В самый Беспросветный ад

Мэн Яо нарочно оставил дверь в конюшню приоткрытой, чтобы без препятствий войти, когда руки будут заняты. Но не успел он переступить через порог, как кто-то напал на него сзади, закрыв рот жесткой, не очень чистой ладонью и приставив нож к горлу. — Издашь хоть звук и тебе конец, — услышал он шепот у уха. Мэн Яо даже не особенно испугался, вернее испугался, но больше за поднос, на котором был его скудный ужин: если он уронит его, сегодня вечером снова останется голодным. Есть хотелось настолько, что это было важнее, чем вероятность распрощаться с жизнью. Мэн Яо, конечно, сразу догадался кто стоит у него за спиной. Но как этот человек здесь оказался? И зачем? Хотя — понятно, зачем… Его загнали в угол, и он решил взять заложника. Правильно выбрал наиболее беспомощного. Вот только вряд ли это ему поможет... Уже больше месяца отряд бродячих заклинателей преследовал разбойника, творившего бесчинства в округе. Он мог ворваться в чей-то дом, разгромить там все и перепугать всех до полусмерти. Мог учинить переполох на рынке, разбросав и испортив товар. Мог напасть на путника на дороге. Его хулиганские выходки выглядели бессмысленными и как будто бы совершались даже не ради наживы, а для развлечения — разбойник почти никогда ничего не брал. Но если кто-то осмеливался сопротивляться, он впадал в ярость и мог ранить или даже убить. После третьего или четвертого такого случая на него объявили охоту. Главы нескольких кланов и богатые торговцы, страшась за свои жизни и имущество, выставили награду за его поимку. Не особенно крупную, но кое-кто из бродячих заклинателей вызов принял: наказать чудовище было делом чести, послужило бы почету и славе. После своего сокрушительного падения с лестницы отцовского дворца Мэн Яо убрался от Башни Кои так далеко, насколько хватило сил. Сняв комнату на постоялом дворе где-то на окраине города, он пролежал на кровати два дня в таком отчаянии, что, казалось, было бы закономерно, если бы он прямо тогда и умер. Но так просто распрощаться с жизнью не получилось. Все тело болело, но ничуть не больше, чем если бы его отходили палками, при падении он ничего не сломал и не повредил внутри. Хотелось есть, мучила жажда и прочие телесные надобности. Хотелось помыться и сменить одежду, испачканную кровью и грязью. К тому же за комнату надо было платить, а деньги стремительно кончались — даже в самом захолустье у подножия золотого дворца все стоило непомерно дорого. Пришлось вставать. После похорон матери у Мэн Яо остались кое-какие сбережения, но их было немного, поэтому следовало подумать о том, как заработать на хлеб насущный. Да и вообще — что делать дальше. На этом месте был сплошной провал. Мэн Яо был настолько уверен, что глава Цзинь примет его и позаботится о его судьбе, что не придумал никакого плана про запас. Мать растила из него заклинателя и с младенчества внушала, что он не такой, как все. Она рассказывала Мэн Яо много красивых историй, которые начинались с того, как он является в дом своего отца, — главы одного из самых прославленных кланов, — и тот, восхищенный его совершенством и талантами, тут же признает Мэн Яо своим сыном и осыпет всяческими милостями. Мэн Яо в это верил. И был готов на любые подвиги, чтобы стать достойным своего отца. Образ, созданный в его голове, был так велик и прекрасен, что уподоблялся божественному. Сестрички из весеннего дома смеялись, уверяя, что Цзинь Гуаншань давно забыл о своей возлюбленной и таких, как она, перепробовал десятки, если не сотни. И детей, рожденных шлюхами, у него хоть отбавляй, только никто из них ему не нужен. Мать говорила, что паршивки