Желанная для Альф

Ярослав       Как хорошо, что у меня реакция молниеносная. Чуть не обосрался, когда в голове пронеслось видение, что моя девочка перелезает через окно, держась лишь за простыню, опасно привязанную к ножке кровати. Побежал в дом, одним прыжком запрыгнул на лестницу, выбил дверь в комнату и за секунду оказался рядом с ней. Сердце бешено колотилось, грозясь выскочить сквозь мои рёбра. Никогда ещё так страшно не было! И ни за кого ещё так не боялся! Дикий ужас просто сковал меня. Меня всего трясло, как в лихорадке. Видел, что и Кир испуганно окоченел, наверное, увидел то же самое. Никогда не видел его таким растерянным, страх за истинную ужесточил его лицо, он явно оказался не готов к этому. К её действиям. Впрочем, как и я. Ненормальная, блядь, у нас пара!       Не могу сдержать себя, хочется отшлёпать эту маленькую гадину, чтобы больше так не смела делать! Вон, Кир так и не отошёл, стоит, не моргая, пытается сообразить, что сделал не так. — Почему ты хотела сбежать? — задал брат вопрос, который тоже крутился у меня в голове, держа её за плечики, сжимая их. Я обнимаю её за талию со спины, вдыхая такой желанный аромат. — Потому! — огрызается она, показывая свои ровные белые зубки. Кажется, будь у неё клыки чуть побольше, хотя бы как у наших самок, Анюта перегрызла бы нам всем глотки. Хмыкаю. А она мне нравится. Безумно нравится, даже с таким норовом. Другая и не нужна мне. Моя тигрица. Зарываюсь носом в её светлые волосы, снова вдыхая. — Пустите меня, — шепчет неуверенно. — Не отпущу, — отзываюсь, развязывая бантик от шнурка, что подпоясывает футболку Кира на ней. — Всё равно сбегу! — говорит она, откидывая голову мне на грудь, блаженно прикрыв глаза, когда я сжимаю её прекрасные холмики, которые так удобно ложатся в мою ладонь под трикотажем. Улыбаюсь. Моя маленькая врушка. Брат отходит дальше, кивая мне, уходя за дверь. Он маялся, хотел остаться. Я прекрасно вижу его желание, но он ждёт, давая мне возможность закончить ритуал спаривания. Я благодарно киваю в ответ, разворачивая хрупкое тельце любимой в руках, вглядываясь в её затуманенные желанием удивительные глаза. У нас ещё будет время насладиться ею вместе. Минут через пятнадцать, если раньше не отстреляюсь. — Не получится, — глажу её скулу. — Мы теперь связаны, малыш. Навсегда, — ударяю пальцем по пипке её носика. Она удивлённо поднимает идеально очерченные светлые бровки. Я киваю ей. — Да, маленькая, так и есть. И в любом случае мы всё равно поймаем тебя и накажем, — впиваюсь в её такие манящие губы. Сжимаю её тело в своих медвежьих объятиях, терзаю её сладкий ротик, проникая внутрь языком, исследуя его. Твою мать, какая же она потрясающая: сладкая, чуткая, невесомая, безумно возбуждающая. Я потерялся в ней, растворился в девушке, которую уже и не мечтал встретить. Я! Самый хмурый, угрюмый и жёсткий мужлан готов отдать всё за неё и ради неё. Всё сделаю, что угодно, только не отпущу! Не смогу и не хочу этого. «Моя!» — довольно рыкает зверь в голове. Знаю, я слишком резкий, грубый, неотесанный медведь для моей сладкой и нежной девочки, о чём часто напоминала мне Ирина. Потому что всегда брал, что мне нужно, не подготавливая самку к спариванию. А моя Анна принимает меня таким, какой я есть. Она чувствует меня, хочет, я ощущаю это. Не только носом, нутром чую её желание, она вся пропахла им. Желанием ко мне. Довольно фыркаю. Она готова.       