Наш город пуст и грешен

Что же терзает человека, не давая ему спокойно жить? Что застает его под покровом ночи и коварно опутывает своими щупальцами страха и ненависти к себе? И когда эти оковы переходят грань дозволенного, постепенно перерастая в психические травмы, а потом и сумасшествие? Отчего же человек так не навидит себя, что даже готов раз за разом причинять себе боль, желая искупить вину прошлых лет? Абсолютно на все эти вопросы Сяо Юй знает ответ. Ее прошлое и поступки в нем — вот причина. *** Девушка подскочила, резко очнувшись от кошмара, что терзал ее на протяжении 12 лет. Стабильно, где-то пару раз в месяц ей снится один и тот же сон, терзающий душу, которая вот-вот не выдержит этих ударов и не найдет способа проще, чем просто однажды уснуть и больше не проснуться. Безболезненно и не страшно. Но так нельзя. Сделав это, девушка признает свое существование абсолютно бессмысленным. А то, что не дает ей спокойно спать по ночам, Сяо Юй считает самым что ни на есть настоящим наказанием судьбы. Девушка резко села в постели и почти сразу упала с нее. Настолько сильно ее передернуло от воспоминаний. Кот, который все это время спал на груди Сяо Юй, полетел с кровати вместе с хозяйкой, и от неожиданности выпустил когти. В общем, можно подвести итог этой ночи. Мы имеем… Первое: перепугавшегося Рыжика, который поджав хвост сидел под письменным столом. Второе: не менее напуганную Сяо Юй, у которой чуть сердце не остановилось от звука собственного падения. Третье: ранки на руках девушки, с заботой оставленные рыжим котярой, и отбитый затылок, который столь неудачно зацепил прикроватную тумбочку во время падения. Ну мëд просто. — Где очки? — шепнула Сяо Юй. Да, в любой непонятной ситуации эта особа говорит сама с собой. Помогает привести мысли в порядок. Шипя от пульсирующей боли в руке, которая кровоточила ближе к кисти, девушка рыскала в кромешной темноте, ища очки на ощупь. (Прим. автора: включить свет? Не, не слышали о таком.) Собрав все косяки и углы мебели в комнате своим телом (в частности пальцами на ногах и бёдрами) Сяо Юй обнаружила очки на полу. Кажется, они упали, когда она эпично грохнулась с кровати. Ну, скажем спасибо, что очки хотя бы целые, а то одна лизна стоит как крыло от самолета. Специальные же. Тут нежданно-негаданно дверь в комнату открылась, в проёме показалась Шань Сяо. Ее глаза еще не привыкли к темноте, поэтому, чтобы не включать свет в комнате и тем самым резать себе глаза, служанка включила фонарик на телефоне. Навела его в центр комнаты: сидит Сяо Юй в окружении кроваво-мокрых простыней, которые упали вместе с ней. Кот забился в дальний угол и просто офигевает от жизни. Электронные часы показывают 3:26. — Отведи, пожалуйста, фонарь от моих глаз, а то слепит, — прикрывая глаза уцелевшей рукой проскрипела Сяо Юй. — Ах да, прости пожалуйста. Что тут произошло, чего тут все в крови? Чем порезалась? Зачем на полу сидишь? Почему сразу не позвала меня? И где апт?.. — Все потом, а сейчас двинься с прохода, пожалуйста. А не то я окончательно уделаю все в крови. Шань Сяо послушно двинулась в сторонку, а когда Сяо Юй дошла до туалета, ее смотрительница очень вовремя принесла аптечку. Холодный белый свет в туалете неприятно давил. Чистая, мраморная раковина в мгновение была запачкана капающей кровью. Ну и зрелище конечно… От крови еще и пахнет отвратительно, в желудке аж неспокойно стало. — Ты побледнела, покажи рану, — девушка послушно выполнила просьбу. — Как когти могут так сильно поцарапать кожу, а? — Так это Рыжик тебя так? — Да… Долго объяснять. — Так сильно вцепился… Последующие пять минут Шань Сяо что-то делала с ранкой, а Сяо Юй, не в силах сдержаться, иногда попискивала. — Эх, раковину отмывать теперь… — Ну не тебе же, а слугам. — В том то и дело. Девушки шли обратно до комнаты. — Не хочешь рассказать что это за грохот был? — Я просто упала с кровати. — А я то думала ты там план побега осуществляешь, — подшутила Шань Сяо. Да Шань Сяо просто гений. Точно, побег… (Прим. автора: хуйня а не идея) А ведь и впрямь, если уйти из-под отцовского контроля — появится возможность докопаться до истинной причины всех этих заточений в доме. В лучшем случае, эту причину (ну или проблему) можно будет даже как-то решить. Почему бы и