Утерянный покой Драко Малфоя

Гарри, закончив пробежку, устроился на балконе второго этажа с чаем со смородиной — его собственной, кстати, так как один флегматичный, но очень упертый кабан пока не успел до нее добраться. Шанель же пытался поудобнее устроиться в земляной рытвине в опасной близости от свежевысаженных помидоров сорта «Орлиное сердце». Гарри понятия не имел, как выглядит — или ощущается на вкус — сердце орла, но веселенькой зачарованной этикетке верил. А Драко Малфой метал ножи. Раз за разом клинки вонзались в левитирующие вокруг портреты. Почти идиллия. Почти. Из тревожного — на трех из десяти была голова самого Гарри, а еще на парочке — его обнаженный торс. Драко выглядел очень сосредоточенным и злым — движения отточенные, элегантные и наполненные чистой яростной энергией. Это было почти красиво, если бы клинки вновь и вновь не вонзались в поттеровские части тела. — Драко, — аккуратно позвал Гарри, аппарировав со своего наблюдательного поста в сад. На безопасное расстояние, разумеется, он же не самоубийца. Да и он был вполне доволен ровно текущим набором своих конечностей и лишаться одной из них не планировал. Малфой замер. Медленно повернулся, разминая шею. На лбу выступила блестящая капелька пота, а светлые волосы растрепались, ловя причудливые блики солнца. Драко приподнял бровь и вздохнул, будто увидел что-то невероятно глупое и раздражающее. Выдал медленно, растягивая гласные: — Поттер, тебе сейчас не стоит здесь находиться. И крутанул в пальцах увесистый клинок одним ловким движением. Кажется, Драко звал его «бирюзовым убийцей», хотя в нем не было ровном счетом ничего бирюзового. А еще сталь клинка в малфоевских пальцах смотрелась опасно. И немного возбуждающе. Гарри решил, что ему, возможно, стоит обратиться к колдомедикам — его возбуждало практически все, связанное с Драко. — Я решил уточнить, почему ты протыкаешь мои портреты и… Другие части тела, — мирно начал Гарри. Мирно — потому что это иногда работало. Ладно, возможно, это редко работало, потому что найти подход к Малфою было сложнее, чем разгадать все загадки Рейвенкло, пробраться в Гринготтс и даже победить одного известного темного мага. — Милый, — пропел Драко нежно-бархатистым тоном. — Я попробую сократить когнитивную нагрузку для тебя и пояснить, так как твои дедуктивные навыки явно стремятся к нулевой отметке. Если я метаю ножи в тебя — тебе лучше убраться подальше. — А потом я обнаружу на крыше своего дома дьявольские силки. Или ты превратишь мой мотоцикл в ведро. Или… — Поттер, — угрожающе начал Драко. Гарри не слушал. Он медленно сократил расстояние между ними, держа поднятыми руки, будто бы приближался к хищнику. Осторожно, но твердо и уверенно. — Помнишь, когда мы восстанавливали мой дом из-за твоего заклинания грозы, — продолжил Гарри мягко. — И ты потратил три дня, чтобы высушить диван. Мы тогда договорились, что разговоры эффективнее разрушений. Малфой часто дышал, крутил в руках клинок и выглядел очень напряженным. Готовым к прыжку. И, Мерлин, возбужденным, Гарри научился считывать это в серых глазах, в том, как дергается кадык, когда Драко сглатывает, и том, как учащается дыхание. — Скажи мне, Драко, — прошептал Гарри, подходя почти вплотную. — Твои. Чертовы. Пробежки без футболок, — отчеканил Малфой. Гарри едва сдержал победную ухмылку. Драко был хорош во всем — во всем, когда дело не касалось ревности. И это по-странному льстило, хотя и было игрой с адским пламенем. Адским пламенем, которое бушевало в глазах напротив. — Мне жарко, — Гарри зачарованно провел пальцем по клинку, зажатому в малфоевских пальцах. — И, поверь, никто в округе не рискнет на меня посмотреть после инцидента с мистером Броксом. Неудачливый мистер Брокс как-то рискнул обронить вежливую и ничего не значащую фразу о том, что видит, как пробежки положительно влияют на рельеф и, возможно, здоровье. И был превращен в декоративную пихту — мгновенно, хотя Драко потом даже извинился за свой порыв, объяснив это тем, что промахнулся заклинанием и всего-то хотел поправить живую изгородь. — Меня это раздражает, — отчетливо произнес Малфой и аккуратно провел боковой частью клинка по обнаженному животу Поттера. Контраст холодной стали и горячей кожи почему-то почти обжег. Гарри еле сдержался, чтобы не