Любимый идиот

      Домик, который им выделили, был не маленьким, но огромным его тоже не назовёшь, было всего 3 комнаты. Зайдя внутрь, они попадали в просторную светлую комнату, в которой были только стол на полу с подушками рядом и что-то вроде дивана. По бокам были ещё две комнаты, в каждой из них было по кровати, шкафу и письменному столу. В одной из комнат окно выходило на красивый лотосовый пруд, а в другой на резиденцию главы.       И вот, сидя уже внутри комнаты, Цзян Чен и Вэй Ин обсуждали всё произошедшее. А-Бао с ними не пошёл, так как захотел еще немного поиграть с Жуланем, да и тот явно не горел желанием отпускать нового друга от себя так скоро. — это я виноват, да? Нам не стоило ехать на этот дурацкий пикник, — с грустью проговорил Вэй Ин, сидя в объятиях мужа. — нет, это не так. Ты же не знал и не мог знать, что это произойдёт, так что не забивай голову этими мыслями и лучше позаботься о плоде, хорошо? М? — провёл он рукой по животу, целуя волосы омеги. — хорошо. Как думаешь, мы успеем вернуться до того, как она родится? — надеюсь, с того, что я понял, нынешние врачи еще не сталкивались с беременным мужчиной. И мне бы не хотелось, чтобы ты рожал здесь, да еще и этот мужик... — в голосе прозвучали нотки того, что омега успел ухватить. — ты ревнуешь? — поворачивая голову, с ухмылкой спросил Вэй Ин. — естественно, я ревную, поэтому не заставляй это чувство расти. Это не значит, что я не доверяю тебе! Мне просто неприятно, когда на тебя смотрят всякие, ты же знаешь, как я вас люблю. — знаю-знаю. Я хочу спать, давай отдохнём, а позже сходим за А-Бао, — зевая, проговорил он. — хорошо, ложись и отдыхай, а я посижу и поохроняю твой сон, ты же знаешь, что я плохо привыкаю к неизвестности.       Вечером того же дня Цзян Ваньинь, заранее спросив слугу о том, подали ли еду гостям, сидел и ужинал с племянником, выслушивая его рассказы о новом друге. Тот не затыкался и всё болтал и болтал. Было видно, что ребенок, наконец обрел то, что приносит ему счастье. — дядя, а это твой сын? — спросил мальчик, ложа в рот хрустящий пельмень. — почему ты так думаешь? — поперхнулся он. — он сказал, что его зовут Цзян Земин, а у его отца имя, как у тебя. Если он твой сын, почему ты нас не познакомил раньше? Мне бы было с кем играть, — дуя щёки, проговорил Цзинь Лин.       На этот вопрос Цзян Ваньинь не смог сразу дать ответ, ведь как объяснить маленькому ребёнку, что его новый друг частично его сын, но он больше ребенок копии его дяди. И что важнее, у него нет мамы, у него в качестве родителей двое мужчин. Обдумывая ответ, он для себя отметил, что тоже был бы не против иметь сына, тем более так на него похожего. Утром увидев мальчика, его сердце забилось сильнее, он был копией его в детстве, только присутствовали некоторые черты Вей Усяня. Выдержав пару мгновений тишины, он все же решил просто рассказать всё племяннику. — понимаешь, фактически он мой сын, поэтому он может считаться твоим двоюродным братом. Только вот если ты познакомился с ним сегодня, он уже был знаком с тобой раньше. — как это? – с удивлением спросил мальчик. — он со своими родителями жил в другом мире и у него отец похож на меня. Тот человек с короткими волосами, которого ты видел сегодня, это я, только в том мире их как то перенесло сюда. — пытался он объяснить ребенку, но боже, как же это сложно. — другом мире? И я там тоже был? — да, ты тоже, вроде как там есть, — отправляя ложку супа, сказал он. — а там я тоже один или у меня есть родители? — с грустью спросил он, Ваньинь посмотрел на него и сердце его сжалось. У ребёнка выступили слёзы, — там мама и папа живы? Там никто не говорит мне, что я сирота и никто не избегает меня? — Цзинь Лин плакал с прожёванным пельменем во рту. Сердце внутри готово было разорваться от боли. — да, там все живы, и ты с родителями живешь счастливо, — заключив ребенка в объятья и укачивая его, проговорил мужчина. — И здесь ты тоже будешь счастлив. Я сломаю ноги любому, кто посмеет обидеть тебя, так что не плачь, хорошо? — хорошо.       Этой ночью Цзян Ваньинь позволил маленькому Цзинь Лину спать вместе с ним. Крепко обнимая его спящее тело, он думал о сегодняшнем дне и о том, что же будет завтра.