The Honoured One

Подготовка к тридцать первому декабря была для Сатору временем особенной заботы и нежности. Несмотря на разгар сезона проклятий, он настоял, чтобы Яга предоставил им обоим недельный отпуск, чтобы провести вместе последние дни уходящего года. Сенсей, если вы не разрешите мне это официально, я сделаю это самовольно. Учитель задал множество вопросов, которые Сатору предпочёл игнорировать. Почему одновременно? Почему нельзя взять отпуск по очереди? Вам действительно нужно всё делать вместе? Стоит отметить, что Яга не знал об их отношениях и не подозревал о клятве Сугуру. Возможно, однажды они расскажут ему, и это известие заставит его волосы поседеть. Но пока его учитель не мог отказать ему — хотя и не имел реальной власти над сильнейшим магом в мире — он был ему обязан. Сугуру не понимал, почему Сатору был так настойчив. Эта неделя не должна была быть особенной. Однако для Сатору это имело смысл. Немой страх поселился в груди. Каждый раз, когда он думал о клятве, пальцы покалывали горячими иглами, а тело содрогалось — и определенно не от радости. Он не мог избавиться от тревоги и беспокойства. Сатору выражал свою любовь как мог. В первый день он отвёл Сугуру в его любимый парк и купил любимый сэндвич, хоть и слишком острый, и газировку, хоть и слишком холодную. Они сидели под зимним солнцем, наблюдая за снежными облаками. Их пальцы замерзали, но это ничто по сравнению с теплом переплетённых рук. На второй день они остались в общежитии, Сатору приготовил вкусный и тёплый карри для него и Сёко. Кулинарные навыки Сатору всегда восхищали Сугуру. Карри был насыщенным, идеально приправленным, а мясо и овощи — приготовлены до совершенства. Рождество они провели в комнате Сатору, смотря сентиментальные фильмы и наслаждаясь обществом друг друга, обнявшись. На четвёртый день они поели зару собу и десерт. Пятый день прошёл в аркаде, где Сатору не давал Сугуру выиграть в Street Fighter. Шестой день они лениво играли в старые карточные игры в комнате Гето. Сугуру нравилось это. Быть окружённым заботой и любовью великого Годжо Сатору — это привилегия, которую не мог испытать никто другой. Но в то же время, Сугуру это тяготило. Он чувствовал, что исполняют последние желания. Каждое блюдо, которое Сатору гордо преподносил ему, казалось последним ужином. Тем не менее, он не мог заставить себя остановить Сатору от того, чтобы осыпать его вниманием и проводить вместе время. Редко выпадала возможность быть так близко друг к другу столь долго. Он решил наслаждаться мгновениями счастья, которые можно было иметь. После шести дней чистого блаженства и удовлетворения пришёл канун Нового года. Седьмой и последний день своего отпуска они провели, не расставаясь ни на минуту, ещё больше, чем обычно. Они готовили завтрак, обед и ужин. Тишина между делами заполнялась тёплыми, неуверенными поцелуями. Медленно наступала ночь. Они сидели, скрестив ноги, друг перед другом на кровати Сугуру. Сладкий запах благовоний наполнял комнату. Весь свет были выключены, и лишь лунный свет освещал их лица. Телефон Сатору лежал между ними с будильником, установленным на полночь. Оба чувствовали тревогу, глядя друг другу в глаза. Тысяча проклятий поглощена. Технически, Сугуру выполнил свою клятву и сдержал обещание. Технически, всё должно быть в порядке. Несмотря на это, единственный способ узнать наверняка — дождаться удара часов в полночь. Они смотрели друг другу в глаза уже более десяти минут. С каждой секундой дыхание становилось всё тяжелее. Ладони Сатору покрывались потом. Время неумолимо тикало, и Сатору ощущал, как его лицо становится всё холоднее с каждой секундой, а затылок покалывал от напряжения. Никогда раньше он не был так напуган. Он потянулся, чтобы положить руку на колено Сугуру, наклоняясь ближе, желая быть ближе, мечтая, чтобы этот момент длился вечно. Его глаза были устремлены в янтарные Сугуру. Мягкий взгляд Гето, совпадающий с его, согревал так, как только Сугуру мог согреть. Сугуру знал, что выполнил клятву, но всё равно был на