Я выбираю тебя

Утро у Вадима началось нестандартно. Оно и никогда стандартно не начиналось, но тут особенно. Пока спал, он успел забыть, что они с Кащеем взяли заложника и что этому заложнику Вадим отдал свое одеяло. Поэтому он далеко не сразу понял, почему ему холодно, а все, что у него есть — это его же кофта. Сонно окинув взглядом комнату, он увидел на полу омегу в позе креветки, с которого почти сползло его, Вадима, одеяло. Только увидев, что руки парня связаны, Вадим наконец полностью восстановил всю цепочку событий. Вадим кинул ленивый взгляд на окно — там уже во всю светило солнце. Но, судя по тому, что в доме было тихо, еще было раннее утро. Наверняка, на улице еще свежо и пахнет смоченной росой травой. Возник резкий порыв выйти на улицу и вдохнуть этот свежий воздух полной грудью, а потом умыться из бочки с холодной водой. Вадим встал с кровати, которая от его движений громко заскрипела. Скрип разбудил пленника, который заворочался на своем матрасе, открыл глаза и непонимающе уставился на Вадима. — Доброго утра, — вздохнул Вадим, понимая, что просто так уйти ему сейчас не дадут. — Сколько времени? Вадим пожал плечами. — Часы только в той комнате. Но, думаю, часов 7-8, — произнес он, — можешь дальше спать. — Выспишься тут, — буркнул омега, — все руки затекли. Садисты. — Можем на улицу выйти, подышать. — Не боишься, что я сбегу? — Я тебя раньше за шкирку схвачу и на цепь посажу, чтобы не рыпался, — ответил спокойно Вадим. Вова на это ничего отвечать не стал. Помолчал какое-то время, наблюдая, как обувается Вадим, а после все же произнес: — Ладно, идем на улицу. Только у меня ноги связаны. И затекли очень. Желтый, не долго думая, поднял омегу на руки и потащил из дома, плечами открывая незапертые двери. Вова, на удивление, вел себя тихо. Наверное, потому что не до конца проснулся. Вадим посадил Вову на лавку у бочки и сам отошел умыться. Холодная вода приятно остужала и бодрила. Влажные капли стекали с лица по шее за воротник рубашки, оставляя холодные следы на спине. Желтый повел плечами, прогоняя щекотку от стекающих капель. Он не сразу заметил, как с интересом на него пялится пара глаз. — Что-то не так? — выгнул Вадим бровь, глянув на омегу. — Все так, — пожал плечами омега, не смутившись ни капли. Более того, он даже взгляд не отвел. Все так же рассматривал Желтого с интересом. — Тогда че так пялишься? — Виды за окном я уже успел изучить, пока привязанным к стулу сидел. А тут хоть какое-то разнообразие. Тем более, что выглядишь ты неплохо. Желтый фыркнул и даже немного смутился. Идею ополоснуться без рубашки пришлось отмести. Потом, когда не будет таких любопытных зрителей рядом. — А что вы делать со мной планируете? - поинтересовался снова омега. — Дадим знать твоему отцу, что тебя поймали. Наверняка он тебя обыскался уже. Подождем, когда за тебя заплатят хрустов побольше — и отдадим обратно твоим любящим родителям. — Ничего у вас не получится. Во всяком случае — не сейчас. — Это еще почему? — Вадим выпрямился и внимательно посмотрел на Вову. — Все мое семейство в столицу уехало. Неделю точно там пробудут. Даже если вы сообщите кому-то из руководства фабрики, то все равно нужно время, чтобы их вызвонить, чтобы они приехали сюда. Что-то мне подсказывает, что парой сотней рублей я не отделаюсь, а крупные суммы хранятся у отца, и только он знает, где они. Он скорее моей жизнью рискнет, чем поделится с кем-то, как добраться до сейфа. Желтый помрачнел. Такое развитие событий его явно не устраивало. Он рассчитывал сбагрить этого омегу как можно скорее, рассчитаться с Кащеем и свалить куда-нибудь, прихватив свои накопленные деньги. И уж тем более он не планировал задерживаться в этом помещении, которое Кащей по ошибке называет домом. А сейчас операция, похоже, затягивается на неопределенный срок. — Порешаем, — наконец произнес Вадим после недолгого молчания, — мне лично тоже не улыбается тебя здесь долго держать. — А, может, договоримся, а? Ты меня отпустишь, а я… Что-нибудь для тебя сделаю? — Вова сделал умилье лицо, насколько это вообще было возможно. Желтый только фыркнул. — То есть ты мне предлагаешь куш в несколько тысяч променять на секс, который стоит рублей десять в самом лучшем случае? Звучит так себе. — Эй! — Вова возмущенно задергал плечами, — я вообще не это имел в виду! — А что тогда? — Ну… Могу провести вас на папин склад… Или помочь ограбить фабрику. — Со склада мы уже вынесли все, что хотели, так что не утруждайся. Лучше посиди молча, больше толку будет. Вова и правда замолчал. Вадим закончил умываться и сел рядом. — Руки затекли? — спросил он, подергав веревку, которой были связаны запястья пленника. — Угу, — буркнул тот, разглядывая собственные ноги. — Если развяжу — обещаешь, что не разочаруешь меня? — В смысле? — Ну не будешь пытаться ими махать, вырубить меня и все такое? — Обещаю! Вадим, конечно, понимал, что поступает неправильно и что с заложниками так не обращаются. Что вообще-то ему следовало Вову сразу в чулане запереть и держать там, пока деньги не получат. Но как такого омегу в чулан посадить? Затхлое, темное помещение с паутиной и пылью повсюду совсем не вяжется с этим ухоженным личиком и красивыми глазами. Вадим