Jalousie

— Серёжа меня не замечает, не ценит. Всë со своей драгоценной Анной носится! — шипел молодой подпоручик Михаил Бестужев-Рюмин, попивая шампанское в ставке Вятского полка. Павел Пестель, полковник того самого полка, с прищуром на него поглядывал, про себя посмеиваясь. Уж, кажется, все в Южном обществе, кроме, пожалуй, самого Муравьева-Апостола, знали, как неровно дышит к подполковнику Мишель. — Такая она, женская ласка, — со знанием дела проговорил Павел, подливая Мише шампанское. А у самого в думах был любимый Ники, который наверняка сейчас резвится с женой или, не дай бог, с фрейлинами! — Несправедливо это, Павел Иванович, несправедливо! Я столько для него сделал, а он… — Миша махнул рукой. — От женщин одни беды! — заключил полковник. — Вы меня понимаете… — Мишель задумчиво поглядел на Пестеля. — Павел Иванович, а есть у вас кто? Полковник мечтательно поднял взор, словно предаваясь воспоминаниям, на губах мелькнула улыбка. — Он далеко… — Он? — Михаил удивлённо распахнул глаза. — Так вы… Павел вернул хитрый взгляд на Михаила. — Я понимаю тебя, Мишель, — мягко накрыл руку молодого подпоручика. — Нелёгкая это доля. — Павел Иванович… — Миша в изумлении глядел на горячую щершавую ладонь. Вдруг, в опьяненную игристым шампанским голову пришла идея, что тут же вогнала подпоручика в краску своим бесстыдством. — Я так хочу этого, вы не представляете, — всё же проговорил Михаил, чуть дыша. — Чего? — Этого, — Миша слегка кивнул головой в сторону руки Пестеля. — Во снах мне снится как мы с Серёжей, ну… — Михаил замялся. — Павел Иванович, раз вы понимаете… До Пестеля бысто дошло, что Мишель имеет в виду — лидер Южного общества изрядно удивился такому предложению от подпоручика Полтавского полка и члена Васильковской управы. Уж поначалу счёл за шутку, но по глазам видел, что всё серьёзно. «Да, не боится прыгать в огонь и в воду», — усмехнулся про себя. Наглость Михаила напомнила Пестелю, как он сам позапрошлым летом взял да и прижался дерзким поцелуем к губам великого князя. Воспоминания о Ники всколыхнули тлеющие чувства. Давно ж не видел своего принца, да и Бог знает, когда свидятся, а хочется близости. И тут Мишель сам просится, почему бы и не позволить себе развлечься. — Наглый же ты, Миша, — протянул Пестель, ехидно наклонив голову. — А есть у тебя опыт? Миша что-то неразборчиво промычал — совсем смутился. Не верил самому себе, что предложил такое самому Пестелю! — Боже, Павел Иванович, мне так неловко… — Михаил, нет ничего предосудительного в твоих желаниях, - Павел, по-волчьи улыбаясь, склонился к уху Мишеля. — Коли хочешь получить парочку уроков, приходи ко мне сегодня вечером, — заговорчески прошептал, погладил по спине и поднялся из-за стола. Поправил тёмно-зелёный мундир и, напевая под нос французскую песенку, большими шагами покинул палатку. ~~~ — Пришёл все же, — довольно заключил Пестель, открыв входную дверь. Михаил стоял на крыльце дома полковника, как потерянный щенок, шоколадные глаза поблескивали. — Хочу я этого, Павел Иванович. Хочу безмерно, — выпалил подпоручик, переступая с ноги на ногу. Огонь, пожирающий изнутри, был Пестелю ох как знаком. — Проходи ж, — полковник отступил и скрылся в глубине коридора. Дом Пестеля был небольшим, но уютным. Полковник, держа в руках подсвечник с тремя зажжёнными свечами, с интересом разглядывал гостя. Восторженный, вечно юный, ребячливый, глаза горят. Всë в Михаиле