Но идиллия прервалась резким грохотом в дверь, заставив Роди вздрогнуть.
Мурашки табуном прошлись по всему телу. Кто-то был явно не в самом лучшем расположении духа и это было отлично слышно даже сквозь стену. Знакомый голос недовольно что-то бубнил. Глаза немедленно открылись, после секунды осознания, веки вновь ощущались как два огромных магнита, которые так и тянуло друг к другу. Вставать с постели оказалось вообще похоже на средневековую пытку, голова кружилась как на карусели и в попытках не упасть, парень отчаянно держался за стену. Спина ныла, всё таки диван давал о себе знать. Стук не унимался, превращаясь в навязчивый штурм. Повернув замок двери, наконец-то предоставилась возможность взглянуть в лицо наглому вторженцу. — Роди да сколько уже можно! Третий месяц я тебя держу тут как собачонку! Скажи, на кой ты мне такой сдался, у тебя совесть есть?! — Женщина с порога сразу же начала кричать, дама в возрасте выглядела возмущённой и являлась домовладелицей. Она осудительно пялилась на размякшего Роди в проходе, раздражённо постукивая по стене сбоку. Парень глубоко вздохнул, опять приходится возвращаться в реальность, в несладкую жизнь, где его поглощало болото проблем, в том числе и неуплата квартплаты. — Я... я найду работу... — А это, была его самая большая проблема: Отсутствие всякого дохода. Домовладелица отвращено скривилась, нахмурившись ещё сильнее чем до этого. Красный шарф лежащий на её плечах, отлично дополнял образ этой злостной дамы. — Ты издеваешься?! Я это третий месяц подряд слышу! Мне тебя выселить проще! — Такое заявление сильно и метко ужалило, Роди знал что она была права, он знал насколько был жалок и понимал что ему больше нечего на это ответить. Сколько месяцев он сидел на шее у этой женщины, было ужасно стыдно осознавать. От безысходности, и без того красные и уставшие глаза, предательски наполнились слезами. Неужели это всё конец? Гибель в одиночестве где-то под мостом? Страшная участь. Это и угнетало больше всего, вечно накручившегося Роди. — Ой, ты посмотри на него! Ещё и давит на жалость, а! Сколько тебе лет, горе ты луковое? — Несмотря на слегка насмешливый тон, лицо женщины смягчилось и она потерла глаза двумя пальцами устало. Что-то внутри ёкнуло, смотря на этого большого, взрослого 30 ти летнего, но такого жалкого человека, сердце прониклось неоправданным сочувствием. Она знала про его психологическое состояние, поэтому это только добавляло редким слезам Ламори терпкости. Если бы не похожий опыт в её жизни, домовладелица выпнула бы этого глупого щенка на мороз. Но один единственный взгляд на парня, не давал поступить таким образом. Набрав в лёгкие воздух и успокоившись, дама продолжила уже более размеренным и терпеливым тоном. — Хорошо Ламори. У тебя есть один месяц чтобы закрыть все долги. Всё, все поблажки кончились. Мой тебе совет, возвращайся во взрослую жизнь, а то ты сам себя утопишь. — Хоть она его понимала и сочувствовала, это не значит что будет с ним сюсюкаться. Резко хлопнув дверью, женщина удалилась, не давая сказать и слова в ответ. У Роди в груди играло колкое чувство вины, а ведь он был на волоске от выселения. Звери совести скребли изнутри. Тот шмыгнул, вытерев слёзы.Теперь то он просто обязан измениться. Верно?