врут из зависти. Но, как показало время, они были правы. Найти какую-нибудь работу труда бы не составило, но Мэн Яо еще не дошел до той степени безразличия к жизни, чтобы наняться прислугой. Он все же был заклинателем, пусть и не очень умелым. Он все еще считал, что достоин большего, чем предлагала ему судьба. И он все еще хотел доказать своему отцу, насколько тот ошибся, поступив с ним так жестоко. Поэтому он пристроился к первым же попавшимся у него на пути бродячим заклинателям, охотникам на нечисть и прочее мешающее жить людям зло. Те приняли его не очень охотно, но снисходительно и использовали в основном как прислугу. Но быть прислугой у заклинателей было все же не так обидно, как просто прислугой. Мэн Яо очень старался приносить пользу, надеясь заслужить, чтобы его признали за своего и хоть чему-то учили, но прошло уже больше года, а относиться к нему лучше не стали, всячески показывая, что он никчемная обуза, и что есть он, что нет его — не велика разница. Спасать его точно никто не станет. Загадочный разбойник не сказать чтобы старался скрываться или заметать следы. Благодаря наглости и буйным выходкам он запоминался. Его часто видели в городках и селеньях и составили более-менее подробное описание. Однако перемещался он быстро и непредсказуемо, появляясь то тут, то там, порой в самых неожиданных местах, поэтому поймать его оказалось непросто. Говорили, что он заклинатель и не из заурядных. Говорили, что он выглядит безумным или одержимым злыми духами. Говорили, что он вовсе не человек, потому что глаза его порой кажутся совершенно черными. Говорили, что во рту его вместо зубов клыки. В конце концов нескольким группам уже изрядно обозленных долгой охотой заклинателей, объединившись, удалось напасть на совсем еще горячий след этого странного существа. След привел их в этот город, и они расположились на ночлег на постоялом дворе, чтобы с утра заняться поисками вплотную, считая, что разбойник не знает, как близко к нему подобрались, и смогут застать его врасплох. Вышло немного иначе. Мэн Яо стоял, вцепившись в поднос, и надеялся, что разбойник догадается, что он не собирается выпускать его из рук, а значит и не станет сопротивляться. — Будешь вести себя тихо? Мэн Яо едва заметно кивнул, боясь порезать горло о лезвие ножа. Через мгновение клинок отодвинулся от его шеи, а ладонь от его губ. Человек за спиной сделал шаг назад, и Мэн Яо осторожно обернулся. На него, криво ухмыляясь, смотрел юноша, пожалуй, даже помладше него, в поношенной одежде, когда-то дорогой и красивой, но явно видавшей лучшие времена. На левой руке у него была черная перчатка. Над плечом виднелась рукоять меча с гардой в форме крыльев нетопыря. Все совпадало с описаниями разбойника, полученными от тех, кто его видел. И все равно в то, что это тот самый кровожадный злодей, верилось плохо. Он же совсем мальчишка. Не может ли быть, что слухи преувеличены? Или даже так, что кто-то приписал ему чужие преступления? Мало ли было таких случаев? Его же убьют и спрашивать ни о чем не станут… Мэн Яо с любопытством посмотрел парню в глаза. Они казались обычными, человеческими. Насчет клыков пока сказать было трудно. Парень чуть склонил голову, по губам его скользнула странная улыбка, как будто бы ожидания чего-то захватывающего, что вот-вот должно произойти, и Мэн Яо невольно прислушался к тому, что происходит во дворе, но там было тихо. — Твои дружки не явятся сюда? — спросил парень. — С чего бы? Думаешь, они будут спать в конюшне? — А ты почему не с ними? — Мне больше нравится одному. — Не любишь веселые компании? А что если я к тебе присоединюсь? Мэн Яо усмехнулся. — Если