прижаться ближе. Ему хотелось зайти за черту — хотелось, чтобы это было на грани, балансируя между «опасно» и «очень опасно». Гарри доверял Драко — и именно поэтому он был готов обнажать кожу, прижиматься ближе, чувствуя, как острие почти кусает тело. Почти. Но почти никогда не было достаточно. И он знал, как сделать так, чтобы стало «весьма». Гарри усмехнулся и медленно подошел к малфоевским мишеням. Встал, раскинув руки, и кивнул. — Тогда сделай то, что ты так хочешь. Взгляд Малфоя на какое-то мгновение стал почти бездумным — подрагивающее грозовое пламя, захватывающее радужку, обещающее вот-вот разрастись в настоящую бурю. Гарри хорошо знал этот многообещающий взгляд, который скользил по телу, отмечал для себя желанные места, рисовал в голове карту идеальных точек… Малфой облизнул губы, а после раздался резкий свист — зачарованный клинок пролетел в воздухе и уткнулся в мишень, перед этим жалящим прикосновением задевая кончики пальцев. Гарри бросил ленивый взгляд на свою руку, отмечая, как краснеют от крови зудящие подушечки, слегка — совсем слегка — задетые лезвием. Нож вонзился в мишень ровно между пальцев, лишь чуть задев кожу. Это было больно — определенно было. Зачарованная магией сталь, помимо своего эстетичного красного пламени на самом крае острия, кусаче жалила цель. Гарри даже не задавался вопросом, специально Малфой зачаровал свои ножи или это была случайность, которые то и дело происходили с редкими формами магии. Гарри не надо было спрашивать — он и так знал ответ. Клинок застыл в древесине мишени, в руке приятно саднило, а послеобеденное солнце разливалось по небу сияющими лучами, заставляя Гарри чуть прищуриться. Он так и не отвел руку с места — застыл, наслаждаясь холодом лезвия, которое упиралось в тыльную часть ладони. Малфой шел ему навстречу — полы светлой рубашки развевались от ветра, кожа поблескивала от пота, а глаза стали почти черными. Ходячий секс. Этот термин придумали персонально для него, Гарри даже не сомневался. Особая прелесть такого Малфоя заключалась в том, что он даже не понимал, какое воздействие оказывал — весь растрепанный, яркий, с небрежно скошенной ухмылкой. Гарри мог поклясться, что это было его врожденной особенностью — быть таким невыносимо желанным даже на пике своего эмоционального переизбытка. Малфой остановился в шаге и с неторопливым упоением — хотя на самом деле наверняка он еле сдерживался, Гарри не сомневался — осмотрел место, куда вонзился клинок. Закатил глаза и после протянул руку, чтобы захватить пальцы Гарри, всё ещё окропленные кровью, в свои. Пару секунд он просто смотрел на алые капли, и невозможно было разгадать ту эмоцию, что застыла на его лице. Гарри ухмыльнулся. Он просто не мог сдержаться и не поддразнить Драко в ответ. — Ты промахнулся. И всё равно выпустил кровь. Малфой покачался на месте и тут же лениво отмахнулся. — Ты сам напросился, знаешь же. — И всё же порезал ты меня по-настоящему. Пальцы Гарри как-то сами потянулись вперед — к губам Драко. Тот коснулся кончиком языка уголка рта и тихо, почти интимно шепнул, словно хотел услышать секрет: — Мне стоит извиниться перед тобой, Поттер? — Может, да, а может, и нет. Смотря к чему твои извинения приведут, — солоноватые от крови пальцы раздвинули губы и прижались к языку. Это было уже не возбуждение, нет. Что-то намного более сильное и мрачное внутри, от чего хотелось повалить Малфоя на землю — или дать повалить себя. Малфой ухватил Гарри за запястье и сомкнул рот, удерживая кончики пальцев внутри. Его язык не делал ничего такого — лишь слегка двигался, но от жара, влаги и выброса адреналина Гарри казалось, что Малфой уже трахает его, пробравшись в голову. Драко отстранился, напоследок прикусывая кожу около ранки, и грубым голосом произнес: — Нелепая случайность. Гарри фыркнул. Ещё бы Малфой признался, что сделал это намеренно. Тогда он бы не был собой. — Ты хотел этого. Но согласись, мелкие увечья — это недостаточно круто для тебя. Думаю, ты можешь показать намного больше. Они застыли друг напротив друга, словно оглушенные, словно изголодавшиеся, но всё ещё не смеющие зайти за черту. Гарри чувствовал, как возбуждение нарастает, превращаясь в бешеную пульсацию, отзывающуюся в теле жадным желанием. Ему не стоило играть в эту игру, но он так