Снимаю с неё футболку и кладу Анюту на кровать брата. С нежных припухших губ опускаюсь ниже, целую шею, ключицы, грудь. Она приподнимает её в ответ и хрипло стонет. Я чувствую её нужду. — Яр, — произносит она, запуская пальчики в мои волосы, когда я опускаюсь ниже, проведя кончиком языка по плоскому животу своей пары, запуская его в пупок, обжигая нежную кожу своим дыханием, — пожалуйста! — хрипит она и тянет меня на себя. Анюта ждёт меня, хочет, требует. Ведёт себя, как настоящая самка клана. Истинная самка. Другие девки трепещут передо мной, боятся, хотят угодить, ластятся, лебезят. Бесит. Эта наоборот: подчиняет, властвует. Мне нравится эта черта в ней. Очень нравится. Не думал, что захочется самому угодить кому-то. Раньше никогда не заботился о потребностях других девок. Всегда интересовал только итог — долгожданная разрядка, от которой становилось легче, на время забывая о своей мечте. А сейчас готов в лепёшку разбиться, но доставить удовольствие своей паре. Потому что она и есть моя мечта! — Потерпи, сладкая, я сейчас, — шепчу ей, скидывая свои спортивки к хуям собачьим, цепляясь за них ногами, пока снимал. Слышу, как за дверью ржёт Кир, падла, издевается небось, наблюдая за нами по своим видениям в голове. Извращенец! Ничего, пусть завидует! У него уже всё было с ней, а мне это ещё только предстоит. Чувствую, что брат хочет присоединиться, но он не может, пока мы не закончим. Точнее, может, но мы решили, что не будем пугать нашу девочку, пока она не будет готова принять нас обоих одновременно. — Иди ко мне, маленькая моя, — говорю Анютке, потянув её за руки, поворачивая спиной к себе. Она инстинктивно прогибается, и я усаживаю её на себя, головкой своего пульсирующего члена упираясь в её лоно, перехватываю её рукой под грудью и ставлю девушку вертикально, придерживая. Целую в шею, проведя языком за ушком. Толчок. Стон нас обоих. Немного выхожу, повторяя толчок в мокрую жаркую киску, продвигаюсь дальше, растягивая её до предела. Ещё сладкий стон, что срываю с её губок. Мычу себе под нос, с трудом сдерживая свой довольный рык, чтобы не напугать свою девочку. Как же хорошо в ней! О, Боги! Узкая! Какая же она узкая, твою мать! До мучительной боли, которая приятна до безумия. Так сильно мою кувалду ещё никто и никогда не сжимал. Она решила меня убить и воскресить вновь! Это просто блаженство — быть внутри моей желанной истинной! Она хватается за мои руки, кусает свои губы и рвано стонет, когда я с новой силой вхожу в неё, выходя практически полностью. Я потерялся, растворился в ней. Мы и правда слились воедино. — Это выше моих сил, сладкая моя, давай же! Я совсем на грани, малыш! — практически умоляю её, потому что понимаю, что сейчас кончу. Она сама резче стала насаживаться на меня, подавая тазом мне навстречу, а мне осталось думать только о футболе, потому что мне пиздец как хорошо в ней, а ритуал нужно закончить одновременным оргазмом, который послал футбол на хер. И я рычу, из последних сил сдерживая себя, словно сейчас обернусь, не в силах контролировать своего зверя. Я всё яростнее вколачиваюсь в неё, нагоняя нарастающую разрядку. В копчике будто что-то кольнуло, а яйца поджались чуть ли не к самой глотке, и меня трясёт так, будто пальцы в розетку засунул и двести двадцать проходит по всему моему телу. Уверен, что и волосы у меня тоже дыбом встали на затылке. Ни хуя се! Приятная дрожь пробивает всё моё тело, и я глубоко вонзаюсь в лоно своей пары, одновременно кусая плечико моей малышки, когда она протяжно стонет и начинает биться в конвульсиях оргазма, до боли сжимая мой прибор, который пульсирует в ней, изливаясь в её матку. Я ещё долго не могу отойти и отдышаться. Такого