Alternate universe

Раннее воскресное утро начинается с предрассветных проблесков розоватого света на небе, под которым медленно затухают звёзды одна за другой. Легкий туман опускается на город, от чего влажность в воздухе повышается в несколько раз и дышать становится гораздо легче. В белоснежном почти даже прозрачном тумане виднеются небольшие колечки дыма исходящие от одного из балконов. Само собой окно было открыто фактически настежь, а на внутренней стороне подоконника уместился немного миниатюрного телосложения мужчина. Господин лет так 40-42х сидел, прислонившись спиной к оконной раме, и держал в губах уже наполовину докуренную сигарету. Почти до фильтра дошёл, до самого горького и едкого места. Глаза выглядят немного сонно на фоне всей проведённой без отдыха ночи, а пижама на нём говорит о том, что бессонница его, так и не покинула. Он пытался уснуть честно-честно, но до утра глаз сомкнуть так и не вышло. А сейчас в этом уже не было никакого резона. Где-то вдалеке слышалось пение утренних птиц, а чуть ближе иногда появлялись назойливые комары. Мужчина тихо зевает и на секунду вытаскивает изо рта уже тлеющий окурок, после чего не раздумывая, кидает его в пепельницу. Там, таких лежали уже около двух штук, а теперь появился и третий. Зажигать четвёртую лень, да и желание уже уходит. Солнце становиться всё ярче на небе, а мыслей всё меньше. Кажется вот ещё немного, ему стоит вдохнуть свежего летнего воздуха и глаза, под давлением бесконечной усталости закроются, а сам мужчина провалится в обманчивое состояние дрёмы, но едкий дым не даёт ему до конца расслабиться. Взгляд его обычно яркий и такой живой, словно выцвел, истратил последние силы и безвозвратно погас, забрав с собой всё хорошее из его жизни. Теперь всё вокруг казалось таким... Обычным. Не плохим, не страшным, не враждебным, а лишь скучным. Серым и бесполезным. А он разве лучше? Чем он сам полезен сейчас для этого мира? Этими вопросами ему хотелось задаться уже не первый день. Его должность, как оказалось, ещё не значила то, что он сможет, подобно своим мечтам, стать героем и что-то изменить. Жизнь - это не фильм: сценарий тут пишет не он, а для него. Всё это так напрягает и выматывает нервы. А в особенности напрягает один человек, что постоянно оказывается рядом с ним и буквально сводит с ума. Не человек, а наказание какое-то! Вот что он за персонаж такой. То он на свидания зовёт, а то ближе чем на полтора метра не подпускает. Складывалось ощущение, что этот господин ещё сам в себе не разобрался, вот и крутится, как белка в колесе. Метается между двух огней. Но Володя то тут причём. Пусть этот господин "семь пятниц на неделе" сам разберётся: он с ним или нет, или вовсе пусть не лезет. От таких мыслей Володе даже захотелось перебороть свою лень и поджечь четвёртую сигару. Внезапно завибрировал мобильный телефон на тумбочке. Ему пришлось выключить его, чтобы не разбудить детей и жену, в конце концов, они-то не виноваты, что он уже который день мается без сна. Короткая подпись на контакте заставляет на миг задуматься, правильно ли он сделал, что взял трубку и не лучше ли будет выкинуть мобильник прямо сейчас в окно. Повисло минутное молчание, собеседник не спешил начинать диалог, а Володя и не торопил. — Ты сейчас дома? — короткий вопрос раздался из трубки и ответ должен быть ничуть не длиннее. — Да, зачем вам? — Вот только давай без фанатизма. Выйди на несколько минут, поговорим. Ухты. Какое смелое заявление. Зеленскому на момент показалось всё это даже забавным и губы дрогнули в легкой улыбке. Единственный раз за последние дни. — И о чём же? — Не выйдешь - не узнаешь. Сегодня у него настроение «тайны». Неожиданный поворот событий, кажется, попыткой вновь ввести их сюжетную линию в строй и наконец, покинуть тупик, в который он сам их и загнал. — Черт с тобой, две минуты. Скинув звонок, приходиться тихо спрыгнуть с подоконника и беззвучно, стараясь не разбудить никого, прокрасться в коридор. Времени одеваться у него итак нет, поэтому черт с тем, что он сейчас в пижаме. Обувшись в первые попавшиеся кроссовки, мужчина берёт ключи и, заперев дверь, тихо выходит в подъезд. Гробовая тишина и дикое эхо от его шагов провоцируют неприятный звон в голове. Лифт хоть немного разбавляет эту атмосферу спокойствия, похоже, он сегодня первый, кто его использует. Вот она дверь подъезда и улица, тело обдает лёгким утренним холодком, июль, ни июль, а на рассвете всегда прохладно. И хлопковая тёмно-вишнёвого оттенка пижама совсем