Ксено

      Мишель успешно пересек мост, который оживился скопищем машин едва две половинки моста опустились настолько низко, чтобы при должной скорости перелететь на другую сторону, использовав часть моста как трамплин. Мишель едва посмеялся своим мыслям, вспомнив, как такую хрень однажды провернул Рави на своем ржавом «тарантасе». Мишель тогда чуть не выплюнул сердце от страха, Рави победно ухахатывался, когда они приземлились целыми, за исключением колеса, которое отлетело и покатилось в воду. А Мирей… Мирей… Ничего?       Мишель начал стучать по своей голове, угодил по взбухшему виску и завыл от боли. «Так лучше. Думай о боли — не думай о Мирей».       Он перелез через забор, даже не порвав джинсы, он явно делает успехи. Залез в открытое окно буфета на первом этаже и помчался к лестнице второго жилого корпуса. Мишель начал считать комнаты. Стена — выдох. Дверь — вдох. Так он добрел до четырнадцатой комнаты, дверь которой разукрашена всякими неприличными рисунками, с выцарапанными ругательствами на дереве. В комнате мирно дремали четыре соседки Мирей и она сама, а Рави устроился у неё в ногах. Рави поднял на Мишеля заспанный взгляд и зашептал:       — Пришёл меня подменить? — Уголки его губ едва дрогнули.       — Нет, я ухожу, — твёрдо, но тихо ответил Мишель, не желая будить Мирей, на остальных спящих ему как-то насрать.       Рави подскочил, и пружины кровати заскрипели, а Мирей начала ворочаться. Когда её дыхание выровнялось, Мишель и Рави синхронно выдохнули и сделали новый вдох.       — Что за выходки? — Рави начал тыкать в плечо Мишеля. — Ты вырвал меня сюда, чтобы я покараулил Мирей, пока ты мозги проветриваешь.       — Недопроветрил, — устало протянул Мишель. Только сейчас он осознал — как же сильно ему хочется спать. — Я ухожу.       — А мне что прикажешь делать? — Рави выглядел таким же уставшим, как и сам Мишель, но в отличие от него, Рави был цел и невредим, тогда как Мишель напоминал кусок свежей говядины.       — Я надеюсь на тебя. Ты же мой «брат» и её тоже. Позаботься о ней. — Мишель ухватился за его плечи. — Я больше не могу здесь находится.       Они замолчали. Мишель так и не оторвал от него рук, наоборот — впился сильнее, пока Рави не сообразил перехватить его ладони, чтобы Мишель не проделал в нем десять отверстий своими ногтями.       — Миш, — Мишель вздрогнул, — что происходит? Здесь и раньше случались мордобои, поножовщины, бойкоты и массовый разбой. Тебя били, и ты бил. Что за реакция?       — Не важно, я уйду. Пригляди за ней, — прервал его Мишель, не желая, чтобы тот ещё и слова выкинул.       — Миш, послушай. — Рави уселся на пол и потянул Мишеля за рукав. — Я два раза завалил выпускные экзамены, ты один раз — все ради Миры, чтобы не оставлять её в интернате одну. Мы не можем её опекать вечно.       — Рави, ты не понимаешь. — Мишель начал трястись. — Ты не понимаешь, сейчас все совсем по-другому. Тебя не было тогда, а я был. Я видел её после… После… Я видел, Рави… Посмотри на неё сейчас — она как «овощ». Я прямо сейчас могу её взять и свернуть семь раз, а она не пискнет. Рави, по пути домой она спит в багажнике и ей все равно. Да, я могу её закинуть на плечо и унести, а она не издаст и крика о помощи!       — Потому что она тебе доверяет.       — Она всем им доверяет! Рави, посмотри, — он указал на свое лицо, — это сделал наш! Это сделал «муравей»! А она с ними носится, как со своими детками. Ты думаешь они с ней не сделают этого же только потому, что она когда-то была их «принцессой»?       Рави подхватил Мишеля под локоть, повёл в общую душевую, а после стал умывать огромным количеством холодной ржавой воды. Через некоторое время Мишель забрыкался и стал судорожно глотать воздух.       — Чуть не захлебнулся, — прошептал Мишель.       — Полегчало? — Рави наконец его отпустил и стал осматривать беглым взглядом. — Это все из-за Тео, — выпалил он невпопад, но совершил ошибку. — Вся эта хуйня из-за него.       — Я не могу его винить за побег, когда сам также убегаю. Я его понимаю.       — Фу! Не смей себя сравнивать с ним. — Рави скривился. — Он должен был понимать свое место в здешней иерархии и должен был понимать последствия, когда убежал. И ты должен понимать, чем обернётся твой побег. Не будь как он, дотерпи эти два несчастных месяца.       — Да какое у меня место здесь? — Он сжал раковину до боли в костях и благодарил шёпотом всех богов, что Рави отошёл на безопасное расстояние. — Какое у меня место в этой чёртовой иерархии? — Мишель стал истерично хихикать. — А, я знаю — роль подстилки. У меня будто в самой судьбе вычерчено призвание шлюхи. Что, круто было строить свою империю, пока четырнадцатилетка даёт в жопу главе «клопов»?       