«Внутри нас бушует океан чувств и страстей, подобных морским волнам. Всплеск которых требует выхода, они рвутся наружу, желая заявить о себе миру. Для них наше тело становится маяком, освещающим их путь. Зато другие чувства мы готовы похоронить в самых потаëнных уголках нашего подсознания,
запирая их на крепкие засовы и выбрасывая ключ в бездну забвения».
Техас 1863 год В то судьбоносное утро, присоединившись к рядам конфедератов, я вскочил на седло и невольно обратил свой взор на раскинувшиеся вокруг живописные дали. Перед моими глазами предстала палитра красок, словно созданная рукой умелого художника. Извилистые реки, как серебряные ленты, змейкой проносились по изумрудным лугам. Бескрайние леса раскидывали свои пышные кроны, уходя за горизонт, словно грандиозные храмы природы. Я вдыхал полной грудью чистый и пьянящий воздух, смешанный с благоухающим ароматом полевых цветов. Шелест листвы под лёгким дуновением ветра напоминал мелодичную песнь, а звонкое пение птиц создавало неповторимый оркестр. Лучи восходящего солнца мягко озаряли землю, согревая и наполняя светом. На вершине холма открывался потрясающий вид на живописную долину, с обрамлявшими еë высокими горами. Мой взгляд упал на группу изящных юных дам, расположившихся у берега реки. Одетые в элегантные платья из лёгких тканей, они словно сошли со страниц старинных романов. Широкополые шляпки отбрасывали на их лица аккуратные тени, подчёркивая их очарование и нежность. Дамы неспешно прохаживались вдоль берега. Поднимали до колен платья и окунали ноги в реке. Их смех и весёлые голоса разносились по округе, наполняя воздух очарованием и радостью жизни. Конечно, я не имел представления, что они там делают, возможно, их карета сломалась и они нуждаются в помощи. Я решил приостановить своë путешествие, слез с лошади и поприветствовал их с лучезарной улыбкой. Мы перекинулись буквально парой фраз, как одна из дам шепнула что-то другой, той, что была с тёмными волосами. Соответственно, я не мог слышать, так как стоял на большом расстоянии от них. — Ты будешь очень полезен, — одна из красавиц коварно улыбнулась, подошла и обхватила моё лицо своими руками. В отличие от моей тëплой кожи, её пальцы были очень холодными. Весь мир вокруг меня качнулся и остановился, когда я погрузился в еë умопомрачительные тëмно-ореховые глаза, и даже не заметил как потерял себя. Не заметил, как незнакомка увлекла меня своим обаянием. Очаровала. И в одно мгновение, когда её зрачки вспыхнули красным огоньком, она, словно дикий зверь, вонзила в мою шею острые клыки. Я дëрнулся в ужасе и попытался освободиться из мёртвой, удушающей хватки, но еë сила была велика и непреодолима. Она с жадностью пила мою кровь, а я чувствовал, как мои мысли, одна за одной будто тонкой соломинкой вытягиваются и стираются, как силы медленно покидают меня, как каждая мышца на теле деревенеет. Я был в еë руках таким беспомощным. Раздался хруст. Тупая боль пронзила шею, а затем всё стало тёмным и мрачным. Мир померк. Кажется, она убила меня… В тени высоких елей виднелся родительский дом. Обветшалый забор и незапертая калитка. Как будто родители ждали моего возвращения из армии. В окнах горел свет, и я знал, что они дома. Прошло много лет, но эти моменты всегда останутся в моей памяти как символ уюта и безопасности. Дом своих родителей всегда будет для меня особым местом, куда хочется вернуться снова и снова. Не могу дождаться, когда увижу и обниму матушку. Не могу дождаться, когда увижу тёплые залитые голубым цветом глаза и очаровательные ямочки на её щеках, когда она улыбается. Мне не терпится пожать руку отцу и услышать, как он гордится мной. С детства мечтал об этом — приносить пользу людям, защищать и оберегать родину. Постепенно приближаясь к дому, я вдыхал аромат цветущей вишни и свежей выпечки, слышал родные голоса, доносящиеся