Что-то пошло не так или же другая версия 109 главы

Целую ночь шел проливной дождь в Йокогаме. На утро все тротуары на улице были залиты лужами. В районе леса дул прохладный ветер, приводя листву деревьев в действие. Было ещё очень раннее утро, поэтому Гоголь с Сигмой все ещё мирно находились во сне. В это же время Федор собирался на важное задание, поправляя перед зеркалом черный Божий крест, висевший на его груди. Черные шелковистые волосы развивались возле открытого настежь окна, через которое дул сильный ветер. Дождь прекратился еще час назад, однако звуки грома неподалеку были слышны. Достоевский накинул на голову капюшон своего темно-коричневого плаща, глядя на себя в отражение. Выглядел себя как раньше. Сто лет тому назад перед своим врагом. Картина того прошлого затаилась глубоко в душе Федора, когда на тот момент открылась его настоящая способность, присуща на несколько лет вперед. За границей леса раздались звуки разъяренного петуха, предвещая утро уже не в первый раз. Прям как тогда, сто лет спустя. Над высоким замком были слышны именно такие же звуки. Однако для брюнета этот звук предвещал не доброе утро, а вынесение очередной смертной казни. Достоевский не напрасно поднялся рано. Ему осталось завершить одну лишь малость, чтобы потом неожиданно для жителей этой земли захватить весь мир. 《Пора.》— Мысленно произнес он, когда петух в долгожданные несколько минут проголосил еще три раза. Прихватив с собой восковые свечи, которые обычно зажигают на какой-то Божественный праздник или похоронки, Достоевский направился будить спящего друга. Николай все также обнимал «маленькое сокровище» на половине своей кровати. Он жмурился и сопротивлялся на имя «Коля», которое произносил его друг перед лицом. — Федя-я…— Немного погодя Николай цокнул на друга, но все-таки недовольно приподнялся с кровати, потирая ото сна глаза. Разглядев друга в темном плаще с огромным пугающим крестом, да ещё и со свечками в руке, Гоголь не на шутку отпрянул со страху. — О Боже! Ты чего в такую рань ещё и нарядился в костюме смертника? Хэллоуин давно прошел, забыл, что ли? — Да, Коль, не понимаешь ты, как нужно провожать смертников вроде Дазая в мир иной. С этими словами Федор отдалился на небольшое расстояние от кровати к стенке, дав возможность встать другу. Николай, конечно же, встал, однако сумел нарочно разбудить Сигму, потянув на себя одеяло. Сигма тяжело вздохнул перед тем, как раскрыть глаза. Вокруг все расплывалось, и в ту же минуту на его плечи легло теплое одеяло. Младший готов было повернуть голову на того, кто его разбудил, на что повернуться ему не дали. — Тщ. Не вставай, поспи ещё. — слышался позади него шепот Николая, что снова накрыл его одеялом и поглаживал по длинным двухцветным косичкам. — Еще очень рано, чтоб вставать. Не переживай, мы скоро придём. Спать ещё очень хотелось из-за пасмурной погоды, поэтому младший глубоко вздохнул, обняв подушку руками. Сзади него был слышен стук каблуков на высоких сапогах. Сквозь приоткрытые веки Сигма смог разглядеть Федора, который выходил из комнаты. Глаза открылись от знакомого наряда. Такой образ он уже встречал в воспоминаниях Федора. Тогда же его висевшее на стенке тело пробили острым копьем, не оставляя его в надежде молить о пощаде. К счастью, Достоевский, благодаря своей мощной способностью, выжил… 《 С какой стати он снова в этом плаще? Плохой это знак. 》 Младший мог бы размышлять об этом долго, но выходить из объятий Морфея совсем не хотелось. Если теперь его это не касалось, значит и паниковать не нужно напрасно. Поэтому он отбросил все посторонние мысли на второй план, погружаясь в сон. ××× Черная машина заехала через открытые ворота кладбища. Следя за дорогой, Чуя ехал по прямой дороге, разглядывая могилы похороненных здесь людей. Печальный факт обнаружить еще больше могил, поставленные около дороги. Накахара разглядел сквозь расстилающегося посреди дороги тумана высокий храм, куда привозят умерших. Остановив машину у обочины, Накахара заметил припаркованную машину Мори, а за ней специализированный транспорт, который предназначен для перевозки покойных в гробу, а точнее катафалк. Значит Дазая уже привезли в кладбищенский храм. Чуя вышел из машины, закрыв ее ключом, и зашел