было, казалось, в противоположность Николаю, но в то же время и по-особенному притягательным. «Многое ты теряешь, Сергей», — подумал Павел, с улыбкой направил Мишеля в сторону спальни. — Ты правда этого хочешь? Со мной? — решил в конец удостовериться Пестель, поставив медный подсвечник на стол. Спальню полковника наполнял мягкий тёплый свет, создавая уютную атмосферу. Михаил глядел на лидера Южного общества, затаив дыхание. Уж никогда не мог подумать, что будет заниматься этим с Пестелем. — Вы всегда меня восхищали, Павел Иванович, — вдохновенно проговорил Мишель, делая шаг ближе — Ваш ум, ваши идеи, ваша решимость. Вы подобны Наполену! — выдохнул Михаил. Его взгляд пробежался по лицу полковника, опустился на чувственные губы. По телу прошла дрожь, сердце птицей билось в груди. — Да, я хочу. Не говоря ни слова, Павел обхватил Мишеля за голову и прижался горячим поцелуем. Как необычно было целовать того, кто не был выше тебя на полголовы, кого не приходилось наклонять. Усы непривычно кололи губы. «Надеюсь, Ники не придёт в голову отрастить такие. Коли увижу у него усы, лично сбрею!» — хмуро подумал Павел, вплел пальцы в пшеничные локоны. Пестель чуть прикусил нижнюю губу, впустил язык в приоткрывшийся рот. Провёл по языку, нëбу. Миша был опьянен. Отстранился, тяжело дышал. — Павел Иванович… — прошептал он, то ли испуганно, то ли восхищенно. — Мишель… — томный сипловатый голос. Повинуясь крепким сильным рукам, Михаил повалился спиной на кровать, прямо в мундире. Полковник навис сверху, водил по плечам, по эполетам без бахромы, по тощим бокам. «Уж не Николай», — Пестель поставил колено между ног, немного надавил. Мишель трепетал - долго подавляемое желание наполняло до краёв. Он мечтал о Серёже, но и с Павлом… Ох, что же будет! Постепенно вся одежда слетела на пол. Мишель таял под горячими шершавыми руками полковника и его мягкими губами - тот определённо знал где и как надо ласкать, сводил с ума. — Знаешь, как надо доставлять удовольствие мужчине? — заговорчески прошептал Пестель на Михаилу ухо — Ммм? От ответа Мишеля бросило в краску. — Боже, нет, Павел Иванович! Волчья улыбка. — Серёже бы понравилось. От этих слов Мишель заалел ещё больше, закрыл лицо руками. Пестель расхохотался. — Давай, Мишель, смелее! — подначивал его Павел. — Сделай это, и мы перейдем к самому интересному! То ли от завораживающего сипловатого голоса над ухом, то ли от того, что Пестель принялся ласкать его рукой внизу, не сводя при этом хищных глаз, Мишель потерял голову. Страх и стыд отступили куда-то далеко. — Павел Иванович… — простонал Михаил. — Да, да, хорошо, я сделаю. «Ради Серëжи» — решил для себя Миша. Павел отпустил его, довольный улёгся на спину. «А Ники я уговаривал намного дольше» Миша, хоть у него и не было такого опыта, на удивление хорошо свершал языком и губами столь постыдное действо, да так, что Павел забылся. — Ах, Ники, Ники… — услышал Мишель сдавленный сиплый голос. Удивлённо поднял глаза. Пестель осознал свою оплошность, напряжённо сжал губы… — У тебя хорошо получается, — наконец, Пестель оторвал Михаила от увлекательного занятия, резво притянул к себе. — Серёже точно понравится, - влажный поцелуй в губы. Миша хоть и лежал теперь на Павле, но вёл здесь явно не он. Руки полковника хозяйски ходили по спине, пощипывали мягкую кожу. Уверенно спустились к округлым ягодицам, погладили, сжали. Мишель выдохнул, когда пальцы