взводе. Связующие клятвы имели серьёзные последствия, если их нарушить. Это могли быть его последние моменты на Земле, но он не хотел бы провести их как-то иначе. Они тонули в глазах друг друга. Оба желали, чтобы время остановилось и заключило их в этот момент навсегда. Внезапно громкий звук нарушил их тишину, заставив обоих вздрогнуть. Сатору схватил телефон и сжал его так сильно, что тот разлетелся на куски, которые он тут же отбросил. Шум мгновенно прекратился. Телефон выполнил миссию. Наступила полночь, и Сугуру был наконец свободен. Он мгновенно почувствовал, как тяжесть спала с сердца, и ощутил невероятное облегчение. Теперь пришло время праздновать. — Блять, блять, блять, — повторял Сатору, разрывая рубашку на Сугуру. — Иди сюда, — Сугуру схватил его за талию и притянул к себе на колени. Они целовались жадно, не в силах насытиться друг другом. Адреналин зашкаливал. Их тела пылали от возбуждения, дыхание было сбивчивым. Они не могли поверить, что теперь могут жить без страха, без ожидания грядущей беды. Постепенно они начали успокаиваться, их губы двигались в унисон, поцелуи прерывались только для того, чтобы вдохнуть. Руки Сатору скользили по широкой груди Сугуру, крепко обнимая его. Сугуру сжимал Сатору так сильно, что тот едва мог дышать, но это не угнетало его, а приносило утешение. Он не мог поверить, что теперь сможет быть с ним навечно. Пальцы Сатору устремились к брюкам Сугуру. Он хотел Гето целиком и полностью, хотел показать ему всю глубину своей любви. — Успокойся. У нас есть всё время мира, — Сугуру пытался его успокоить, держа за локоть. — Мне всё равно. Я хочу сейчас, — сказал Сатору, вытащив наполовину эрегированный член Сугуру из брюк и начав его ласкать. — Откуда такая нетерпеливость? — с трудом вымолвил Сугуру, чувствуя мгновенное удовольствие. — Ты действительно будешь играть в эту игру, Сугуру? — почти умолял Сатору. — Возможно, да, — ответил Сугуру, проводя руками по рукам Сатору. Он крепко сжал его плечи, когда почувствовал, что Сатору ускоряет темп. — Только не сегодня… Пожалуйста, — тихо произнёс Сатору, глядя в глаза Сугуру, и тот не смог противостоять, видя его обнажённые желания. Он поддался, наклонился, чтобы снова поцеловать Сатору. Он открыл рот, позволяя Годжо проникнуть внутрь; их языки медленно танцевали. Это тепло зажигало огонь в душах. — Сними брюки. Сними всё, — приказал Сатору, вставая с колен Сугуру и избавляясь от своей одежды. Он не стеснялся своих шрамов, но стоило Сугуру прикоснуться к ним, как он чувствовал мгновенное утешение и уверенность. Он чувствовал себя непобедимым. В конце концов, неважно, что он проиграл — он выиграл Гето. — Ты знаешь, иногда тебя нужно поставить на место, — сказал Сугуру, снимая брюки. Эти слова вызвали волнение у Сатору. За последний год он многому научился у Сугуру, но главное, он узнал много о себе. Он вспомнил, как впервые боролся за доминирование, сопротивляясь. Он уже чувствовал себя достаточно уязвимым с Сугуру, но сдача контроля была совершенно другим испытанием. Почему бы тебе это не сделать? Я не буду принимать приказы от тебя. А как насчёт этого? Почему бы тебе не позволить мне сделать это? Разве это не будет приятно? Не знаю, будет ли? Сатору, с меня хватит. Наклонись. Ладно. Только в этот раз. Он понял, что с Сугуру ему нравится отпускать. Нравится отдавать весь контроль, становиться глиной в руках Сугуру. И Сугуру исполнял это желание, направляя, давая чёткие команды, позволяя знать, что делать. Сугуру наклонился, чтобы открыть ящик тумбочки и достать наполовину использованную бутылку лубриканта. При лунном свете Сатору мог видеть очертания мышц Сугуру, которые напрягались и расслаблялись. — Вот, продолжай, — вырвал Сатору из транса голос Сугуру, когда он взял его руку и выдавил немного лубриканта на ладонь. За этот год Сугуру изучил все предпочтения Сатору. Он знал, что доставляет ему наибольшее удовольствие, и как сильно Сатору любит одновременно дарить и получать наслаждение. Сугуру вновь притянул его на колени, наслаждаясь