II. «Ну здравствуйте... жена»
23 июня 2024 г. в 17:14
Через каких-то два часа к Атосу вновь пришёл д'Артаньян.
— Пора. — сказал он.
— Гримо! Шпагу! — окликнул мушкетёр.
Через несколько минут друзья вышли из дома. В этот раз на протяжении всего пути царило неловкое и даже удручающее молчание. Атос, который устал от таких же удручающих мыслей ещё у себя дома, внезапно спросил:
— Друг мой, так какой же гениальный план вы придумали? Всё время хотел спросить вас об этом.
Д'Артаньян был весьма благодарен своему другу за то, что тот предоставил ему тему для рассказа. Да ещё и какого!
— Что ж, друг мой, раз уж вы вспомнили об этом, то я расскажу. План состоит в том, что я не буду убивать лорда Винтера. Он же, в свою очередь проникнется ко мне благодарностью и тогда, несомненно пригласит меня к себе в дом. Вернее – нас двух, он не сможет поступить иначе. Ну, а тогда мы уже сможем сообщить ему некоторые секреты его невестки. Её предадут в суд, ну и там, конечно же, с нею уже разберутся.
Атос кивнул головой.
— Понятно.
Вскоре друзья завернули на улицу Ада, и остановились там возле небольшого пустыря. Было без пяти минут шесть, противник ещё не явился. Атос достал какую-то мелочь из кармана и отдал её пастуху, который пас неподалёку своих овец, и тот быстро ушёл. Им для полного счастья ещё только лишних свидетелей не хватало.
Как только часы пробили шесть, явился и сам лорд Винтер, вместе с ним прибыл и ещё один дворянин – его секундант.
Последний, после всех приветствий и представлений, неожиданно сказал Атосу:
— Ваше имя ничего мне не говорит. Я всё-таки не знаю кто вы и не стану драться с человеком, носящим имя какого-то пастуха!
— Как вы, наверное, и сами догадываетесь, милорд, это вымышленное имя, — ответил мушкетёр.
— А это внушает мне ещё больше желания узнать настоящее, — ответил англичанин, — поскольку сейчас я рискую жизнью и драться могу только с равным себе.
— Это справедливо, — согласился Атос. Он подошёл к англичанину и шёпотом назвал своё имя.
— Удовлетворены ли вы и считаете ли меня достаточно знатным, чтобы скрестить со мной шпагу?
— Да сударь, — с поклоном ответил противник.
— И всё-таки... Вам не стоило требовать у меня, чтобы я открыл вам своё имя..
— Почему же?
— Потому что меня считают умершим, потому что у меня есть причина желать, чтобы никто не знал о том, что я жив, и потому что теперь я вынужден буду убить вас, чтобы моя тайна не разнеслась по свету.
Англичанин взглянул на Атоса, думая, что тот шутит, но Атос и не думал шутить.
Хотя сначала он не хотел убивать этого человека, лишь нанести ему несерьёзное ранение. Смерть – это слишком большая жертва ради чести его ненаглядной жены. Если от той чести ещё остались хоть какие-то крупицы...
...Ещё несколько минут назад он так переживал, что будет драться из-за клейменной воровки. Как бы мерзко он сейчас себя чувствовал.... Сейчас же он всего лишь избавлялся от лишнего свидетеля, вернее, человека, знающего о нем больше, чем надо.
Совсем скоро его противник упал замертво: шпага мушкетёра пронзила сердце.
Что касается д'Артаньяна, то он искусно и просто вёл оборонительную игру; затем, утомив лорда, он мощным ударом выбил у него шпагу. Видя себя обезоруженным, барон отступил на несколько шагов, но поскользнулся и упал навзничь.
Д'Артаньян одним прыжком очутился возле него и приставил шпагу к его горлу.
— Я мог бы убить вас, сударь, но я дарю вам жизнь ради вашей сестры.
Атос лишь слегка улыбнулся: гасконец наконец-то осуществил свой план, мысль о котором несколько раз вызывала в нём радостные улыбки, а в самом мушкетёре медленно подогревала злорадное предчувствие скорой мести...
...Восхищенный тем, что имеет дело с таким покладистым человеком, лорд Винтер сжал д'Артаньяна в объятиях, наговорил тысячу любезностей ему и Атосу, несмотря на то, что последний убил его друга.
