Глава 17. Фальшь
13 мая 2024 г. в 12:00
Мир сузился до настенных часов в приёмном покое больницы Холбрука. Каждое ленивое движение минутной стрелки всё больше отдаляло его от того, что уже произошло, приближая к развязке. Кай так и не вспомнил ни одной воскресной молитвы. По правде говоря, он никогда их и не знал, всегда обращаясь к Богу своими словами. Может, поэтому он оставался глух к его просьбам?
По подоконнику как ни в чём не бывало стучал дождь. Справа от себя Кай чувствовал тепло чужого тела. Данте держал его за руку, переплетя пальцы. Но это не спасало.
Кай падал. Не по-настоящему, всего лишь внутри себя. Внутренности горели, мозг отдавал болезненные импульсы, но тело всё равно не слушалось его. Оно стало клеткой, надёжно отгородившей собственного хозяина от мира. Чужие голоса больше не касались его ушей. Окружавшие вещи потеряли содержание, превратившись в подобие тени. Не осталось запахов — привлекательных или отталкивающих.
Лишь минутная стрелка.
Телефон, который Кай рефлекторно продолжал держать в свободной руке, завибрировал уже во второй или даже третий раз. Он даже не стал смотреть, кто ему звонит. Конечно, хуже стать уже не могло, но Кай всё ещё ненавидел и всеми способами избегал ночные звонки. В любом случае, это подождёт. Ничего не важно, пока ему не скажут, что опасность миновала, и Джозеф будет жить.
Данте несильно сжал его плечо, привлекая внимание, но Кай даже не пошевелился. Он слышал, как парень тяжело вздохнул. Почувствовал на себе его пристальный взгляд. Но продолжил смотреть на настенные часы, будто на распятие.
— Кто-то звонит, — прошептал Данте, когда телефон снова ожил. — Может, лучше ответить?
Только моргание — врождённый физиологический защитный рефлекс, доказывал, что Кай всё ещё существует в этом мире. Механическое движение, о котором не надо беспокоиться. Оно делало юношу похожим на робота, перешедшего в режим ожидания. Что бы Данте не делал, как бы не пытался его растормошить, Кай не реагировал.
— Это Коди, — проглотив отчаяние, сообщил Данте, всё ещё питая тщетные надежды, что это как-то поможет вывести парня из ступора. — Хочешь, я возьму трубку?
Кай не ответил. Только ослабил хватку, чтобы парень смог забрать телефон из его рук.
Он пытался понять, где оступился. Почему не увидел, что ситуация становится опасной. Что бы не произошло с Джозефом, в этом была только его вина. Мистер Блэр не просил его ни о чём таком, но Кай знал, что, переезжая в Холбрук, негласно берёт на себя обязательство заботиться о Джозефе. А значит, он должен был всегда быть начеку.
— Я сказал ему, где мы. И что произошло, — Данте протянул ему телефон, но осознав, что Кай вряд ли возьмет его обратно, спрятал к себе в карман. — Хочешь, я принесу тебе воды? Ну же, скажи мне хоть что-нибудь. Пожалуйста.
Кай ненавидел себя за это. Он неплохо справился в критический момент — во всяком случае старательно делал всё, что говорила девушка из службы спасения. Но потом, когда приехавшая скорая забрала Джозефа, в нём что-то сломалось. Теряя силы, Кай смог скомкано рассказать Данте о том, что произошло, и дойти до машины. По дороге он потерял голос. На улице стал барахлить слух — будто кто-то выкрутил децибелы звуков до минимума. Когда Кай сел на красный неудобный стул в приёмном покое больницы, то существовал уже формально. Оболочка, не больше, с ящиком Пандоры внутри.
И Кай не завидовал тому, кто осмелится открыть его.
Единственным раздражителем, на который он всё ещё реагировал, был белый халат. Только когда врач, стягивая маску, направился к ним, Кай медленно перевёл взгляд с часов на мужчину.
