Три года спустя
Во время пира на Празднике середины осени, небожители традиционно соревнуются в количестве зажжённых в их честь фонарей негасимого пламени. Этой ночью в призрачном городе не было уголка или крыши, над которой не пролетел бы такой фонарь. Купол темного неба затмевали огни, представляя собой невероятное зрелище. На террасе в одеждах краснее клёна стоял юноша. — Градоначальник. Тихий голос молодого человека раздался позади, когда демон, выпустив очередной фонарь, едва опустив руки, обернулся на зов. Юноша, облачённый в тёмное, зашёл так тихо, что демон слегка вздрогнул. — О, Лань Чжань. Демон вернулся к своему делу, юноша же, встав рядом, обратил взор ввысь. — Сколько огней… — Ты немногословен, как и всегда. — улыбнувшись, демон отправил последний фонарь оттолкнув тот лёгким движением пальцев. — Это ведь для него? — Для моего единственного бога… верно. — кивнул демон, и лицо его тронула тёплая улыбка. — Почти три года прошло… скоро вновь грянет новая битва? Молчание затянулось, но ненадолго. Юноша рядом отвечает уверенно, нисколько не сомневаясь. — Да. — И ты уверен, что он снова появится? На этот вопрос нет точного ответа. За эти несколько лет многое произошло. После смерти Лань Чжань потерял не только самого себя, он стал совершенно другим человеком. По стечению обстоятельств его нашёл собиратель цветов под кровавым дождем, а вскоре открылась гора Тунлу. Тогда же пошла слава о новом тёмном боге войны. Ходило и ходит множество слухов о его вознесении и жизни, будучи смертным. Одни говорят, что темный заклинатель, будучи человеком, заманивал девственниц в своё логово и был тем ещё бабником, другие — о том, что тот был тёмным практиком, беспрестанно проводящим ритуалы, принося молодых девиц в жертву для достижения своих целей. Одно из этих слухов было правдой — он истинное воплощение тьмы. Но то, до чего догадается не каждый, так это сломанная по собственному желанию печать. Печать преисподней, что стала ключом к вознесению. Бог войны с флейтой в руке и мечом в другой каждый раз появляется там, где творится хаос. Перед битвой воины возносят ему молитвы, храмов превеликое множество. А ещё последователь, который никак не может его отпустить и устраивает войны ради одной лишь встречи издалека. — Он явится, иначе быть не может. — после затяжного молчания юноша кивает сам себе, уверенный в своих словах; его губ совсем ненадолго касается лёгкая улыбка. Хуа Чен впрочем, каким-то чудом, замечает её.☾༺☽༻☽
Правила небесного пантеона запрещают богам являться в мир смертных и кричать о своём статусе. Впрочем, богу войны нет дела до каких-либо правил. Однако так было при жизни, сейчас же многое поменялось. Очень многое. Разве что любовь к выпивке осталась прежней. И, к тому же, будучи тем еще озорником, найти такого же похожего на тебя самого юношу — не иначе как выиграть в лотерее. Ши Цинсюань именно такой, беззаботный, свободный точно как ветер. — Ваше превосходительство, там кажется свободно. — девушка, махнув рукавом в сторону пустующего столика, с улыбкой кивает своему спутнику. — Мы не на небесах, Цинсюань, можно и без формальностей. — бросив в ответ, девушка в один прыжок пересекает несколько шагов, усаживаясь поудобнее. Завидев двух прекрасных и, к тому же, богато одетых на вид дам, обслуживающий гостей юноша тут же подходит уточнить заказ. Девушки заказывают одно лишь вино и закуски, после чего юноша уходит. — Стоило ли заказывать так много выпивки? — улыбнувшись, отзывается девушка. — Небесный владыка ведь послал нас выполнить задание, а после алкоголя едва ли нам будет до этого дело. На что в ответ получает легкий взмах рукой и беззаботный смех— Одно другому не помешает, к тому же я весьма стоек к алкоголю. Не стоит переживать. Проходит не так много времени, прежде чем обе девушки ловят волну пьяного настроения. Ши Цинсюань в самом деле приходит в восторг; едва ли раньше он мог найти собеседника настолько стойкого к выпивке. Вэй Усянь, надо признать, в этом знаток. — Всё же, женский облик весьма вас красит…ик. — оставив допитый кувшин с вином, отзывается девушка; лицо её уже приобрело красноватый оттенок от алкоголя. — Я уже не помню в какой по счету раз соглашаюсь на это только из-за тебя. — усмехнувшись, кивает в ответ девица в чёрном и вновь запрокидывает кувшин, чтобы позволить обжечь горло весьма хорошо выдержанному вину. Проходит ещё немного времени, прежде чем обе девушки решают, что пора в путь. Однако, едва одна из них собирается позвать бойкого юношу узнать счёт, как тот подходит сам и ставит на стол кувшин. — Это?.. Но мы ведь больше не заказывали. — не понимая, Вэй Усянь окидывает юнца вопросительным взглядом. — Меня попросили передать вам это. — юноша кивает, указывая на кого-то. — Тот мужчина… Ой, он только что был тут. Взгляд бога ветра и бога войны направляется туда, куда секундой ранее указывал юноша, но там и вправду никого нет. Как ветром сдуло. — А вы не запомнили, как выглядел тот мужчина? Вэй Усянь не стал бы расспрашивать, если бы вино от незнакомца было другим. Но этот кувшин — улыбка императора. Его любимое вино. И достать здесь именно это вино, считай, найти иголку в стоге сена. Такое совпадение едва ли можно назвать случайностью. — Извините, я не пригляделся. Но этот мужчина весьма хорош собой, вероятно из богатого клана, полагаю. По правде сказать, Вэй Ин соскучился по улыбке императора. Из-за некоторых дел, он давно не бывал в Гусу, а ведь там это вино самое, что ни на есть лучшее. Впрочем, от этого кувшина он не откажется, а кто решил его порадовать этим сокровищем, он узнает позже.