кое-как развязал туго затянутые узлы и отошел от Вовы подальше, чтобы иметь возможность наблюдать и в случае чего сразу вмешаться. Но Вова в этот раз не повел. С расслабленной улыбкой он принялся крутить плечами и запястьями, разминая их, потирал натертую жесткой веревкой кожу и в целом выглядел очень довольным. — Удивительно, как мало иногда нужно для счастья, — произнес он. — Ты слишком странно выглядишь для заложника, — заметил Вадим, скрестив руки на груди. — В смысле? — Не боишься, не умоляешь отпустить тебя, гор золотых не обещаешь. Вова задумался. — Вот дружков твоих я и правда побаиваюсь, они похожи на отбитых. Знаешь, тех, кто руки и ноги отрезать могут. А ты, вроде, поадекватнее. Ну, мне так показалось. Во всяком случае то, что ты мне дал одеяло, а сейчас развязал руки, говорит о многом? — И о чем же? — Ну ты добрый, у тебя есть сердце. И ты уверен в своих силах, раз уж решил, что даже если я рыпнусь куда-то, то ты успеешь меня схватить. Желтый криво усмехнулся. — И совсем не похож на человека, который руки и ноги отрезать может? — Ни капли. — А я отрезал, — произнес Желтый, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение лица Вовы. На нем появились нотки удивления, страха, недоверия. — И все еще я считаю, что сейчас ты не опасен. В твоих интересах оставить меня в живых, — произнес Вова уже не так уверенно. — Не бойся, никто ничего тебе не отрежет. Ну, пока я тут. — Это обнадеживает, — Вова нервно выдохнул и сложил руки на коленях, — а ноги не развяжешь? — Перебьешься. Ладно, заканчиваем с прогулкой. Вадим снова связал руки Вовы веревкой и унес домой — также взвалив на плечо. Усадил его на стул в большой комнате и уставился на печь. Хотелось что-нибудь поесть, а в доме только крупа и картошка. Все это надо варить — но топить печь летом затея явно неудачная. Жарища в доме будет. Да и дровь с углем поблизости не наблюдалось. — Короче, — Вадим нашел зачерствевший хлеб и с усилием порезал его, — ждем, пока эти двое вернутся. Потом я в магазин съезжу, куплю чего-нибудь поинтереснее. Тушенки какой-нибудь хотя бы. — И колбасы! Желтый зыркнул на Вову и тот сразу же притих. — С Кащеем так борзо себя не веди. Он не посмотрит, что ты омега благородных кровей, нос разобьет и будет прав. — Но ты же обещал, что… — Отрезать тебе ничего не будем. А про побои я не говорил ничего. Так что все в твоих руках, — Желтый стукнул Вову по носу. Завтрак из куска хлеба и воды казался пыткой даже для Вадима, хотя он в жизни разное повидал. Вова и вовсе жевал свою корку с таким лицом, будто вот-вот помрет. Голоса в сенцах звучали как благословение. — О, вы уже проснулись! А мы не с пустыми руками, — Кащей и Валера зашли в дом с полной сумкой. Валера доставал из сумки на стол свежий хлеб, какие-то булки, колбасу, молоко, овощи. Желтый краем глаза успел увидеть, как голодно смотрит на это все Вова и усмехнулся. На щенка чем-то похож. Только очень вредного щенка. — А этого ты че сюда вытащил? В кладовку бы его запер да и все, — нахмурился Кащей, заметив Вову. — Он мне тут вместо радио. — М. А волну как переключать? По затылку? — По носу, — фыркнул Вадим, — он мне, кстати, сообщил, что его семейство в полном составе в столицу укатило. Но я все равно приятелю своему передам, чтобы он позвонил. А то вдруг наврал нам наш пленник. С него станется. — Ты меня с ними оставишь? — округлил глаза Вова. — Поехали со мной, если хочешь. — Хочу! — Я пошутил, — Вадим закатил глаза, — ничего с тобой тут не случится. Ребят, накормите же, да? А то он вам всю плешь проест. — Так кляп вытаскивать не надо было, — произнес Валера, недовольно покосившись на Вову. — Разберетесь, короче. На ходу съев пару бутербородов, Вадим покинул дом. Ему было даже любопытно, в каком состоянии он обнаружит Вову. Он не сомневался, что у того появится на пару синяков больше, даже скорее удивится, если таковых не обнаружится. Но вот чего он действительно не ожидал увидеть, вернувшись вечером, так это прикованного цепью к ножке кровати Вову. В его же, Вадима, спальне. — Пусть там под твоим присмотром сидит, — пояснил Кащей, оскалившись, — может, развлечетесь. Я же вижу, как ты на него смотришь. Вадим шумно выдохнул, успокаиваясь. Еще грохота цепи ему не хватало по ночам. Впрочем, в словах Кащея было разумное зерно. Вадим и так собиралася его держать поближе к себе, чтобы не случилось чего. Вове, кажется, так тоже было спокойнее. — Короче, дома и правда никого нет, — сообщил подельника Вадим, — но ребята обещали дать знать кому-то из окружения Суворова, что сын пропал. Чтобы тот вернулся и был готов платить деньги. Надеюсь, за неделю управимся. — А этот тут так просто всю неделю будет сидеть? — спросил Валера, прищурившись. — А что-то не так? Можем выгнать, если у тебя деньги лишние. Валера замолчал. — Так что ждем сигнала, когда Суворовы в городе объявятся. А пока посидим тут. В магазин будем выбираться по очереди. Не хочу засветиться. И да, Вову сильно не трогайте. — Да мы уже поняли, что он под твоей защитой, — хмыкнул Валера. — Нихера вы не поняли, — поморщился Вадим, - от него покоцанного больше проблем будет, чем пользы. - Не учи, как жизнь жить, - подал голос Кащей, - не тупые. - Ну и отлично.