у меня ещё точно никогда не было! Ритуал спаривания завершен, и я окончательно восстановил связь со своей истинной. Поправочка! С моей истинной и брата. С нашей парой. Нашей сладкой Омежкой. *** Анна       Твою мать! Мысли снова разлетелись в разные стороны, и я просто не в силах их собрать. Боль, что тянула низ живота от жгучего желания, ушла в небытие. Теперь точно абсолютно полностью и, надеюсь, навсегда, я чувствую это. Но ощущение того, что потеряла себя саму, не уходит. Я всё так же не понимаю эту тягу к обоим братьям-близнецам, не понимаю, как и когда во мне успели зародиться чувства к ним, и вообще мало понимаю, что происходит. — Моя маленькая Омежка! — шепчет Яр мне на ушко, обнимая со спины, и трётся носом мне в шею, обнюхивая. — Прости, я сделал тебе больно? — подскакивает он, нависая надо мной, вглядываясь в моё лицо. Я отрицательно машу головой. — Тогда что случилось? Чем я расстроил тебя?       Расстроил? Нет! Мне хорошо! Хочу что-то сказать, но не могу. Провожу ладонью по лицу. И правда! Расстроилась! Я расстроилась, потому что… Потому что, и всё! — Я просто устала и… Мне нужно побыть одной! — еле слышно произношу я, вытирая слёзы, что так и продолжают течь из моих глаз.       Когда я жила с Максом, у меня было уйма времени на тихие вечера с самой собой. Я всегда была либо на работе, сводя очередной отчёт, либо дома, рисуя картины по номерам или читая любовные эротические романчики, каждый раз переживая за героев, представляя себя вместо счастливой влюблённой девушки. В общем, мне было чем скрасить своё одиночество, которое совсем не тяготило меня. Наоборот, я любила помечтать и поразмыслить над своей никчемной жизнью. С мужем под боком это делать было проблематично, поэтому я не возражала против его походов «по делам». А тут за последние сутки меня ни на минуту не оставляют, и это меня безумно бесит и дезориентирует. Мне некомфортно от пристального внимания и будто не моих желаний. Нет, мне, конечно, безумно приятно потом, но к этому ощущению и этим чувствам нужно время, чтобы привыкнуть. — Анют, малыш, я не смогу! — говорит Ярослав, целуя меня в щёку. — Это сильнее меня! Я бы, прежний я, может, и дал бы тебе это право, но сейчас не смогу! И ты не сможешь! Это всё истинность, понимаешь?! — Нет! Я не понимаю! И не хочу понимать! Это всё не моё! Я не просила этого! Тем более, сразу двоих! Как мне разделить теперь на вас обоих то, что чувствую? Как сделать так, чтобы вы не обиделись? Кого выбрать? Я не смогу, прости… — шмыгаю носом, пытаясь объяснить весь спектр эмоций, что ощущаю. Но словами это не выразить. — Мне нужно подумать, Яр, оставь меня, пожалуйста. — Я не могу! Только что сказал тебе об этом! Тем более, когда ты в таком состоянии. Мы — пара, малыш! Точнее, трио, — хмыкает Чернов, обнимая меня, перекатывая к себе на грудь. — Тебе не нужно никого выбирать, твоя душа и тело уже выбрали. Меня и Кира, понимаешь?! Нас обоих. А мы оба выбрали тебя. Айва не знает, как такое возможно, но говорит, что видела тебя вместе с нами, — произносит мягко, обволакивающе, мои глаза сами собой закрываются, когда он нежно поглаживает меня своей огромной ручищей. — Послушай, я знаю, что ты не просила этого. Возможно, хотела видеть рядом с собой кого-то другого… Но клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы ты никогда не пожалела о том, что ты с нами. Маленькая моя, Ванилька наша, ты и представить себе не можешь, что на самом деле значишь для меня, для нас, — тяжело вздыхает Ярослав, поправляя на себе моё обмякшее тело, — всё. Это