через открытое окно. Сердце билось в груди. Три года прошло с нашей последней встречи. Я волновался, потирая вспотевшие ладони об офицерский сюртук. Поднимаясь по высоким ступенькам, услышал, как скрипят половицы под кирзовыми сапогами. Нужно будет подправить крыльцо. Дверь открылась, я замер, но внезапно перед глазами вспыхнул яркий свет, резкая боль пронзила мою грудь и тело, словно они потеряли всякую тяжесть, и чья-то неведомая сила пнула меня на несколько ярдов от дома. Нет! Мама! Папа! Кричу. Зову. Но почти уверен, что меня уже никто не услышит. Перед глазами мелькали лишь загадочные тени, я не мог их разглядеть. Не мог пошевелиться. В миг всё растворяется, исчезает, меркнет, и вместе с этим приходит душный мерзкий холод, охватывающий моё тело белым саваном. Мне ещё никогда не было так страшно. Медленно приходя в сознание, я обнаружил, что лежу на незнакомой кровати. Что произошло? Я умер или всё ещё жив? Это сон или иллюзия прошлого? Не понимаю. Шею ломило, будто в неё вставили кол, а боль сковывала так, что было не повернуться. Моя рубашка и пиджак были испачканы засохшей кровью. Моей кровью. Перед глазами весь интерьер расплывался тёмными пятнами. Немного полежав в таком состоянии, я нашёл в себе силы и осмотрелся. В комнате царил полумрак, окна были плотно закрыты толстыми занавесками, лишь проблески света проникали сквозь них, но их было так ничтожно мало. В памяти осталось лишь смутное воспоминание о том, что случилось тем вечером у реки, но сознание постепенно возвращалось ко мне, и я понял, что произошло нечто ужасное, нечто непоправимое. Страх медленно прокрался к спине и вцепился в мои плечи цепкими, длинными противными пальцами. Словно угодив в ловушку, я дёрнулся, а после поднялся, встал с кровати и судорожно бросился к зеркалу. Оно было покрыто пылью, и мне потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть место укуса. На моей коже виднелись две странные маленькие точки, а бледное лицо лишь добавило тревоги. Я открыл рот и вгляделся в зубы, но они казались обычными. Затем я стал судорожно искать выход, но попытки открыть какую-либо дверь или окно оказались тщетными. И вдруг всë перестало иметь значение. Внезапно появился он — голод. Но не обычный. Есть я совсем не хотел. Я хотел крови. Нет, какое безумие. Появились навязчивые идеи. Они сводили меня с ума. Меня скрутило так, что, согнувшись, я рухнул на колени. Чувствовалось сильное утомление и жжение во рту. Губы пересохли и потрескались. В томительном плену, без сознания, я отчаянно боролся за власть над собственным телом. Острые когти будто изнутри рвали мне глотку, доводя до безумия. Неясно, как долго я находился в этом кошмарном состоянии. Память предательски ускользала, оставляя лишь обрывки. Тьма сгущалась, окутывая меня, но смутные воспоминания прорывались сквозь туман. Красные глаза. Клыки, впивающиеся в плоть… Вампиры? Нет, это невозможно. Глупость, бред. Их не существует! Я резко оборвал свою мысль, но одно обстоятельство никак не хотело покидать моё израненное сознание. Вскоре после того, как я попал в армию, уже были случаи нападения хищников на людей. Тела были изуродованы и обескровлены. Но не все солдаты верили в это, и многие рассказывали истории о чудовищах. Говорили, что монстры приходят под покровом ночи и нападают на людей. Я сопоставил случившееся с фактами. «Нет, не может быть! » В этот лихорадочный момент темнота вокруг начала рассеиваться, будто впуская проблеск мрачного света. Вдалеке послышались приглушённые шаги, приближающиеся ко мне. Я вскочил с пола, не чувствуя тяжести своего тела. Шаги звучали всё ближе и ближе, словно кто-то невидимый крался прямо к моей двери. Внезапно вместе с топотом раздался ещё один звук, который заставил меня похолодеть от ужаса, — биение сердца. Не моего сердца — оно в этот момент вовсе не