прямиком в храм. Стены были развешаны разными иконами с живописными, ярко выраженными обоями. Все вокруг было в золотистых тонах. На каждом углу можно заметить кануны, на которых расположены ячейки для поминальных свечей. Пройдя вперед по коридору, он заметил священника, который направил парня вперед к мертвому знакомому. При этом заявив, что сейчас там находятся посторонние люди, которые ведут между собой переговоры. Судя по знакомой машине, рядом с Дазаем может находиться Босс, но кто еще? Может Кое? Открыв деревянную дверцу храма, на Чую воззрился Мори, а за его спиной показался главарь детективного агентства Фукудзава Юкичи. Они стояли напротив друг друга, а между ними располагался столик, сделанный из камня. Его задачей придерживать гроб, в котором как раз таки лежал Дазай. С далека видно только черную обувь и накрытое белой тканью тело. Стоило только подойти ближе, как становилось дурно от такой картины. — Здравствуйте, Босс. — Накахара поклонился перед ним, попутно сняв шляпу. Все-таки он в храме находится как-никак. — Чуя, ты как раз вовремя. — Встретил Босс его с ухмылкой на лице, в то время как лицо Фукудзавы выражало злобу и недовольное настроение. Видно из-за появления и встречи Босса Портовой мафии, но никак не из-за смерти коллеги. — Мы с Фукудзавой все обговорили и уже собираемся забронировать одно местечко для поминания Осаму. — Неплохая идея увиливать с разговора. — подал голос Фукудзава, сложив руки на груди. — За сегодняшний день ты не внес ни одну монету за своего бывшего исполнителя мафии. Тем более задолжал мне уйму денег. Мори такой суровый голос ни капли не испугал. — Мне плевать. Я и за столом сидеть не собираюсь с нашими врагами. — заявил Накахара, крутя в руках свою шляпу и бегая глазами с одного лидера сильнейшей организации на другого. — В прочем, мы можем обсудить это на улице, а не в помещении, где очень хорошая слышимость. Я ведь прав, Фукудзава? — Несомненно. Злобно прошипел Юкичи, нахмурив брови. Он обошел стороной гроб и двинулся к выходу. Огай подключился к нему, однако остановился, когда дошел до парня. — Будь добр через час быть в штабе. Милая малышка Элис ждет не дождется с тобой провести время. — С этими словами лидеры двух организаций вышли на выход из храма, оставляя одного Чую любоваться рядом с лежавшим Осаму. Накахара подошел еще ближе к гробу, положив шляпку на стул, что стоял рядом. Дазай лежал смирно в красивом черном костюме, сложив все ещё связанные перед собой руки. Теперь лицо покойника отчетливо видно. Нос и щеки впали, а кисти рук показались еще длиннее и тоньше, чем в жизни. Весь лоб был перевязан бинтами из-за пули пистолета, образовавший кровоподтек и неисправный след на память. Удивительно даже бинты на нем Огай заявил работникам морга не снимать. Пусть Дазай будет похоронен в таком виде, в котором являлся всему народу. Не важно, что он мог при жизни скрывать за этими бинтами. Пусть для всех это останется загадкой. Чуя имел низкий для себя рост, однако это не помешало ему нагнуться к другу, сделав опору на каменный стол. Он рассматривал каждую мелочь и изменение в лице Осаму, как будто видел его впервые. От волнения и обиды он поднес трясущуюся руку к холодному лбу на место попадания пули. Сквозь толстый слой бинтов трудно разобрать наощупь. Не сказать, что чувствуется извилина во лбу, но вмятина точно осталась. Видеть, как Осаму не вдыхает воздух и запах восковой свечи, становилось больно на душе, от чего в сердце что-то больно кольнуло у Накахары. Глаза постепенно начали слезиться, переходя со лба на морозную щеку. Сколько прошло времени с того момента, как Чуя не мог оторвать взгляд с закрытых глаз друга и тем более забыв моргать своими, не знал. Да и плевать, сколько пройдет времени. Главное запомнить это мгновение в последний раз, перед тем, как попрощаться навсегда с единственным лучшим другом на всем белом свете. — Прости меня, чертова скумбрия. — Шмыгнув носом и смахнув рукой стекающуюся по щеке слезу, парень накрыл другой рукой ледяные руки Осаму, тем самым пытаясь их согреть. Наконец к нему вернулся дар речи, чтобы обратиться к душе Дазая, которая совсем недавно покинула это тело. — Я не хотел, чтобы все так обернулось для тебя. Не успел предупредить о