Пестеля прошли между ними. — Павел Иванович… Пестель вылез из-под Михаила и сам навис над ним сверху. Хищно куснул в плечо. — Мой, — твёрдый взгляд. Правда Мишелю показалось, что Пестель смотрел куда-то сквозь него. Павлу представилось, что под ним лежит не маленький Миша, а любимый Николь. Встряхнув головой, отогнал наваждение. Сжал губы. Надо заканчивать. Поднялся достать масло. И ведь специально купил дорогое ароматное для Николая, а он снова задерживается. На этот раз дочка родилась, очередная. «Уж четверо детей — куда ещё плодить наследников монархии! — возмущался про себя Пестель. — Может самому поехать в Петербург? Нет, так скоро отпуск не выпросить...» Видя, что Пестель какой-то напряжённый, Мишель приуныл: «Неужели я настолько плох?». Решил постараться исправить положение. Пока Павел задумчиво рассматривал блестящий пузырёк, Миша подкрался сзади и обнял за широкую спину. Крепко прижался, поцеловал в шею. — Павел Иванович, вы восхитительный! — промурчал на ухо. — Обожаю вас! Павел чуть улыбнулся, отодвинул мысли о Ники. — Осмелел ты, Мишель. — Я хочу, чтобы вам понравилось, — Миша накрыл его руку с пузырьком. — Я хочу вас, — томно прошептал. Пестель развернулся и хищно впился в губы Михаила. — Будешь делать всë, что я говорю, — сказал, как отдал приказ. — Даа! — тёмные глаза Миши искрились предвкушением. Пестель толкнул Мишеля животом на кровать. Тот упёрся головой в перьевые подушки. Павел по-хозяйски погладил округлые белые ягодицы. — Павел Иванович… — глухо позвал Миша. — Мм? — Знаете, я ранее никогда не… — Мишель замялся. — Первый раз? — Пестель усмехнулся. Везёт же на девственников! — Не волнуйся, тебе понравится. Расслабься, — Павел стал водить пальцем по кругу, размазывая ароматное масло. — Мой первый раз был давно, ещё в Пажеском корпусе. Не представляешь, что там творилось в уборных. — До меня доходили слухи… — пробормотал Михаил. Старался расслабиться, но было волнительно. Полковник хохотнул. — Скажу тебе по секрету, они сильно преуменьшены! Обдумать слова Пестеля Мишелю помешал палец, который медленно вошёл внутрь. Миша выдохнул. Было не больно, скорее приятно. Палец стал уверенно двигаться, растягивать гладкие стенки, усиливая возбуждение в паху. — Мм, Павел Иванович… — простонал Мишель, когда к пальцу добавился второй. Затем и третий. Боже, это было так приятно! Мишель как представил, что с ним это сейчас вытворяет Серёжа, в миг заалел, спрятал голову в подушку. — Давай, Мишель, будь со мной, — проговорил Пестель, вытащив пальцы. Вытерев о полотенце, забрался коленями на кровать. Мишель почувствовал, как сильные руки обхватили за пояс, подняли на четвереньки. Дрожал от волнения и предвкушения. Подготавливая свой член, Павел представил на месте Миши любимого Николая… Сладостно было вбиваться в великого князя. Быть сильнее дрянной монархии, что душит Россию. Когда-нибудь они с Николаем будут вместе в новом свободном мире, республике, что принесёт России благоденствие, а им вдвоём - счастье. В мыслях о блаженном будущем Павел стал медленно входить в Михаила, растягивая узкие мышцы. Мишель выдохнул — было немного больно. Павел терпеливо ждал. Вспомнил свой первый раз с Ники. Да, тогда ему надо было быть особенно аккуратным, дабы великий князь не сбежал после первой ночи. Пестель усмехнулся, стал ласкать член Миши, чтоб сгладить неприятное чувство. — Готов, Мишель? — Павел весело хлопнул его по