скажу “нет”, ты уйдешь? Парень сделал вид, что раздумывает. — Не уйду, но я могу тебя убить. И тогда тебе уже будет все равно. Он улыбнулся шире, и Мэн Яо увидел, что клыки у него в самом деле чуть длиннее, чем обычно бывает у людей. Выглядело это зловеще, и парень явно об этом знал, он медленно провел по зубам кончиком языка, будто облизываясь. Мэн Яо так и представил себе, как сейчас он кинется на него и вцепится зубами в шею. Что он такое? В самом деле не человек? Но будь он нечистой тварью, лошади не вели бы себя так спокойно. — Меня хватятся, — сказал он. — Ты же сказал, что сюда никто не придет. — Лошади испугаются запаха крови и устроят переполох. Парень округлил глаза. — И верно! Ну тогда я просто сверну тебе шею! Или придушу! — Это не настолько легко, как перерезать горло. Я так просто не сдамся. — Ну ты и зануда: все тебе трудно! — возмутился парень. — Твои дружки так шумят, празднуя грядущую победу надо мной, что никто ничего не услышит, хоть ты оборись. Ладно, хватит болтать! — Он вдруг убрал нож за пояс. — Твой суп слишком вкусно пахнет, а я, по правде сказать, ужасно голоден. Он поднял глаза к потолку. — В последний раз я ел лепешки на рынке в какой-то грязной деревне… Вчера? Или это было раньше? Не помню… — Лицо его исказилось отвращением и глаза потемнели от злости. — Торговец, эта ободранная вонючая тварь, не хотел их мне отдавать! — И ты убил его? - Ей. Мэн Яо помнил эту историю, заклинатели обсуждали ее сегодня утром. Разбойник посреди бела дня проткнул мечом старика-торговца на рынке, в самом деле, всего лишь за пару лепешек. И происходило это при множестве свидетелей. Ну что ж, значит он и в самом деле так безумен и безжалостен, как о нем говорят. Попытаться сразиться с ним за суп? Или отдать его сразу? Стоит ли ужин жизни? Грустно погибнуть настолько глупо, но что если так и надо? Умри он невинной жертвой, и, может быть, следующее перерождение окажется получше? Размышления Мэн Яо прервал скрип открывающейся двери. Девичий голос произнес: — Молодой господин, я принесла одеяло. Разбойник поспешно спрятался в пустующем стойле. — Выдашь меня, и я тебя прикончу, — прошипел он. — И ее прикончу. И смогу уйти до того, как твои дружки поймут, что здесь произошло. Не подозревая об опасности, служанка вошла в конюшню и, найдя взглядом охапку сена, которую Мэн Яо собрал себе для постели, положила на нее свернутое одеяло. — Ночь будет холодной, — сказала она. — Возьмите, чтобы не замерзнуть. Мэн Яо благодарно поклонился. Можно было попробовать подать девушке знак, что они здесь не одни, но наверняка разбойник следит за ними, а девушка не сможет сохранить лицо бесстрастным и не выдать их. А даже если и сможет, что она сделает потом? Будет пытаться оторвать заклинателей от ужина, чтобы те проверили, что происходит в конюшне? Безнадежно… Служанка ушла, и Мэн Яо устроился на соломе, поставив поднос на колени. Еды на нем было маловато и для одного. Миска супа и рисовая лепешка — это все, что он мог себе позволить. Его незваный гость уселся рядом и явно подумал о том же. — Твои дружки там набивают брюхо так, что того и гляди лопнут. Я мог бы помочь им с этим. Мог бы перерезать сейчас их всех, — проговорил он мечтательно. — Вспороть им животы. Как думаешь, они сильно удивились бы, увидев меня прямо у себя под носом в разгар своего пиршества? Забавное вышло бы зрелище. Мэн Яо переломил лепешку и протянул ему половину. — Здесь немного, но лучше мы разделим то, что есть. Иначе вовсе останемся без ужина. Я, признаться, страшно устал, весь день бегая за тобой. — Я видел, — парень взял лепешку, окунул её в суп и тут же с жадностью