нет? Только вот несостыковка — а что с Шань Сяо делать-то? Ее ведь точно накажут, если узнают, что она не уследила за Сяо Юй. Надо подумать в тишине… — Хей, ты тут? Слышишь меня вообще? Где ты постоянно летаешь? — кажется, смотрительница что-то спрашивала у подопечной. — В мыслях, где мне еще летать? Пойду я, короче, досыпать. Спасибо что помогла руку правильно перебинтовать и обработать. Тоже ложись спать. Обещаю, я не сбегу под покровом ночи. — Ого, впервые слышу от тебя такую длинную реплику. В таком случае, спокойной ночи. И больше с кровати не падай! Последние слова заглушила тяжелая дверь комнаты, которая из-за сквозняка громко захлопнулась. Правда, нужно нормально поспать, и с утра на трезвую, как говорится, голову, все обдумать. *** День прошел, число сменилось — нихуя не изменилось. Именно эта фраза олицетворяла утро сегодняшнего дня. С ощущением пустоты в груди Сяо Юй слезла с кровати и бросила взгляд на зеркало — ничего хорошего оно не показывало. На голове курятник, физиономия вся опухшая и заспанная. Круто. В мыслях царил полнейший бардак. Каша. Туман. И еще куча синонимов, которыми можно описать это разбитое состояние с утра после трудной ночки. О ней все еще напоминала ноющая боль в затылке и ранки от кошачьих когтей на руках. В момент самобичевания Сяо Юй в дверь кто-то робко постучал. Это по-любому Шань Сяо. Дубовая дверь открылась, за ней и впрямь оказалась «служанка», которую отец девушки столь «любезно» предоставил для того, что бы следить за тем, что бы его дочь никуда не слиняла. Одна ирония. — Доброе утро, ты как? — с этой фразой и завтраком на подносе Шань Сяо зашла в темную комнату, где источником света служил лишь слабый свет с пасмурной улицы, который еле-еле просачивался сквозь неплотные шторы. — Нормально, — последовал логичный ответ. Хотя что на этот вопрос, собственно, еще можно ответить? Бледная рука шарила по прикроватной тумбочке в поисках очков, и наконец нашла. Теперь комната и все предметы в ней обрели четкость, картинка перестала быть мыльной. — Я тебе тут принесла… Ну, вот в общем, я на твоем письменном столе оставлю, — что-то Шань Сяо с утра не разговорчивая. Она тихо прошла по скрипящему полу до стола и поставила на него поднос с едой. Тут же развернулась и направилась на выход, в то время как Сяо Юй пыталась понять причину такого настроения у подруги. Однако «смотрительницу» что-то остановило на самом пороге, она развернулась лицом к недоумевающей Сяо Юй и будто бы пыталась что-то сказать, однако получалось у нее лишь открывать и закрывать рот, как рыба. — Что случилось? — все-таки решила первая спросить она. — Сяо Юй, послушай… — начала «смотрительница» — я понимаю, что тебе непонятен запрет твоего отца выходить на улицу и все подобное, и знаю, что ты пытаешься докопаться до причины этих поступков, но прошу тебя — не пытайся этого сделать, для твоей же безопасности. Девушка протараторила эту фразу настолько быстро, что Сяо Юй с трудом разобрала слова. Шань Сяо же стояла с таким жалким видом, будто кто-то умер. Минута молчания и попыток осознать что это сейчас, мать вашу, было. — Ты что-то знаешь? — только и смогла выдавить девушка после минуты активных размышлений. — Нет, не совсем, но я точно знаю что твои попытки все разузнать добром не кончатся… — С чего ты взяла что это кончится чем-нибудь ужасным? — Значит ты все-таки не отрицаешь того факта, что замышляешь что-то? — Да нет, всмысле, погоди секундочку… Что блять? Снова тишина и недовольная гримаса Шань Сяо от столь некрасивых слов своей подруги-подопечной. — Я… Да, я хочу знать правду. Что в этом плохого? — Плохо то, что ты не знаешь, во что ввязываешься. — А ты значит знаешь во что я лезу, и молчишь? — тон Сяо Юй постепенно становился все громче и недовольнее. — Вовсе нет! Я как раз и пытаюсь тебе сказать что-б ты не лезла не в свое дело. — Да что происходит, в конце концов, — кажется, уровень недовольства и обиды достиг своего пика, и теперь девушка, что до этого сидела на кровати, подскочила и начала активно жестикулировать руками, — я хоть что-то смогу узнать о том, что меня ждет по-твоему, если я продолжу стараться узнавать о том, по каким причинам меня заперли в своем же доме, а? — Успокойся! Сядь, я расскажу все что знаю. Сяо Юй тут же повалилась