Записки из дневника Рэне.
«В бескрайнем царстве отчаяния, где демоны безжалостно терзали мою измученную и искалеченную душу, подталкивая к краю пропасти и к совершению самых отвратительных поступков, когда бегство и отчуждение казались единственным спасением от всепоглощающего одиночества и мучений, словно спасительный луч надежды, возникаешь ты — юный, доверчивый и ранимый.
Возможно, прозвучит странно, но ты стал моим убежищем, моим маяком в бушующем океане эмоций. Твои глаза, полные доброты и понимания, проникали в самые тёмные уголки моей души, рассеивая мрак и разочарование, которые я так долго в себе носил. Твой голос, мягкий и успокаивающий, словно бальзам для моих ран, укрывал от бушующей внутри меня бури. Ты стал моим единственным соратником в борьбе с демонами, которые неустанно атаковали, жаждая поглотить меня всецело.
Глубины моей тёмной души пронзили твои лучи света, наполнив теплом и нежностью. Чувства, которые, казалось, были утрачены навсегда, снова ожили во мне. Не могу отпустить тебя, даже несмотря на все опасности и неопределённость нашего пути. Рядом со мной ты забудешь все тревоги, что когда-то мучили тебя.
Я готов раскрыть все свои тайны перед тобой, стать твоим защитником и опорой в трудные времена. Ты стал неразрывной частью моего бытия. Обещаю, что никогда не предам и не брошу тебя. Построю непоколебимую крепость вокруг нас. Моя жизнь отныне твоя, и я готов пожертвовать ею без колебаний, зная, что моё последнее дыхание будет посвящено защите того, кого я люблю превыше всего.
P.S. Чёрт, кто бы мог подумать, что я стану таким сентиментальным дураком и романтиком. И если ты когда-нибудь всё же прочтёшь это, не смейся».
Рэне. Мне было двадцать пять лет, когда я переехал в столицу штата Массачусетс — Бостон. Бостон не зря называют «колыбелью свободы» — дух американской независимости зародился именно здесь. Вот почему достопримечательности Бостона, связанные с его важной ролью в истории США, привлекают людей со всего мира. Любой приезжающий в этот город найдёт для себя немало интересного — многочисленные исторические места, памятники архитектуры, музеи, живописные парки и огромное сборище университетов. Обучение здесь стало настоящей проверкой моих способностей. Как единственный ребёнок в семье, я пользовался поддержкой своих родителей. Они не были богачами и честным трудом обеспечили мне достойное образование. Ведя скромную жизнь на ферме, где занимались разведением скота и выращиванием винограда, родители смогли накопить на оплату моего обучения. Я был отнюдь не транжирой, а скорее наоборот, бережно откладывал свои стипендиальные выплаты на поездку в Бостон. Из стен престижного университета, где я блестяще завершил обучение по программе литературы, я вышел с прекрасным дипломом, готовый покорять вершины. Отрадно было получить в письме предложение о работе в историческом музее Бостона, поскольку история и искусство всегда были близки моему сердцу. По приезде в город я снял небольшую комнатушку, внеся за два месяца залог и потратив большую часть своих сбережений. Мой стиль одежды был скорее классическим и стильным, чем модным и ярким. Я предпочитаю неброские цвета — чёрный, серый и тёмно-синий, которые всегда выглядели элегантно и универсально. Мне нравилось поддерживать один и тот же стиль, в котором я чувствовал себя комфортно. В элегантном облике неразрывно сплетались практичность и стиль. Под чёрным, немного заношенным фраком, акцентирующим мужественность, часто скрывалась классическая белая рубашка на пуговицах. Её воротник сдержанным намёком подчёркивал стройность шеи. Брюки следовали «французской» моде, искусно сужаясь к низу и сохраняя при этом лëгкую мешковатость. Головным убором мне служила мужская шляпа с узкими, слегка загнутыми вниз полями. Небрежно сдвинутая вбок, она становилась рамкой для моих густых, порой непокорных волос. Несмотря на мои старания уложить их в определённом порядке, они всегда стремились выбиться наружу, создавая больше мальчишеского очарования. Особое моё внимание уделялось обуви. Для меня было принципиальным поддерживать её в безупречном состоянии, независимо от стоимости. В чистой обуви отражалась не только аккуратность, но и уважение к самому себе, к