Утерянный покой Драко Малфоя

Поттер стоял на его пороге. Абсолютно мокрый, весь натянутый, выпрямившийся во весь рост, напряженный. Волосы разметались на его голове, и Драко мог поклясться, что ещё никогда не видел их в таком беспорядке. Складывалось ощущение, что Поттер не просто попал под вышедшие из-под контроля чары непогоды, а боролся с самой молнией голыми руками. Драко отступил на шаг. Может быть, на два? Возможно, на три. Он бы не хотел признавать, что Поттер в таком состоянии, словно глыба огня, как сама энергия в чистом виде, стоящий на его пороге, выглядел пугающе. Внутри просыпалось что-то, что отзывалось сладким жаром, вибрацией во всем теле, от которой хотелось задержать дыхание. Это было предвкушение. Возможно, Драко окончательно ебанулся (этого не мог знать никто), но страх, смешанный с азартом, разливался по телу вязким наслаждением и вызывал легкое ощущение покалывания в конечностях. — Малфой. Драко качнулся на месте и напомнил себе, что нельзя терять лицо. Нужно оставаться невозмутимым, сдержанным! Не то чтобы у него хорошо получалось раньше, но эта ситуация требовала научиться. Желательно за одно мгновение. Он Малфой, он слизеринец, и даже если он и проебался, это не повод… Черт, или повод? — Соскучился? — и Драко выгнул бровь. Хриплый рык, который издал Поттер, прошиб Драко судорогой. Как он покачнулся? Разве он делал этот шаг вперед? Но всё потеряло значение, расплылось, рассыпалось, потому что его тело знало, оно хотело, жаждало и искало, и вот он уже совсем не отходит — он сам прижимается к Поттеру, такому мокрому и холодному, злющему, требовательному. Впивается, оплетая руками сильное тело, и в глазах сверкают возбужденные хитрые искры. В ответ Поттер не стал церемониться — с силой прижал Драко к стене и грубо собрал его волосы на затылке, крепко удерживая на месте. Это всегда было про них двоих — борьба на острие ножа. И почему это должно было стать чем-то иным в тот момент? — Ты решил меня окончательно довести, чтобы я потерял контроль? — всё в Поттере кричало о том, что эта ситуация Драко с рук не сойдет. Это сверкало в его мрачных зеленых глазах, в косой улыбке-оскале. И Драко ничего не оставалось, кроме как сделать то, в чем он был однозначно хорош, — надавить, довести до края, увлечь туда, откуда не выбираются. Он лениво улыбнулся и чуть опустил подбородок. — А у меня получается? — Блять, да! Губы Поттера — это чистое удовольствие, их нужно было запретить. Однозначно и навсегда. Без права на индульгенцию. Драко и не знал, что успел так привязаться, так подсесть на эти губы, на их волнующее давление и вкус. Но Мерлин правый, Поттер поцеловал его, отдавая, вкладывая все свои страсть, напряжение и накал, и кто Драко такой, чтобы отказываться? Он не колебался ни секунды — просто подался вперед и нырнул в поцелуй с головой, отпуская последние рациональные мысли, которые говорили что-то, что он совсем не хотел слушать. Всё-таки не было у него выдержки. Никакой. Он погрузился в Поттера, раскрывая рот и чуть наклоняя голову, чтобы было удобнее. Его руки заблуждали по телу, до боли и отметин сжимая влажную и загорелую кожу напротив. Эти литые мышцы, Мерлин, эти кубики под пальцами, такие твердые. По ним хотелось пройти языком, и укусить, и… Запах Поттера заполнил всё вокруг, а Драко позволил себе окончательно пропасть. Они целовались, словно боролись — никакого трепетного неторопливого изучения тел, только зубы, укусы и тяжелое дыхание, которое шумными всполохами разрывало воздух. Драко поерзал на месте, ощущая себя настолько возбужденным, что хотелось заскулить. Его член прижимался к бедру Поттера через слои одежды, и этого было недостаточно, но уже намного, намного лучше. Поттер, Гарри… Кем бы он ни был в это мгновение, покрутил бедрами, и вспышка удовольствия снова отозвалась в теле, жаля до эйфории. Драко нехотя разорвал поцелуй и медленно провел по губам языком, слизывая последнее прикосновение. Ему нужна была минута, чтобы окончательно не потерять голову и не начать просить. Малфои не просят. Малфои берут. Это кредо, от которого он не собирался отказываться, даже если возбужденный мокрый Поттер стоял напротив. Особенно из-за этого! — Может быть, давно надо было вывести тебя как следует? Глядишь, бегал бы без футболок по моей территории, а не мозолил глаза соседям. Драко не желал признавать, что его голос на самом деле звучал почти игриво, но он ничего не мог с собой поделать — ему хотелось подначивать Поттера, как и всегда. Возможно, даже еще сильнее. Гарри ухмыльнулся и качнул головой, тут же приглаживая торчащие во все стороны волосы. — Так и знал, что мои пробежки не давали тебе покоя. Прав был Рон. Глаза Драко округлились в возмущении. Рональд Уизли — последняя задница и козел! Никто не смеет уличать его в подобных неудобных наблюдениях. Особенно Рон Уизли. — Много-то