Будни крысолова

— Смотри, какой он миленький, — Людвиг вытягивает руки, показывая пушистое чудовище в серую полосочку. Размером чуть крупнее кошки, худощавое до состояние дистрофии, но при этом урчащее, как адский двигатель. Брагинскому хватает секунды на осмотр животного, чтобы понять, что это не кошка, случайно попавшаяся на глаза высшему вампиру при прогулке в парке. И даже не собака. Перед ним в вампирских руках представитель Insomnia ficedula, поедателя снов или в простонародье бессонника. Очаровательный и полезный зверёк в дикой природе и летальный в домашних условиях из-за своего питания в виде человеческих кошмаров. Живя на воле он редко цепляется к одному человеку, а потому не опасен, но, будучи пойманный и изолированный в условиях людского жилища, он ест кошмары только своего "владельца". Сначала кошмары. Потом сны. А потом и всё, что хоть как-то связанно с человеческими фазами сна, в конце вскрывая череп, чтобы съесть мозг. Не от злости на человека, а из-за голода. Здоровая молодая особь бессонника за одну ночь съедает от двух до семи кошмаров, а взрослая — до двадцати. Держать такое дома... Плохая идея, мягко говоря. Людям с систематической бессонницей и вовсе подходить к ним не стоит — было несколько зарегистрированных случаев нападения со стороны поедателей снов. — Отпусти его на волю, — просит Иван. — Это Insomnia ficedula, и тебе не захочется с ним жить. К тому же он не миленький, смотри, — Брагинский аккуратно давит бессоннику под челюстью, ровно в месте стыка челюстей, которые от подобного раскрывают всю голову на четыре внешние части, — чем-то похожие на лепестки цветка, только имеющие по паре полностью чёрных глаз на каждом, — и обнажают провал пасти, усеянный шестнадцатью кольцами зазубренных зубов с тонким стеблем языка, нервно двигающимся из стороны в сторону. Звук урчания становится громче — проворачивающиеся ряды клыков издают этот звук почти без перерывов, заманивая и успокаивая наивных людей. — Это... Бессонник, — Людвиг отпускает животное, и то сразу же складывает внешнюю защиту пасти, становясь вновь похожим на кота. Даже пушистый хвост трясётся от радости. — Ладно, беги отсюда котик. — Его приманил запах шерсти, вот он и полез на руки, — бессонники пролезают к людям через открытые и полуоткрытые окна, незапертые двери и просто подбегая на улице. Предпочтительны кошатники, которые не смогут устоять перед милым, но очень худым котиком и не прогонят прочь, если тот окажется у них в спальне, следом в предпочтении люди без пушистых домашних животных, и, в самом конце, собачники. Собаки очень хорошо чувствуют присутствие поедателей снов и готовы тех растерзать, если получится. Или не получится — одна тысяча двести восемьдесят зубов бессоннику нужна не только для вскрытия черепов, но в том числе и для защиты. Людвиг морщится и смотрит в направлении, куда ушёл псевдо-кот. Не многим нравится встреча с ними, особенно после показа настоящей сущности этих животных. И всё же, они в большинстве своём безобидны: пролезают в кровать ночью, урчат под боком и к утру их уже нет, а вместо сна или кошмара остаётся ничего, которое никак не вредит организму. К тому же, бессонники, несмотря на свой небольшой размер, умело отгоняют Мар, если те приходят полакомиться человеческой жизнью и натыкаются на поедателя снов. Правда, подобные стычки случаются редко, и, чаще всего, Мара возвращается на следующую ночь, когда бессонника уже нет. Фаворитов эти животные не имеют и защищать специально не будут. — Хочу завести питомца. Цербер, конечно, прекрасны, но хочется ещё, — удивительные три собаки, которые, несмотря на свою обычность, прекрасно осознают, что их окружение не состоит из людей. И, в отличие от цербера, они проявляют к тварям настороженность. Адские же псы к тварям испытывают очень неловкую, непреодолимую любовь, несмотря ни на что. Вытравить это не получилось даже селекцией, а потому использовать их в охоте за дефектными или опасными тварями стало гиблой затеей. Разве что они прекрасно тварей находили по запаху. Чтобы лезть на руки, виться у ног и лизать лицо, а не пытаться разорвать мощными челюстями всех имеющихся голов на части. — Если скажешь, что хочешь увидеть, то я подберу нужное