***
День был такой же дождливый как и ночь, которой Роди кстати не спал, он очень переживал о том, что будет делать дальше. Это были настоящие душевные муки, депрессия – сложная штука. Нужно было собраться и найти работу в конце концов. Из за в прошлом брошенного университета, его брали только на работы, где не требуется особой квалификации. Например в сфере обслуживания. Парень откинулся на спинку дивана, неприятно ею скрипнув. Усталый взгляд сам упал на кучу любовных писем в углу.— Эх, Манон... — Печально вздохнув, безнадежный романтик потер глаза. А ведь это всё из за неё, из за любви и смысла всей его жизни, которая так грубо ушла оттуда же. Роди думал именно таким образом, он вовсе не хотел винить бывшую, но себя было жальче. Очень тяжело было осознавать что это всё, абсолютно всё – твоя вина. Никто не тянул его на поступки, о которых он до сих пор жалеет. Реальность тяжело била по самооценке, причём била в спину, парень считал себя ничтожным и жалким. Из за этого Ламори стал более застенчив и вряд-ли наберётся смелости полезть в конфликт или заступиться за себя когда нибудь в будущем. Просидев в раздумьях и переживаниях два часа, Роди очень глубоко вздохнул. Набирая воздух в лёгкие, отвратный запах гари начал жечь в носу с новой силой, это и стало последней каплей. Резко подбежав к кухонному столу и наплевав на усталость и боль в спине, он одним взмахом руки, скинул всё лежащее на столе, в черный мусорный пакет. То был и сам мусор, объедки, посуда и даже та злосчастная сковородка, в которой он сжёг простую яичницу. К слову умение готовить у Ламори, оставляло желать лучшего, видимо его кто-то проклял с рождения и запретил есть даже простые хлопья с молоком, ведь каким-то чудом, он и их смог сжечь до пепла. "Магия, не иначе," считал Роди, не замечая как его картонная коробка с хлопьями стояла на горячей плите. Всё было завалено упаковками от лапши быстрого приготовления и ещё он ну максимум мог приготовить бутерброд, с большим усилием, потому что случайно чуть не отрезал палец. Хотя, после расставания он имел мало желания есть что либо вообще.***
Выйдя из подъезда с большим черным мешком, он направился к мусоркам, попутно накручивая себя. Роди всё никак не мог успокоиться и отпустить навязчивые мысли в его голове. А что подумают родители? Да что вообще они могут подумать, наверное они разочаровались ещё тогда, когда их сын бросил университет ради какой-то девушки. Никакой поддержки. Почему он вообще решил его бросить? Возможно, он считал что это правильно сделать всё, чтобы любимый человек был в комфорте и отдастся тому полностью, а возможно, он так пытался заставить себя чувствовать лучше и не быть "высокомерным", каким его раньше называли в школе. Так и решив отдать всю своё время Манон. Он сам свою жизнь угробил и отлично это понимает. Вот только откуда у него такая компульсивная привязанность? А самое главное, почему он так боится быть покинутым? Пока Ламори размышлял, уже успел выкинуть мусор и вернуться домой. Удовлетворённо вдохнув полной грудью, он теперь мог дышать чистым воздухом без всякой вони и посторонних запахов. А ещё видимо стерильно жить без посуды. Да и зачем она ему, так ведь? Пусть лучше квартиру побережет от пожара, а то и целый дом. Парень осмотрелся и плюхнулся вновь на скрипучий диван. Его взор остановился на журнале, который лежал на облезлом и шатающемся кофейном столике. Его каждую неделю бесплатно присылали и там иногда появляются разные вакансии на маленькие должности. Именно то, что Ламори необходимо. Взяв незамысловатую книжёнку, парень стал листать глянцевые страницы, на которых была куча разных продуктов и совершенно неинтересных статей. Однако в конце, было эксклюзивное интервью некого профессионального и молодого шефа Шарбонно. Знаменитость рассказывала о большом расширении ресторана. Тот упомянул что после масштабного ремонта, в и без того популярном ресторане в центре Франции, теперь стало ещё больше народу. Поэтому ему необходимо срочно нужны новые работники. Вакансии можно было посмотреть сзади журнала. На странице красовалось чёрно белое фото внешне привлекательного парня, который очаровательно улыбался и что-то говорил в микрофон. Роди это конечно же было очень интересно, поэтому он моментально перевернул страницу и нашёл вакансию официанта в том самом ресторане под названием "La Gueule de Saturne". Платили очень неплохо, намного больше чем в обычных ресторанах. Немного подсчитав месячную зарплату, он заключил что этого как раз хватило бы на оплату всех долгов за квартплату. Но возьмут ли его вообще? Это теперь было переживание номер один. Других работ с похожей зарплатой он не нашел совсем, а так как он на волоске от выселения, это был его последний вагон. — Всё! Хватит жалеть себя! — Парень шлёпнул себя по щекам, что привело его в чувство. Выбора у него попросту не было. Собирая последние режущие осколки гордости с пола, он заставил себя набрать номер на телефоне. Сердце бешено колотилось, оно с рвением хотело выпрыгнуть нахрен, только бы не чувствовать подобное волнение.