билось. Я замер на месте, прислушиваясь к гулким ударам чужого сердца, которое становилось всё громче и яснее, этот звук был для меня словно свет маяка, и я тянулся к нему. Дверь медленно отворилась, и на пороге показалась незнакомка. Её глаза были полны слëз, а на лице застыло выражение испуга. Она не произносила ни слова, только тихо всхлипывала. Её хрупкая фигура в лёгком белом платье дрожала от страха. Из-за приоткрытой двери доносился мерцающий свет, отбрасывая слабые тени на стены. Я неотрывно смотрел на незнакомку, пытаясь понять, откуда она появилась в этом проклятом месте. Но моя память была как туман, в которой я не мог найти ответов. Девушка продолжала плакать, еë тихие всхлипы разрывали тишину комнаты. Внезапно она шагнула вперёд, её босые ноги бесшумно скользили по полу. Я протянул руку, чтобы остановить её, но она прошла мимо, даже не заметив меня. Я наблюдал, как она подошла к столу и взяла в руки нож. Почему я раньше его не заметил? Девушка повернулась ко мне, и в её глазах горело отчаяние, когда она поднесла нож к своему горлу. — Эй, что ты делаешь? Не нужно! — Помоги мне. — Помочь? Но чем? — Я не знаю, как я сюда попала. Я была с друзьями, заблудилась в лесу, а потом меня кто-то схватил и притащил сюда. Она сказала, чтобы я пришла к тебе и сделала это с собой. — Кто сказал? — Мария. — Послушай, я не знаю, кто такая Мария и что вообще здесь происходит, но я помогу тебе, обещаю. Только верни мне нож. Пожалуйста. — Я, я не могу… Не могу остановиться, — пробормотала она, еë голос дрожал от ужаса. Одно резкое движение, и горячая густая жидкость брызнула мне на лицо. — Нет! — в испуге я подхватил падающую девушку. В моих руках она хрипела и задыхалась собственной кровью. Я был не в состоянии помочь, и что самое страшное — был равнодушен и ничего не хотел делать. Смерть незнакомки меня совсем не волновала. Запах крови — вот что поистине меня волновало сейчас. Я даже не знал, что он бывает таким манящим и сладким. Он пробуждал во мне что-то, чего я не знал, нечто иное, чужеродное, ту сущность, о которой не подозревал. Острое ощущение тревоги пронзило моё сознание: «Кто я?» Мои дëсны сильно болели. Казалось, будто что-то режет их изнутри острым лезвием. Росло неконтролируемое желание вонзить зубы девушке в горло и выпить каждую каплю крови, которая там осталась. — Почему я хочу выпить твою кровь? Что со мной происходит? Нет, я не могу! Я не монстр! — Но ты им станешь. — возле меня стояла та самая девушка, что укусила недавно. — Кто ты? Что ты со мной сделала? — Подарила бессмертие. — Ты убила меня! — Нет, ты стал лучшей версией себя. — как она может знать об этом, мы ведь даже не знакомы! Во мне горели злость и обида, чувства захлëстывали, и я словно был изнутри заперт в клетку, полыхающую огнём. Мне хотелось выбраться, встать и разорвать эту женщину на части. Может быть, так я стану свободным и смогу сбежать отсюда, но я не мог даже пошевелиться, зачарованно наблюдая за той, что лишила меня жизни и всего, что было до этого. Отпихнув нож в сторону, она присела, обмакнула палец в кровь девушки и поднесла его к моим губам. — Попробуй, Джаспер, уверена, тебе понравится. — Нет, я не хочу! — Хочешь. Не сопротивляйся. Вкуси свою первую кровь, она самая сладкая. Ты никогда не забудешь её вкус. Она изящно облизала свой окровавленный палец, словно наслаждаясь малиновым вареньем. Этот жест вызвал во мне смешанные чувства: я сморщил нос и одновременно облизнул пересохшие губы. — Тебе нужно поесть, Джаспер, иначе иссохнешь, — произнесла она. Красные зрачки глаз, подобно адскому огню, пылали и резали, как остриё ножа. Это пугало меня, манило и завораживало, но всё же, набравшись смелости, я приблизился к ней и проговорил: — Я сказал — НЕТ. — Ты подчинишься! — она грубо схватила меня за волосы, сжимая до боли в затылке, и прижала к шее