чувством их обнажённых тел, теперь не скрытых под слоями одежды. Их бедра соприкоснулись, и тела начали греться, несмотря на зимнюю стужу за окном. — Блять, Сугуру, — прошептал Сатору, охватывая их члены холодной, смазанной рукой. — Используй другую руку тоже, — сказал Сугуру. Сатору послушался, положив левую руку на их головки, осторожно потер их вместе, наблюдая, как они выделяют смазку, и слушая непристойные звуки, создаваемые его влажными руками. Они оба стонали от совместного наслаждения. Сугуру вонзил ногти в талию Сатору, оставляя следы, которые тот никогда не станет исцелять. Ему нравились эти послевкусия интимности. Сугуру осторожно уложил их на бок, приблизив свои губы к уху Сатору, чтобы шептать ему нежности или давать команды. — Крепче. Быстрее, — прошептал он. И Сатору подчинился, усиливая хватку и ускоряя движения. Сугуру знал о стремлении Сатору угодить и собирался воспользоваться этим по полной. Первый раз, когда Сатору коснулся Сугуру руками, был ошеломляющим. Гето ожидал, что это будет похоже на самоудовлетворение, но ритм Годжо был совершенно другим. И то, что это был парень, которого он любил и о котором тосковал так долго, только усиливало чувства, бурлящие в его нутре. Теперь он был ошеломлен пылом Сатору. Его сердце колотилось от близости Сатору. Держать его в своих объятиях было удовольствием, за которое он готов был пожертвовать всем. Способ, которым шершавые руки Сатору обхватывали их обоих, был божественным. Его тело содрогалось каждый раз, когда Сатору дразнил его и доводил до предела. Через несколько минут он почувствовал, что приближается к оргазму. — Чёрт, Сатору. Хватит, — прошептал он ему на ухо. Но Сатору не остановился, продолжая ускоряться и тереться о Сугуру. Он уткнулся головой в шею Сугуру и громко застонал. — Успокойся. У нас есть время. У нас есть всё время мира, — успокаивал его Сугуру, удерживая его за запястье и отводя руку. Сатору громко заскулил. — Почему? Я был так близко, — он толкнулся бёдрами вперёд, ища больше трения, сопротивляясь хватке Сугуру на его запястье, желая вернуть руки туда, где их так жаждало тело. — Просто расслабься. Теперь я займусь тобой, — уверенно сказал Сугуру. Ему нравилось, как тело Сатору моментально застыло в предвкушении. — Х-хорошо, — сказал он, глаза его широко распахнулись от возбуждения. Сугуру наслаждался эффектом, который его слова производили на Сатору. Он наклонился и обхватил пальцами член Годжо в первый раз за эту ночь. Он сделал несколько уверенных движений, прежде чем лизнуть снизу и взять головку в рот. Сатору лёг на спину и удовлетворённо вздохнул. Сугуру был счастлив облизывать клубничный лубрикант с его члена. Он был слишком сладким, но это не имело значения. Главное, чтобы Сатору нравилось, тогда и Гето был доволен. Сатору ощущался тяжёлым на его языке. Ему нравилось это давление, когда его губы растягивались, чтобы принять толщину. В первый раз, когда он попробовал это, он моментально пристрастился. Ничто не сравнится с тем, чтобы доставлять удовольствие своему Сатору. Способ, которым Годжо стонал без стеснения, как он вонзал ногти в его кожу, как сначала осторожно толкался в его рот — всё это приносило Сугуру невероятное удовольствие. Наслаждение Сатору достигло пика, когда Сугуру взял его глубже и обхватил его бедра, призывая его отпустить себя и потерять контроль. Сатору подчинился, безжалостно толкаясь в его рот, зная, что Гето справится. Сугуру успокаивал его много раз, что сможет. И за этот год Сатору научился доверять его словам. Удовольствие было слишком велико, чтобы сопротивляться. Он собрал волосы Сугуру в хвост и держал его, время от времени убирая пряди с его лица. Пальцы Сатору судорожно сжались, и уши заложило от знакомого звука, который он теперь принимал с радостью. Его взгляд расфокусировался, тело расслабилось, полностью отдаваясь волнам наслаждения, накрывающим его. Конечности онемели, и он позволил своему разуму погрузиться в это знакомое состояние, которое он мог достичь только с помощью Сугуру. Состояние