своему статусу и окружающим людям. Однажды поздним вечером, возвращаясь домой по Тропе свободы, я подвергся нападению трёх местных парней. Было темно. Преступники вели себя борзо и несдержанно, пихали, толкали и пытались задеть словесно, явно намеревались меня ограбить и избить. Я никогда раньше не участвовал в драках. Сначала растерялся и испугался, но потом вспомнил курс самообороны, который я проходил в университете незадолго до выпуска. Решил использовать свои знания, чтобы защитить себя. Сумел ненадолго отбиться, но не без крови. Один покрепче схватил меня и держал, второй наносил точные удары в лицо и грудь. Разбил мне губу, и я чувствовал, что мой левый глаз распух. Банда имела опыт и преимущество в численности. Мой неожиданный отпор вызвал в них большую агрессию. Действовал я исключительно ради выживания. Резко и изо всех сил ударил затылком по лицу державшего меня кретина. Раздался отчетливый хруст ломающегося носа и он издал пронзительный крик и ослабил хватку. В этот момент я без колебаний поднял кулак, чтобы нанести удар главарю банды, который так долго избивал меня. Однако он проявил невероятную ловкость, уклонившись от атаки. В мгновение ока третий из шайки выхватил нож и нанёс мне стремительный удар, глубоко вонзив лезвие прямо в правый бок. Я не сразу понял, что произошло. Из моих лёгких вырвался душераздирающий крик, за которым последовала острая боль, пронзившая живот. Захлёбываясь кровью, я рухнул на колени, ощущая, как её тёплые струйки растекаются по рукам и заливают рот. Ублюдки хладнокровно и безжалостно загнали меня в угол, их глаза выделялись холодным светом. Нехватка кислорода, колотая рана и нарастающая агония сделали моё положение невыносимым. Я задыхался, жадно хватая ртом воздух. Моё зрение затуманилось, а мысли путались. В тот отчаянный момент я осознал, как хрупка человеческая жизнь, и что моя буквально висит на волоске. В глазах помутнело, и перед тем, как сознание окончательно покинуло меня, я услышал мешанину звуков: крики, вой и раскатистое рычание, схожее со звериным. И вдруг всё стихло, как будто ничего и не было. Меня стало лихорадить. В полутьме ко мне приблизилась изящная молодая женщина. Она наклонилась, представилась как Мария и сообщила, что мои минуты сочтены, но она может мне помочь, каким образом, я не понимал до конца. Может она была лекарем, я согласился не раздумывая. Вид моей крови ничуть не испугал её, а вот глаза… Они имели необычный, пугающий оттенок. Когда Мария смотрела на мою рану, её зрачки становились кроваво-красными, даже в тусклом свете уличных фонарей. Она внезапно укусила меня за шею. Такого поворота событий я никак не ожидал. Я был слишком слаб, чтобы сопротивляться. В тот момент мне хотелось лишь одного — жить. А затем… Я потерял сознание. С помощью Марии я превратился в вампира, обретя вечную жизнь, но вместе с тем новые способности и жажду крови. Сначала это пугало меня, но постепенно я стал привыкать к своему существованию. Я узнал, что мир вампиров скрыт от обычного человеческого взора. Мы живём среди людей, не привлекая внимания, сливаясь с толпой. Но в то же время у нас есть свои законы, своя иерархия и свои политические интриги. Попав в этот мир, я столкнулся со множеством опасностей и испытаний. Мне приходилось сражаться с врагами как из своих рядов, так и из числа охотников за вампирами. Но я выстоял и с каждым пройденным испытанием становился только сильнее. Теперь я являюсь частью этого древнего и таинственного мира. И хотя я уже не тот человек, которым был раньше, я всне ещё помню свою прошлую жизнь и благодарен Марии за то, что она подарила мне второй шанс. Долгое время я находился в стадии отрицания. Воспринимал свое бессмертие как бремя или что ещё хуже — проклятие, отравляющее моё существование. В бесконечной пустоте моего отчуждения я скитался, истерзанный сомнениями и страхом. По мере того, как года текли мимо, смирение и упорство стало моим якорем. Я цеплялся за нить надежды, веря, что в уголках моего теневого царства таится нечто, что могло бы искупить мою сверхъестественную сущность. В моём стремлении выжить и превозмочь я увидел проблески необычайной силы, дремлющей глубоко внутри. Это была способность гипноза, но не