ягодице. Как же все-таки была приятна его узость. Давно ж у Пестеля не было секса. Миша, чувствуя, что боль поутихла, горя от жаркого возбуждения и стыда, судорожно кивнул. Павел стал двигаться, постепенно наращивая темп. Вбивался в мягкое податливое тело, представляя другого. Сердце ластили мужские стоны. Как же хорошо. — Ах, Павел, ах! — стонал Мишель, теряя голову. Пестель удачно проходился членом по какой-то точке, которая словно искрилась. Пестель обхватил Михаила, поднял к себе, страстно куснул за шею. Продолжал активно вбиваться, да так, что у Миши искры из глаз посыпались. — Хороший мальчик, — прошептал Пестель на ухо. Прижал к себе сильными руками. Представил, что держит в объятиях любимого Ники. — Мой дорогой. Мишель был близок к пику, а шальной разум поставил на место Павла Серёжу. От такой мысли Миша застонал, достиг блаженства. Павел сделал ещё пару толчков и с сиплым стоном кончил в Мишу. Отдышавшись, влажно поцеловал обмякшего юношу в губы и завалился на подушку. Было очень хорошо. Стыдно ли было Пестелю за измену? Если только чуть-чуть. Он свободный человек и не обязан по гроб жизни хранить верность Николаю — уж не великокняжья женушка. Но с Мишей было не то, не так страстно что-ли. Мишель мягкий, податливый, а от Николая веет холодной монаршей силой, которую необходимо подавлять, или она подавит тебя. Так и лежали Павел и Михаил некоторое время молча, думая о своём. Наконец, Мишель подал голос: — Я хотел пригласить вас в гости к Сергею Ивановичу. Сережа хочет обсудить начало дела. «Однако прыток», — подумал Павел сквозь приятную истому. Открыл глаза, посмотрел на полку книгами — античная философия, труды Локка, Декарта, Руссо, — да, нужно думать о деле. — Дела? Я так понимаю, Трубецкой написал Сергею, что Петербург опять откладывает? До второго пришествия ждать будем с этим северным оленем! — Трубецкой-то пусть мечтает, а мы сделаем. Приезжайте на встречу. — Сергей Иванович не знает о твоём приглашении? — Нет. — Отчего ж тогда приехал? Ещё и это всё затеял. Влюбился? — Пестель, поддразнивая, тыкнул в грудь. — Нет, что вы, Павел Иванович… — Миша смутился. — Оттого зову, что вы нужны нам. Павел окончательно сменил тон с делового на дружеский, заметил вкрадчиво: — А ты любишь его, Миша. Мишель помедлил: — Да, люблю. Сегодня я понял, насколько люблю. И не хочу, чтобы Сережа ошибался. — Он ошибается? — Он многое о вас не знает, Павел… Павел Иванович — Зато ты, Миша, теперь знаешь обо мне слишком много, — Павел вальяжно положил руки под голову. Ещё с утра заела в голове французская песенка о любви белокурого Жана, вот и сейчас полковник задумчиво напевал её. — О, далеко не всё я о вас знаю, Павел Иванович. Я не знаю, кто такой Ники. Павел хмыкнул и замолчал. — Вы любите его? — проговорил неугомонный Миша. — Как я Серёжу? — Я люблю Ники больше Бога и всех ангелов. Он мой ангел, моё совершенство. — И вы… — И мы будем вместе, — резко перебил Павел. — То, что я делаю, я делаю и ради него, чтобы освободить от пут долга и тирании. Полковник подавлял Мишеля, манил и в то же время пугал своей решимостью, неординарностью, опасностью, исходящей от этих качеств. В его постели Миша чувствовал себя случайным гостем. Кто бы мог подумать, что Пестель способен на такие глубокие чувства. Интересно, кто же этот Ники? Наверняка кто-то из Северного общества. — Да, я много о вас сегодня узнал, Павел Иванович. И всё же вы загадка.