не спасает от ветра. Мужчина поёжился и, обхватив руками плечи, осмотрелся. Искать долго не пришлось. Вот он, горе-Ромео. Руки за спиной держит, а сам сверлит его выжидающим взглядом. — И что же вы, Владимир Владимирович, от меня захотели в столь ранний час? Поговорить? О чём? Я весь во внимании — Не ёрничай, — коротко упрекает старший Владимир и, достав одну руку из-за спины, протягивает ему небольшой букет белых роз. Знает, что этот Володя не переносит пафосных, ярких алых роз, поэтому взял белые, более нежные, такие же, как он сам. Зеленский мнётся, но берёт их, чуть прикрывая ими лицо. Остались только глаза. Большие, орехового цвета глаза. — Мм, цветы. Благодарю, это мило с вашей стороны, но... Что за повод? Москвич на момент замялся. Стоит ему увести взгляд, как вся его уверенность, словно вода на раскаленных углях, испаряется, превращаясь в невидимый пар. — Ты. О тебе хотел поговорить. — наконец выдаёт он, вновь вернув зрительный контакт, от чего неловко становится уже обоим. — Обо мне? Интересно, и что вы хотите знать? — его почти обрывают на последнем слове, хватая нагло за запястье. — А? — Так не может продолжаться. Я устал бегать за тобой. Володя, ты знаешь, я терпеливый, но всему есть предел. Ты... Ты ведёшь себя хуже женщин. Откуда в тебе это... Что ты со мной сделал, а? — столь эмоциональная речь от такого не эмпатичного и неэмоционального человека заставил встать в ступор, и глупо хлопая глазами смотреть на него. Вова потянул того за собой, неожиданно, к какой-то черной машине. — Э-эй! Что ты делаешь, зачем?! Вова! — но его крики мало интересовали старшего Владимира. Тот развернулся к нему, заставив молодого мужчину, влететь в него вплотную прижавшись к его груди. Руки Москвича нагло сжали его с обеих сторон, не оставив украинцу выхода. Тот не то, чтобы сильно вырывался, но всё же предпринимал некоторые попытки оттолкнуть Путина и немного пихался. Его было чуть сложнее донести до машины, но всё же цель была благополучно достигнута и молодого президента насильно усадили на белоснежные сидения, внутри темной машины — Ты поедешь со мной и можешь не ломаться, у тебя нет выбора. Дверь закрылась когда украинец в последний раз дёрнулся, но Владимир сидевший уже рядом с ним удержал того, прежде чем ему перекрыли последний путь к свободе. — Ты!... Ты вообще понимаешь, что ты буквально похитил меня? — Зеленский сам понимал, как странно и по сути своей глупо звучит его упрёк, как со стороны жертвы. Владимир Владимирович, так же это заметил и подобная фраза, сорвавшаяся с губ его "похищенного", в порыве гнева, заставила улыбнуться. Ухмыльнулся, так хитро и, сощурив глазки, повернулся к этому, обиженному на жизнь. — Считай это главным сюжетным поворотом. Называется: «Похищение принцессы из её неприступного замка». Обычно это является главным испытанием, как видишь у меня оно прошло на "ура". Украинец лишь неодобрительно фыркнул. — Ой, да вы посмотрите на него, принц нашёлся. А следующая часть будет называться ещё лучше! Статья 146 Уголовного кодекса Украины - похищение человека, великолепно звучит, да? На удивление, как бы Володя не ерепенился, как бы ни капризничал, Путин был предельно спокоен. Видимо он ожидал подобного и морально был готов, даже к более агрессивной реакции. — Не смеши меня, ты не станешь такого делать - не ври хотя бы самому себе. От тебя, в конце концов, ничего не требуется. Просто побыть сегодня, какое-то время со мной. Украинец закатил глаза, так, что те сделали полный оборот вокруг своей оси и вернулись в изначальное положение, когда хозяин отвернулся к тонированному окну, лишь бы не встретить взгляд москвича в свою сторону. Он недоволен. — И с чего я должен делать это? На прошлой встрече ты почти не смотрел на меня. Если ты хочешь «отношений», то это не значит, что ты можешь приходить, когда захотелось и так же легко уходить на хрен знает сколько! Я тебе не игрушка, чтобы нравится - потом надоедать, и так по кругу. На этот колкий комментарий Владимир не спешил отвечать. Он всё это и сам понимает, но слышать это всё равно обидно. Говорит, так, будто Вова мразь последняя, бесчувственная и безнравственная. А это не так! Да он хочет отношений! Серьёзных, как ничто другое, а не то, что происходит между ними сейчас. Это - неправильно. Ему хочется исправиться и подкорректировать старые ошибки. Ему нужно сердце этого человека и его любовь... Такая бесконечная, согревающая в самые морозные дни, успокаивающая в самые тяжёлые моменты жизни. Такая тёплая