чистого блаженства. Ничто не могло достичь его там. Он больше не был Годжо Сатору. Он был принадлежностью Сугуру. Сатору сделал ещё несколько жалких толчков, пока его тело дрожало и извивалось. Сугуру не останавливался. Он продолжал держать Сатору за бёдра, всё ещё втягивая его в свой рот, затем переходя к кончику, чтобы облизывать и сосать его. Чувство стало слишком сильным. Сатору знал, что Сугуру любил его мучить. Он часто это делал. Прежде чем Годжо успел спуститься с пика удовольствия, Гето продолжал, толкая его всё дальше к грани безумия. Это стало невыносимо. Сатору больше не мог этого терпеть. — Сугуру, пожалуйста. Я не могу больше, пожалуйста. Пожалуйста, — простонал он в подушку, пытаясь оттянуть Сугуру за волосы. Сугуру наслаждался этим. Ему нравилось снимать с Сатору защиту и сводить его до плачущего, стонущего состояния. Он больше не мог быть громким или дерзким. Он был разобран до своего самого уязвимого «я». Того «я», которое никто больше не видел. Годжо наблюдал, как Гето сел и снова начал гладить его руки, время от времени сжимая их. Он поглаживал его спину, пока Сатору приходил в себя, наслаждаясь блаженством и желая, чтобы это туманное чувство никогда не покидало его. Сугуру уложил Сатору на бок и прижался к нему. Сатору крепко обнял его и не хотел отпускать. — Дай мне немного свободы, хорошо? — рассмеялся Сугуру, снова начав гладить чувствительный член Сатору. От этого Сатору немного ослабил хватку, позволяя Сугуру свободно двигаться. Годжо закрыл глаза и глубоко вдохнул. Он чувствовал, как в нём снова загорается искра. Он всё ещё хотел большего. Сугуру не собирался быть чересчур чутким, но он больше не мог терпеть боль между ног. Ему нужно было быть внутри Сатору. Сейчас. Он провёл рукой по бедру Сатору, сжал его колено и приподнял к груди. Медленно вставив палец внутрь, он дал Сатору время привыкнуть к этому чувству. Сатору не мог не задыхаться. Независимо от того, сколько раз они это делали, ощущение всегда было новым. Через несколько мгновений Сугуру выровнял себя с входом Сатору и встретился с ним взглядом, пока Годжо обвивал его шею руками. Глаза Сатору сияли желанием, он всё ещё хотел большего. Он всегда хотел большего. — Ты готов? — всегда спрашивал Сугуру. — Чёрт возьми, да, — всегда отвечал Сатору. Всегда такой храбрый, пока Сугуру не входил в него так глубоко, что глаза закатывались и из его рта вырывался стон против воли. Он был закалённым в боях воином, его шрамы это подтверждали, но уязвимость от прикосновений Сугуру приводила в трепет. То, как Сугуру погружался в него глубоко. То, как он выходил и вновь входил. Всё это было так приятно, слишком приятно. Годжо всегда думал, что секс будет приятным. Об этом говорили люди на протяжении тысячелетий. Но он никогда не думал, что это будет настолько невероятно. Каждый раз, когда Сугуру его раскрывал, он испытывал чистую эйфорию. Что касается Гето, его разум затуманивался желанием. Всё, о чём он мог думать, это Сатору, Сатору, Сатору. Руки Сатору на его спине. Ноги Сатору, обвивающие его талию. Глаза Сатору, встречающиеся с его. Никто никогда не станет свидетелем этого. Никто никогда не увидит единственную слабость великого Годжо Сатору. Немногие вещи приносили Сатору и Сугуру радость в жизни. Они наслаждались существованием друг друга. И тот факт, что они нашли друг друга в этой жизни, не ускользнул от их внимания. Они будут дорожить этим фактом, быть благодарными за него и праздновать, соединяя сердца и тела. Сугуру проглотил бы ещё тысячу проклятий, если бы пришлось. Всё ради того, чтобы видеть довольную улыбку на лице Сатору, когда он принимал его в себя. — Чёрт, Сугуру. Не останавливайся. Я не хочу, чтобы ты останавливался, — сказал Сатору, задыхаясь. — Не остановлюсь. Не остановлюсь. Как это приятно? Скажи мне, как это приятно, — прошептал Сугуру, прежде чем соединить их губы. Поцелуй был медленным и нежным. У них было всё время мира. Они больше не ожидали обратного отсчета. — Я люблю тебя, — вырвалось у Сатору, и это слегка удивило Сугуру. Они