вы понимаете. Пальцы Гарри, все в маленьких царапинах и шрамах, ласкающим движением коснулись кадыка Драко. Это был запрещенный прием, но Поттер был мерзавцем и потому с удовольствием им пользовался. А эти его глаза, смотрящие жадно, но уже без прежней ярости, которой можно было поджигать города… Драко чуть откинул голову, всё еще силясь привести дыхание в порядок. — А ты много понимаешь, как думаешь? Решение — это искра. Одна секунда от «хочу» до «буду». Драко хорошо понял за время их стычек, что решения, над которыми долго раздумываешь, оказываются не лучшими. Поэтому-то он не стал думать больше мгновения. — По крайней мере, я понимаю, когда стоит занять рот чем-то, кроме разговоров. Драко плавным движением опустился на колени, буквально выплывая из рук Поттера. О да, Драко знал, что есть вещи, в которых он всегда будет хорош. Журналистика, метание ножей и устранение жилетной катастрофы. А ещё влажные минеты. И, кажется, Поттер заслуживал именно их, а не метание ножей. По крайней мере, сегодня. Поттер от его слов застыл, но это только распалило Драко. Он самонадеянно ухмыльнулся и принялся расстегивать его ширинку ленивыми неторопливыми движениями. — Что молчишь, дар речи потерял? Неужели никто не брал твой геройский член в рот, и я буду первым? Он напрашивается, однозначно напрашивается. И тем паче, когда Поттер медленно вдыхает. Его лицо — буквально не головоломка, и Драко не нужно ничего отгадывать. Поттер возбужден, взбешен и, кажется, малость одурел. Охуенное зрелище. Малфой провел рукой по ширинке, медленно оглаживая выпирающую выпуклость. Он демонстративно дразняще запетлял пальцами туда-сюда и прижался губами к паху, сходя с ума от запаха Поттера — сплошной жар и адреналин. — Мог бы ты уже перестать выебываться и начать делать то, зачем встал на колени? — хриплый голос отзывается в мышцах сладкой пульсацией. — Пожалуйста? — Пожалуйста! — Как мило ты заговорил. Драко развел колени пошире и перестал улыбаться. Он знал, когда стоило остановиться. И Поттер, смотрящий на него со смесью желания и бешеной почти нужды, явно не смог бы терпеть дальше. Драко в предвкушении облизнул губы и посмотрел на Поттера снизу вверх. Он знал, как выглядел сейчас, знал, какое влияние это оказывало. Раскрасневшийся, с припухшими после поцелуев губами. Непокорный, но отдающий. Член Поттера дернулся около лица Драко, и он без лишних прелюдий облизнул его от головки до основания. Красивый, ровно такой, какой Драко себе представлял. Не подумайте, что он представлял его часто. Но иногда… Драко облизнул головку и принялся за дело всерьез — он методично насаживался, удерживая Поттера на месте обеими руками, в то время как сам Поттер вцепился в его волосы. Это было немного неудобно — колени саднило, а пальцы Поттера сжимали его слишком сильно. Это было жарко и слишком мокро, всё лицо Драко стало влажным спустя несколько минут, но тихие стоны, которые издавал Гарри, стоили того. Они всего стоили, дракл его задери. Драко провел ладонью по бедрам Гарри и на пробу сжал его мошонку, лаская подушечками пальцев чувствительную кожу. — Малфой… Я уже скоро. Драко выпустил член из рта, едва касаясь его губами. — Я думал, теперь я Драко. Бешенство в глазах Гарри было настолько упоительным, что Драко, не дожидаясь ответа, тут же открыл рот и взял на всю длину, стараясь расслабить горло. Он тихо застонал и поерзал — кончить ему и самому хотелось страшно, но он мог быть терпеливым. Хотя бы в этом. Тяжесть на языке, смешанная с толчками, которые Гарри совершал хаотично и несколько грубо, была крышесносной. Драко стал сосать интенсивнее, прикрыв глаза. Если бы могло длиться вечно — он бы выбрал это «вечно». И тут Гарри не выдержал — застонал, резко двинувшись вперед, и стал кончать. Драко сглотнул и непроизвольно улыбнулся. На вкус Поттер был… Что-то между «магия» и «пожар», но он никогда, никогда в жизни не признал бы это вслух. Несколько секунд он пытался восстановить дыхание, позволяя вкусу Поттера распространиться по всему рту, а после поднялся, чуть покачиваясь. Гарри тяжело дышал и выглядел как какой-то бог — к такому нему легко можно было бы пристраститься. Его грудь вздымалась туда-сюда, кожа поблескивала от пота, а губы стали краснее, чем Драко их помнил. — Теперь ты точно успокоился и не станешь меня убивать, — Драко улыбнулся на закатывание глаз и вжался в тело Поттера, желая соприкоснуться каждым кусочком кожи. Ему это было нужно! Теперь, когда он знал, как это ощущалось, он не был готов лишать себя этого чувства даже на мгновение. — Не стану, но допрошу со всем пристрастием. Ты совершил несанкционированное нападение на мое жилище. Драко игриво повел бровями и выдохнул в поцелуй: — Может быть, начнем допрос уже сейчас? Мне прямо не терпится поделиться с тобой всеми деталями. Гарри прикусил губу и кивнул. — Думаю, мы начнем здесь.

