Последний штрих

Дни летели все так же незаметно. В этом семестре Се Лянь уже полностью отработал все взятые постановки, поэтому из занятости были только пары и подработки в виде многострадальных рефератов. Так или иначе, с такой нагрузкой ты вновь уходишь в свой день сурка, где меняются только темы курсовых (да и то не всегда) и даты на календаре. Но каждый раз, заходя в мессенджер, чтоб уточнить что-то по заказу или написать кому-то из знакомых, он видел сообщение от Линвэнь с датой просмотра и не мог скрыть радостного волнения. Ему все ещё было неловко смотреть на искусство в присутствии авторов, но слишком уж сильной была жажда наконец узнать, что за таинственный художник так его изобразил. Хуа Чэн. Он не нашёл никого с таким именем в социальных сетях, хотя обычно художники так или иначе вели группы - он даже был подписан на несколько таких. Оставалось надеяться на просмотр. В конце концов было банально интересно увидеть другие работы этого студента. Действительно ли именно изображение натуры ("моей обнажённой" специально опускалось в мыслях, чтоб не заставлять юношу лишний раз краснеть) было лучшей его работой, или всё же преподаватель преувеличивал и подобная живость была чертой всех работ этого студента. Се Лянь склонялся к последнему. Конечно, для посещения учебного просмотра ему пришлось отпрашиваться с пар. И, к еще большему сожалению, с пар именно того преподавателя, у которого это было сделать сложнее всего. Историк всё никак не мог простить Се Ляню тот инцидент на первом курсе (хотя он сто раз извинился за сказанные в пустоту оскорбления) и минут десять усиленно доказывал, что прогуливать - дело, недостойное студента высшего образования, "даже такого, как вы, молодой человек!". Но, увидев отметку о посещаемости более девяноста процентов и папку с заранее подготовленным рефератом, нехотя отпустил. Слишком добросовестный, чтоб удержать нормальным способом. Даже назначение отчетного реферата по материалам пропущенной пары его не останавливало. На улице стоял приятный морозец. Самое оно для создания того самого, потерянного когда-то лет пять назад чувства "новогоднего настроения". Чудесная погода способствовала желанию пройтись до академии пешком, пусть и потратив на это несколько больше времени, чем планировал. В самой академии было много людей. Непривычно много людей. Студенты, некоторые из которых все еще развешивали подготовленные работы, друзья-помощники, которые помогали им в этом нелёгком деле, преподаватели, уже начинающие потихоньку отсматривать подготовленные работы. Кажется, даже было пару представителей каких-то местных компаний, которые уже подошли к одному из студентов и предлагали пройти у них стажировку. Здорово, но непривычно шумно. Се Лянь мельком пожалел, что до этого на просмотрах никогда не появлялся. Творцы зачастую были заняты переговорами друг с другом, критически разглядывали свои же работы, чтоб подготовиться к возможным вопросам и замечаниям, или вовсе просто приветствовали натурщика как старого знакомого (знакомые лица, конечно, Се Лянь их видел, но по именам назвать никого не мог, не запоминал или не спрашивал). Не то, чтоб он много смыслил в изобразительном искусстве, но масштабы поражали. Он видел, с какой кропотливость были исполнены представленные полотна и где-то в душе даже слегка завидовал мастерству освоенного искусства. По белому. Где-то внутри хотелось уметь делать что-то столь же радующее взор, но совершенно не хотелось, чтоб студенты перед ним лишались возможности рисовать. Тут были и наброски маслом, и нежные портреты акварелью, кажется, он видел несколько натюрмортов, краска на которых напоминала гуашь. На холстах разрастались леса, парки, текли реки с мило плывущими в их потоках утками, расцветали цветы и деревья, горели звёзды или глаза знакомых или незнакомых ему людей. Страшно вдумываться, сколько времени и сил заняла подготовка такого объема. На некоторых работах, безусловно, он узнавал себя. Например, на полотнах последней работавшей с ним группы. Обнажённая натура в карандаше. Уши, кажется, вновь горели от смущения, но уже более лёгкого - все же Се Лянь смирился с ситуацией. Да и найти этот курс было его основной целью на сегодня. Где-то тут должен быть Хуа Чэн. Разглядывая работы, парень подмечал некоторые новые детали. Видимо, и в правду пришли после пары, чтоб доработать. Только одного не хватало. При быстром осмотре он так и не увидел столь запомнившейся ему