хотел, он доверял Драко, и, в конце концов, просто почему нет? — Уж я-то я могу. И тебе об этом хорошо известно. Поттер. Гарри чувствовал, каким поверхностным, частым было его дыхание. Не та вещь, которую Малфой научился контролировать. Знать ему об этом было совсем не обязательно. Как они зашли внутрь, Гарри не помнил. Это было словно падение под воду, оглушение всех органов чувств. Пятнами мелькали какие-то отрывки — вот Драко спрятал клинок в карман, вот он взял его за руку, грубее, чем следовало, вот они целовались, и Драко прижимал его спиной к кирпичу камина, буквально доводя до бредовой истомы своими влажными следами-укусами, от которых шея расцветала пурпуром. — Я так трахну тебя, Поттер. — Я думал, что стал Гарри. Малфой закатил глаза и прижал ладонь к напряженному члену, сжимая его в обещании, что не оставалось никаких сомнений. — Я трахну тебя прямо здесь. — Ты только болтаешь, — уж чего, а самоуверенности Гарри было не занимать, и он не собирался сдаваться безумию Малфоя просто — нет, ничего не должно было быть просто. Довести его до грани терпения — вот, что звучало куда интереснее и впечатляюще. Гарри любил риск, а взбешенный Малфой и был риском в чистом виде. — Поттер. Я выбью из тебя всю эту дурь с твоими футболками, обещаю, — каким-то образом Малфой уже успел стянуть с Гарри проклятую футболку, расстегнул собственную рубашку и теперь, развернув его лицом к камину, прижимался к спине горячей грудью, продолжая между слов кусать кожу, словно он никак не мог определиться — хочет он её прокусить или пометить. — Думаю, тебе придется действительно постараться. Знаешь, у меня должна быть какая-то мотивация прислушаться. Пока преимущества пробежек без футболок, когда свежий ветер касается кожи, кажутся неоспоримыми. Драко с силой нажал на лопатки, заставляя его немного прогнуться. — О, посмотрим, будешь ли ты таким разговорчивым с моим членом в заднице. Гарри хотел поддеть Драко в ответ, сказать ещё что-нибудь острое, но мысли не шли в голову — пальцы Драко были и тут, и там, они сжимали кожу, касались позвоночника, и в конце концов он сам не заметил, как Малфой расстегнул его джинсы и обхватил член влажной от пота рукой, принимаясь неторопливо, грубовато надрачивать. — Смотри, какой ты возбужденный, — тихий шепот пробирался под кожу, и бледные пальцы Малфоя, обхватывающие член, совсем не помогали. — Просто скажи, что тебя это заводит. Всё это. Гарри мотнул головой. — Ещё чего. — Скажи. Тебе нравится, когда я тебя ревную. Тебе нравятся мои ножи. Тебе нравлюсь я. Теперь Малфой полноценно дрочил ему, крепкими движениями водя по члену вверх-вниз. Его подбородок лежал у Гарри на плече, а губы утыкались в шею. Не то, что помогало придумывать остроумные ответы. Определенно. Не после того, как его клинок чуть не рассек руку. Не после того, как он влил в мысли Гарри бешеную дозу возбуждения. Гарри толкнулся в руку и, сдерживая стон, шепнул: — Ты мне нравишься, как минимум. — И с этим уже можно работать. Дальше Малфой говорить не стал. Он чуть отстранился, а Гарри развернулся лицом, прижимаясь к нему всем телом — это происходило как-то инстинктивно, это было чем-то вроде острой необходимости. Они снова смазано поцеловались, теперь ещё больше влекомые пульсирующим желанием, от которого по коже зрели мурашки, и одновременно потянулись к дивану. Малфой сбросил с него все свои записи, до этого аккуратно рассортированные по стопкам, и пару открытых книг. Гарри мог поклясться, что это было самым честным и откровенным проявлением желания, которое Малфой только мог показать ему в этой версии мироздания. — Думаю, так будет удобнее. — Определенно, — легкая усмешка застыла в воздухе. — Ты так торопишься, прямо удержаться не можешь. Малфой по-волчьи ухмыльнулся, но ничего не сказал — просто толкнул его на подушки, навалившись сверху. — Ты весь день напрашиваешься на то, чтобы я сделал тебе больно. — И что, если это так? — Можешь продолжать в том же духе и получишь своё. Гарри раздвинул ноги и приглашающе кивнул — позволил Малфою бросить колючее очищающее заклинание, которое холодом отозвалось в теле, а после наколдовать смазку, которая тут же капнула на его бедра масляными подтеками. Пальцы Малфоя были уверенными и жесткими, когда он растягивал его, сосредоточенно наблюдая