проникновении вампиров в штаб мафии. На несколько секунд повисла глубочайшая тишина. Чуя поправил челку Дазаю каштанового цвета, заворачивая волнистые концы. — Твоей надеждой на спасение был я. Но я подвел и затащил друга в этот чертов гроб. У Накахары больше не было сил ни на что: не на слезы, не на крики, не на вопли. Чувство тревоги внутри него слегка успокоилось, будто ничего критичного не произошло вообще. Казалось, что душа Дазая находится где-то рядом с ним. Она хоть и покинула тело друга, однако следит за каждым движением парня. От этого становилось не по душе. Хотелось уже оставить смертника дожидаться нескольких часов до похорон, но единственное желание шляпника оставалось неисполненным. Но…это же бред!.. Почему именно сейчас такое желание заполнило его голову? На то есть причина. Есть традиция на прощание целовать покойника в лоб. Из-за рассеченного лба друга Чуя ну никак не хотел таким способом извиняться за свой поступок. Если поцелует, у него появится ощущение, что он специально довел Дазая до этого, чтобы потом перецеловать этот проклятый лоб, черт его возьми. Не думая ни о чем, Чуя обхватил руками обе холодные щеки Осаму, обдумывая о своих намерениях. 《 Что же я делаю? 》 Была не была. Он оглядел вокруг себя закрытую дверь, прислушался, нет ли поблизости людей, в надежде, что никто не увидит его постыдный поступок. Кругом царила лютая тишина. А значит, сейчас или никогда. Накахара приблизился к ледяным губам Дазая, прищурив глаза от запутанных в голове мыслей. Его тянула к губам Осаму, сколько не смотрел на них. Один короткий поцелуй не решит проблему, но зато исполнит его внезапное желание, о котором в скором времени будет вспоминать. — Я же помню, как ты просил поцеловать тебя, как Белоснежку. — Тихо прошептал он в миллиметре от губ Дазая, оставляя на его губах влажный след от поцелуя. — Жаль, от поцелуя ты не проснёшься. Для тебя, наверное, это к лучшему. Глаз задергался, сдерживая очередную слезу. Чуя поднял голову, слегка поглаживая его по щеке. — Прощай, Дазай… После этого Накахара сумел отойти от гроба. Подняв шляпу со стула и нацепив ее на голову Чуя, в последний раз окинул того взглядом и в конечном итоге хлопнул за собой дверью… Не прошло и пяти минут, как на золотистой стенке образовался портал Гоголя. Первым вышел Достоевский, звонко цокнув каблуком на сапогах по керамической плитке. Гоголь недовольно поправил свой плащ, закрывая портал, а затем начал разминать затекшие руки. — Ну и нафига мы вставали в такую рань? Мы могли бы еще поспать! — простонал он, делая наклоны туловища, тем самым разминая суставы и мышцы. — Тут все собрались с ним прощаться с утра. А мы причем здесь? Не отвечая на вопрос друга, Федор снял с головы капюшон, подходя ближе к смертнику. Одной рукой он провел по бокам деревянного гроба и остановился у его лица. Ему казалось, что из-за смерти, присохших тканей кожи и расслабленных мышц лицо помолодело на несколько лет. Его выражение лица напоминало момент любимого Дазая «яблочного самоубийства». Так Федор хотел избавиться от своего знакомого, что в момент сингулярности двух сильных способностей не рассчитал, насколько Осаму мог его превзойти. Он предугадал мысли Достоевского, спрятав во рту противоядие, с помощью чего остался в живых. В первом поединке Достоевский потерпел поражение, а уже во втором одержал победу. И вот тот самый момент, когда Федор провожает душу верного знакомого по дороге в загробный мир. Вспомнив про традицию, Федор подошел к канунному столику, на двух ячейках которых были поставлены две поминальные свечи Огая и Юкичи. Воспользовавшись огнем одной из свечки, Федор зажег ещё две: за себя и за Николая, который то и делал, что сидел на свободном стульчике, зевал и наблюдал за действиями друга. Через минуту Достоевский перед собой сложил руки, наклонил голову к рядом стоящим иконам и начал произносить…молитву? — Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего… Шепотом произносил он, не обращая внимания на смех и возглас Николая. Гоголь не понимал всего этого. Пошел он только за компанию и по просьбе друга переместить его «Шинелью» на кладбище. В основном ему было неинтересно, лучше бы еще поспать час два в обнимку с Сигмушкой. Закончив молитву, брюнет