Искры во льду

      Утес Кастерли, 293 год от З.Э.       Гранат лежал в его ладони, и лезвие ножа скользило по рубиновой кожице, разрезая ее и проникая внутрь плода. Тайвин размеренным шагом расхаживал по покоям жены все то время, что она читала ему письмо. — Работорговля — ниже падать некуда, — наконец с неодобрением высказался он.       Алисента в расстроенных чувствах смяла в руке послание от кузины, подавляя желание закинуть пергамент прямиком в очаг — с такого расстояния она бы попала, пусть в последнее время и стала жутко неловкой. — Линессе никогда не нравилось на Медвежьем острове, — напомнила Алисента, продолжая с досадой комкать письмо пальцами. — Теперь она и сир Джорах будут жить в излюбленных ею Вольных городах. Теплый климат Лиса всегда был ей по душе.       Тайвин с явным скептицизмом отнесся к попытке супруги сгладить те острые углы, о которые пришлось пораниться сиру Джораху и Линессе. — Я не знаю, оптимизм в тебе говорит или глупость. Вздумай они вернуться, Эддард Старк тут же обезглавит Мормонта из-за этих проданных браконьеров. — Но ты не скажешь ему, куда они бежали?       Остановившись, Тайвин бросил на жену насмешливый взгляд. — Никогда не вел переписку со Старком и надеюсь не начинать сейчас. — Пальцами он разломил гранат на половины, чтобы облегчить доступ к заветным зернышкам, и подал ей. — Ешь. — Я не хочу, — отмахнулась Алисента. Мысли ее были далеки от простых потребностей в пище. — Ешь. Это полезно для ребенка, — настоял Тайвин.       Алисента послушно отправила в рот несколько кисловатых зерен, упавших ей на ладонь, и поморщилась. — Значит, в Вольных городах им ничего не угрожает, — продолжила она, оставив в покое письмо и выковыривая из граната другие зернышки. — Не поедет же туда за ними Эддард Старк. — Вероятно, Линесса была бы не против остаться вдовой, — Тайвин положил нож рядом с вазой и сел в соседнее кресло. — Тогда она получила бы возможность выйти замуж поудачнее. — Я уверена, что в Лисе она будет счастлива с сиром Джорахом, — возразила Алисента. — Она не любила холодный Медвежий остров, но мужа ей не за что упрекнуть. — Для счастья твоей кузине нужны деньги, а ее муж, даже имея замок и земли, не смог обеспечить ее всем необходимым, — и теперь не дал Алисенте обмануться Тайвин. — Сейчас же, когда у него нет ничего, он сможет дать ей и того меньше. И на твои подачки они не протянут. — Какие подачки? — она удивилась даже не вопросу, а скорее осведомленности Тайвина. — Думала, ты можешь давать кому-то деньги, чтобы я этого не знал? — Это были деньги, которые у меня оставались. — Тайвин давал ей больше необходимого, не отсчитывая монеты в строгости на каждое новое платье.       Алисента всегда подозревала, что муж не будет в восторге, узнав о ее маленьких актах благотворительности и в том, что касалось Бриони с маленькой Джой, и Линессы. Ей было всего лишь жаль кузину, которая всякий раз так радовалась новой накидке или сережкам, будто давно не видала ничего подобного. — Я тебя не упрекаю. Ты не самая расточительная Леди Утеса, скорее даже наоборот. Однако твое сочувствие бесполезно. Линессе всегда будет недостаточно — сколько бы ты ни дала, она потратит в два раза больше, еще и упрекнет тебя в жадности. — Линесса так не поступит, — запротестовала Алисента. — Это пока нужда не вынудит ее продавать драгоценности, тогда-то она любому в глотку вцепится, — с ледяной уверенностью возразил Тайвин. — Может, они справятся. — Алисенте совсем не хотелось, чтобы жизнь кузины стала еще сложнее. Продавать драгоценности — Линесса этого не переживет. — Это плохо кончится, и это было ясно с самого начала, — безжалостно твердил Тайвин. — И тебе тоже.       Алисента не хотела признавать правоту мужа. В последний раз она видела Линессу несколько лун назад — кузина приехала с мужем в Ланниспорт на их с Джорахом корабле. Уже тогда их дела были хуже некуда, Линесса жаловалась, что ей стоило бы выйти замуж за кого-нибудь из Ланнистеров, за того же Гериона, с кем она могла бы путешествовать и в то же время не нуждаться в деньгах. Не далее как несколько недель назад Алисента снова послала кузине немного денег, но их действительно было недостаточно. Сир Джорах уже давно погряз в долгах, и Алисента могла лишь отдаленно представить, как велики они были, раз отчаяние довело рыцаря — и лорда — до работорговли. Линесса писала, что им придется продать корабль, и это было, пожалуй, действительно концом той великолепной жизни, которую этот корабль некогда олицетворял. — Неужели им никак не помочь?! Мы всегда охотно принимали их в Утесе, они могли жить тут несколько лун, никто не прогонял их, — поддаваясь отчаянию, воскликнула Алисента. Возможно, беременность делала ее чересчур сентиментальной, а может, потеряв Гвейна, она просто не желала страданий кому-то еще из своих младших родственников.       