намного больше, что есть у нас обоих, и о чём бы мы могли надеяться или мечтать, поверь…       Я не помню, что мне снилось, но было так хорошо, тепло и уютно, что я проспала почти до обеда. Я так и лежала на мощной широкой груди Ярослава, пуская слюни. Проснулась оттого, что моё ухо отчетливо слышало вибрации голоса в грудной клетке Ярика, когда он тихо разговаривал с братом. — Я не хочу её будить! Она утомлена, сбита с толку и просто устала, — прошептал он. — Ты же должен это чувствовать! — Я чувствую! А ещё я знаю, что она голодная! — недовольно пробасил в ответ Кирилл. — Она ничего не ела больше суток! Я не хочу, чтобы наша пара двинула кони от истощения! Учитывая, сколько энергии она потратила только за вчерашний день, — хохотнул он. Ярослав тоже засмеялся. Их грудной смех завораживал. У них очень глубокие, раскатистые, обволакивающие голоса. Мне очень приятно их слушать. Эти громогласные басы — как музыка для моих ушей. Я не замечаю, как улыбаюсь. — Наша Ванилька проснулась! — в полный голос произносит Кир, уже не боясь разбудить меня, а Яр перекатывает меня с себя, укладывая рядом. — Я принёс тебе покушать, — говорит он, и я чувствую, как проседает кровать с другой стороны моего тела, а мои ноздри заполняет приятный запах кофе и горячей яичницы. Как он догадался, что я люблю? — М-м-м… — блаженно стону я, потягиваясь, вытянув руки вверх. Тут же слышу утробное рычание с обеих сторон моего бренного тела. Ощущаю, как жаркое дыхание и нежные губы мужчин целуют меня, касаясь моих изгибов, периодически проводя по коже языком, будто лижут мороженое. Этой ночью я отлично выспалась и отдохнула от физических нагрузок, но это вовсе не значит, что я уже снова готова ринуться в бой. Или всё же значит? Потому что я опять чувствую тяжесть внизу живота от нарастающего желания. Боже, я просто похотливая шлюха! Ужас! Но мне сейчас на всё плевать, потому что чьи-то губы накрывают мою грудь. — Это всё сон? — спрашиваю неизвестно кого, ухватившись за волосы мужчины, жадно целующего и сосущего мои соски. Воздух рвано вырывается из моих полуоткрытых губ, напоминая всхлип. Кажется, что я не выдержу этой сладкой муки. — Нет, милая, не сон! — произносит Яр, зажимая мой сосок между губами, щёлкая по нему языком. — Ты наша истинная и так просыпаться будешь всегда. — Это… это, м-м-м, было бы просто прекрасно, — стону в ответ, потому как пальцы Кира пробрались уже мне между ног, медленно поглаживая внутреннюю сторону бедра, раскрывая мои припухшие от желания складочки, где уже всё предательски покрылось влагой. Я же собиралась бежать от них, сверкая пятками, а не голой жопой и пиз… ой, о чём это я?! Мысли разбежались в разные стороны, когда Кирилл накрывает мои губы своими, пока Ярослав орудует своим ртом над моей грудью. И мне уже абсолютно всё равно, оттого, что бёдра мои уже не смыкаются от их колбасин, которые побывали во мне накануне, доводя меня до исступления. — Милая, иди ко мне, — шепчет мне Ярослав, переваливая меня на себя, отдирая от губ брата. Он усаживает меня на свои бедра, придерживая меня за попку. Смотрю в его глаза, а они почти жёлтые, а не серые. Удивительно! Они точно не обычные люди! Меня завораживает его взгляд, и я растворяюсь. Ярик резко подаёт мне навстречу тазом, и я тут же чувствую его огромную плоть внутри себя. Она проникает всё глубже в моё лоно, растягивая меня до предела. Мне безумно хорошо, я громко стону и прогибаюсь в спине, упираясь в его плечи ладошками, почему-то даже не стесняясь того, что его брат, ещё один мой мужчина, наблюдает