обычная, а несравненно более могущественная. Мой незримый взгляд обладал силой повелевать не только людьми, но и вампирами — теми, кто младше и чьи способности ещё не окрепли. Более того, я мог заставить их делать то, что мне хотелось, и даже приносить страдания. Правда, к таким методам я прибегаю крайне редко, и всё же, с каждым применением мой дар рос в силе. Я постигал его тонкости, становясь всё более искусным в манипуляциях чужой волей. Со временем я понял, что мой гипнотический дар распространяется не только на низших вампиров. С достаточным умением и подготовкой я мог заставить даже самых могущественных из них покориться моей воле. Становился не просто вампиром, а мастером разума, способным управлять мыслями и действиями с беспрецедентной лёгкостью. Вскоре мой дар стал моим инструментом, моим несомненным оружием в мире вечной ночи. Я использовал его для самообороны, для достижения своих корыстных целей и иногда для того, что можно было бы назвать актами милосердия. Конечно, я всегда совершенствуюсь, практикуюсь, непрерывно стремясь расширить границы своей силы. В самых глубинах своего существа я всегда лелеял убеждение о своей выдающейся проницательности, незаурядной отваге и исключительной ловкости. Но, как известно, непомерная самоуверенность редко оборачивается благом. Я ошибочно полагал, что сумею обуздать импульсы новообращённого посредством силы убеждения, без необходимости прибегнуть к гипнозу. Однако Джаспер оказался куда более искусным и безжалостным, чем я мог себе вообразить. Его взор полыхал лихорадочным огнём, и с самого начала я интуитивно ощущал в нём нечто большее, чем казалось поначалу. Хладнокровный, честолюбивый и алчущий крови — иным он и не мог быть. Ведь Мария держала Джаспера при себе, как преданного пса, пользуясь его слепой верой и беззаветной любовью. Вне всякого сомнения, Мария была женщиной исключительной проницательности и хитрости, умело манипулируя теми, кто находился в её власти. Она распознала в Джаспере идеальный инструмент для осуществления своих тёмных замыслов — сильного, лояльного и безжалостного воина, лишённого всяких моральных ограничений. Мария искусно играла на слабостях Джаспера, понимая его жажду власти к крови, и направляла его на тех, кто стоял на пути её амбиций. Джаспер был не просто бездумным орудием в руках Марии. Он обладал собственным скрытым мотивом, толкавшим его на путь насилия и кровопролития. За его внешним спокойствием скрывалась неугасимая жажда власти и безграничная жестокость. Он не был просто верным псом Марии — он был палачом, исполнителем её воли, без колебаний уничтожавшим всех, кто вставал на пути. Сейчас. Во мрачной тишине амбара, словно незримое дуновение ветра, бесшумно передвигался Джаспер. Его ловкие движения и молниеносные действия во время охоты поражали воображение. Чуткое ухо улавливало каждый шаг, а от острого глаза не ускользала ни одна деталь. Несмотря на то, что я не полностью разделял его методы, восхищение переполняло меня. Сейчас в его облике читалась первобытная мощь и жажда добычи. Страсть, с которой он преследовал цель, вызывала и во мне инстинкты охотника, которые я старался подавлять. Любопытство охватило меня с новой силой. Мне хотелось узнать, что скрывается за этой маской холодности. Как ведёт себя Джаспер, когда его гнев достигает предела? Каким образом он перехитряет своих жертв? Я наблюдал, как Джаспер с поразительной лёгкостью и взбирался по высоким перекладинам денника, и незримо перепрыгивал, цепляясь за едва заметные выступы. Впечатляли его выносливость и ловкость, которые позволили бы ему преследовать добычу часами напролёт. Не все новообращëнные в первые годы жизни обладают таким умением и изощрëнностью в охоте. Джаспер с лёгкостью отыскал свою жертву и в миг, когда раздался её пронзительный крик, он атаковал несчастную девушку, впившись клыками в нежную кожу шеи. Её стон оборвался, когда его острые зубы пронзили плоть. Это был акт агрессивного владения, когда кровь струилась по телу, пачкая одежду и пол. Её тело ослабло, руки опустились, а голова наклонилась назад. С каждым глотком крови пульс девушки замедлялся, но Джаспер не собирался останавливаться. В отличие от него, я быстро научился контролировать