наложил на себя крестное знамение и совершил поклон. Хотел повернуться к Дазаю, однако в дальнем углу чихнули. Пришлось повернуться сперва к Гоголю, у которого от своего смеха зачесался нос. — Можешь минуту в тишине побыть? Сосредоточится не даешь. — Федь, тебе что, заняться нечем? Впервые вижу, чтобы ты ходил на похороны убитых тобой же врагов. Так еще им вечного покоя желаешь. С веселым настроением сказал белобрысый, продолжая качаться на стуле. Достоевский закатил глаза, подходя ближе к гробу. — Когда это я ходил на похороны своих врагов? — Не дожидаясь ответа Федор очертил пальцем впалый нос Осаму, начиная со лба заканчивая кончиком носа. Эти движения забавляли его. — Расскажу тебе одну приятную новость. — Продолжал он объяснять ответ на поставленный вопрос. — Этого человека я считал не то чтобы врагом. Дазай являлся уникальным человеком за всю историю человечества. Его разум и интеллект походил на мой. Завладев его мертвым телом, я смогу контролировать его способность. В прочем на этом и построен мой план. Вот увидишь, после его похорон весь мир будет захвачен мною. Засчет возникновения сингулярности. — Хм, умно. — Клоуну понравился план друга, однако появились вопросы, на которые стоит уделить внимание. — Но если ты окажешься в теле Дазая, как ты выбираться будешь из гроба? — Ты знаешь, кто мне в этом поможет. На лице Федора появилась ухмылка, когда он поднял глаза на Гоголя. Николай встал в ступор и повернул голову назад, будто за ним ещё кто-то стоял. Никого нет, а значит, друг смотрел именно на него. — Кто?.. Я?! И в чем же? — Твоя задача будет переместить его тело на землю. А затем я уже воспользуюсь своим методом… Когда до Гоголя дошла основная мысль сказанного, его глаза засверкали от такой любопытной и опасной затеи. — Слушай! Да ты гений, Федюша! — Ой, да ладно. — отмахнулся брюнет, поправляя шелковистые темные волосы, что лезли на глаза. Взгляд упал на окно. Туман рассеялся, открывая вид чьих-то заброшенных могил. Асфальт весь мокрый из-за проливного дождя, а солнце так и не хочет появиться на свет всему народу. — Который сейчас час? Поинтересовался Достоевский у друга, который в ту же минуту накинул на себя плащ и открыл портал. Высунув только половину своего тела, он переместился к себе домой. Эта была спальная комната. Как и на прежнем месте, все в доме было тихо и спокойно. Сигма все также мирно спал на половине кровати, издавая непонятные звуки во сне. По-любому младшему что-то снится. Николай перевел взгляд на стенку, на которой висели огромные часы. Минутная стрелка приближалась к девяти часам, пока секундная стрелка попутно наводила круги. — Почти девять. — Узнав нужную информацию, Николай вернулся к другу, не закрывая собой портал. — Может, уже пойдем, а? Федор все еще стоял рядом с Осаму. Одним движением руки он сомкнул вместе пальцы, перекрестив мертвеца, как положено, три раза. — Ну что ж, покойся с миром, Дазай. Признаю, твой интеллект — это что-то. Только я оказался намного сильнее тебя, сам того не ожидая. После того как тело Дазая было перекрещено Федором, Николай нахмурил брови в не понимании действий Достоевского. После чего поторопил, мотнув головой к открытому порталу. На самом деле являться на голодный желудок на какое-то мероприятие или важное совещание Гоголь никак не мог. Он обязательно что-то съедал перед тем, как уйти из дому. Поэтому сейчас есть ему было охота, а готовка — небыстрое занятие. — Надеюсь, ты меня так не будешь провожать, как Дазая? — прошептал Николай после того, как зайти в портал после друга. На что ответа так и не добился. ××× Федор на сегодня закончил свое дело. Осталось не оплошать завтра. В своей голове он представлял, как отреагирует ВДА вместе с Портовой мафией, когда узнают причину смерти Осаму. Завтра вся Йокогама будет подчиненна Федору. А пока можно насладиться прекрасным деньком: набить желудок русской и, конечно же, вкусной едой. Недавно Николай предлагал вместе с другом посмотреть ужастик, после которого можно будет не спать всю ночь. Конечно, с Сигмой такое не посмотришь. Зная его, младший будет прятаться за Николая, прикрывать глаза подушкой. Ну ничего, Гоголь об этом позаботится. Уж он-то умеет успокаивать и развлекать маленьких детей. Не так ли?