Эскапизм и карамельки

Утро начинается погано. С того что Рампо дезориентируют незнакомые запахи в его знакомой квартире. Сбивают с ног на самом деле буквально. Вдыхая с зевком, встав с кровати он проскальзывает ногой по полу, падает. И всё из-за того как оглушает улица в его квартире. Он не понимает почему так пахнет в его крепости. Уличная гарь, морская соль и острая лапша вместо жжёного сахара и кошачьего запаха. Вставая с пола и потирая ушибленную при падении кисть руки он понимает — вчера не закрыл окно. Его ошибка и только его. Зачем только открывал? У него же вытяжка. У потолка. Она ещё цветёт вечно и он её постоянно чистит. В его доме пахнет и это просто не правильно. Но он может это пережить. Ему двадцать пять. Он не собирается плакать и эмоционировать из-за запаха. Он закрывает окно. И ему нужно просто сделать запах в квартире заново. У него закончился какао-порошок на той неделе. Нельзя просто заварить себе горячий шоколад, что разольет тепло по квартире. Черт. Но он всё ещё может сходить за ним. И заварить. И пусть в доме пахнет горячими сливками, маслом, жженым сахаром. Рампо старается убедить себя, что ему не противно. Что всё хорошо. Он натягивает уличную обувь на пороге, поворачивает ручку двери и делает первый шаг на.. На.. На.. Что это черт возьми? С этим днём что-то не так Его соседи решили перекрасить коридор сегодня. Нарисовать какой-то замысловатый узор на двери. Ровно когда он не закрыл окно и не может набраться силы в доме. Ровно когда он до сих пор устал от вчерашней беседы с незнакомцем. Он закрывает дверь. И остаётся в квартире. В которой всё ещё плохо пахнет. Ему сложно. Он пытается понять, что для него менее плохо остаться в запахе улицы дома (что просто не правильно ведь улица должна быть на улице, а дом дома) или выйти в пёструю яркость (он всё ещё не переносит цвета. Однажды в детстве он убедил себя что их не существует. Ему не нравится). И не может выбрать. У. Него. Просто. Не. Получается. Начать. День. Проскальзывает мысль вернуться в кровать и свернуться клубочком под одеялом. Но он не маленький. Он выше этого. Эдогава сползает по стене и всхлипывает. Сейчас, сейчас он успокоится и.. И.. У Рампо не получается придумать, что сделает после этого. Не получается просто понять. Хочется спрятаться за какими-то чёрными очками, всё же выйти на улицу и купить какао, что бы создать дома нужный запах, но у него таких нет. Он не знает, что ему сделать. Накатывается тяжёлой волной новое желание плакать. Эдогава понимает, что этот день будет очень плохой в этот же момент слез. Он так устал. Для него такое — не признак слабости, а просто признак перегрузки. Это полное ощущение от того, что вчера его полностью выжил незнакомец в общении. Вроде бы он милый, но такой тяжёлый для беседы. И Эдогава просто устал. Устал и не хватает нервов на терпение. Сейчас вообще не понятно, что ему делать. Сил нет. Он просто чувствует себя ужасно. Ему очевидно нужен отгул. Он не знает сколько времени потребуется на то, что бы выйти и начать сегодняшнюю жизнь. Он может опаздать на работу и на четыре часа. И на пять. Он набирает номер шефа. "Привет. Ты в порядке?" — тихий, спокойный голос по ту сторону трубки. Эдогава улыбается. Это то тепло, что успокаивает. Он тихо выдыхает, осторожно промакивает слезы рукавом. — Нет, нет-нет, кажется нет. Не в порядке. Я.. Возьму сегодня отгул, ладно? Как то, ну, устал. "Хорошо. Всё равно до обеда бедлам. У нас вступительный тест. Террористическая атака на офис. Отдыхай. Ты не заболел? " — Нет?.. Вроде нет. Не знаю. "Проверь температуру. Позавтракал? " — Да, нужно.. Я что-то приготовлю. "Попрошу Йосано заказать тебе доставку. Звучишь очень растерянно. Лучше не подходи к плите. " — Спасибо. День обещал быть долгим. *** Курьер приходит примерно в пол первого. Слишком поздно для завтрака и рано для обеда, но Рампо и обычно то ест как и когда получится. К этому времени он уже понял, что из коробок в центре комнаты с странными вещами, что купил не он, и что не стали артефактами как всегда хранимые в кармане у сердца очки — можно достать химозно сладкие ароматические свечи. Он расставляет их там, где собирается проводить это невнятное день-утро и поджигает их с длинной