выпитую мной кровь и никогда не допускал, чтобы мои жертвы умирали от потери крови. Однако необузданная жажда Джаспера возбуждала во мне животные инстинкты, не только от запаха крови. Я видел тысячи раз, как другие вампиры пьют кровь, но Джаспер был иной. В нём было что-то магнетическое и завораживающее. Он словно ящик Пандоры, ждущий открытия. Для нас, вампиров, кровь людей не просто еда, это жизненная необходимость. Наш организм устроен так, что свежая кровь людей поддерживает наши силы и здоровье. Но как только сердце человека перестаёт биться, кровь теряет свои целебные свойства. Она становится ядом, способным причинить вампиру серьёзный вред, в редких случаях — убить. Жизнь девушки угасала с каждой секундой. Я не должен был позволить молодым людям умереть. Наш клан — не место для дикарей, чья природа и сила не до конца контролируемы. Мы должны быть предельно осторожны и ответственны в наших действиях, чтобы не приносить вреда своему клану. Любое неосторожное действие запустит цепную реакцию, и дом рухнет, как ряд домино. Необходимо помнить о своей силе и власти, и использовать их с мудростью и состраданием. Плата за наше искушение и самонадеянность может быть слишком высокой, и мы не должны забывать об этом. Джаспер ухмыльнулся, как непокорный зверь, снова обнажил свои острые клыки, и ,будто назло испытывая моё терпение на прочность, впился в тело жертвы с невообразимой жаждой. Лишь за доли секунды я преодолел приличное расстояние между нами и с громким рыком толкнул его в грудь. Не ожидая такой мощи и скорости, Джаспер отлетел на несколько ярдов, ударился спиной о высокое ограждение, сметая все балки своим телом. Не выдержав мощного удара, деревянный пол треснул под ногами и осыпался. Так и не найдя за что зацепиться, Джаспер провалился сквозь него. Я услышал отчётливый звук падения и невольно бросился к девушке, нащупывая пульс. Ослабленный, но всё ещё сражающийся за жизнь. Сама девушка была без сознания, но её влажные ресницы затрепетали, и она открыла глаза, коснувшись моей руки. Разлепив пересохшие и потрескавшиеся от обезвоживания губы, она хрипло, почти беззвучно прошептала: «Помогите мне». Я молниеносно уловил движения снизу. Встал, сжимая кулаки. Тем временем Джаспер оправился от падения, встал на ноги, будто ничего не случилось. Отряхнув пыль с одежды, он подпрыгнул высоко в воздух и снова приземлился на твёрдую поверхность. — Впечатляет. Надо признаться, твой мощный удар справа застал меня врасплох. — Ты насытился кровью девушки сполна. Достаточно уже! — Я хочу её, и я получу. Не смей стоять на моём пути! — смахнув рукавом чужую кровь с подбородка, собеседник оскалился. — Попробуй меня остановить. Джаспер кинулся на меня с невиданной скоростью, уверенный в своей силе, но я был опытен в боях. Удар. Еще один резкий удар. Джаспер оказался на полу, бессильно пытаясь вырваться из моего захвата. Единственное, что двигало мной сейчас, — это инстинкт охотника, стремящегося остановить зло. Я прижал колено к позвоночнику Джаспера, блокируя его стремительные и ярые движения, и, почувствовав, всплеск адреналина и наполнившись силой и энергией изнутри, одним быстрым движением свернул ему шею. После отчётливо услышал звук ломающихся позвонков, когда его обездвиженное тело рухнуло на пол. Проводя рукой по вьющимся, до непривычности шелковистым волосам, я осторожно откинул их в сторону и на миг замер, сидя на корточках, вглядываясь в его безмятежное и белое как мел лицо. В следующий раз будет более внимательно контролировать свои эмоции и внезапную жажду, перед тем как выйти на охоту и устраивать кровавую бойню рядом со мной. Я, как единственный главный лидер старших вампиров, в своей практике сталкивался с разными ситуациями. Никогда не допускал дедовщины, и хотя Джаспер не был членом моей группы, я мог бы легко оторвать ему голову. Мария доверяет мне и моему опыту, она не посмела бы противиться моим решениям, так как мы были для неё защитой и обеспечивали провизией её любимых зверушек, людей, которые служили ей по дому и которыми она кормилась, предпочитая всегда пить свежую горячую кровь. Поэтому лишиться всех этих привилегий для неё было бы дороже жизни Джаспера. Но я решил остановиться. Не хотел обвинять