девушки, я сглотнул, снова облизнув губы. — Пей кровь, пока бьётся её сердце. Голос Марии пронзил мои мысли, словно ледяной ветер, и я побледнел, схватившись за виски. Он вторгся в мою сущность, словно молот, ударяющий по кузнечной наковальне, ломая меня изнутри. Сопротивляться ему было невозможно, и больше я не мог подавлять непреодолимую жажду. В ту судьбоносную ночь мне стало ясно, в кого я превратился. Теперь я жажду только крови. Моя жизнь изменилась навсегда, и я осознал, что стал частью мира, о котором раньше не думал. Я стал вампиром. И под горьким осознанием этого факта лишил жизни ещё двух девушек и двух молодых юношей, выпивая каждую каплю их крови без остатка и наслаждаясь этим процессом. Я помнил всех убитых мною людей. Их лица, застывшие в немом молчании, их жизни, отданные на милость судьбы. У страха, свой неповторимый аромат. Их боль словно превращалась в маленьких голодных зверьков, поселившихся в моём сердце, без конца завывая, как стая голодных койотов, и царапая клетку. В такие моменты я жалел, что не могу спать как простой смертный. Не было ни минуты спокойствия. Мария приводила мне новых жертв, пока я не насытился. Но голод не исчезал навсегда, а просто уходил на некоторое время, давая мне возможность осознать происходящее. Наш ковен находился за пределами города, в лесу. Дом, в котором мы жили, больше напоминал лабиринт. Бесконечные тёмные коридоры и залы были украшены свечами и канделябрами, которые создавали загадочную и уютную обстановку. Здесь царило строгое матриархальное устройство. Во главе общины стояла Мария, мудрая вампирша, которая принимала важные решения и следила за всеми членами ковена. Мы, остальные вампиры-новообращённые, были разделены на группы, каждая из которых занималась определённой областью — охотой, защитой территории или обучением новичков. Мы жили в гармонии с природой, питаясь исключительно кровью людей. Мария запрещала нам пить кровь животных, даже несмотря на то, что некоторые из нас этого хотели. Она считала, что это противоречит нашей сущности, делает нас слабыми и уязвимыми. Утром мы оставались в тени стен дома, так как наши тела сияли на солнце. Нам не нужно было быть в центре внимания. Ночью просто отправлялись на охоту, используя наши вампирские способности для обхода преград и охоты на добычу. Ковен был моим домом, моей семьëй. Мы были связаны кровью и силой, и нам никогда не было одиноко или беспокойно. Мы жили вечно, борясь за выживание и силу в этом мире тьмы и тайн. Мария в то время решила отвоевать территорию в Монтеррее и для этого превратила в вампиров множество людей. Моей первостепенной задачей было тренировать её армию и убивать выдохшихся новорождённых примерно через год после превращения. Долгое время я не мог смириться с тем, что произошло. Меня пожирала вина. Я стал убийцей. Настоящим чудовищем. Монстром, пьющим кровь у невинных людей. Что, если я не смогу контролировать свою жажду, начну убивать людей без разбора и не смогу остановиться? Что, если я убью всех своих близких или они начнут меня искать? Каждый раз я оставался наедине со своими монстрами. Было непонятно, как мне справиться с этой ситуацией. Однажды ночью мне пришла в голову совершенно нелепая идея — сбежать. Я знал, что должен сообщить об этом командиру и просить помощи, но одновременно с этим меня охватывали сомнения. Как я могу доверять своим сослуживцам? Возможно, они уже были под влиянием этих монстров и сами являются их сообщниками? Пытаясь сохранить самообладание, я принял решение держаться подальше от этих мыслей. Там, где бы я ни оказался, Мария найдёт меня, и что самое страшное — убьёт всех, кто мне дорог. С заряженным револьвером в руке я сидел в тени, медленно раскачиваясь в кресле-качалке. Чувствовал, как жажда медленно овладевает моим рассудком. Кажется, последний раз я спал, когда был