Искры во льду

      Сидеть несколько часов кряду в одной позе было не самым веселым занятием. Алисента жалела, что так и не собралась встретиться с художником еще во время беременности — все равно в последние луны она не могла позволить себе радостного порхания по лестницам. Теперь же Алисента была готова вернуться к жизни, но взгляд старого художника приковывал ее к бархатной кушетке, а его кисть — к полотну.       Алисенте пришлось приложить немало усилий, чтобы ее портрет получился непохожим на остальные. К несчастью, не так давно один Ланнистер уже женился на рыжеволосой леди из Простора. Роанна Веббер, леди Холодного Рва, была второй женой того самого Герольда Ланнистера, в честь которого был назван первенец Алисенты. Герольд, правда, был шестым мужем Роанны — предыдущие задерживались на свете ненадолго, за что девушку прозвали Красной Вдовой. С Герольдом, однако, получилось иначе. Родив ему четверых сыновей, леди Роанна сама загадочно пропала. Алисента узнала ее историю благодаря полюбившейся ей игре «Угадай Ланнистера», в которую она теперь играла с большим мастерством. Такое исчезновение весьма гармонично вписывалось в биографию леди Роанны. Немногим Леди Утеса выпадала честь попасть в заветный сундучок, но Алисента всерьез собиралась стать одной из них. Пусть Тайвин не хочет для себя отдельную карточку, в ее карточке он будет упомянут все равно.       На своем портрете Роанна Веббер была изображена в довольно простеньком для Леди Утеса зеленом платье, ее рыжие волосы были туго заплетены в длинную косу. Леди Роанне было по меньшей мере тридцать лет, когда художник писал ее портрет, но выглядела она совсем юной веснушчатой девушкой. Беременности и роды, коих и до Герольда у нее было достаточно, не испортили ее стройную миниатюрную фигуру. Серо-зеленые глаза смотрели лукаво и озорно, будто Красная Вдова уже готовила очередную шалость вроде собственного побега.       Большая часть Леди Утеса на портретах предпочитали подчеркнуть свою принадлежность к Дому Ланнистеров, надевая фамильные драгоценности с кровавыми рубинами и богато расшитые золотой нитью красные платья. Драгоценности, что веками передавались из поколения в поколение, теперь лежали в шкатулках Алисенты, но она не собиралась вливаться в этот красно-золотой ряд. Рождение наследника Утеса Кастерли отмечали несколько недель балами, турнирами и пирами, и Тайвин преподнес супруге роскошный комплект изумрудов в золотой окантовке. На бархатной подложке лежало и изумрудное ожерелье, и серьги, и кольцо, и даже гребень для волос. Словом, все необходимое для идеального, непохожего на прочие, портрета.       Волосы Алисента перед каждым сеансом с художником расплетала, приспущенные рукава зеленого платья обнажали ключицы и плечи. Алисента не хотела копировать материнский портрет — сходство и так было очевидным, — поэтому она приказала пошить платье не с серебряной вышивкой, а с золотой, и решила, что изобразить на полотне ее следует вместе с сыном. Леди Утеса часто составляли компанию на полотнах их любимые питомцы, котята или щенки, у одной на плече сидела даже обезьянка, наверняка привезенная откуда-то из-за Узкого моря, однако за последний век никто не догадался позировать с ребенком. Алисента рассчитала, что портрет будет закончен, когда ее Герольд уже научится сидеть, а пока на ее коленях, чередуясь, сидели все другие подходящие по возрасту дети, которых удалось раздобыть в детских Утеса. Дети воспринимали происходящее как игру, с любопытством наблюдали за художником, строили ему рожицы, а когда начинали капризничать, няньки уносили их обратно в детскую. Любимицей Алисенты была маленькая Ланна, имевшая способность засыпать в совершенно любой позе и ситуации. Малышка проспала много часов на руках Алисенты под внимательным взором художника, не разбуженная даже теми многочисленными друзьями, что приходили развлекать Леди Утеса в такие скучные моменты.       Герион, конечно, всячески старался рассмешить Алисенту, чтобы она разрушила позу. Потому художник мгновенно мрачнел, едва только замечая Гериона на пороге ее покоев. Леди Шира Крейкхолл, мать маленькой Ланны, приглядывала за дочкой и одновременно делилась с Алисентой советами по части материнства. Ланна была ее вторым ребенком, и леди Шира признавалась, что теперь ей выпал шанс исправить ошибки, совершенные с первенцем.       