Ярче звезд

Иноске терпеливо ждал, ждал новой встречи. Он читал про этого парня, спрашивал у Танджиро и Канао, смотрел записи с концертов и графики выступлений. Аой вообще была удивлена, что Иноске что-то ищет и не отвлекается даже на еду, Доума пытался поговорить с Иноске, но получалось это, откровенно говоря, плохо. Они почти не знали друг друга и не имели общих тем для общения. Котоха, вечно пропадающая на работе - и та заметила странное поведение сына. Но ему было все ни по чем. Зеницу вызывал внутри Иноске противоречивые чувства: с одной стороны, тот отталкивал своим поведением - крикливый, вечнопугающийся парень целом мало кому нравился, по крайней мере, по рассказам Камадо; но это цепляло Иноске, его хотелось узнать, понять, осмыслить. Пребывать в таком состоянии Хашибира больше не мог - нужно было отвлечься. Заняться чем то еще не было сил, в привычной и родной комнате было душно и тяжко. -Я ушел. Ни Аой, ни Котоха, у которой наконец на неделе образовался выходной, не успели выйти с кухни хотя бы в коридор, чтобы попрощатся, как входная дверь со скрипом хлопнула, оставив в коридоре звучать эхом громкий звук.По улице, заваленной пожухлыми листьями дороге. Иноске не любил осень: небо было закрыто плотными серыми облаками, которые будто рвались, откуда были видны проблески солнца, а на местах дыр, словно нити, спускался вечный дождь. Под ногами были сплошь лужи и грязь, на улице не было ни души, и лишь парень черной в футболке и шортах, не обращая внимания на мерзлую погоду, сидел на мрачного - желтого, но будто мертвого цвета, лавке, разглядывая облака, в надежде увидеть хоть лучик солнца. Дышать стало и в правду легче, плечи расслабились, и руки начали подмерзать, так что спрятались в теплые карманы штанов. Впервые Иноске хотелось закурить, ранее парень конечно пробовал, но никогда не увлекался этим. Он был достаточно умен, чтобы понять, что понтами уважения не добьешься, но любопытство иногда брало верх. В воздухе противно тянуло сыростью, запах постоянно хотелось перебить, искоренить, уничтожить. Прикрыв глаза и сделав вдох, Иноске, опираясь на колени, поднялся с лавочки, и, несмотря на сугробы, всюду не лежавшие, а развалившиеся, пошел в парк. Парком это было тяжело назвать, скорее небольшой лес с уже протоптанными дорожками. Но тут было куда роднее и приятней, чем на той унылой лавке. Никто не пытался "воссоздать" уютную атмосферу, притворяясь, что у всех все хорошо, и из-за этого там и было хорошо, уютно. Иноске уже не волновала прохладная погода и грязь повсюду. Впервые голова за последние пару часов наконец опустела, что не могло не радовать. Но, как мы знаем, спокойствие не длится долго, и, по законам судьбы, в Иноске влетают на всех парах. Сил на ругань и недовольство вообще не было - неделя была адски изматывающая. До него опять докапался препод по непрофильному предмету, у него в долгах 4 чертежа, которые ну никак у него не выходили, у матери завал на работе, у Аой - сдача проектов, а пару дней назад, вместо учебы, он подрался на концерте - неплохая выдалась неделя, насыщенная. Виновник прерванного уединения Иноске поднимает голову и - ожидаемо, это тот самый желто-рыжий вихрь сплошной энергии, даже не посмотря на сбитого с ног (и толку) , сейчас судорожно извиняется, собирая кучи бумаг в сумку, и подбирая остальные вещи. Иноске уже не был удивлен клишированности этой жизни - неа, ни капли. Ну ладно, может самую чуточку растерянности в нем присутствовало, но ее было ничтожно мало. Так что уже через мгновенье бедному запыхавшемуся парню, который все еще пытался уместить неуместимый объем бумаг в и так полностью набитую сумку, помогали собирать разлетевшиеся бумаги. -Да не влезут они, не пытайся. Только помнешь же. --А.. Да, из-вини еще раз. -Да ладно, вставай, все в порядке. Зеницу не глядя принимает руку помощи, и лишь наконец подняв взгляд на "спасителя", говорит: -Аэ? Это ты?! Иноске честно не понял такого удивленного вскрика, так что решил проигнорировать и продолжать собирать бумажки. Вскоре айдол отошел от шока и вернулся к работе. Наконец дособирав все эти стопки, Иноске думает пару секунд и говорит: -Ты сам-то унесешь всё это? Давай мне половину, сейчас вместе дотащим. -Да не стоит, мне тут недалеко идти. -Ну вот тем более, давай сюда. И не дождавшись ни положительного, ни отрицательного ответа, просто вырвав пачку каких-то нудных документов, уставился на Зеницу. -Ну? Идем? Парень поморгал пару раз, а после легонько кивнул и направился вперед. Идти было и вправду недалеко, но всю дорогу парни шли молча, и эту осеннюю тишину никто не хотел прерывать. Лишь уже подойдя с темной двери какого-то очередного серого здания, Зеницу сказал первым: -Спасибо за помощь. Извини еще р-.. -Да хватит тебе, решили же вроде. Хватит за все извиняться, я уже и забыл про все. -А, хорошо. -А ты вообще куда это все тащишь? По ощущениям ты это все чисто на макулатуру мог бы сдать, там килограмма два будет точно. -Это все отчеты, мне из сдать сегодня крайний срок. Теперь Иноске полностью понимал, почему этот парень так летел быстрее их сдать. Из его окружения в последний день сдавал все только он. И младшая и старший Камадо сдавали только за неделю до итога, а Канао и Аой сдавали все в самые первые дни. Иноске же тянул до последнего, откладывая, преимущественно мерзкие чертежи, напоследок. -Понимаю, ладно, я тогда пошёл. Парень отдал Зеницу вторую пачку отчетов и развернулся уходить, но его дернули за футболку. Иноске повернулся, вопросительно посмотрел, и, не услышав ни единого слова, сказал. -Какого черта? -На, а то вылетел на улицу, будто тут лето в самом разгаре. Холодно, как никак. Он вытянул руку с желтым вязаным шарфом. Иноске думал, что на нем вообще все желтое, и это немного мозолило глаза. Он словно был заменой для серой осени, которая вообще то должна была быть золотой, зато Зеницу с этой ролью справлялся на ура. И сейчас он своей "частичкой осени" с ним. Иноске все так же вопросительно и немного недоверчиво берёт из рук его шарф и, видимо, ждет пояснения. -? -Ну, надевай. -Мне не холодно, оставь себе. Тебе все равно потом обратно идти. -Доеду на маршрутке, уже не так к спеху будет. Бери, бери, потом вернёшь как нибудь. Зеницу небрежно накинул шарф на парня и, не прощаясь, скрылся за дверью. Иноске остался на улице, наедине со своими мыслями, и, не желая обрести еще приключений, все таки накинув шарф, побрел через парк домой. Он уже понял, что его жизнь не будет привычной, стабильной и предсказуемой, как раньше. И он почти был этому рад. Зеницу же мириться со спонтанностью в жизни не приходилось - вся его жизнь словно и была набором неожиданных ситуаций, к которым невозможно было привыкнуть, но адаптироваться - еще как. И он смог, сумел найти стабильность в хаосе, принять ее, а со временем - полюбить. Так что для них обоих жизнь - череда непредсказуемых, иногда не самых приятных, или наоборот - удивительно везучих, вещей. И им это чертовски нравилось.