себя в его смерти — это слишком тяжкое бремя. Хотя он уже был дважды мёртв и лишён чувств, его внешность была просто поразительной, даже восхитительной. Мне постоянно хотелось прикоснуться к его волосам, лицу. Как жаль, что он до сих пор не осознал, что для Марии — всего лишь инструмент для достижения целей. На моей памяти эта коварная женщина погубила столько юных и невинных сердец. «Когда Джаспер придёт в себя, ему будет больно, сможет ли он меня простить? Стоп. Откуда вдруг такие мысли, Рэне? Не забывай, кто ты». Внезапно странное колючее и доселе неприятное чувство овладело мной, будто злой ёжик, колющий своими иголками в грудной клетке. Всё это напомнило о старой привязанности, давно забытом чувстве. Подняв взгляд, я встал, спешно одëргивая край плаща. Я больше никогда не должен впускать в себя это чувство, не должен позволить ему вырваться наружу, иначе всё пойдёт насмарку. Иначе моя броня, которую я выстраивал годами, рухнет в одночасье, и рано или поздно это чувство близости убьёт меня. Снова. Я гордо расправил плечи, спокойно перешагнул через беспомощное тело и помог девушке прийти в себя. Она была ещё слишком слаба, поэтому я дал ей целебное зелье, которое всегда держу в кольце. Хватит одной капли. О его свойствах знали только мои ближайшие соратники. Вампиры, существа ночи, обладающие невероятными способностями, издревле окутаны тайнами и легендами. Одной из их уникальных способностей является регенерация — самоисцеление, позволяющее им быстро восстанавливаться после ранений. Однако не все раны могут быть исцелены таким образом, особенно если они нанесены специальным оружием или проклятыми предметами. В отличие от людей, которым для излечения требуются лекарства и медицинская помощь, вампиры полагаются на свою сверхъестественную природу. Тем не менее, даже для них существуют особые зелья и эликсиры, способные ускорить процесс регенерации и облегчить боль. В тот момент, когда пересохшие губы Клары коснулись волшебного зелья, её глаза распахнулись, сияя ярче, чем бездонное синее озеро, мерцающее от утренних солнечных лучей. Это зрелище на мгновение завораживало, заставляя замереть и любоваться её красотой. Но в то же время я ощущал нарастающую жажду крови после затраченных усилий в схватке с Джаспером. Запах крови Клары, пропитавший её одежду, лишь усиливал это желание, заставляя сглатывать слюну и бороться с внутренним волнением. Когда наши взгляды встретились, мои глаза приобрели красноватый оттенок, напоминая ей о произошедшем и вызывая новую волну страха. — Не прикасайтесь ко мне! — испуганно отпрянула Клара, вскакивая и хватаясь за шею, на которой остался лишь след засохшей крови. — Не подходите! Стойте там, где стоите! — выставив руки в защитном жесте, она пыталась держать дистанцию, пока её взгляд не упал на бездыханное тело Джаспера, лежащее неподалёку. — Вы убили его? — её голос дрожал от волнения. — Ненадолго. — Что это значит? Кто вы такие? — Предполагаю, ты уже всё поняла, — сказал я, глядя ей в глаза. — Не может быть… Так ты, вы… вурдалаки. Нежить, которая ночами выбирается из своих могил, чтобы пить кровь живых. Не сдержавшись, я разразился громким хохотом, заставив девушку дрожать, словно осиновый лист, от неожиданности, холодной ночи или ужаса, который охватил её. Клара без конца оглядывалась по сторонам в предвкушении очередной опасности, успокаивающе обнимая себя за хрупкие маленькие плечики, усыпанные веснушками. Её яркие рыжие волосы и светлая кожа делали её похожей на солнечный луч. — Почему вы смеётесь? Разве это не правда? — Отчасти. — я выпрямился. — Прости, солнышко, но кто же тебе рассказал эту чушь? — Почему сразу «чушь»? Дедушка, когда я была ещё совсем маленькая. На этот раз я сумел сдержать себя, мгновенно вернул себе серьёзное лицо и ровным тоном произнёс: — Значит, любишь наслаждаться фантастическими рассказами стариков, которыми пугали детей и внуков, чтобы те не бродили поодиночке ночами? — Где…— совершенно не отреагировав на мой вопрос, Клара закрутила головой, как сумасшедшая. — Где Том? Где он! Вы… убили его? — её голос дрожал, слезы текли потоком по щекам, в то время как её путаные мысли медленно начали проясняться. — Он мёртв. Навсегда и безвозвратно, к