откусил. — Чуть не лопнул со смеху, наблюдая за вами, — продолжал он с набитым ртом. — Не встречал ещё заклинателей более никчемных, чем ты и твои дружки. — Ну так сразись с ними, — предложил Мэн Яо, вычерпывая ложкой остатки супа. Тот почти уже остыл, но все равно показался ему невероятно вкусным. — Никчемных заклинателей на постоялом дворе сейчас больше двадцати и они крайне на тебя злы. Справишься? Парень скривился. — Сейчас, когда они перепились, может, и вышло бы. А может, и нет… — Он вдруг подпрыгнул на месте, будто в голову ему пришла гениальная мысль. — Лучше было бы поджечь постоялый двор! С четырех концов, и двери запереть! И послушать, как они вопят! — Ты думаешь это так просто — дом поджечь? — хмыкнул Мэн Яо. — У тебя с собой, наверное, достаточно масла и сухого хвороста? И есть огненные талисманы? А даже если так, все равно ничего не выйдет: всю неделю шли дожди. Парень посмотрел на него с любопытством. — А если изнутри? — Изнутри должно быть проще, но туда сейчас не пробраться незаметно. И все равно не получится ничего, если как следует не подготовиться. — А ты что, думал об этом?! Тоже хотел их сжечь?! — воскликнул парень с восторгом. — Нет… Не их, — ответил Мэн Яо, аккуратно доедая лепешку, чтобы не уронить ни крошки. — И всерьез не думал, так только — представлял себе всякое. Он поднял взгляд и посмотрел парню в глаза, широко раскрытые и горящие азартом, как у ребенка, которому пообещали волшебную сказку. По спине холодком пробежали мурашки. Мог бы он подумать, что когда-нибудь вот так запросто произнесет вслух то, о чем мечтал, что смаковал в подробностях в воображении, утешаясь в самые тяжелые и скверные времена, строя планы мести для всех, кого ненавидел? Что сможет поделится самым сокровенным без опаски получить в ответ отвращение и ужас? Только с кем-то таким это и возможно. — Если уж расправляться с врагом, то чтоб все вышло наверняка, — сказал он с мрачным удовольствием. — И чтобы следов не нашли. Иначе потом как за тобой, будут гнаться по пятам и поймают рано или поздно. Ты, конечно, можешь сказать, что я… — Скучный до ломоты в зубах, — поморщился парень. — Слишком много думаешь вместо того, чтобы делать, что хочется. А меня не поймают. Никогда. — С чего ты так уверен? — Я уйду перед рассветом далеко отсюда. Туда, где вы меня не найдете. — В самый ад? — улыбнулся Мэн Яо. — В самый Беспросветный ад! Парень отошёл подальше и уселся на пол в позу для медитации, положив на колени меч. Мэн Яо завернулся в одеяло и попытался устроиться на охапке сена поудобнее и так, чтобы согреться. По крыше снова барабанил дождь. В щели под дверью тянуло промозглой сыростью. В Юньмэне даже зимой не бывало так холодно, а ведь ещё не зима… Говорят, в этих краях зимы такие, что земля замерзает и становится твёрдой как камень. И толстым слоем ложится снег. Мэн Яо подумал, что если они пойдут ещё дальше на север, он не выживет: какой-нибудь ночью замерзнет насмерть. А уж если они попадут в снежную бурю, — говорили, здесь и такое не редкость, — конец его будет страшным и, наверное, мучительным. Его духовных сил точно не хватит, чтобы согреться. — Было бы хорошо, если бы ты отправился куда-нибудь, где теплее, — пробормотал он. Но парень его не слышал или не пожелал отвечать. Он сидел неподвижно, сейчас, когда лицо его было спокойно и сосредоточенно, выглядел он еще более юным и усталым, под глазами лежали тени, и даже как будто запали щеки, но, может быть, так только казалось: в конюшне было темно, одинокий светящийся талисман у двери почти не рассеивал мрак. Мэн Яо вдруг показалось, что вокруг пальцев парня вьются лепестки тьмы. Сначала он