работы. Правда, после он все же нашел работы с подписью Хуа Чэна. Теперь натурщик с уверенностью мог сказать, что "самая лучшая из его работ", пожалуй, больше смахивала на преувеличение. Безусловно, все работы данного студенты были выполнены превосходно. Что-то неуловимо цепляло взгляд Се Ляня, заставляя всё больше всматриваться в них. Они были живыми, что бы не значила эта фраза, по-другому описать бы холсты парень все равно бы не смог. Только вот работы с собой он так и не нашел. Как и самого художника - около его картин никого не было, а сосед сказали что он отошёл буквально с минуту назад. Неужели не удастся узнать, кто это... Это слегка печалило. Се Ляню всё же хотелось бы еще раз взглянуть на ту работу. Вдруг Хуа Чэн её доработал? А даже если нет, то было даже как-то лестно вновь посмотреть на себя через призму его зрения. Почему же он решил ее не выставлять? Много ли у него таких же работ, написанных, но скрытых? Вздохнув, парень развернулся и решил было проследовать дальше, к другим работам, посмотреть которые он ещё не успел, но взгляд тут же зацепил знакомую цветовую палитру. Это же тот самый парень в красной рубашке! Ну, тот самый, с кофе и теплым кардиганом. Тот стоял совсем чуть поодаль, крайне удачно смотрел в сторону самого Се Ляня и от чего-то прикрывал рукой нижнюю часть лица. Разве визит натурщика был настолько поразительным явлением? Хотя, на памяти самого парня, он действительно ещё ни разу не приходил на показы. Се Лянь помахал студенту рукой. Тот подошел ближе, всё так же не открывая лица. -Привет, - улыбчиво поприветствовал его натурщик, - рад тебя видеть. - Здравствуй, - в меру громко, но так и не убирая руки от лица поприветствовал его собеседник. Что-то в этом казалось очень знакомым. Точно! Как же парень мог забыть извечную чёрную маску на лице юноши, что до этого закрывала нижнюю половину его лица. Наверное, из-за этого он и прятался за ладонью. Его что-то стесняет? Се Лянь прекрасно его понимал - поэтому-то и снимал бинты только дома. И с тихим "прости, секундочку" он решил проверить свою сумку. Так и есть! В небольшой сумке через плечо парень носил далеко не только тривиальные кошелёк, ключи и прочую подобную мелочёвку. Бинты, спирт, вата, швейный набор, пара небольших, но очень питательных батончиков, таблетки от аллергии, обезболивающее, антисептик для рук, крем и... маски. Самые простые одноразовые маски. На случай, если кто-то приболеет и ответственно согласится не заражать окружающих. Эдакий набор юного спасателя. Выудив одну из них из упаковки, парень протянул её студенту. Как же его там... Ах, да. Они так и не познакомились. - Возьми, пожалуйста. Так ведь будет удобнее, да? - и мягко улыбнулся, показывая всем своим видом, что всё совершенно в порядке. Юноша в красном, кажется, слегка удивился, но маску принял. Пока он её надевал Се Лянь успел заметить едва различимое поблёскивание под губой. Пирсинг? - Знаешь, носить что-то, что сделал по глупости, абсолютно нормально. Я тебя понимаю, - и легонько, почти машинально, провёл по бинтам на своей шее. - Так... Я ведь так тебе и не представился. Се Лянь. - Сань Лан, - сопроводил своё имя практически незаметным поклоном. - Приятно познакомиться. - Взаимно. Так... Сань Лан, а где же твои работы? Если ты не против, мне бы было очень интересно посмотреть... - Ты только что на них смотрел. Натурщик замер. То есть... Секунду, выходит что... - Так ты и есть Хуа Чэн? Сань Лан, он же Хуа Чэн, он же студент в красной рубашке, который носит вкусный кофе, кивнул, чуть отводя взгляд. Будто бы теперь уже ему было несколько неловко. - Твои работы восхитительные, просто потрясающие! Всё выглядит очень живым и взгляд притягивает, - натурщик все так же улыбался, эмоционально рассказывая творцу о его детищах. - Ты очень здорово рисуешь. Я поражён ещё с постановки, я после занятий смотрел работы, надеюсь ничего страшного. Жаль что... сейчас её здесь нет. - Она недостаточно хороша. Такие изречения вызвали на лице Се Ляня абсолютное недоумение. - Ты слишком категоричен, - сказал он после небольшой паузы. - Эта работа была одной из лучших, что я видел. На мой вкус, конечно, я в изобразительном искусстве не силен... - Я мог бы лучше, - почти равнодушно произнёс Сань Лан - Но это уже было... Очень красиво. Не знал что меня, ну... - уши натурщика невольно покраснели, - можно видеть таким. Где-то на задворках своего сознания Сань Лан умирал от того, как нежно смотрится румянец на