человеком. Мне не нужен был отдых, я никогда не уставал. Одна из способностей вампиров. В голове крутился вихрь самых разных мыслей. Лица всех убитых мною людей проплывали перед глазами. Крики, слёзы, мольбы о помощи. Они не прекращались. Не давали мне покоя. Я хотел, чтобы всё это закончилось. Приставив холодное дуло к виску, я закрыл глаза. Пуля не убьëт меня. Я был уже мёртв. Но хотел, чтобы их голоса перестали бесконечно звучать в моей голове, хотя бы на мгновение. Палец мягко сдавил спусковой крючок, как пистолет тут же кто-то выхватил из руки. В замешательстве я открыл глаза и встал. — Мария! Живо верни мне пистолет! — Ты не получишь его, Джаспер! — Она быстро пересекла комнату, извлекла магазин, рассыпав пули по полу, и бросила пистолет в пылающие угли камина. — Отбрось в сторону своё помешательство! Ты вампир, ты уже мёртв, я не позволю тебе причинить себе вред. — Ты думаешь, что можешь всё? — Я зарычал, обнажил клыки, схватил Марию за шею и толкнул ее к стене. — Считаешь, что имеешь власть надо мной? Не молчи, отвечай! — Ты стал сильнее, Джаспер, — усмехнулась она, в её глазах зажёгся лукавый огонёк. — Но я старше! — Мария неожиданно ударила меня в грудь, я отлетел в сторону и упал на кровать, она мгновенно оказалась сверху. Девушка сорвала красную ленту со своих волос, быстро связала мне руки и соединила их на голове. Еë дерзкие действия только усилили мои чувства. Мария была необыкновенной женщиной, способной пробудить самые глубокие желания и фантазии. — Ты мой, Джаспер, и ты всегда будешь моим. — Нельзя быть такой самоуверенной дамой, — ответил я, растекаясь в самодовольной улыбке. Нельзя сказать, что мне были неприятны её слова. Мария впилась в мой подбородок длинными острыми ногтями, как бы показывая власть надо мной. — Признайся, тебе нравится подчиняться мне. — Мне нравится любить тебя. Точнее, те необыкновенные эмоции, которые я испытываю, находясь рядом с тобой. Словно моё существование обретает новый смысл. Подобного я ни к кому раньше не ощущал. — О, Джаспер, Джаспер, — Мария иронично улыбнулась, взяла пальцами прядь моих волос и покрутила еë на пальце, — ты ещё слишком неискушëн, чтобы полностью осознавать силу этих чувств. В то время я был действительно очень молод, в чëм-то наивен, мне едва исполнилось 19 лет. Мария стала моей первой женщиной. Она не только открывала мне новые грани удовольствия в постели, но и пробуждала во мне желание быть с ней целиком и полностью. Я стремился к тому, чтобы она любила меня и нуждалась во мне не только как в хорошем любовнике, но и как в самом близком и важном человеке в жизни. — Обучи меня всему, будь рядом всегда. — Конечно, я всегда буду с тобой рядом, — звучало как заклинание. Еë вьющиеся волосы падали на моё лицо, наполняя воздух ароматом горной лаванды. Под корсетом, слегка отпущенным, маняще выглядывала изысканная форма груди, и я не сдержался, рванув шнуровку зубами. Нежная кожа под корсетом была горячей на ощупь и при каждом движении излучала соблазнительный аромат. Я чувствовал, как сердце начинает биться быстрее, и кожа покрывается дрожью от возбуждения. Наконец последний узел шнуровки развязался, и корсет расстегнулся, освобождая грудь. Я взглянул на эту прекрасную картину передо мной и не мог удержаться от желания прикоснуться к нежной коже и почувствовать её. Губы потянулись к её груди, ловя, обхватывая ртом и втягивая торчащий сосок. Мария простонала и откинула голову назад. Волна удовольствия захлестнула меня, и я закрыл глаза, погружаясь в этот момент блаженства. В тот момент я понял, что это не просто физическое влечение, а нечто более глубокое и искреннее. Я целовал эту изысканную шею, ключицы, грудь, выражая свою страсть и любовь к этому прекрасному созданию, которое принадлежало только мне. Чувствовал, как в ответ Мария впивается острыми коготками в