сожалению. Но об этом ты скоро забудешь, как и обо всём остальном… — Что? я не… — Тише, лучше не двигайся и слушай, — я крепко удерживал Клару за плечи, чтобы она не могла вырваться. Она испуганно застыла, охваченная новой волной ужаса. — Ты почувствовала себя плохо дома. Решила выйти прогуляться перед сном, подышать свежим воздухом в горах. Ты была одна. Никого с тобой не было. Шла одна по лесу, собирала полевые цветы, после случайно забрела в этот амбар и решила переждать непогоду. —рассказывая ей это, я неторопливо повёл ее в сторону выхода на улицу. Дождь на улице стих. В воздухе витал запах мокрых листьев и коры деревьев. Под ногами шуршала прибившаяся к земле трава. — Кстати, с кем ты живëшь? — С папой, — не задумываясь, ответила Клара, её мысли уже были заняты предстоящим разговором с отцом. — Скоро совсем стемнеет. Твой старик, должно быть, с тревогой ждёт тебя дома, — проговорил я, пытаясь пробудить в ней чувство вины и раскаяния. — Да, папуля всегда беспокоится обо мне, — пробормотала едва слышно Клара. — Ай-яй-яй, — вздохнул голосом, изображая сочувствие. — Я так и знал. Маленькой принцессе не следует гулять одной ночью, когда вокруг бродят голодные и злые волки. Ведь ты хорошая девочка, правда? — Да, хорошая, — ответила Клара почти машинально, не обращая внимания на странную формулировку. — Рад это слышать. — в моём голосе прозвучал оттенок удовлетворения. Улыбка, которой мог бы позавидовать Казанова, озарила моё лицо, и я нежно откинул тонкую прядь волос за ухо Клары. Девушка почувствовала лёгкое волнение в своём сердце. Мне нравилось, когда люди безропотно следовали моим словам и безоговорочно подчинялись моей воле. Однако в поведении Клары было что-то непонятное, что не давало покоя. Её взгляд был слишком осознанным для человека, подвергнутого гипнозу. Она держала голову высоко, слегка подняв брови, как бы изучая и запоминая каждую черту моего лица. — В чëм дело, Клара? — я мгновенно уловил в её глазах странное выражение. — У вас необычный цвет глаз, — ответила Клара, её голос был ровным и безэмоциональным. — То чёрные, то ярко-красные. Я никогда не видела ничего подобного… — И больше никогда не увидишь, — парировал я, мой голос стал более твёрдым. — Ты не вспомнишь наш разговор и всё, что здесь произошло. Вот что ты сделаешь: незаметно прокрадись в ванную, вымойся, постирай одежду и ложись спать. Утром скажешь отцу, что поссорилась со своим парнем и вы расстались. Ты спокойно восприняла разрыв, потому что неожиданно разлюбила его, и он уехал. Куда — придумаешь сама. Всё понятно? — Понятно, — ответила Клара, её голос звучал почти безжизненно. — Я сделаю всё, как вы сказали. — Молодец. Теперь ступай домой. Клара медленно повернулась и направилась к выходу, её ноги казались ватными. Когда она вышла на залитую луной тропинку, то повернулась и посмотрела на меня. Я стоял в тени деревьев, неподвижно, не сводя глаз с Клары. Внезапно она резко свернула налево и ускорила шаг, словно стремясь исчезнуть в ночной тьме и поскорее найти убежище. Её сердце бешено колотилось в такт шагам. По мере того как Клара направлялась к подножию холма, где проживал местный шериф Чарльз Гиллем, пазл в моем сознании сложился в целостную картину. Буквально в одно мгновение я преодолел разделяющее нас расстояние и перехватил её. — Я передумал, — блеск обнажённых клыков отразился в её зрачках, заставив девушку вскрикнуть от неожиданности. Клара испуганно отшатнулась, но, оступившись на влажной траве, стала терять равновесие. Впрочем, я не дал ей упасть, грубо ухватив за локоть и силой притянув к себе. Мой взгляд, наполненный злобой, привел её в ужас. — Мне больно, отпустите! — вскричала она, пытаясь меня заколотить заточкой, вытащенной ранее из-под сапога. — Хитро, но не поможет, — я сильнее сжал запястье, заставляя её вскрикнуть от боли, и Клара тотчас выронила средство защиты. — Ты дочь шерифа Чарльза Гиллема, верно? — напрямую спросил я. Клара замолчала, её глаза нервно заметались из стороны в сторону. — Отвечай! — Она вздрогнула, интуитивно обхватив себя за плечи. — Я… не знаю, о чëм вы говорите, — запинаясь, пробормотала она. — Я никогда не встречала никакого Чарльза. Пожалуйста, отпустите меня! Досада охватила меня, перерастая