Последние недели компанию Алисенте составляла и вернувшаяся в Вестерос Линесса. Кузина была полна впечатлений и нежелания возвращаться на Медвежий остров, поэтому убедила мужа сперва немного погостить в Утесе Кастерли. Однако теперь Алисента чувствовала еще большее единодушие с Алерией, с которой после рождения сына стала чаще обмениваться письмами. Линесса же осталась такой, какой всегда была. Первое время она без перерыва рассказывала про свои приключения в море и на суше, про людей, которые ей встретились, заморские блюда, которые ей удалось попробовать. Теперь же, когда ее истории и запал понемногу иссякали, кузины говорили о чем придется. Алисента сидела неподвижно на кушетке, держа на руках младенца или подушку, его заменяющую, а Линесса расхаживала по покоям кузины в одном из новеньких платьев с мирийским кружевом и разглядывала гобелены на стенах. — Я удивлена видеть здесь этот портрет, — Линесса остановилась перед изображением леди Хайтауэр. — Что удивительного? Отец мертв, мы с Гвейном здесь. Пусть и мама будет с нами, хотя бы таким способом, — Алисента едва сдержала порыв пожать плечами. Она старалась шевелить только губами, чтобы художник поскорее закончил написание портрета и она снова была вольна проводить свои дни, будучи не привязанной к своим покоям. Алисенте нетерпелось снова прокатиться верхом с друзьями и устроить пикник, как они привыкли делать в первые недели ее брака. Мейстер собирался позволить ей это со дня на день, а слову мейстера даже Тайвин возражать не стал бы. — Я не про то, — отмахнулась Линесса. — Как мой отец позволил забрать портрет? — Неохотно, но… Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — прищурилась Алисента, стараясь краем глаза поглядывать на Линессу, не поворачивая при этом головы.       Кузина улыбнулась, и Алисента мгновенно поняла, что ее ждет какая-то заманчивая сплетня. — Малора однажды рассказала мне, что перед тем, как твоя мать вышла замуж за твоего отца, ей сделал предложение наш отец. Но твоя мать отказала!       Алисента почувствовала разливающийся по телу жар, но художник даже лоб не нахмурил. Видимо, и не такое ему приходилось слышать во время сеансов.       Подумать только, ее мать могла стать Леди Высокой Башни, но предпочла стать женой второго сына! Тем больше причин было у Алисенты добиться того, от чего отказалась ее мать. Впрочем, она уже добилась — она Леди Утеса Кастерли и мать наследника, и вскорости ее портрет будет висеть на галерее среди портретов других Леди Утеса. — Давайте закончим на сегодня, — предложила Алисента художнику. Ее спина начала ныть еще сильнее, чем во время беременности, а руку, которой она держала подушку, Алисента еще четверть часа назад перестала чувствовать.       Художник кивнул и начал собирать свои принадлежности. Алисента со стоном поднялась с кушетки и побрела к кровати, чтобы прилечь. Едва она пристроилась на подушках, как кормилица принесла ей Герольда. — Он сегодня хорошо покушал или опять капризничал? — Алисента позволила уложить младенца рядом с собой и погладила сына по золотым кудряшкам. С каждым днем Герольд становился все более очаровательным маленьким Ланнистером. — Все хорошо, миледи, — ответила кормилица. — Мы подумываем над тем, чтобы нанять мне подмогу. Малыш ненасытен. — Так и должно быть, — убежденно ответила Алисента. — Наследник Утеса должен хорошо кушать, чтобы вырасти сильным. — Где же мой племянник? — в покои сестры едва ли не вприпрыжку вошел Гвейн. — Я тебя утром не могла дождаться, а как Герольда приносят, ты уже дежуришь, — возмутилась Алисента. — В следующий раз, когда ты мне понадобишься, скажу, что это Герольд тебя зовет. — Я протестую против использования моего племянника в корыстных целях, — Гвейн потеснил смутившуюся кормилицу и присел возле кровати, так что его лицо оказалось на одном уровне с племянником, и принялся трясти перед его лицом всякой чепухой, что нашлась у него в карманах. — Если ты будешь таким же хорошим отцом, как дядей, твоим детям повезет.       Алисента чувствовала странное тепло внутри, когда наблюдала, как ее брат играет с малышом. Она знала, что Тайвин тоже бывает в детской, но также понимала, что при ней супруг вряд ли станет показывать свои чувства по отношению к сыну, а потому оставляла его с Герольдом наедине, надеясь, что Тайвин действительно использует эту возможность. — Знаешь, что я узнала? — продолжила Алисента, заметив, что Линесса успела покинуть ее покои. — Что дядя Лейтон делал предложение маме, но она отказалась и вышла замуж за нашего отца! — И ее портрет все еще висит здесь? — хмыкнул Гвейн. — Я думал, ты разочаровалась в ней из-за недостаточной амбициозности. — В конце концов, она была бы только третьей его женой, и ее сын все равно не смог бы стать наследником Высокой Башни, так что это ни на что бы не повлияло. — Ну конечно, как я мог забыть, — закатил глаза Гвейн. — Малыш, тебе придется быть очень амбициозным, иначе твоя мама родит кого-нибудь поамбициознее, а тебя велит закрасить на ее портрете, — обратился он к Герольду.       Теперь глаза закатила Алисента.