Все вспомнили об убитом и, надеясь, что рана может оказаться не смертельной, начали его раздевать; в это время у него выпал из-за пояса туго набитый кошелёк. Д'Артаньян протянул его милорду, предлагая вернуть семейству убитого, но тот запротестовал, объясняя, что это семейство получит весьма богатое наследство, и такая безделица ему не очень-то и нужна.
— Оставьте этот кошелёк для ваших слуг, — сказал он. Гасконец положил кошелёк в карман – и это не ускользнуло от Атоса. Он спросит его позже об этом.
— А теперь, мой юный друг, — ибо я надеюсь, что вы позволите мне называть вас другом, — сказал лорд Винтер, — если вам угодно, я сегодня же вечером представлю вас моей сестре, леди Кларик. Я хочу, чтобы она тоже подарила вам своё расположение. И, так как она неплохо принята при дворе, то, может быть, в будущем слово, замолвленное ею, послужит вам на пользу.
Д'Артаньян покраснел от удовольствия и согнулся в небольшом поклоне, но возразил:
— Вы уж простите милорд, но если вы хотите видеть меня своим гостем, то тогда я буду иметь смелость просить вас о приглашении также и моего друга, — юноша указал на Атоса. Вот так вот! А мушкетёр уже думал, что придётся юноше справляться в одиночку. — Мы неразлучны, и без него я никуда ни ногой!
Лорд Винтер задумался всего лишь на мгновение и, поскольку в его глазах дружба имела большое значение, ответил:
— Конечно, господин Атос также может удостоиться моего приглашения. Я буду очень рад видеть Вас в моём доме, — обращался он уже к самому мушкетёру.
Атос в почтительном жесте снял шляпу. Он не стал говорить о том, что это приглашение «честь для него». Несмотря на то, что милорд — дворянин несомненно благородный, все англичане были для него на одно лицо.
Мушкетёр подошёл к д'Артаньяну:
— Что вы собираетесь делать с этим кошельком? — шёпотом спросил он.
— Я собирался отдать его вам, любезный Атос!
— Мне? С чего бы вдруг?
— Да с того, что вы убили его хозяина. Это добыча победителя.
— Чтобы я стал наследником врага! Да за кого же вы меня принимаете?
— Таков военный обычай, — сказал д'Артаньян. — Почему бы не быть такому же обычаю и в дуэли?
— Я никогда не поступал так даже на поле битвы, — возразил Атос.
— Если так, то давайте отдадим эти деньги лакеям, как предложил лорд Винтер.
— Хорошо. Только не нашим.
Атос взял кошелёк и бросил его кучеру:
— Вам и вашим товарищам!
Этот благородный жест со стороны человека, не имеющего никаких средств, восхитил бы даже Портоса, если бы он здесь присутствовал, и французская щедрость, о которой потом повсюду рассказывал лорд Винтер, восхитила многих, если не считать господ Гримо и Планше.
Прощаясь с двумя друзьями, лорд Винтер сообщил им адрес своей сестры; она жила на Королевской площади, модном для того времени квартале, в доме 6. Впрочем, он вызвался зайти за ними, чтобы самому представить молодых людей. Ему было назначено свидание в восемь часов у Атоса.
Второй раз за день двое друзей вновь расстались, но ненадолго. Перед визитом им нужно было заняться своим внешним видом. И оба делали это с особой тщательностью. Д'Артаньян наряжался, словно на первое свидание, а Атос одел лучший свой костюм. Последний очень не хотел, чтобы его бывшая жена превосходила его в чём либо. Пусть даже и в богатстве наряда. Она – простолюдинка, преступница и самозванка. Он же – благородный дворянин, верный подданный своего короля, службой которому мушкетёр честно зарабатывал себе на жизнь. Превосходство Атоса над миледи очевидно, и должно быть видно для всех.
...Затем друзья снова встретились. Вскоре к ним пришёл лорд Винтер, и увёл их с собой, так как было уже около восьми часов. Внизу ожидала щегольская карета, запряженная парой превосходных лошадей, которые вмиг домчали молодых людей до Королевской площади.
Пред дверьми особняка сердца д'Артаньяна и Атоса застучали сильнее. Оба понимали, что в предстоящей встречи будут не самые приятные последствия, и будет не до веселья. По правде говоря, Атос волновался. Но нет, не боялся, ничуть! Вот лорд Винтер уже ведёт их в гостиную, где сидит в ожидании хозяйка. Атос не замечал ни пышности особняка снаружи, ни его роскоши и вычурности изнутри. Сейчас они увидятся... Как миледи на него отреагирует?