в гнев. — Знаешь, что я больше всего ненавижу в людях? Ложь! Ненавижу, когда мне лгут! — воскликнул я, тряся её за плечи, как тряпичную куклу. — Прошу, не трогайте меня, я ничего вам не сделала… — Клара всхлипнула и закрыла уши руками, словно защищаясь от всего мира. — Ты притворялась, что слушаешь меня, а после попыталась бы рассказать отцу обо всём, что здесь случилось. — Клянусь, ничего такого я не хотела. — Молчать! С неистовой яростью я выпустил когти на своей правой руке, сжимая пальцы в тугой кулак. Если бы я не был мёртв, то кровь, пропитавшая кожу, без сомнения, окрасила бы траву в багровые тона. Её зрачки расширились от ужаса, когда она увидела это ужасающее зрелище. С трудом подавив желание вырвать сердце из груди этой маленькой лгуньи, я поспешно сорвал с её запястья браслет, украшенный фиолетовыми цветами. — Чëрт возьми! — выругался я, ощущая, как вербена разъедает мою кожу, словно раскалённое железо. С ненавистью я швырнул безделушку в ствол дерева, и она разлетелась на мелкие части. Затем повернул голову. Клара от страха втянула шею в плечи, боясь пошевелиться. — Твой разум больше не будет сопротивляться моему контролю. Но если ты честно ответишь на все мои вопросы, он не понадобится, и я оставлю тебя в живых. Обещаю. — Что вы хотите знать? — Голос Клары дрожал, но она упорно старалась сохранять самообладание, и это несмотря на то, что с ней приключилось. — Смелая, значит? — Вы — зло! — осмелилась она выговорить, крепко сжимая в руке свой медальон, будто боясь, что я в любой момент могу сорвать его с груди. — Вам не место в нашем мире. — Кто так решил? Твой отец? — она затихла, отвернув взгляд. Я шагнул ближе, моё лицо было всего в нескольких сантиметрах от лица девушки. Ей пришлось отступить, закрыв глаза. Не обращая внимания на возмущённое выражение лица Клары, я сильно схватил её подбородок, повернул лицо к себе и слегка надавил на нежную кожу пальцами с длинными, острыми когтями. — Не шевелись, если не желаешь, чтобы твоë прекрасное личико украсили глубокие шрамы, — она мгновенно застыла на месте, сжав глаза, по щеке скатилась солёная дорожка из слëз. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. — Чего вы желаете?! — прошипела она, распахнув глаза. Я усмехнулся, приблизился к уху и ответил дразнящим шёпотом: — Посмотрите на неё, с виду невинный ангелочек, а в душе сущий дьяволëнок. — резко схватив её за волосы, я сильнее сжал их на макушке, заставляя Клару непроизвольно откинуть голову назад, но она не издала ни звука. Самообладание этой девушки меня восхищало. Не каждый человек способен так стоически смотреть своему страху в глаза. — Я спас тебе жизнь, если ты забыла. На твоём месте я был бы благодарен. — Действительно спасли, но при этом не спешили мне помогать, когда ваш друг… — она тихо вздохнула, стараясь набрать больше кислорода в лёгкие, и выдала, — когда я истекала кровью. — Не строй из себя невинную жертву. Я знаю кто ты, Клара, — проговорил я ледяным тоном, заставив еë кровь стынуть в жилах. Открыв рот от изумления, она не смела шевелиться. — Охотница на вампиров. — Сердце Клары бешено колотилось в груди, словно отчаянная птица в клетке. — Нет, вы ошиблись, — пробормотала она, незаметно хватаясь за медальон, который тщетно пыталась спрятать под корсетом. — Вы меня с кем-то путаете… — Я никогда не ошибаюсь. Не стоит лгать мне, Клара, — хищно улыбнулся я, мои глаза горели жутким красноватым светом. — Твой медальон выдал тебя с головой. Знаешь, сколько таких как ты убили вампиров? — Я никогда никого не убивала, клянусь. — Но ты непременно убьёшь — это лишь вопрос времени. — Отпустите, молю, я никому не скажу, что здесь видела! — Клара отчаянно пыталась вырваться из моей хватки. — Тише, — прорычал я. — Не шевелись. — Она замерла, не в силах уже сопротивляться гипнозу. Холодными пальцами, словно покрытыми тонкой коркой льда, я нежно скользнул по её чувствительной коже, вызывая мурашки по телу. Одной рукой обхватил её тонкую шею, а другой прижал Клару к себе, не оставляя ей ни шанса на побег. — Слышу, как бьётся твоё сердце, — прошептал я ей на ухо, насмешливо улыбаясь. — Тук-тук, тук-тук. Не стоит так сильно переживать. Знаешь, я поведаю тебе очень любопытную историю. Она