щеках этого прекрасного юноши. Такой бы прямо сейчас зарисовать маслом, нет, акварелью, чтоб передать всю воздушность этого мгновения, этой эмоции. - Могу подарить, если тебе понравилось. - Ох, я, эм... - еще больше замешательства. Несмотря на долгую работу в академии, единственный кусочек искусства, что Се Лянь забрал с собой - это пятно от маслянной краски на когда-то горячо любимых джинсах. Сам виноват, случайно опрокинул кисти. Поэтому к такому предложению он был совершенно не готов. - Боюсь, я не смогу дать ей нужный уход. Не умею ухаживать за картинами. Тем более, я даже за кофе с тобой не рассчитался. - За кофе мне ты уж точно ничего не должен. Да и холст не так привередлив, как тебе кажется. - Тем не менее, я бы хотел отплатить тебе добром за добро. Ты, по крайней мере, не дал мне замёрзнуть, поэтому разрешишь ли ты ответно угостить тебя кофе? Не то, чтоб этого не было в изначальном плане. Просто тащить кофе сразу с собой по итогу показалось глупой идеей - остынет же, пока найдёшь нужного человека. А угостить человека после нервного экзамена, которым, по сути, и являлся просмотр, было бы прекрасно. Он и сам иногда тратился себе на лишний стаканчик после выполнения особо трудной работы. Сань Лан вновь улыбнулся - теперь по глазам это читалось ещё более ярко. Красиво. Волнение Се Ляня поуспокоилось - раз улыбается, значит, не пошлет натурщика куда подальше за такие предложения. - С удовольствием. - Когда бы тебе было удобно? Тут не подалёку есть неплохая кофейня и, в общем то, было бы здорово... - Сейчас удобно. -А? - Сначала парню показалось что он неправильно расслышал. Потом он понял, что никогда не сетовал на слух и тем более на восприятие на слух, поэтому вариантов оставалось немного. Эмоции Се Ляня очень четко читались на его лице и это, кажется, заставила Хуа Чэна улыбнуться немного сильнее. - Сейчас? Но ведь показ, ты уже сдал? - Вроде того, - уклончиво ответил юноша. - В любом случае, я уже совершенно свободен и хотел бы составить тебе компанию. Не думаю, что моё отсутствие вообще кто-то заметит. Натурщик, слегка опешив от такой решительности, легонько улыбнулся. Не ему, в конце концов, учить студентов не сбегать сразу после экзамена. - Тогда пошли? Собеседник кивнул и учтиво отвел руку, жестом приглашая идти. Галантно, ничего не сказать. Забрав куртки, юноши выскользнули на улицу. Запах вишни и табака стал намного сильнее. Видимо, в основном пахнет от куртки, потому что та самая странно-мятная нотка исчезла. Может, она не стойкая и на морозе быстро выдыхается, в отличии от табака с вишней? Сань Лан уже было привычно скользнул в карман и нашарил пачку сигарет, но тут же осёкся. Курить при Се Ляне казалось... неправильным. Да, вряд ли он одобрит, люди некурящие вообще редко одобряют курение в их присутствии. Сомнений в том, что его спутник из некурящих не было. Во-первых, курильщик курильщика издалека видит, а во-вторых... запах. Если бы Се Лянь курил, то от него бы так или иначе пахло сигаретами, хотя бы иногда, чего он так и не заметил за все шесть занятий. От него пахло... чем-то. Чем-то безумно вкусным и безумно притягательным, оседающим сладостью на языке. Запах был почти неуловимым, его можно было почувствовать только подходя в притык. Курильщики так не пахнут. Курильщики могут пахнуть как сам Сань Лан. Юношу наполнил стыд. Вряд ли натурщик не заметил едкого запаха табака, который был уже совсем неощутим носу самого художника. Вряд ли это не вызвало у него отвращения. - Сань Лан, а какой кофе ты пьёшь? - Решил разбавить тишину Се Лянь, с интересом заглядывая в лицо своего спутника. Это действительно помогло выдернуть его из мыслей. - Эспрессо. Зачастую двойной и несладкий, - незамедлительно ответил художник, наконец перстав теребить бедную пачку сигарет и убрав руку из кармана. Его собеседник вновь улыбнулся. - Знаешь, я почему-то так и подумал. Тебе подходит. - А ты? Какой кофе ты пьёшь? - На самом деле, - парень усмехнулся, - всякие штуки типа рафа или латте. С огромным количеством сиропа, если такое возможно. Кажется, это с натяжкой можно назвать кофе. Стыд вспыхнул с новой силой. Хуа Чэну следовало бы спросить натурщика, какой кофе ему нравится, раньше. Дурья башка, нужно же было. Разглядев едва заметную тень на лице собеседника, Се Лянь тут же поправил себя. - Но в последнее время понял, что капучино мне тоже нравится. Не когда бы не попробовал, если бы не ты. Оказалось, капучино с корицей довольно