Перевоспитание

Люцифер попросил Энджела ненадолго отлучиться. Ему надо было дождаться возвращения Хаска. Он надеялся, что за это время к бару никто не подойдёт, потому что дело было чрезвычайное. Хаск, как и ожидалось, вернулся. Не обнаружив Энджела, очень расстроился и тень на его лице стала будто ещё черней. Он подозрительно оглядел Короля и с осторожностью встал за стойку. — Хаск, у меня к тебе дело, — Люцифер решил не гулять здесь да около, а сразу же сказать, что ему нужно. — Валяйте, — можно подумать Хаск может отказаться. Вообще-то может, но благодаря Аластору привык, что не имеет право голоса. — Ты ведь на сделке у Аластора? — Хаск замер, заметно напрягаясь. Шерсть немного приподнялась на всём теле. — Ну и? — Поделишься подробностями о своём хозяине? — Люцифер сложил руки на стойке и приблизился к собеседнику, чтобы разговаривать тише. — Он не мой хозяин! — рявкнул Хаск и отошёл настолько, насколько позволил ему бар. — Чем сильнее ты бежишь от правды, тем быстрее она тебя догоняет, — падший понимающе закивал головой и для эффекта закрыл глаза. — Признайся уже самому себе, станет легче. Это не делает тебя хуже, я все понимаю. Иногда сделка — необходимость. Иногда — способ выжить. — Иногда — тупость, — перебил его Хаск. Он сложил руки на груди и, кажется, очень не хотел продолжать диалог. — Да, тупость — опасная вещь, — реакция Хаска говорила сама за себя и Люциферу правда стало жаль бармена, но узнать об Аласторе хоть что-то хотелось сильнее. Придётся играть нечестно. — Так… Расскажешь по секрету что-нибудь своему Королю? — Это грязный номер, сэр. — Я знаю, но, дружище, обещаю, ни об одном твоём слове он даже не узнает. Это я гарантирую, слово самого Люцифера, — словно это могло что-то значить, Люцифер положил одну руку себе на сердце, а другую поднял ладонью вверх. — Я не могу… — уши Хаска поджались. — Это хуйло всегда обо всем узнаёт. — Так уж и обо всём! Что же он не знал, что на старших зубы не скалят? — ехидная улыбочка сначала была непонятна для Хаска, но, как только понял, сам ухмыльнулся. — Уверен, он знал, на что шёл, когда боролся с Адамом. У него был какой-то план. — Да, сдохнуть у него был план, потому что с такими планами только на панихиду. Ему очень повезло, что Адам посчитал его жалким червяком, а то мог бы и догнать. А там… Ну, дальше не уверен. Ты Аластора лучше знаешь. — Знаю — громко сказано. Скорее, в курсе некоторых аспектов его жизни, — с каждой минутой этого разговора Хаску становилось всё легче и легче говорить. Ему это не нравилось, но остановиться не мог. — Ну вот! Разве ты можешь рассказать что-то очень важное о человеке, которого не знаешь? — золотые глаза смотрели не моргая и завораживающе. — Я понимаю, куда вы ведёте. Прежде чем я ляпну то, о чём пожалею, скажите, что собираетесь делать? — Хаск откровенно начал паниковать. Что он делает? Аластор пришьёт его. — Да так… Займусь перевоспитанием непослушного оленёнка. — Звучит, как провальная затея… — Ну на счёт Чарли ты ведь тоже так думал, верно? — Ну да… — Хаск не стал говорить, что до сих пор сомневается в том, в чём невольно участвует. — Итак, я весь во внимании. Есть ли у Аластора какие-то слабости, страхи, уязвимые места? Может быть, маленькие секретики, которые мешают ему спокойно жить? — глаза у Люцифера заблестели от вкуса победы. Мысленно он извинился перед Хаском. — Маленькие секретики… — Хаск судорожно стал вспоминать самые безобидные, за что его не убьют на месте. — Их много. Но вообще-то… есть один. Через десять минут, когда Люцифер радостный и удивлённый уйдёт, Хаск ударит себя по лицу от осознания, что всё это время этот мелкий засранец использовал на нём своё хвалёное ещё в Эдемском саду соблазнение. Но секрет уже выдан. И Люцифер им воспользуется. Как хорошо, что ему от природы дано ссать в уши.