за движениями костяшек с застывшим на лице выражением ошарашенности, желания и чего-то, что можно было бы назвать почти нежностью. — Готов? — Я был готов ещё там, когда ты кинул свой нож, — Гарри выгнулся, демонстративно насаживаясь на пальцы. — Незачем так беспокоиться обо мне. Малфой то ли засмеялся, то ли фыркнул — было не разобрать. Тусклый свет отбрасывал на его лицо замысловатые тени, подчеркивая первые морщинки на лбу у бровей (он слишком часто хмурился), шрам в виде острой завитушки на подбородке (надо узнать о его происхождении) и алый румянец, который пятнами расплывался от скул к ушам. Было что-то магнетически сексуальное в том, как он сдерживался и как в то же время не мог контролировать реакции своего тела. Румянец, как при драконьей оспе, выдавал его полностью. — Гарри, — серьезно произнес Малфой, убирая липкую руку. — Я правда еле сдерживаюсь. — Так отпусти себя наконец. Когда Малфой вошел, Гарри напрягся. Это было… Определенно давно. Для него. И вместе с тем это было охуительно — немного больно, немного «слишком горячо», немного мокро, немного… Нет, много неповторимо и много необходимо. Малфой двигался плавно, но не слишком медленно: его член создавал внутри то удивительное чувство безупречной наполненности, от которой хотелось только стонать, стонать, стонать. И Гарри, забив на все правила и обещания дразнить Малфоя до последнего, развел ноги шире, двинулся навстречу и застонал, с головой проваливаясь в экстаз. Наконец-то всё было правильно. Наконец-то Малфой трахал его, по кусочку проникая под кожу, а не его голову. Наконец-то они переплетались конечностями, языками, наконец-то пальцы Малфоя скользили по его груди, оставляя розоватые следы, наконец-то он сжимал его член и ласкал головку, жадно смотря в глаза и без остановки еле слышно повторяя: — Поттер… Мерлин, такой ты узкий… Блять, Гарри! Малфой с силой сжал его бедра и кончил, продолжая двигаться, буквально гнаться вперед, преследуя оргазм и выжимая его из Гарри. Спустя несколько минут, так и не разомкнувшись, Гарри потянулся вперед и мягко очертил мокрый затылок Драко, прежде чем поцеловать. — Успокоился? — Ты такой идиот, Гарри. И, в принципе, Гарри был согласен оставаться идиотом и дальше, если это значило оставаться рядом с Драко. Какое-то время они лежали молча, наслаждаясь этой простой человеческой послеоргазменной истомой. Гарри хотел что-то сказать, но язык ощущался тяжелым, а пальцы Драко, поглаживающие бедро, и вовсе вводили его в состояние дремы… Которое продлилось всего несколько мгновений. За дверью гостиной раздался скрежет — сначала аккуратный, вопрошающий, а после настойчивый, словно кто-то собирался разложить дверь на щепки в случае сопротивления. Драко драматично закатил глаза, но всё же бросил отпирающее заклинание, впуская в комнату Шанель, который тут же с неожиданной для него бодростью подскочил к дивану и принялся обнюхивать свисающие лодыжки Гарри. — Шанель, ты выше своих низменных наклонностей, помни об этом! — притворно возмутился Драко, впрочем, не особо активно пытаясь помешать процессу. Если прижимания щекой к плечу вообще можно было считать хоть какими-то попытками. Плечу, кстати, удобному, загорелому, вмиг ставшему самым любимым и подходящим. Видимо, какие-то крохи собственного достоинства в Шанель остались, потому что он закончил свои обонятельные исследования и грузно плюхнулся рядом с Гарри, заставляя его подвинуться и освободить для себя весьма много пространства. Слабые возмущенные порывы, раздававшиеся со стороны Малфоя, Шанель, конечно, проигнорировал. — Нет, Драко, знаешь, что меня действительно волнует? — Тебя ещё что-то волнует после лучшего секса в твоей жизни? — от острой улыбки и нахальства в глазах напротив Гарри почувствовал новый укол возбуждения. Но он не собирался сдаваться своим низменным наклонностям, поэтому приподнялся на локте и посмотрел на Драко со всей серьезностью, на которую был способен. — Да! Какого всё-таки пола Шанель? Шанель фыркнул и заметался на месте, то ли пытаясь устроиться поудобнее, то ли намекая на неуместность озвучивания данных помыслов вслух. Кто знал, что таилось в голове у этого кабана? — Не на все вопросы мы получаем ответы, Гарри. Возможно, я открою тебе эту тайну позже. — Хр! — Вот именно, что «хр», дорогой.