не поверил глазам своим и даже приподнялся на локте, чтобы рассмотреть лучше. Он видел не раз медитацию, но не замечал ничего похожего: у сильных заклинателей кончики пальцев светились. Мэн Яо решил, что лучше ему не спать и посмотреть, что будет дальше, но ничего интересного не происходило, и он все же уснул, да еще и так крепко, что не сразу пришел в себя, когда кто-то начал грубо трясти его за плечо. Какое-то время Мэн Яо не мог понять, где он и что происходит, потом подскочил, испугавшись, что проспал, заклинатели уже собрались на охоту и будут злиться, что приходится его ждать. Но прямо над собой он увидел ухмыляющуюся разбойничью рожу, свежую и бодрую, и явно довольную жизнью. — Хочешь знать, куда я иду? Было еще совсем темно и ужасно холодно. Мэн Яо уселся удобнее и подхватил сползающее с плеч одеяло, заворачиваясь в него поплотнее. — А мне надо это знать? — пробормотал он, протирая глаза. Он мог бы поспать еще часа два или даже три… — Я иду в Цишань Вэнь! — радостно сказал парень. От удивления Мэн Яо даже проснулся. — Зачем тебе туда? — Я там не был никогда, меня там не знают и никто не хочет убить. Напрошусь в адепты и останусь на какое-то время, пока меня не перестанут ловить. До весны, наверное, будет в самый раз. — С чего ты взял, что они тебя примут? — хмыкнул Мэн Яо. — Цишань Вэнь самый могущественный клан, на что ты им сдался? — Богатый и огромный, — согласился парень. — Я слышал, они многих берут. И твои туда не посмеют сунуться. — Это же еще дальше на север, — тоскливо вздохнул Мэн Яо. — Ага! Дорога будет мерзкой. Но там в горах, говорят, теплее. Подземный огонь согревает все вокруг, и в Безночном Городе всегда лето. Ты же знаешь, что Вэни умеют управлять огнем? Мэн Яо рассеяно кивнул. — У них можно научиться, как поджечь что угодно без талисманов и даже если будет идти проливной дождь, — продолжал парень и вдруг добавил: — Хочешь пойти со мной? — Ты спятил?! — изумился Мэн Яо. — А что, у тебя есть план получше? Мэн Яо не нашелся, что ответить. У него не было никакого плана, кроме того, что он собирался стать заклинателем, пусть пока и не особо продвинулся к цели. Но вот уж чего он точно не хотел, так это путешествовать вместе с чокнутым бродягой: это верный путь к быстрому и крайне бесславному концу. Но, может быть, попасть в Цишань Вэнь и впрямь неплохо? Если они охотно берут новых адептов? Уж всяко это лучше, чем то, что сейчас. А одному ему туда не дойти… Хотя с этим чудовищем тоже не дойти. Не понятно, о чем он думает и зачем зовет его с собой, но он запросто может прикончить его по дороге. Или устроит какую-нибудь кровавую глупость, из-за которой его поймают и убьют, и Мэн Яо убьют вместе с ним как сообщника. Не дождавшись ответа, парень поднялся и отправился к выходу. — Ну, как знаешь! — Подожди! — поспешно окликнул его Мэн Яо. Парень обернулся и улыбнулся с таким видом, будто ничего иного и не ожидал. — Не мешало бы стащить чего-нибудь поесть, — сказал Мэн Яо. — В доме наверное все спят еще и… Парень вытащил из-за пазухи пирожок и кинул ему. — Я успел поживиться кое-чем на кухне. — Ты никого не убил? — настороженно спросил Мэн Яо. Пирожок был еще теплым, и он с наслаждением вонзил зубы в мягкий бок. — Не-а, там не было никого. Но я дал понять, что был здесь: оставил на столе кабанью голову, воткнув ей в глаз нож. Пусть знают, что смерть была с ними рядом. Не стоило так делать: слуги просыпаются рано, в любой момент кто-то может прийти в кухню и поднимется крик, нужно уходить поскорее. Однако эта проделка навела Мэн Яо на мысль. — Подожди-ка… — Он разбросал сено, на котором спал, а потом порезал руку и оставил