редко произносили эти слова, бережно сохраняя их для самых интимных моментов. Обычно Сатору выражал свою любовь объятиями и нежными прикосновениями, а Сугуру — временем и вниманием. — Я тоже тебя люблю, — тихо ответил Сугуру, чувствуя, как сердце смягчается от искренности слов Сатору. Он хотел подарить ему всё, что имел, и даже больше. Хотел дарить ему такое наслаждение, которое он едва мог выдержать и даже превзойти это. У Сугуру возникла идея. Он решил воспользоваться своим знанием предпочтений Сатору в постели. — Перевернись, — просто сказал Сугуру, вытаскивая член. Сатору громко застонал и повернул бёдра, оплакивая потерю трения. Но он послушался, предвкушая удовольствие от занятия любовью в своей любимой позе: сзади, когда Сугуру держит его запястья одной рукой, а другой рукой вцепляется в волосы. — Если бы я мог, я бы любил тебя так каждый день до конца наших жизней, — прошептал Сугуру ему на ухо, слегка прикусывая плечо. — Чёрт. Не искушай меня сбежать и оставить всё это позади. Ты знаешь, что я бы сделал это ради тебя, Сугуру. Вот он, момент, когда Сатору открывался, позволяя себе быть уязвимым. Момент, когда он отпускал все барьеры. Не прошло и минуты, как разум Годжо начал снова ускользать, погружаясь в это состояние. Он начал слабеть под влиянием Сугуру. Гето не мог устоять. Иногда всё, что он мог сделать, это следовать за своим наслаждением. Когда Сатору полностью открывался ему и позволял использовать своё тело, Сугуру не мог сопротивляться. Он целовал, кусал и любил Сатору. Когда Сатору бывал пьян от страсти, он рассказывал Сугуру, как сильно он это любит, как ему нравится быть использованным для удовольствия Сугуру, как стоны Сугуру заставляют его чувствовать головокружение от осознания, что Гето наслаждается благодаря ему. Сугуру сжал его запястья ещё сильнее и потянул волосы. Спина Сатору выгнулась, когда волны наслаждения прокатывались по его телу. Его глаза закатились, и он закрыл их, позволяя стонам вырваться наружу. Вначале он стеснялся быть громким в постели. Но с течением времени, когда Сугуру каждый раз делал ощущения всё более и более приятными, ему стало всё равно. С каждым резким толчком Сугуру Сатору издавал тихие «ах». Он был скован и не мог ничего сделать, кроме как отдаться, расслабиться и позволить Сугуру делать с ним всё, что тот хочет. — Иди сюда, — Сугуру обнял Сатору, прижав его к груди. — Ты так хорошо справляешься. Ты так хорошо это принимаешь, — похвалил он его. Ему нравилось потакать самолюбию Сатору. Он ждал ответа, тишина означала продолжать, но… — Чёрт возьми, — означало идти ещё сильнее, и в ту особенную ночь Сугуру давал Сатору всё, чего тот хотел. С каждым движением они ощущали вспышки тока. Их тела горели от страсти. Каждый участок кожи, соприкасающийся с другой, пылал. Сатору чувствовал горячее дыхание Сугуру на своей шее; его ноги, удерживающие того на месте; его руки, обнимающие, ласкающие член в такт толчкам. Сугуру и Сатору знали тела друг друга, как собственные. Год совместной постели, страстных ночей и переплетённых тел оставили свой след. Поэтому приближение оргазма было для них знакомым ощущением. Они чувствовали те же признаки — замедляющиеся толчки Сугуру, дрожащие бёдра Сатору и усиливающиеся хватки. Без исключения, они удовлетворяли друг друга каждый раз. Стоны Сугуру, его толчки, одна рука на колене Сатору, распахивающая его, другая быстро ласкающая. Все эти ощущения легко доводили до края. Наслаждение накатывало волнами, и он радостно принимал их, наслаждаясь волнами и вспышками тока, пронизывающими его. Для Сугуру всё, что нужно, чтобы кончить, — это видеть, как Сатору содрогается в оргазме, видеть, как он запрокидывает голову, слышать его глубокие стоны. Это доводило его до пика, позволяя ему достигнуть своего наслаждения, продолжая толкаться и заполнять Сатору. После того, как они отдышались, они лежали рядом, обнявшись, смотря друг другу в глаза. — Ты доволен? — прошептал Сугуру, поглаживая его руки. — Пока что да. Спасибо, что спросил, — Сатору закатил