и искренняя... Вова нуждается в этом, как ни разу за последнюю пару десятилетий. (Он хочет быть по-настоящему любимым) — Отношений... Это ты правильно сказал, — коротко прошептал сквозь почти сжатые губы россиянин и на время затих. Они оба позволяют друг другу, как следует подумать и прокрутить в голове все последние события, все слова, которые им хотелось бы высказать. *** Молчанка продолжалась и по сей час, когда оба мужчины стояли где-то в отдалённой частичке столичной набережной, наблюдая за тем, как розовеет вода Днепра, от изящных лучей рассветного солнца. Речка не просто становится цветной, а буквально искрится, словно какой-то растяпа рассыпал в неё тысячи, нет... Десятки тысяч драгоценностей! Таких, как розовые сапфиры или ярко алые рубеллиты. Не река, а прямо сундук с богатством. Зеленский по-прежнему дулся на своего спутника за такое неподобающее обращение, к его персоне, но уже гораздо меньше стрелял злобными взглядами со стороны. Постепенно пожар негодования начинал затухать в душе украинца, и тот становился более уравновешенным и готовым к серьёзным разговорам. — Ну и что всё это значит...? Аккуратно начал диалог Володя, уставившись на представленные пейзажи. На секунду пришлось повернуться в бок, чтобы взглянуть на необычно взволнованное лицо Москвича. — Это? — словно издеваясь, переспрашивает Владимир. — Это значит свидание. — Даже так... А что насчёт- — Ты мне нужен. Рука, так и застыла в незавершённом жесте, беспомощно повиснув в воздухе. — Чего? В каком это смысле «нужен»? Либо парень просто издевался над терпением старшего коллеги и желал заставить его сказать фразу до конца, либо же действительно не понимал. И какой вариант вероятнее, не так явно, как кажется. — В каком понял, в таком и нужен. Терпение у него длительное, но не бесконечное. Постояв, так с пол минуты, Владимир всё ж таки решается повернуться к украинскому партнёру и буквально прижать младшего мужчину к ограждению, чтобы чётче видеть его глаза. Он должен смотреть на него. — Володя, ты мне нужен, как человек. И раньше был нужен, и сейчас. Но не только, как любовник. Я предлагаю тебе гораздо большее. Ты верно подметил, что сейчас между нами "не отношения". Я хочу это исправить! — Ага... То есть... Ты, грубо говоря, предполагаешь мне стать твоим "парнем"? — такая странная и несколько молодёжная формулировка не могла не вызвать тихий смешок со стороны Зеленского, а со стороны россиянина скорее некое смущение. — Корректнее партнёром, — поправил его Владимир Владимирович. — Но в какой-то степени да. — Так вот к чему всё это... Вова смотрел на него таким выжидающим и даже молящим взглядом, что становилось даже жалко его. Ну, зачем же так издеваться над человеком, который только что уломал себя на признание в любви. — Ну, так... Каков твой ответ? Момент настолько напряжённый, словно только что Вова предложил ему выйти за него замуж, а не просто подкрепить их отношения более официальным статусом. Хотя сходства всё-таки есть. — Мой ответ... — губы растянулись в нахальной улыбке и украинец, без какого либо зазрения совести, притянул мужчину к себе, впившись в губы оторопевшего россиянина. Пока у него есть момент делать это самостоятельно, он воспользуется им. Поцелуй был смело, продолжен и Путин быстро подхватил эту эстафету. В конечном итоге, тело молодого украинца была зажато в абсолютный тупик, и доминировать, так яро уже не выходило. Руки бегло проходили по тонкой ткани пижамной одежды, расстёгивая нижние пуговицы и легко пробираясь под низ. Это было действительно приятно, но Володя всё-таки считал, что это перебор. Слишком опасно заниматься подобным прямо в общественном месте, даже, несмотря на то, что сейчас они единственные такие, гуляющие в столь ранние часы. Поэтому пришлось немного отодвинуть мужчину от себя. — Вов, ну не здесь же... Отдышавшись, Владимир вновь взглянул в любимые им глаза напротив. — Это значит… «да»? Утвердительный кивок заставляет руки похолодеть от волнения, сердце начать барабанить с удвоенной скоростью и силой. Всё-таки он сказал «да»… — Я… могу обещать тебе, что ты не разочаруешься в своём выборе. — А я, пожалуй, поверю тебе. Мужчина нежно проводит ладонью по розовеющей на свету щеке своего спутника и с искренней благодарностью во взгляде поправляет тёмную прядь его мягких волос. Это молчаливое «спасибо» говорит само за себя гораздо больше, чем просто слова. Их история должна жить и у неё обязательно будет счастливый финал.

Но лучше бы она вообще заканчивалась…