Рави не ответил. Он ничего и не мог ответить, лишь плотнее сжал губы. Рави едва коснулся его плеча. Мишель сейчас — минное поле. Одно неверное движение, и Мишель сорвётся в вой, плач, может, ударит. Он сейчас непредсказуем.       — Только дыши, — умолял Рави. — Зря я завёл эту тему… Прошу, дыши.       — Я уйду, — едва лепетал Мишель на остатках воздуха в лёгких. — Уйду-уйду-уйду.       Едва Мишель сделал один глубокий вдох, дверь в ванную распахнулась. На пороге Мирей — растрепанная, сонная. Она медленно убрала чёлку с глаза и осмотрела «братьев» и без лишних слов села к ним на холодный кафель, поджимая голые ноги под себя. Мишель проглотил истерику, стёр слезы — он не может предстать в таков виде перед Мирей, которая от любого неверного движения рассыпалась песком.       — Мира, иди спи, — тихо буркнул Рави. — Мишель уходит, а я останусь с тобой.       Мирей не ответила, взяла руки Мишеля в свои крохотные ладошки.       — Я все слышала, — тихо проговорила Мирей, — все с самого начала. Я ухожу с вами.       «Братья» застыли в оцепенение на добрых секунд тридцать. Рави хлопал ртом как рыба, но что-то сказать смог только Мишель:       — А как же «муравьи»?       — Миша, — она взяла его лицо в ладони, — мне они больше никто. Они переступили черту, ударив своего же. Все начало рушиться ещё когда дядя ушёл с поста директора, а когда ушёл Тео… Это больше не мой дом, а для вас подавно.       Мирей сгребла их в объятия, голос её стал более надрывным:       — Простите, — шептала она каждому на ухо. — Простите меня. Мне понадобилось целых полгода, чтобы все осознать.       — Мира, тебе не надо извиняться. — Мишель ткнулся ей в шею лбом. — Я понимаю, почему ты так поступила.       — Не надо оправдывать меня, — сказала она с явной ноткой ярости и раздражения в голосе. — Я лелеяла себя, пока моим «братьям» делали больно. Перестань меня жалеть, Мишель, я сама с этим прекрасно справлялась последние полгода.       Она встала и протянула обоим руки.       — Пойдём. Отдохнёте, и уйдём отсюда навсегда.       Рави послушно взялся за её ладонь и поднялся с пола. Едва он скрылся из виду, как Мишель спросил:       — Почему?       — Я уже ответила.       — Я тебя слишком хорошо знаю. — Он встал и приблизился к ней. — Что послужило толчком?       Мирей отвела взгляд, открывая и закрывая глаз, будто пытаясь проморгаться, но долго тянуть с ответом она не могла.       — Твои истерики, — начала она, — психозы, панички — я не знаю, как это назвать… Я просто поняла, к чему это ведёт… Я знала… И я сделала второй шаг — первый за меня уже сделали.       — Погоди, что ты знала? — Мишель вылупился на неё с неподдельными ужасом, с горле застрял комок. — И что за шаги такие? О чем ты?       — Прости. — Мирей шмыгнула носом. — Я рылась в твоих вещах и я знаю… Знаю, что у тебя был план. Нет, десятки планов на нашу будущую жизнь, пожелания и напутствия, но ни в одном из этих планов не было тебя… — Она погрузила лицо в свои ладони и перестала сдерживать слезы. — Прости меня, Миш. Я знаю, что должна была поговорить с тобой, но ты сам знаешь. Ты — бомба, а я могу нажать не туда. Поэтому я заключила сделку с «дьяволом». Он пообещал сделать первый шаг при условии, что я сделаю второй. И вот я сделала.       Мишель прекрасно понимал о чем она. Прекрасно знал кто был этим «дьяволом». Внутри не осталось ничего, кроме гадкого чувства предательства. Мишель закрыл глаза и откинул голову, сил хватило лишь просипеть:       — Как же я вас всех ненавижу.       — Пообещай, что не оставишь нас. — Мирей уставилась на него детским напуганным взглядом. — Пообещай… Пообещай, что не умрёшь.       — Обещаю. — Мишель мягко заключил её в объятия, на что Мирей стала пускать слезы, слюни и сопли в его толстовку. — Так, какой у нас план?       — Сдадим экзамены досрочно. — Мирей стала утирать слезы и через каждое слово шмыгать носом. — А от матери достался дом. Сам понимаешь — дом мамы — это крайние меры, и я…       — И спасибо, что ты на них идёшь. — Мишель чмокнул её в лоб. — Пошли спать.       — Угу, — улыбнулась она.       Втроём они уместились на полу, зарывшись в кучу подушек и одеял. Справа — Рави. Слева — Мирей. Мишель устроился посередине, обнимая двоих своими огромными медвежьими лапами. «Последний день», — хмыкнул он и позволил себе спокойно уснуть.