зажигалки. Одна — дымит ароматом на кухонном столе, другая — на подоконнике, третья в удалении от пожарной сигнализации на столешнице. Запахи странные, химические, резкие, от них даже немного царапает горло. Шоколад, клубника, корица, апельсин. Перед глазами прыгают углеродно-бензольные кольца той химии, что воняет на кухне. У него все-таки слишком богатая фантазия когда дело доходит до того, что было в учебниках. Это параграфы об отравляющих веществах. Улицей больше не пахнет. Он понимает, что совсем забыл про своих котов. Достаёт несколько пачек кошачьего супа в извинение, вместе с обычный сухим кормом, и идёт к кормушкам. Его животные полудикие — сами про себя никогда не напомнят. Ничего не попросят. В тайне он хочет тоже таким быть. Фукудзава уже предлагал когда-то нанять сиделку или волонтёра, но это слишком унизительно. А так в одиночестве жизни — конечно отец волнуется. Завести себе ещё две кошки и одного человека, что может потерпеть эти перепады психики — кажется разумным решением. Полюбить кого-то ради чувства, любви мысль не приходит. С поллитровым мерным стаканчиком корма он выходит обратно в спальню. Можно запустить день. Попробовать по крайней мере пережить его не выходя пока с допустимо пахнущей кухни. Пересыпает корм в кормушку, из стоящей на тумбочке бутылки воды доливает в более маленькую миску. Это повторяется трижды. Делать что-то монотонно — всегда способ избавиться от стресса. Даже если это задача вычистить лоток за тремя кошками. Тоже классическое время препровождение кошатников. Забирает доставку он через семь минут после того как в дверь позвонили. Просто открывает потертую дверь съемной однушки (он сейчас копит на свою квартиру, но в агентстве не то что бы достаточно для этого его желания платят). Курьер раздражённо не выглядит несмотря на ожидание — наверное предупредили. Рампо молча забирает еду и идёт на кухню, краем сознания понимая, что пёстрые пятна на стене напротив уже не раздражают. Тушит свечи. Запах улицы всё равно уже сбился. Он открывает пластиковую, шуршащую коробочку из пакета, помеченного био разложением, но на самом деле лишь распадающийся на пыльную труху и попадающий в лёгкие и кровоток. Смотрит на маленькие мясные, залитые протекшим из упаковки липким соусом кусочки говядины. Рампо внутренне посмеивается. Ну конечно Йос оплатила ему не очень вкусную, но дико полезную стряпню Тэппанъяки. Кажется он все-таки голоден. Ну да, сейчас почти уже полдень. Рампо перекладывает грустно выглядящие кусочки тушеного мяса и овощей в микроволновку. Та начинает тихо жужжать разогревая пищу. Ещё душ, рабочая одежда, зубы, расчёска, может быть помазать чем-нибудь против ушиба наливающийся постепенно синячок. На самом деле кажется, что вот так скоро и он уже сможет выйти на улицу. По крайней мере пока встречал курьера пёстрая чужая стена не была мерзкой. Рампо пишет Куникиде. "Слушай, вы там закончили? Я могу после двух приходить? Поехал бы на какое-то дело если будет с кем. Отпишись как театр окончится" Он точно знает — Куникида ему ответит. Идёт в спальню за расческой, по дороге вспугивая трехцветную черепашью кошку. День был все-таки запущен. Через долгих пять часов после того как он подскользнулся на полу и больно стукнулся рукой при падении. И ещё через два часа он покинул дом. *** — Снова привет! — Рампо сидит на своём столе, пока все разгребают последствия форменного цирка, называемого вступительным тестом и читает на вчерашней газете шефа комикс. Скоро Кенджи вернётся после того как вынес мусор: осколки щебня, стекла, и они поедут на южный прибрежный участок. Он успел связаться с полицией — у них удивительно вкусный глухарь утопленник, свежий совсем. Дазай прислонился к столу рядом удивительно как Куникида не заставил его тоже принимать участие в уборке. — Привет-привет, давно не виделись. Вы сегодня рано, это каждый день так или завтра всё же опаздаете? — Дайте мне свой телефон. Номер. Телефонный номер. — М? Извините, но начерта? — Я любитель потеряться. Ты смиришься с тем, что когда я заблудился тебе может потребоваться меня найти и дальше сопровождать. — Э? Нет... Не люблю настолько как вы ответственных людей. — А я не люблю язв, ничего стерпимся. Номер, Дазай-сан.