А сердце всё стучит и стучит. Стучит и стучит. Вот уже и проворные слуги распахивают двери. Мушкетёр в последний момент решает натянуть шляпу чуть пониже, чтобы прикрыть лицо.
«Сделаем эту игру чуть интереснее»
— Добрый вечер, дорогая сестра! Вот те почтенные гости, о которых я вас предупреждал.
Дама, к которой было сделано это обращение, легко встала с диванчика.
«Она.»
— Разрешите представить, – продолжал лорд Винтер. — шевалье Д'Артаньяна, — повернулся англичанин к юноше. Он согнулся в нижайшем поклоне аж до земли, сняв шляпу, и проведя ее перьями по ковру.
— ...И господина Атоса.
Миледи повернулась к нему. В этот момент мушкетёр наконец-то приподнял свою шляпу в приветственном жесте.
«Ну, здравствуйте... жена.»— Атос с едва заметным вызовом посмотрел в глаза женщины.
Она не издала ни звука. Но побледла, и стала белее кружев на её платье; лорд Винтер, кажется не заметил как его невестка вздрогнула, поскольку в тот момент взор его был обращен к гостям. Он продолжал:
— Господин д'Артаньян – благородный дворянин, который держал мою жизнь в своих руках, но не пожелал воспользоваться этим, хотя мы были вдвойне врагами, поскольку я оскорбил его первый и поскольку я англичанин. Поблагодарите же его, сударыня, если вы хоть сколько-нибудь привязаны ко мне!
Миледи слегка нахмурилась а на лице её появилась такая странная улыбка, что теперь настала очередь д'Артаньяна содрогаться. Атос же пытался не сверлить эту противную женщину взглядом и оставаться хорошим гостем для милорда. Кажется, с этим он пока что справлялся.
— Добро пожаловать. Сегодня вы обрели вечные права на мою признательность, — в голосе миледи звучала скорее холодная вежливость, нежели признательность.
А англичанин вновь ничего не заметил! В этот раз он отвернулся, дабы приласкать любимую обезьянку миледи, схватившую его за камзол.
Милорд также не забыл упомянуть и о благородном поступке Атоса, отказавшемуся брать деньги у противника, пусть и мёртвого. Так речь зашла и о самом поединке. Лорд Винтер не упускал и малейшей подробности. Миледи в это время то и дело краснела, а потом бледнела. И нетерпеливо постукивала по полу своей маленькой ножкой. Рассказ деверя очевидно был неприятен женщине.
Лорд Винтер ничего не замечал. Кончив рассказывать, он подошёл к столу, где на подносе стояли бутылка испанского вина и стаканы. Он налил три стакана, и знаком предложил д'Артаньяну с Атосом выпить.
Друзья, как хорошо воспитанные дворяне понимали, что не выпить за здоровье англичанина – значит кровно обидеть его. Но впрочем, почему бы не выпить, если этому англичанину они уже спасли жизнь?
Атос с д'Артаньяном подошли к столу и взяли стаканы. Но обеим было любопытно далее наблюдать за миледи. Атосу увы, подобное удовольствие было недоступно, в отличии от д'Артаньяна, который стоял напротив зеркала. Он отлично видел, что миледи с яростью кусала платок, полагая, что её никто не видит. Какое-то перепуганное и одновременно хищное выражение исказило её милое личико. Гасконец незаметно указал на это Атосу. Тот лишь кивнул головой.
В эту минуту вошла та самая субретка, которая так пристально смотрела на д'Артаньяна в Сен-Жермене. Она была молоденькая и хороша собой. Она что-то сказала по-английски лорду Винтеру, и тот обратился к гостям:
— Увы, господа, мне надобно покинуть вас, поскольку меня призывает одно неотложное дело. Искренне прошу прощения.
Атос понял: или сейчас, или уже никогда. Он обратился к д'Артаньяну.
— Друг мой, простите также и меня, ибо я тоже сейчас буду занят. Оставляю вас в обществе леди Кларик.
Конечно, д'Артаньян сообразил, что мушкетёр что-то придумал.
— Если конечно вы не против? — юноша обратился к миледи.
— Нет, что вы. Присаживайтесь. — она указала на кресло напротив себя.
Видя, что никто не останется недоволен его уходом, лорд Винтер уже собрался со спокойной душой уходить, когда Атос его остановил.
— Подождите, милорд. Давайте немного пройдёмся вместе? Ваше общество, право слово, просто замечательно.