животное. Менее опасное, чем бессонник. Вампир задумывается. Проходит несколько метров по парку вперёд, обдумывая варианты. Выбор огромен, пусть и исключает из себя некоторые варианты. Какие-то животные давно вымерли, некоторых уже не встретишь, а список из двадцати видов находится в Золотой книге и подлежит контролю и наблюдению — любая попытка получить зверя из списка жестоко карается по закону. Те же фениксы и их подвиды стоят на строгом учёте — не больше пяти сотен особей, переизбыток подлежит скорейшему устранению, — не говоря уже о единорогах, которых Аду пришлось скрещивать с менее агрессивными видами магических коней. Чистокровный единорог — это хаос в чистом обличии, уничтожающий любую экологию по своему желанию с помощью магии. Можно было бы всем единорогам обломать рога — что лишало их возможности пользоваться магией, — но это всегда вело к тому, что животное погибало спустя несколько суток от объёмных поражений головного мозга, поэтому пришлось идти более трудным путём. Гибриды единорогов магией пользоваться не могли, разве что агрессия оставалась. Одна морока с этими животными, но ничего не поделать. Наличие людей изменило всё, что могло изменить, и не все смогли к этому подходяще приспособится. — Если я попрошу тебя подарить мне дракона, ты же этого не сделаешь? — Не сделаю. Я могу тебе подарить дракона, но жить он будет там же, где и все ему подобные. Он не для проживания в доме. — Обидно. И цербера тоже? — Все церберы и орфы в Аду под учёт, — и Иван перестанет посещать дом вампирской четы, чтобы не быть зализанным до смерти. — Ещё обиднее. Хм-м... — Людвиг останавливается, резко разворачивается на пятках, и в его глазах загорается нездоровый огонь. — А крылатую кошку? — Йиннэна? — если найти питомник, где их разводят, то вполне можно. Йиннэны не опаснее обычной домовой кошки, разве что летают и поэтому вредительствуют в больших объёмах, умудряясь снести всё не только с пола и тумб, но и с верхних полок, а то и вовсе уронить люстру, используя всю грацию, которая у них есть. Но это просто кошки. С крыльями, как у летучей мыши, но всё же. Едят корм — а также специальные угощения и сырое мясо большинства видов животных, — пользуются лотком, болеют всеми теми же болезнями, что и обычные коты, разве что с дополнением в виде списка болезней у домашних птиц. К тому же они способны выполнять несколько команд, если их этому научить. И даже приносить почту. Правда, отдавать они её обычно не собираются, и попробуй отнять и кошки под потолком свои письма. — Уверен? У них размах крыльев двести сантиметров. — Они пушистые? — Иван кивает. — Тогда да. — Как желает твоё сердце. Сегодня вечером узнаю, где их можно приобрести, а затем съездим или, скорее всего, слетаем в питомник. И в магазин, чтобы купить всё нужное. На его памяти, почти все питомники, где находятся йиннэны, располагаются в Корее и несколько в Японии. Там подобные животные пользуются бешеной популярностью, умудряясь сочетать в себе любовь людей к кошкам и к крупным птицам. Обычным людям, что логично, доступ к подобным питомцам закрыт. И так даже лучше, потому что на улице шансов у йеннэна нет — шерсть не имеет нужного подшёрстка и не переносит холод и жару, а долгое отсутствие сбалансированного питания полностью уничтожает их печень без возможности к реабилитации. Пищевой ниши у крылатых кошек нет, а большинство крупных животных считают их неплохим перекусом, который не способен дать отпор, если повреждено одно или оба крыла. Поэтому йиннэны продаются только при получении всех документов и длительного наблюдения за владельцем, вплоть до пяти лет слежки за здоровьем и активностью питомца. И уж что делать не надо, так это злить ёокаев и хаэчи, которые готовы убить ради защиты подопечного. — Кто из них первый к тебе полезет на руки, того и возьмём. — Думаю, они все от меня убегут в панике. — Кто-то ненормальный обязательно найдётся, — судя по Людвигу — да. Обязательно. Какой-нибудь психически нестабильный йиннэн, который решит, что подойти к твари — это замечательная идея, а попроситься на руки существу, диаметрально противоположному сути крылатой кошки, и вовсе мечта любого. Но да, по закону подлости, так и произойдёт. И никак иначе.