мою грудь, оставляя красные отметины и сжимая меня бёдрами крепче. Наши тела были обнажены, взаимно зависимы, словно два пазла, которые сходятся в одно целое. Мы терялись в этом моменте страсти и желания, забывая обо всём, кроме друг друга. В этот момент были только мы, два безумца, объединëнные страстью, любовью и вечностью. Мария была моей самой важной и заветной женщиной, и мне потребовалось всего несколько месяцев, чтобы заметить, что она — самый важный мой подарок в жизни, о плохом думать не хотелось. Я питал к ней непреодолимую страсть и надеялся, что она ответит мне взаимностью. В сумраке разгорячëнной ночи я разорвал молнию на своих брюках, грубо и решительно входя в неё. Тело, словно пропитанное терпким желанием, стонало подо мной, оставляя алые следы от острых ногтей на моей спине. Тонкие струйки крови, словно ручейки греха, стекали к основанию шеи. Мария, нежно пропуская пальцы сквозь мои льняные локоны, прижалась ближе, жадно ловя языком каплю за каплей, растворяя вкус наслаждения на своих губах. Я впился в еë бархатную шею с единственным желанием — снова попробовать её кровь. Кровь Марии была слаще янтарного мёда, я был охвачен неописуемым наслаждением. Одна капля, потом другая, я не мог насытиться и каждый раз жаждал её крови, как наркоман. Но Мария всегда давала мне меньше, чем я хотел выпить. У меня начиналась настоящая ломка. Мы — вампиры, ходячие трупы, можно сказать. Наши сердца больше не бьются в груди, а кровь не циркулирует по венам. Однако кровь, которую только недавно попробовали, можно хранить про запас в венах в течение нескольких часов, как в маленьком резервуаре. Мария иногда делилась со мной своей «едой», как и я с ней. Для вампиров обмен кровью считался более интимным актом, чем сам ритуал соития. Он нёс в себе не только телесную близость, но и глубокий символизм власти. Тот, кто принимал чужую кровь, обретал не только физическую мощь, но и право распоряжаться судьбой даровавшего. Кровь — это не просто жизненно важная субстанция, поддерживающая наше физическое существование. Для вампиров она является непревзойдëнным источником наслаждения, сопоставимым разве что с оргазмом. Впрочем, будучи лишёнными чувств, испытываемых во время интимной близости, мы находим в крови не только физическое удовлетворение, но и нечто большее. Разные вампиры по-разному ощущают связь со своими партнёрами во время соития. Некоторые жаждали лишь ощутить волнение момента, вспомнить себя как человека, погрузиться в запретные эмоции, которые уже давно стёрты из памяти. Другие наслаждались игрой, похожей на флирт, наслаждаясь близким контактом друг с другом. Своего рода коммуникацией для каких-то определённых целей. Есть и те, кто предпочитал обойтись без физического контакта, потеряв интерес к сексу навсегда. Для меня же важен был сам процесс, возможность видеть друг друга обнажёнными, касаться, встречать чужой взгляд своим, разговаривать, причём не важно о чем. Может быть, во мне умер романтик, но уловить свои истинные желания и понять, что я действительно чувствую во время секса, было непросто. С каждым новым прикосновением к холодной коже Марии, я ощущал, как тает сопротивление еë тела, подчиняясь моей непреодолимой воле. Её глаза, обычно таившие загадку, теперь светились покорностью и похотливым желанием. Ночь сжимала наш союз в своих объятиях, подобно чёрному савану. И в этой всепоглощающей тьме, где царили страсть и кровь, мы становились одним целым, две души, переплетëнные в едином, неразрывном танце. В тот момент, когда малиновый рассвет заглянул в нашу комнату, мы уже были одним существом, связанным невидимыми нитями судьбы и вечной жажды. Лучи солнца проникли в комнату через приоткрытое окно, озаряя стены и мебель. Мария уселась на край кровати, натягивая чулки, гладкая спина её блестела от солнечных лучей, как блики на