щеночек

спустя пару недель ю бин уже не кривился от слов “мой парень”, разрешал джа хёну трогать его за руки и даже взъерошивать волосы, но так и не вернулся в команду. даже заговаривать об этом с ним было страшно, потому что, как только джа хён касался этой темы, ю бин становился закрытым, холодным, неприступным, так, что даже в глаза не смотрел и только дышал тяжело, а джа хён не знал, что делать, потому что вернуть ю бина в команду было его целью с самого начала, а любовь и прочее — инструменты, которыми он в этом пользовался. а если инструменты не сработали… значит, они бесполезны. и джа хёну не хотелось думать о том, что его любовь бесполезна. они ехали рядом на велосипедах, ю бин чуть впереди, и джа хён всё думал, что через полчаса им придётся расстаться, потому что ю бин поедет на тренировку шаббатов. а расставаться не хотелось, и если бы можно было, джа хён перевязал бы их запястья красной ленточкой и не отпусал бы ю бина от себя даже на ночь. они спали бы тихонько в комнате джа хёна, или на футонах в гостях у ю бина, или в мотелях, только главное — спали бы вместе, рядышком, как семья, которой они по сути являлись, как бы ю бин не отрицал какую-либо между ними связь. — не хочешь заглянуть на нашу тренировку? — спрашивает он, но эта попытка тоже тщетна. ю бин молчит, а это значит — нет. они останавливаются у магазинчика, где делают вкусные айс-кофе и баблти. не так давно оказалось, что ю бину ужасно нравятся сладкие напитки. в кофе он всегда просит добавить по три сиропа, а баблти выбирает такие, от сладости которых у джа хёна лицо кривится. джа хён берёт себе капучино, а его парень — бабтли со вкусом арахисовой пасты. джа хён пробовал, когда они были здесь пару дней назад, и решил, что он не подойдёт, пожалуй, ни к каким баблти вообще. ему интересно даже, как уживаются в ю бине сладкоежка и серьёзный и дерзкий образ. а джа хёну это нравится невероятно, просто до дрожи, потому что ю бин у него совершенно особенный, и в каждой черте его поведения, в его увлечениях, его вкусах, его стиле джа хён видит только подтверждения своей к нему любви. ещё ему хочется постоянно фотографировать ю бина. недавно он стал замечать, что волосы у парня принимают разные оттенки в зависимости от освещения, и теперь то и дело достаёт телефон, чтобы незаметно щёлкнуть ю бина, только тот всегда замечает. отговорки скоро закончатся, и джа хёну придётся признаться, что он хотел сфотографировать любимого. и ведь в этом нет ничего плохого, так? любовь — не что-то постыдное, не что-то, что нужно скрывать от человека, которого любишь. а всё-таки ю бин любовь не совсем понимал и стеснялся даже говорить о ней, в отличие от джа хёна, который наедине с ним позволял себе милые словечки и “люблю тебя”. и это тоже было чем-то совершенно особенным, потому что с шелли джа хён был холоден, и неразговорчив, и не любил, когда она лезла с поцелуями и объятиями, пока он был занят. а теперь он сам лез к ю бину, и порой не мог замолчать, когда рассказывал ему о чём-то, и сердце у него так горело, когда они были рядом, что, казалось, расплавит все внутренности. это было неожиданно, но джа хёну нравилось. он был уверен, что и ю бину нравится, просто он не умеет выражать чувства словами и даже эмоциями. да чтобы добиться от него улыбки, джа хёну надо лежать под ним голым с раздвинутыми ногами. хотя даже это джа хёна уже не смущало. со второго раза ему даже понравилось, и болело не так сильно, и теперь он готов был заниматься сексом пару раз в неделю. проблема состояла в отсутствии у обоих любовников собственной жилплощади. пару минут они пили свои напитки, сидя за столиком у магазинчика на улице. велосипеды стояли рядом, солнце светило им на руки, так, что бледная кожа ю бина могла легко обгореть. — ты пользуешься SPF-кремом? — спросил джа хён и тут же уткнулся в свой стаканчик. ю бин ответил не сразу, потому что потягивал баблти и усердно боролся с застревающей в трубочке тапиокой. — нет, — буркнул он, не глядя на джа хёна. щёки у него были розовыми то ли от тепла, то ли от смущения, и джа хён надеялся, что от смущения. это было бы даже приятно — засмущать ю бина. — почему? у тебя бледная кожа, обгоришь ведь. ближе к лету солнце даже меня не щадит, — сказал джа хён. ю бин снова затянулся баблти и на этот раз посмотрел прямо джа хёну в глаза. — это для девчонок. — это для адекватных людей, — джа хён попытался скрыть улыбку. иногда его парень был ну просто невыносимо закоренелым дурачком, но это даже умиляло. как будто давало шанс на изменения в будущем, и джа хён предвкушал, как годика через два ю бин станет более вписанным в общество человеком. правда, не менее дерзким и вспыльчивым, но уж точно и не таким категоричным. — если ты будешь мазать меня SPF-кремом, то я подумаю, — произносит ю бин себе под нос. джа хён смотрит на него долго и чувствует, что сейчас издаст какой-нибудь странный визжащий звук, поэтому прикрывает рот ладонью. — ты завтра… приходи перед школой. я у мамы возьму крем, намажу тебе хотя бы руки и лицо. ю бин кивает, глядя по сторонам. теперь-то точно понятно, что щёки у него красные именно от смущения. время расставания подходит, и джа хёну хочется спросить ещё раз, не хочет ли ю бин сходить на их тренировку, но не спрашивает, потому что знает ответ. они берут велосипеды, выкидывают стаканчики и едут туда, где их дороги должны разойтись. джа хён думает — разойтись неминуемо. когда они подъезжают к перекрёстку, он хочет уже потянуться к руке ю бина и легонько пожать ему пальцы в знак прощания, но ю бин не останавливается. он поворачивает в ту же сторону, куда обычно едет джа хён. а тот останавливается и смотрит ему вслед. через пару секунд ю бин тормозит и оборачивается. джа хёну кажется даже, что он видит ту самую красную ленточку на его запястье. — ты че встал? — спрашивает ю бин. в уголках его губ — улыбка. почти незаметная, но джа хён замечает, потому что знает его слишком хорошо. — ты едешь со мной? — джа хён чувствует, как колени становятся ватными от нежности. — а на что похоже? “на то, что ты слишком сильно в меня влюблён”, — хочется ему ответить. но он лишь садится на велосипед и крутит педали быстро, так, что ветер шумит в волосах, а на глазах стоят слёзы радости. вернулся! он вернулся!