на ближайшее кресло. Ее бросило в жар от всех обид на отца, «подругу», которая толком и слова сказать не может, на себя. Постоянное напряжение отозвалось в организме неприятной головной болью. Шань Сяо ждала, пока пыл подопечной слегка поубавится, и спустя минуту, которая показалась вечностью, она начала: — Когда я проходила мимо кабинета твоего отца, я случайно услышала, как он орал на кого-то. Что-то связанное с большими суммами денег и… тобой. Меня насторожило это, сама подумай: как ты можешь быть связана с бизнесом и деньгами своего отца? Тут Сяо Юй задумалась. Вариантов было много, но ни один правдивым не казался. Шань Сяо тем временем продолжала: — Потом, тем же вечером, я слышала как… Если вкратце рассказать, то твой отец снова собачился с кем-то по телефону. Судя по тому, что я услышала, им кто-то манипулировал. — Почему ты раньше этого не говорила? К чему все это сейчас говоришь? Я тут уже десять минут сижу и слушаю бессмыслицу. В чем суть? — Суть в том, что я думаю… Тебя хотят продать. Твой отец хочет тебя продать. Я не рассказала тебе этого раньше, ведь сама еще не совсем была уверена. — Чего? Ты слышишь, что за бред несешь? Я конечно знаю, что мой отец не святой, но что-б такое… Я не ожидала от тебя этого, — Сяо Юй, окончательно разочаровавшаяся, вновь подскочила и направилась к выходу, однако Шань Сяо встала поперек прохода, не давай вот так закончить разговор: — Стой, подожди, не это я до тебя донести хотела… — А что же? — в гневе перебивая уже бывшую подругу выплюнула девушка. — Беги из дома, пока не поздно. — Чего? — Что слышала! Я же объяснила тебе, шевели мозгами, ты же умная! Продать тебя хотят, продать! Батька твоего шантажируют, или он шантажирует — не важно! — после этой фразы весь пыл, да и в принципе все чувства, будто бы вышли из Сяо Юй, и в голове застыла одна звенящая фраза. Если так подумать, то картинка складывается. Но что делать, если в шантаже она играет роль… Роль кого? Тоже непонятно, хотя подозрения есть. Но она точно там фигурирует. И как лучше действовать? Оставаться под сомнительной безопасностью дома, которую ей дает ненадёжный отец, или бежать? Как будет лучше? — Короче, надо тебе как можно скорее собирать вещи, деньги, все — и валить отсюда, пока с тобой чего-нибудь не сделали, я тебе помогу… Кажется, за Сяо Юй уже все решено. Ладно, будет плыть по течению значит. Спустя десять минут бешенных сборов в небольшой сумке лежала наличка, все документы, телефон, зарядка и минимальное количество одежды. То, как Шань Сяо последний раз помогала ей ускользнуть от охраны на территории ее же дома, у девушки словно стерлось или было в тумане. Помнит только, что сильно удивилась, когда ей удалось сбежать. Вот так просто? Тут какой-то подвох, но пока что она знала одно — если Шань Сяо права, то если быстро не свалить из-под контроля отца — будет хуже. В слезах и с горечью Шань Сяо отпускала Сяо Юй, зная, что она скорее всего больше никогда ее не увидит из-за ее же совета сбежать. Все получилось так бысто, спонтанно и нелогично, что девушка едва ли понимала, что происходит. В таком состоянии она и добрела до какого-то парка. Она была в километрах от дома, Шань Сяо на последок пообещала ей что прикроет ее, и поэтому никто даже не заметит, что она пропала из дома. И сказала, как и раньше, что бы Сяо Юй не пыталась докопаться до истинной причины таких поступков отца. С кашей в голове она добралась до ближайшей лавочки и села на нее, полностью пустая. Что это, мать вашу, было? Почему все так быстро случилось? Она даже осознать толком не успела, что натворила. Этот поступок действительно оказался переломным в ее жизни, она чувствовала это, но домой уже не вернется. Ни за что. У нее впереди целый день на то, что бы осознать глупость своих действий. Или меньше… В абсолютно безлюдном парке кто-то подошёл к Сяо Юй со спины, большая мужская рука сжала хрупкую женскую челюсть, не давая крикнуть или хотя бы пискнуть, а горла коснулся обжигающий холод металлического ножа. Сердце забилось в бешенном темпе, а мозг ещё не успел ничего понять, и девушка совершила огромную ошибку — зажмурилась. Глубокий, холодный голос прошептал над ухом: — Попробуешь вырваться — вскрою твою глотку как консервную банку. Это было последнее, что она услышала.