***

Гарри наблюдал немного поплывшим взглядом, как Драко Малфой делает чай. Именно «делает», потому что тот планомерно взмахивал палочкой, левитировал к себе какие-то сложные стеклянные банки, бормотал что-то типа «Никакого кимуна в такую погоду… Нет, конечно, не Улун!», а затем долго выбирал чайник. Выяснилось, что у Драко целая коллекция разных чайников, отличавшихся размерами, формами носиков и еще какими-то одному Малфою известными характеристиками. А еще, когда Драко тянулся за чем-то, что требовалось для приготовления чая — да, выяснилось, что самого чая и чайника для этого серьезного процесса явно недостаточно, — у него оголялась поясница, на которой обнаружились трогательные ямочки. Смотреть на Драко — не завернутого в свои обычные костюмы — было приятно. И немного возбуждающе, и у Гарри до сих пор немного подрагивали пальцы после того минета в коридоре. Не то чтобы он ожидал что-то подобное. Не то чтобы он даже представить себе мог такое развитие событий, потому что это оказалось сильнее самых горячих фантазий. Надо запомнить: Драко Малфой умеет извиняться, причем очень хорошо. И этим стоит воспользоваться. — Даже если ты сейчас отправишься за чаем на Цейлон, нам все равно надо будет поговорить, — лениво произнес Гарри. — Цейлон? — Малфой повернулся с крайне возмущенным видом. — Ты за кого меня принимаешь? По-моему, я не раз объяснял, что плебейские мотивы… Тут раздался шаркающий стук копыт, и в проходе появилась лохматая голова заспанного Шанель. — Милый, а вот и ты! Моя надежда на достойную компанию. — Хр, — Шанель процокал мимо Гарри, совсем не бросая на него тех самых безразличных взглядов. Вот вообще нет! Драко с веселящей нежностью посмотрел на кабана, позволяя тому виться вокруг ног и абсолютно точно мешая священному процессу заваривания чая. Который был священным, когда дело не касалось Шанель, разумеется. — Ты слышал речи этого варвара? Он всё талдычит о каком-то Цейлоне. Настоящие ценители знают о ценности дарджилинга. При слове «дарджилинг» хвост Шанель задергался с преувеличенным, почти драматичным интересом, но Драко лишь покачал головой. — Не сейчас. Видишь ли, я образовываю Поттера. Гарри ухмыльнулся, позволяя чувству тепла от этой идиллической сцены прокатиться по телу. — Кажется, Шанель пропустил всё самое интересное, — он поиграл бровями, на что Драко только фыркнул. — Прекрати развращать моего кабана. Он ещё совсем ребенок. Он имеет милые пристрастия и очаровательные причуды, а ты… — Иди сюда, — прервал Гарри и чуть подвинулся, сдерживая желание хлопнуть по дивану рядом с собой. Скорее всего, такой жест бы привел к спонтанному упражнению в метании ножей, а у Гарри было слишком хорошее настроение. — Ты утопил мой дом, и нам надо разобраться с последствиями. Малфой пару раз взмахнул палочкой и с самым независимым видом отправил к нему стакан с дымящимся чаем. И сел рядом — достаточно далеко, на вкус Гарри. Шанель же потерял к ним всякий интерес, осознав, что час дарджилинга ещё не настал, а его хозяин занят делами куда более удивительными. Поэтому он с флегматичным видом занырнул под стол и развалился там, снова погружаясь в дрему. — Не-цейлонская бурда, уж извините, — бросил он, подхватывая собственную чашку. Пахло умопомрачительно. Сладковатый свежий запах жасмина, заворачивающийся в полупрозрачных струйках пара. Чашку Гарри с сожалением поставил на столик, зато Малфоя, устроившегося в углу дивана со скрещенными ногами, придвинул к себе поближе. Заглянул в глаза — легкая настороженность и те самые дьявольские