глаза. Он придвинулся ближе и обнял Сугуру, притягивая его к себе, будто не хотел отпускать. — Обещай мне, что больше никогда не сделаешь ничего подобного. Ты больше не будешь таким безрассудным, — наконец заговорил он, разрывая затянувшееся молчание. — Если задуматься, кто здесь действительно безрассудный? Я ведь не устраивал резню, пытаясь уничтожить каждое проклятие в Токио, — попытался пошутить Сугуру, лежа и глядя в потолок, погружённый в блаженство. — Сугуру? — Сатору попытался привлечь его внимание. — М-м? — откликнулся Сугуру, когда Сатору начал гладить его спину. — Я нашёл, — сказал Сатору, всматриваясь в лицо Гето, пытаясь уловить реакцию. — Что нашёл? — спросил Сугуру, повернувшись к нему. — Я нашёл, — повторил Сатору. На этот раз он сел, потянувшись к штанам, брошенным на полу. — Что ты нашёл? О чём ты говоришь? — Сугуру приподнялся на локтях. — Кольцо. Я нашёл идеальное кольцо, — Сатору повернулся к нему с двумя кольцами в руках. Одно золотое с солнцем из бриллиантов, другое — серебряное с луной. Кольца идеально дополняли друг друга, словно созданные быть вместе. — Сатору… Что… Что ты имеешь в виду? — медленно произнёс Сугуру. — Я хочу, чтобы ты был моим навсегда. Хочу жениться на тебе, — сказал он, протягивая кольца, гордясь собой. — Для этого нужно кольцо? — тяжело дыша спросил Сугуру, оглядывая Годжо. — Мне так будет спокойнее. Ну же, надевай уже, — нетерпеливо сказал Сатору. — Ладно, ладно. Надену. Ты так нетерпелив, словно по уши влюблён в меня, — пошутил Сугуру, садясь на кровати. — Просто надень его, — буркнул Сатору, отворачиваясь. — Какое из них мне надеть? — спросил Сугуру, глядя на два кольца в ладони Сатору. — О, хочешь услышать строчку, которую я придумал? Она довольно романтичная, — оживился Сатору. — Конечно, давай послушаем, — улыбнулся Сугуру. — Ты должен быть солнцем. Потому что луна ничто без своего солнца, — с нарочитой серьёзностью произнёс Сатору, хотя его голос выдавал искренность. — Это действительно красиво, — широко улыбнулся Гето, его глаза заблестели. Сердце согрелось от предложения Сатору. Он знал, что у парня огромное сердце. Все шутки про помолвку, которые он делал на протяжении года, теперь обрели смысл. Сатору был серьёзен. — Правда? — Сатору задвигался от волнения. Он взял кольцо с солнцем и надел его на палец Сугуру. — Сколько времени у тебя ушло, чтобы придумать это? — смеясь, спросил Сугуру. — Не знаю, около трёх месяцев, — пожал плечами Сатору, надевая кольцо с луной на свой палец и любуясь тем, как лунный свет отражается на камне. — Впечатляет. Всего три месяца? — поддразнил Сугуру. — Иди ты. И не то чтобы ты собирался делать предложение в ближайшее время, — ответил Сатору, толкнув его в плечо. — Разве это действительно нужно? — закатил глаза Сугуру. — Ну разве это не красиво? Выглядит довольно круто, да? — сказал Сатору, подняв руку к потолку. — Ты знаешь, что не смогу носить его в бою, правда? — спросил Сугуру. — Перестань искать отговорки. Я уже подумал об этом. Я купил цепочки, чтобы ты мог носить его на шее, — Сатору нежно взял руку Сугуру. — Вау. Это действительно важно для тебя, — Сугуру внимательно наблюдал за реакцией Сатору. — Ну и что? — почти защищаясь ответил Сатору. — Ничего. Просто думаю, что ты четырёхлетней давности сейчас бы над тобой смеялся, — рассмеялся Сугуру. — Тот Сатору ничего не знал, — вздохнул он. — Иди сюда, — Сугуру открыл объятия для Сатору, приглашая его приблизиться. Сатору заполз в его объятия и положил голову на грудь Сугуру, наслаждаясь ритмом сердца. Он был готов пожертвовать всем, чтобы слышать этот звук. Он бы отдал свою жизнь, прошёл через ад и обратно, если бы это означало, что Сугуру будет жив, здоров и счастлив. Сугуру, в свою очередь, готов был достать звезду с неба для Сатору. Он уже раз пожертвовал своей жизнью ради Сатору и сделал бы это снова, без раздумий. Они были двумя половинками одного целого. Для них существование означало жить ради другого, любить друг друга, вращаться вокруг друг друга. Солнце и луна.

— Fin –