Тайвину выказывать подобные чувства было не присуще. — Теперь им здесь нет места. Работорговля запрещена во всех Семи Королевствах. Объявись Джорах Мормонт здесь, мне пришлось бы делать то, что не удалось Эддарду Старку.       Алисента обреченно вздохнула, продолжая жевать начинающие приятно горчить во рту зерна граната. Сама она чистить гранат не любила — сок лился ей на платье, пальцы становились липкими, а Тайвин даже платка не достал, потому что ни одна капля не упала мимо.       Привели Герольда. Ему исполнилось два, он уверенно держался на ножках и громко кричал «Папа!» при каждом удобном случае, когда Тайвин появлялся в поле его зрения. Вот и теперь Герольд, игнорируя мать, поспешил к Тайвину и, усердно кряхтя, попытался залезть к отцу на колени. Тайвин никогда не опускался до роли няньки, но снисходительно позволял сыну маленькие шалости. К тому же залезать на мать в таком деликатном положении Герольду запрещалось.       Алисента спрятала за гранатом улыбку. Ей нравилось, что кроме нее появился еще человек, который испытывал Тайвина на прочность. Они оба, конечно, делали это не со зла, а ради самого же Тайвина. Ему пошло бы на пользу приспускать иной раз свою защиту. И вскоре появится еще один маленький раздражитель.       Герольд забормотал что-то про Мириэль. Теперь его опасно было водить к Джой — слишком болтливым стал, но у него была и другая кузина. Тайвин неохотно, но смирился с присутствием Мириэль, а может, просто позабыл о ней — рыжеволосую девчушку Миранда старалась держать подальше от взгляда Лорда Утеса.       Алисента продолжала посещать в Ланниспорте Бриони и без сына, в последнее время реже из-за своего положения. Она пыталась подбодрить ее. Если бы только Герион вернулся… и Гвейн тоже, тогда девочкам не пришлось бы расти без отцов.       Эта беременность была проще предыдущей. Вероятно, потому что Алисента уже знала, к чему быть готовой. Прежде каждый новый признак вызывал у нее страх, что что-то идет не так. Теперь же Алисента могла считать себя умудренной опытом получше Миранды.       Однако ей все еще удивительно было то, как ее кровать, в которой она провела так много ночей, могла в одночасье превратиться в кровавое поле битвы. И как после одной такой битвы она могла вновь спокойно спать в ней два года, прежде чем было развязано новое сражение. — Тайвин… Я хочу видеть Тайвина…       Алисента не помнила, что в первый раз она мучилась так же. Сейчас ей казалось, что мука никогда не кончится, и она согласилась бы умереть и пополнить список скончавшихся в родах женщин, лишь бы эта боль прекратилась.       Не вполне осознавая, за какую из рук ее держит Миранда, а в какой она сама стискивает простыню, Алисента сжала обе. — Мой муж, позови его.       Прямое обращение было воспринято всерьез — прежде, видимо, ее просьбу воспринимали как несуразицу, рождающуюся в результате измученного родовыми муками тела и разума.       Тайвин явился тут же, служанки расступились, пропуская его к постели, и Алисента вцепилась в мужа. — Скажи мне, что я справлюсь, — стараясь сосредоточить взгляд на его лице, попросила Алисента. Сейчас ей было безразлично, что супруг может подумать о ней или ее слабости. Это и его ребенок тоже, так пусть помогает. — Ты справишься, — проговорил Тайвин, не задавая никаких вопросов, на которые у Алисенты все равно не хватило бы сил ответить. — Нет, не так… — она с досадой отвернула голову, морщась от боли. — Скажи так, как ты обычно говоришь… Когда вариант отказа не рассматривается… Скажи… и я справлюсь. — Ты справишься. Ты это сделаешь, — тверже повторил Тайвин. Если бы в этот раз силой своего авторитета он мог что-то решить, он бы это сделал. Однако Тайвин был бессилен, и Алисенте тоже казалось, что помочь ей могут лишь боги. — Да, я справлюсь… — простонала Алисента, впиваясь ногтями в его рукав. — Я смогу!       В ее ушах все еще звучал его властный голос, который обычно вызывал в других страх, но в ней воскресил решимость. Она справится. Конечно, она справится, разве может она ослушаться мужа? Когда он так говорит, у нее нет других вариантов. Ни у кого их нет.       Алисента взвизгнула. — Миледи, еще немного! — услышала она взволнованный голос Эйли.       Алисента и сама чувствовала, что ребенок почти на свободе. Она бы ни с чем не перепутала это ощущение.       Художник писал ее портрет так долго, что Алисента успела забеременеть вновь. Так что одна ее рука придерживала восседающего на ее коленях Герольда, а вторая лежала на округлившемся животе. Тогда Алисенте еще было неведомо, кто это, но потомки, глядя на ее портрет, будут знать, что то был второй сын, такой же прелестный маленький Ланнистер.