поверхности воды. Я откинул её чёрные как смоль волосы и прикоснулся к ней, оставляя теплый поцелуй на обнажённом плече. — Мы так мало проводим вместе время. Пожалуйста, останься. — Я глава ковена, и у меня много дел. Ты отвечаешь за обучение новорождённых. У всех есть обязанности, Джаспер, — холодный тон без эмоций, будто предо мной сидело мраморное изваяние, а не женщина. Я сморщил нос от досады, откинулся на подушки, положил руки под голову и уставился в потолок. — Не дуйся, дорогой мой птенчик, не мог бы ты помочь мне с этой шнуровкой? — Голос Марии мгновенно перешел на более снисходительный и мурлыкающий. Она улыбнулась очень тëплой и ласковой улыбкой, дразняще проводя пальцами по моему животу, и я утонул в ощущениях, утонул в омуте её пылающих глаз. Поэтому, когда Мария подошла к большому длинному зеркалу и поманила меня пальцем, я последовал за ней, как верный слуга за своим хозяином, и послушно выполнил просьбу. Никакого контроля. Никакой гордости. В такие моменты я испытывал к себе настоящую ненависть. Неприятные мысли приходили мне в голову, сливаясь в нескончаемом потоке. — О чëм твои мысли, птенчик? Поделишься? — Кажется, я просил не называть меня так. — Просил, но это не означает, что я перестану это делать. Я промолчал, понимая, что Марии наплевать на чужие просьбы. Затянув шнуровку до конца, я встретился с изучающим взглядом в зеркале и нахмурился. Мария улыбнулась, видя меня в отражении. Она была довольна результатом: платье сидело на ней идеально, подчëркивая её женственные формы. Она почувствовала себя уверенной и привлекательной и наконец повернулась ко мне. — Хватит молчать. Говори, что тебя беспокоит на самом деле иначе я умру от любопытства. — Может быть, тебе интереснее с Рэне, нежели со мной? — Джаспер, заканчивай, твои умозаключения начинают меня утомлять, — Мария помахала ладонями у лица и притворилась, что ей душно. — Нет, ты просто скажи, и я больше не буду отнимать у тебя время. — Я люблю вас обоих. — Думаешь, это признание меня каким-то образом успокоит? — я фыркнул, едва не подавившись собственным возмущением. — Не ревнуй. Когда Мария чмокнула меня в лоб, я почувствовал себя шестилетним мальчиком, и мои руки автоматически сцепились на груди. Я был сердит, потому что не любил, когда она делала такие вещи, потому что чувствовал себя в такие моменты глупо. — Мне нравится, когда ты злишься. Становишься таким сексуальным. — Она игриво потянулась к моему паху, но я перехватил её ладонь, сжав крепко запястье. — Не нужно играть со мной, Мария. — Рэне! Какой сюрприз! — Мария радостно хлопнула в ладоши, заглядывая мне за плечо. — Помяни черта… — я невольно закатил глаза, почувствовав себя обделенным и немного оскорбленным, но решил не обращать на это внимания, хотя было трудно. — Дорогой, как хорошо, что ты здесь. Джаспер как раз о тебе говорил. — в приподнятом настроении Мария бесшумно передвигаясь по полу, пересекла комнату и поцеловала названного гостя в щëку. Совсем рядом с губами, будто дразня. Рэне улыбнулся и отпрянул, взгляд чëрных как бездна глаз теперь устремился на меня. — Джаспер, это правда? Неужто ты по мне соскучился? — Ты редко появляешься в нашем крыле, поэтому кто-то должен время от времени вспоминать о тебе. — Лестно это слышать, особенно от тебя, Джаспер. — хотел подколоть, а в ответ получил самодовольную ухмылку. «Если бы ты только знал, как сильно ты меня бесишь! Делать мне больше нечего, как вспоминать о тебе. Я бы предпочëл, чтобы ты вообще сюда не приходил!.» — Я страсть, как соскучился, — Рэне бросил на меня странный взгляд, который заставил меня задуматься, не мне ли он это сказал. Меня никогда не интересовали мужчины, а их не интересовал я. Поэтому подобные мысли, что я могу ему нравиться и что он стал чаще появляться здесь из-за меня, я сразу откидывал от себя как можно дальше. Рэне