в ужасе застыла, тело предавало её и дрожало от страха, словно она вот-вот потеряет сознание. — Пожалуйста, отпустите меня, — взмолилась она, ее голос был едва слышен. Я издал тихий смешок. — Нет, дорогая, сначала послушай меня. Примерно год назад группа новообращённых вампиров, проходящих обучение охоте, отправилась в город. Я не возглавлял эту группу, у меня было другое задание. Они пробирались через густой, мрачный лес, когда внезапно исчезли без следа. Один за другим они просто растворились в ночи, словно их поглотила сама тьма. — Что с ними случилось? — Этого никто точно не знает, — ответил я, мой голос был спокоен и бесстрастен. — Однако ходят слухи, что в лесу завёлся охотник, палач: решающий, кому жить, а кому нет. — О чëм вы говорите? Какое отношению к этому имею я? — прошептала Клара, еле сдерживая дрожь в голосе. В сумрачном лесу, пронизанном зловещими тенями, я стоял, как мрачный судья перед обвиняемой. Её заплаканные глаза сверкали страхом, когда я пристально смотрел на неё, мои клыки обнажились в хищном оскале. Её невинный вид был лишь фасадом, маской, скрывающей отвратительную правду. — Ты думаешь, я не знаю? — прошипел я, прищуривая глаза. — Ты та бездушная охотница на моих собратьев. Она ахнула, отчаянно пытаясь высвободиться из моей хватки. — Нет, это неправда! Я никого не убивала! — Хватит притворяться святошей, — процедил я, прижимая её к шершавому стволу дерева. Мои пальцы сомкнулись вокруг её шеи словно кандалы, лишая её кислорода и заставляя глаза выпучиваться. — Ты знала об этом месте и этой земле. Ты заманивала сюда молодых людей, очаровывая их своим шармом. Распутница. А потом, когда они были уязвимы, ты заманивала вампиров их кровью, как это случилось с Томом, которого ты поранила кинжалом, — продолжил я. — Ты убивала их, возможно, даже не одна, а с сообщниками, которые помогали тебе избавляться от трупов. По мере того как я раскрывал еë злодеяния, лицо девушки становилось всё бледнее, а тело дрожало. Я чувствовал её страх, корень еë отчаяния. — Твоё время вышло, охотница, — прорычал я, усиливая хватку на горле. — Тебе придётся ответить за свои грехи. Внезапно Клара истерически рассмеялась. — Мой отец найдет меня и убьёт тебя, он всех вас перебьёт, а тела сожжёт на костре! — Что вы знаете о нас? — передумав применять насилие прямо сейчас, чтобы усилить воздействие и завести разговор с девушкой, я обхватил её голову руками и повторил свой вопрос. — Мы в курсе вашего существования. Мы знаем, сколько вас и что вашей бандой управляет женщина, чье имя пока не разглашается, — голос Клары звучал ровно, без запинок, зрачки её глаз были расширены, белки покрыты неестественным блеском: она редко моргала. — Сколько вас? Что задумали? — Десятки, но община растет. Совсем скоро мы сможем противостоять вам и уничтожить вас всех без исключения. Сегодня ночью мы собирались устроить вам ловушку. Я добровольно согласилась стать приманкой, но не предполагала, что один из вас атакует меня после того, как пополнит запас крови, в то время как другой обладает сильными телепатическими способностями и может догадаться о наличии вербены. — Выходит, плохо ты подготовилась, отчаянная. Позволила своей ненависти затуманить разум и потерять хватку. — Я только учусь! Один из ваших отнял у меня мою близкую подругу по пути в школу. Её изуродованное тело обнаружили в лесу, в овраге. Мы были неразлучны с самого детства. — проговорила она с тревогой в голосе, вспоминая все те страшные моменты и потерю, которую она пережила. Её губы дрожали от отвращения. Внезапно из леса донёсся вой гончих, сопровождаемый грубыми голосами мужчин. Люди! Я застыл на мгновение, заметив сквозь густую листву отдалённые блики факелов, отражавшихся в ночи. Однако они были ещё далеко от нашего места. Мои губы растянулись в усмешке ползучего безумия. — Ты тянула время в ожидании помощи, это умно. Однако они не смогут тебя спасти. — Вы — чудовища! Жестокие, кровожадные убийцы! Я ненавижу вас! Гореть вам всем в адском… — Клара не успела закончить предложение, когда скользкое окровавленное сердце, ещё бьющееся в последний раз, оказалось в моей руке, её глаза закатились, и девушка безмолвно и медленно скатилась по стволу дерева, перестав дышать.