на полу несколько пятен крови. Парень с сомнением покачал головой. — Как-то маловато. — Ничего, сойдет. — Я могу… — Знаю, что можешь. Но не надо. Этого будет достаточно. Именно так и хорошо, — чтобы выглядело непонятно. Ничего особенно ужасного, но явно что-то случилось. — В нос тебе, что ли, кто-то дал? Мэн Яо улыбнулся. — Возможно. А потом уволок подальше, чтобы сожрать. Парень смотрел на него так, будто он творил что-то странное, и Мэн Яо хотелось сказать ему: правильнее стараться запутать врага, заставить думать, что все происходило не так, как на самом деле. А вовсе не то, что делаешь ты. Этот мальчишка казался ему похожим на молодого злобного духа, которого отправили из Диюя пакостить людям, ничего толком не объяснив, и тот решил, что если примется крушить все вокруг и убивать всех, кто не нравится, начальство будет им довольно и щедро наградит. Жаль, что это не так. Это все объясняло бы. А еще — многое могло бы быть гораздо проще, если подружиться с злобным духом. — Не хочу, чтобы все подумали, что я просто сбежал, — сказал Мэн Яо. — И знаешь что… Нам нужно поначалу пойти другой дорогой. Дойдем до окраины города, и там ты устроишь что-нибудь в своём духе — украдешь что-то или разгромишь. Потом мы обойдем город по кругу и отправимся, куда нам надо. — И зачем столько сложностей? — Сбить тех, кто охотится на тебя, со следа. Нам ведь не нужно, чтобы за нами гнались, когда мы пойдем в самый Беспросветный ад. Парень пожал плечами, ему как будто было все равно. — Я бы и так от них запросто ушел. Но можем сделать, как хочешь. Мэн Яо довольно кивнул. — И наступи в кровь. У заклинателей есть талисманы, которые поведут по следу, если, конечно, дождь не успеет все смыть. Они вышли во двор и тут же получили порывом ледяного ветра в лицо. За ночь небо очистилось и сияло звездами. Мокрая трава покрылась инеем и похрустывала под ногами. Мэн Яо попытался плотнее запахнуть полы одежды, но это нисколько не помогло. Холод пробирал до костей. Он подумал, что совершает сейчас самый безумный и глупый поступок в своей жизни, гораздо хуже чем тот, когда он отправился на поклон к отцу. Он мог бы ещё вернуться, остаться с заклинателями и быть у них мальчиком на побегушках, надеясь, что жизнь переменится к лучшему как-то сама собой, достойно и правильно, как он того и заслуживает. Так всегда было в книгах: благородный молодой господин, совершая добрые дела, получает награду, находит Учителя или женится на прекрасной деве, обретая семейное счастье, нужно только иметь терпение и не сходить с праведного пути, что бы ни случилось. Мэн Яо прикрыл дверь в конюшню, постаравшись, чтобы та не скрипнула, и догнал своего нового друга, успевшего уже выскользнуть за ворота. Они пошли рядом по темной дороге куда-то в еще более непроглядную тьму. Хорошо, что звезды отражались в лужах и можно было надеяться не промочить ноги — в самом начале пути это было бы крайне неприятно. Гуево отродье топал вперед легко, будто такие мелочи совсем его не заботили. — Моё имя Сюэ Ян, — сказал он. — А ты?.. Мэн Яо назвался и ждал, что на лице его спутника появится презрительная усмешка, так же, как у всех, кто слышал его имя, однако тот никак не показал, что оно ему знакомо. Неужели нашелся один человек в цзянху, который не знает захватывающую историю о том, как глава Цзинь спустил сына шлюхи с лестницы? Или — но это совсем уж невероятно! — знает, но ему все равно? Почему-то от этой мысли Мэн Яо даже стало как будто теплее. — Сколько идти до Цишань Вэнь? — спросил он. Сюэ Ян посмотрел на него как на дурачка. — А я почем знаю? Мэн Яо вздохнул про себя. Ладно, это будет выяснить несложно.