вкусный, хоть и непривычно минималистичный. Так что спасибо тебе еще раз. - Не стоит благодарности, - было сказано мягко, и тень с лица юноши исчезла. Лёгкий разговор, заведённый про кофе, пролетел так же незаметно, как и дорога до кофейни. Честно сказать, Се Лянь специально выбрал местечко неподалёку от универа, чтоб приглашение не показалось странным. Да и само место было довольно уютным - пахло кофе, корицей, многочисленной выпечкой с витрины, освещение зимой оставалось приглушенным и тёплым, что создавало отличный контраст с холодной реальностью декабря и сквозило домашним уютом. Так же там была очень удобная рассадка - можно было уйти немного вглубь кофейни и занять один из уединённых столиков. Так юноши и сделали. С заказом тоже определились быстро - минималистичный двойной эспрессо и средний раф с по крайней мере пятью сиропами. Кажется, даже барста улыбнулась, принимая заказ. Се Ляню нравилась эта кофейня, пусть он и был в ней лишь однажды - успокаивал нервы после женской натуры. Кофе тоже отдали быстро и, придя к выводу, что ни один из них выпечки пока не хочет, они вернулись к столику. Се Лянь любил пить кофе в кофейнях. Хоть это тратило и лишние средства и лишнее время, это было довольно поэтичным. Латте-арты, запах кофе, приглушённый музыка, прерываемая, разве что, стучанием какого-нибудь человека по клавиатуре или обрывками чужих диалогов. Он редко так отдыхал и поэтому не смог отказать себе в удовольствии рассмотреть призабавный рисунок на молочной пене. Кажется, это называется "колосом". Правда, не один он смотрел в кружку. Стоило ему поднять взгляд, он заметил, как в свою кружку смотрит Сань Лан. Ох, точно. Он же в маске и прячет лицо. Конечно, ему некомфортно пить при тебе кофе! - Сань Лан, - позвал юноша, привлекая внимание. Стоило ему поймать внимательный взгляд тёмных глаз, ему вновь мягко улыбнулись. - Слушай, я, конечно, могу сходить за трубочкой, но... Это было, наверное, слегка глупым решением. Но ведь доверием проще отвечать на доверие, так? - Если ты этого стесняешься, я никому не расскажу, честно. Тем более... - легко отодвинув ворот рубашки, парень осторожно поддел пальцем намотанные бинты. Сдвинул вниз, обнажая уродливые, расплывшиеся черные пятна на нежной фарфоровой коже, захватывающие шею почти по прямой в обхвате настолько, насколько позволяли увидеть бинты, - По молодости мы все совершаем ошибки. Большие или маленькие. Главное не позволять им мешать твоей жизни. Глаза Хуа Чэна расширились. У Се Ляня... Тату? Да еще такое? - Это..? - По пьяни, на первом курсе. Я жалею. Но не считаю смертельным. В академии, наверное, даже не знают, я к тому времени уже закрывал... Се Лянь убирал руку, поправляя бинты, закрывая это уродливо зрелище на своей шее. Была бы возможность - давно бы свёл, даже если бы это грозило шрамами. Тату было напоминанием о не самом лучшем времени - той самой злополучной пьянке, после которой его отчислили. Когда её набили, парень не помнил, видимо, тогда он уже был прилично вдрызг. Сань Лань снял маску. Молча. - Вау, - всё, на что хватило натурщика. На нижней губе художника красовались два аккуратных серебристых кольца , симметрично расположенных ближе к краям. Полный образ парня поражал. Нет, правда, его бы самого в натурщики, да за него все курсы передерутся! - Тебе идёт. - Спасибо. Когда Сань Лан улыбается становится хуже. Нет, в смысле, становится лучше! Улыбка украшала его похлеще аккуратных серебристых колечек на губах. Се Лань, наверное слегка дольше приличного рассматривал собеседника. - Ошибки молодости... Так говоришь, будто намного старше меня, - прервал возникшую тишину художник. Натурщик наконец отрывался от разглядывания. - Ну... Полагаю так и есть. - Ты ведь ещё учишься. - Да. Четвёртый курс, диплом... - А я на третьем. Не такая уж большая разница. Год. Се Лянь неловко засмеялся. - Есть... Нюанс. Я трижды поступал. - Гэгэ не мог определиться со специальностью? - Нет, просто трижды отчислялся со своей, - вновь неловкий смешок. Даже смотреть теперь на собеседника слегка стыдно, отчего парень увел взгляд куда-то вверх, якобы рассматривая декор. Правда потом в голове всё же щелкнуло. Он вновь перевёл взгляд на собеседника. - Гэгэ? Хуа Чэн усмехнулся, ставя локоть на стол и вальяжно, будто довольный кот, опёрся на руку головой. Теперь в позе сквозила расслабленность и наслаждение происходящим. - В таком случае, полагаю, твоя специальность тебе очень нравится. Не расскажешь?