снова посмотрел на Марию, как будто ничего не произошло — Мария, это платье тебе очень идёт. Выглядишь восхитительно. — Рэне, ты мастер комплиментов. Gracias. — еë голос стал нежным, кокетливым и совсем на неё не похожим, что от изумления моя бровь взлетела почти выше лба. Рэне обхватил Марию за тонкую талию, притянул к себе и поцеловал. Властно. Страстно. С языком. Мария ответила с не меньшим трепетом. В тот момент я ощутил себя лишним на этом празднике страсти. Ещё я знал, что эти двое спали до меня и был убеждён, что их любовь давно закончилась. Наивный. Видимо, Марии стало одного меня мало или я недостаточно хорош для неё в постели. Ни то, ни другое предположение меня не обрадовало. Они всё целовались и ластились другу к другу, что, откровенно говоря, мне стало противно. Я чувствовал, как жучок ревности медленно заползает мне под кожу, копошится, пробирается своими липкими волосатыми лапками всё глубже и глубже, под самую корку сознания. Никогда раньше не знал этого отвратительного гадкого чувства и лучше бы никогда не знал. Я совсем недавно обратился, и все эмоции во мне обострились, порой рвались наружу и с трудом поддавались контролю. Рэне было 25 лет, когда его обратила Мария. Если правильно помню, это было около 50 лет назад. Он был довольно высоким, примерно на полголовы выше меня. Рэне хорошо сложен и обладает привлекательной внешностью. У него отличный слух и хорошее обоняние. К тому же он быстро и бесшумно передвигается, ещё крепкий и сильный: сам не раз видел, как в лесу он одним ударом валил крупное дерево вместе с корнями. У Рэне мраморно-белая кожа, смоляного цвета густые волосы, с редкими белыми, почти седыми прядями, которые всегда сползают на лицо. У него угольного цвета глаза, прямой нос с немного заострённым концом, выразительные черты губ и волевой подбородок. Кроме того, Рэне всегда одевается во всё чёрное, а голову покрывает капюшоном. Странно, конечно, но он словно пребывает в вечном трауре. Впрочем, подобное одеяние позволяет ему спокойно ходить среди людей даже в полдень, когда солнце едва прикрывает облака. Как сказала Мария, у каждого из нас есть свои обязанности. Рэне — лидер группы вампиров, входящих в наш ковен. Они давно обратились, научились контролировать свою жажду, охотятся вместе и живут в левом крыле дома. «Чёрт! Тошнит уже от их воркования! Необходимо чем-то себя занять, поэтому заправлю-ка я постель. В последний раз делал это ребёнком». — Джаспер, я приняла решение. — Судя по твоему надменному тону, вряд ли мне оно понравится, — я повернулся, чтобы больно уколоть ее холодным взглядом, но Мария опередила меня, заставив замереть на месте. — Сегодня ты охотишься с Рэне. Он научит тебя всему, что знает сам и никаких возражений. — И не подумаю. Мне не нужны няньки! — Р-р-р... Упрямый мальчишка! — Терпение Марии иссякло. Выражение ее лица изменилось, скулы заострились, а глаза стали темно-бордовыми, опасными и пугающими одновременно, когда она по-собственнически обхватила ледяными, как февральский снег пальцами мой подбородок, и заставила посмотреть ей в глаза. Этот момент заставил меня замереть, испытывая острую смесь страха и восхищения перед силой, которая просыпалась в ней. — Ты подчинишься! — Буквально кожей ощущал, с какой легкостью она рушит стену моих противоречий. Меня охватила гнусная скверна, поработив всё мое существо звенящей липкой пустотой, от которой хотелось сразу же избавиться; разорвать зрительный контакт и сбросить с себя её руку. В такие моменты, когда Мария самовольно влияла на моё подсознание, я ненавидел ее всем сердцем, но не мог даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы бросить вызов. — Джаспер, ты всё понял? — Конечно, как скажешь, Мария, — сказал я сквозь стиснутые зубы, борясь и сжимая подушку в руках с такой силой, что ткань начала предательски трещать.