за нашими любовными игрищами. — М-м-м, да, моя маленькая, вот так! Как же хорошо в тебе! — произносит Ярослав, сжимая своими руками мои ягодицы. — Наша малышка! Какая же ты узкая, горячая… и вся наша, — говорит он мне такие вещи, от которых пора бы покраснеть. Но сейчас эти слова мне безумно льстят, потому как за последние сутки мне казалось, что эти дикие звери мою вагину раздолбали просто в бездонную нору. Столько секса у меня не было, наверное, за весь этот год. А чтоб такого, до самого настоящего оргазма, так вообще никогда! Я впервые испытала, что значит быть желанной и как получать удовольствие от этого непристойного дела, которое мне никогда особо не нравилось. До этого не нравилось. До встречи с этими братьями, которые сводят меня с ума, даря мне наслаждение, которое уносит прямо в рай под самые звёзды! После слов Яра слышу нетерпеливый рык позади себя, и мои полушария обхватывают огромные ладони. — Не дёргайся только, маленькая, Кир будет сзади.       А меня будто ушатом холодной воды окатили. Я резко оседаю и машу руками, будто тону, опускаясь вниз на самую глубину, пытаясь выплыть из этого омута. С какого ещё такого «сзади», извиняюсь? — Не н-надо, нет-нет! Только не вдвоём! Не одновременно! Нет! Я не смогу! Не хочу! Нет! Я … — начинаю истерить я, пытаясь вырваться из их рук, точнее лап. — Тише-тише-тише, Ванилька моя, — нежно шепчет мне на ушко Кирилл, заставляя подниматься и опускаться и дальше на члене его брата, держа меня за подмышки. Он целует меня в шею в самый позвоночник, закинув мои волосы на плечо, двигаясь со мной в унисон, прижимаясь к моей спине своим огромным прибором, сдавливая его между нашими телами. От этого я нервничаю ещё больше, потому что боюсь, что он всё же зайдёт ко мне в «запретную секцию», в которой никто никогда не был. И не будет! На то она и запретная! А ни один из моих близнецов — вовсе не Гарри Поттер, чтобы побывать в ней. Тут никакой плащ-невидимка им не поможет и не скроет их огромные волшебные палочки. Отвлеклась немного, пугаясь желаний этих мужчин и их напористости. От поцелуев Кира я дрожу, а агрегат Ярослава, что так и не прекращает вонзаться в меня, заставляет забыть обо всём. Когда я немного успокаиваюсь, руки Кирилла снова переходят на мою грудь, сжимая их, сдавливая мои сосочки между пальцами. — Не бойся меня, сладкая, расслабься, я никогда не сделаю тебе больно. Пока не будешь готова, не трону твою попку.       И я верю ему, искренне верю, потому что знаю, что так и будет.       Кирилл тянет меня на себя, приподнимая, а Ярослав стискивает мои бедра, резко разворачивая меня на своём стволе. Вот это карусель! Я всхлипываю, когда губы Кирилла яростно впиваются в мои. — Твою мать, Кир, я долго не выдержу! Это выше моих сил! Просто блаженство быть в ней! Наша маленькая пара, как же хорошо… — хриплым голосом почти прорыкивает эти слова Ярослав, чуть приостанавливаясь. Кирилл целует меня, покусывая губы, скулы и отползает на шаг назад, отодвигаясь от меня, стоя на коленях. Я вижу, как его внушительный прибор качается, словно маятник, подзывая меня к себе, маня, дразня своим желанием, как возле известных магазинов огромные надувные фигуры созывают посетителей, махая им ручкой, что дёргает незаметная взгляду веревочка. Я понимаю, что ему нужно, но не знаю, получится ли у меня. Потому как агрегат его просто огромный, а я не очень умею и люблю подобные оральные ласки. Да и задохнуться боюсь, честно признаться. А помереть с хером в глотке, даже с таким идеальным, как этот — так себе смертушка. Но