нотки, которые могли обещать и самую страшную расплату, и болезненное удовольствие. — Итак, я был бы признателен, если бы ты как минимум остановил то заклинание, — проникновенно начал Гарри, проходясь пальцами по тонкой выпирающей косточке на ноге Драко. — Кхм. Видимо, это стоит сделать, — Малфой выглядел чуть неловко, бормоча какое-то сложное заклинание. Вид смущенного и покорного Драко вызывал какие-то однозначно пошлые ассоциации, и Гарри подавил вздох. Возможно, теперь вид любого Малфоя будет толкать его мысли в совсем не рациональное русло. Не то чтобы раньше было по-другому, но теперь у Гарри даже не было никаких лазеек в духе здоровой добрососедской ненависти. — Спасибо. Теперь скажи, пожалуйста, зачем ты утопил мой дом? Гарри очень старался подавить улыбку — в уюте малфоевской кухни ему было так плевать и на собственный дом, и на весь мир вокруг. — О, твой дом вообще ни при чем! — Драко внезапно воодушевился. — Я уже как неделю обещал сдать обзор новых трендов в одежде и аксессуарах на лето, и все никак не мог подобрать правильные оттенки, пока не заметил, что антрацит грозовых туч отменно сочетается с глубоким изумрудом! Это будет феерия. Возможно, я даже добавлю жилеты… Последнее Драко прибавил почти трагичным шепотом, будто в жилетах могла быть какая-то пошлость или неведомый доселе прорыв. — Тебя вдохновляли тучи именно над моим домом? — аккуратно уточнил Гарри, поглаживая острую коленку. — Я планировал их убрать, но увлекся, — нехотя буркнул Драко. Затем вдруг улыбнулся хитро-хитро, чуть склонив голову. — Кажется, я уже извинился за это недоразумение. Ты не можешь быть таким злопамятным мерзавцем. Туше. Действительно, как это он, Гарри, смеет, припоминать, что его дом уже как два часа погребен под штормовыми ливнями? — Ты мог бы наколдовать грозу в поле, например, — удивительно, но весь запал гнева с оргазмом безвозвратно исчез, и Гарри продолжал поглаживать острую коленку и легко подтрунивать. Это казалось чертовски правильным. Правы были все его друзья, ох как правы. Джинни будет смеяться еще несколько лет, припоминая ему все его весомые аргументы о том, почему он ни разу не хочет Драко Малфоя. — Ты мог бы не приглашать меня на барбекю и не лапать там какого-то хмыря, похожего на жертву обсыпного лишая. Гарри не был уверен, что мог бы услышать слово «хмырь» от кого-то, кроме Драко. Как и про «плебейский Цейлон» и про кучу других вещей, которые раньше цепляли так сильно, что Малфоя хотелось придушить. Оказывается, надо было всего лишь поцеловать. — Я пригласил тебя на барбекю, чтобы извиниться за происшествие на квиддиче. — Которое ты сам и устроил! — После того, как ты забрал мой мотоцикл! — Хор банши, Мерлин, ты хоть в курсе о тлетворном влиянии резких звуков на ментальное здоровье? «Тлетворное влияние», надо же. Малфой очарователен, решил Гарри. Снобская задница в дорогих костюмах, умеющая доводить одним своим видом. — Я думал, ты подружился с Ухром. — То, что я взял у него интервью о трендах в современном звучании призрачных гитар, не равно дружбе, — и Драко скрестил руки на груди, кидая на Гарри высокомерный взгляд. Гарри расхохотался. Все же Малфой — это нечто! — Поможешь мне устранить последствия потопа? — Еще чего! — Может, хотя бы пообещаешь не накладывать чары на мое молоко? — Ты переоцениваешь степень моей заинтересованности в твоей заднице. — Рад, что ты признаешь, что она есть, — парировал Гарри. — Может быть, мотоцикл? Он правда мне очень дорог. — Возможно. Но меня потребуется убедить. Убеждать Гарри умел.