно после такого богатого на события дня с этим выступлением в караоке-баре, после немалого количества выпитого алкоголя… желание заснуть, забыться не может не овладеть телом и разумом девчонки. Усталость… это нормально. В конце концов, кровать такая мягкая и уютная… — Как же я скучала по тебе, — пьяно шепчет Мортиша куда-то в ключицу Санчеза, а потом едва различимо так, что у Рика сразу начинает голова кружиться и тошнота подступает к горлу, одно единственное имя слетает с ее языка: — Эрика… «Я тоже по тебя скучал…» — непроизнесенным повисает в воздухе между ними, когда Рик невольно засыпает за ней следом, неожиданно утомленный событиями последних часов не меньше, чем его незаменимая компаньонша.