задуматься над своей участью мне не дают. Под возобновившиеся толчки Яра, я инстинктивно прогибаюсь в спине и опускаюсь к члену Кира, обхватывая его руками. Провожу язычком по бардовой бархатистой головке и веду его прямо к маленькой ямочке, слизывая выступившую капельку предсемени. Слышу протяжный стон из губ Кира, похожий на рык, а мои рецепторы просто взрываются от удивительного вкуса, напоминающего солёную карамель. — Давай же, Ванилька, не стесняйся! Возьми его в ротик, он очень этого ждёт, — хрипит Кир, поглаживая мою щёку большим пальцем, видимо, решив приободрить меня таким образом. — Только не двигайся, — шепчу ему в ответ, припадая губами к его стволу, вбирая его в себя настолько глубоко, насколько могу, ловя ритм, который задаёт Ярослав своими движениями. Огромный змей Кира покорно подрагивает в моих руках, когда я провожу языком по выпуклым венам, что оплетают его со всех сторон. Не замечаю, как полностью отдаюсь новым ощущениям. Вижу, как яростно Кирилл сжимает и разжимает кулаки, из последних сил стараясь не запустить их в мои волосы. Ему нравится то, что я делаю, а мне нравится получать удовольствие от наслаждения, что я дарю ему своим ртом. Такое со мной впервые. И эмоции, что я испытываю, тоже впервые. Скачу на Яре, а губами и руками тружусь над членом Кира. Самое время устыдиться своих действий. Но стыда нет. Есть жгучее желание от того, что я вытворяю и что вытворяют со мной. Я отдаю свою ласку, но взамен получаю не меньше. Странно, я ведь всегда кидала своё «фи», когда слышала о подобном разврате. Да-да, именно так. Для меня подобные отношения неприемлемы. Были… Какая любовь и чувства могут быть в тройничке? Ничего, кроме похоти. Но я ощущаю не только её. Мне хорошо с моими мужчинами не только физически. Я чувствую, что защищена, что я в тепле, уюте и безопасности. А ещё я чувствую себя желанной и любимой. Это делает меня счастливой. Будто невидимые ниточки сплели наши три сердца воедино. Мне хорошо. Очень хорошо! — М-м-м… — закрываю глаза от нарастающего наслаждения. Ярослав рыкает и ускоряет движения, его толчки становятся яростнее, резче и жестче. Я что-то мычу, стону, облизывая и посасывая член Кирилла, который тоже рычит в ответ на мои действия. В общем, все при деле и наготове. Приятная, с каждым толчком Яра нарастающая дрожь всё чаще проходит по моему телу, которое готово взорваться в желанном оргазме. Я ощущаю, как его огромная дубинка увеличилась ещё больше, задевая невидимые точки в моей матке. Тугой узел где-то внизу живота, наконец, лопается, принося мне неимоверное наслаждение. Меня трясёт, я громко стону, непроизвольно сдавливая свою руку с членом Кирилла. Слышу дикий рёв с двух сторон, и чувствую, как Ярослав изливается внутрь меня, а Кир выстреливает семя мне прямо в рот, густым потоком орошая мой подбородок и грудь, потому что я не успеваю проглотить весь его бело-мутный густой нектар. Ловлю себя на мысли, что мне вовсе не противно. Наоборот, жалею, что что-то пролилось мимо моего рта. Ярослав держит меня за талию, а я безвольно сжимаю ягодицы Кирилла, впиваясь в его плоть своими ногтями, всё ещё прижимаясь лбом к его паху. — Вот это всем доброе утро! — вдруг произносит Кирилл, разрывая тишину своим довольным басом, широко улыбаясь. — Пойдём-ка, Ванилька, помоем тебя. — Я сама, — быстро отзываюсь, понимая, что помыться мне не дадут. А мне нужно придумать план, как можно безболезненно и беспрепятственно уйти отсюда. И вообще, просто понять, чего именно я хочу. Мне просто необходимо разделить свои желания от их.