Кажется, ему было слегка за сорок, но выглядел он так, будто прожил уже с десяток жизней. Мужчина не улыбался, смотрел с лёгким недоверием, как старшее поколение привыкло смотреть на подрастающее, и задумчиво кусал губы. К счастью, Кай не увидел в его глазах сочувствия. И это давало призрачную надежду на то, что Джозеф ещё жив.
— Это вы приехали с пострадавшим? — поинтересовался доктор, скрестив руки на груди. — Родственники? — Кай бессознательно кивнул. — А где взрослые?
— Не в городе, — холодно отрезал он. От долгого молчания голос прозвучал хрипло, и Кай поморщился. — Как он?
— Операция всё ещё идёт. Если честно, на моей практике такое встречается впервые.
— Что вы имеете в виду? — поведя бровью, вмешался в разговор Данте. Зашевелившись, Кай высвободил руку. Стало холодней, но не критично.
— Внешних повреждений нет, — хирург запнулся. Кай встретился с ним глазами. — Открывшееся кровотечение получилось остановить, но внутренности сильно повреждены. Как будто его избивали на протяжении долгого времени очень изощренными способами.
— Долгого это сколько? — поинтересовался он, не моргая. — Пары месяцев?
— Примерно так. Больше бы организм не выдержал.
Кай снова посмотрел на настенные часы. Интересное совпадение вышло — ровно столько Сайлас забирал Джозефа на допрос. Впервые юноша был готов дать волю своим темным мыслям, и вспороть этому ублюдку живот.
— Если вы что-то знаете, лучше сообщить. Потому что это не похоже на случайные травмы, и я буду вынужден обратиться в полицию.
— Обращайтесь, — приподнял кончик губ в кривой усмешке Кай. — Скажите им, что это их коллега забирал Джозефа каждый день на допрос как на работу. И, видимо, пытался выбить признание в том, чего тот не совершал.
— Громкое обвинение, — Данте сжал его запястье, пытаясь осадить. Кай не отреагировал. Он сказал всё, что хотел.
— Мне нужно возвращаться в операционную, — врач обернулся на Табиту, привычно дежурившую за стойкой. — Позвони, пожалуйста, в полицию. Пусть пришлют своего человека.
— Только не детектива Сайласа, — попросил Кай, прежде чем окончательно выпасть из реальности. Он вернётся, когда ему скажут, что с Джозефом всё будет в порядке.
Или останется тут навсегда.
Хотя, можно и Сайласа. Тогда Кай сразу накинется и расправится с ним, потому что, как показывает практика, надеяться на честный суд не приходится. Он даже не собирался спрашивать детектива, его ли это рук дело — всё равно бы тот не признался. Таких исправит только смерть.
О том, что звонил Коди, Кай вспомнил, только когда его бледная тень промелькнула перед глазами. Он пах дождём и алкоголем. Странно, что парень вообще был здесь — насколько Кай помнил, он должен был веселиться в летнем домике Янгов. Вместе с Натаниэлем, Лоуренсом, Тео и остальными. Присев перед ним на корточки, Коди заглянул парню в глаза.
— Что с Джозефом?
— А что с тобой?
Даже потеряв голос, Коди был не таким. Бледный, с нездоровым румянцем и лихорадочным блеском в глазах. Он дрожал. Страх за Джозефа перекрыл остальные чувства, но Кай всё равно разглядел глубоко внутри него то, что изменило парня навсегда.
Что-то произошло в летнем домике. Что-то, что окончательно разбило розовые очки.
— Что ты имеешь в виду? — Коди сделал вид, что не понимает. Его кадык ходил верх-вниз. Вроде опытный вокалист, а никак не мог взять дыхание под контроль. Кай медленно склонил голову.
— Почему ты такой потерянный?
Он снимал с Коди эмоции слой за слоем. В самом низу была растерянность, потом непонимание, быстро сменившееся страхом, на защиту которого пришла злость. Все эти чувства для парня были нетипичны. И Кай хотел знать, что их породило.
— Ты можешь сказать, что с Джозефом? –– Коди, потеряв терпение, перевёл взгляд на Данте.
— Он ещё в операционной.
— Что случилось? Почему ему стало плохо? — Коди снова посмотрел на Кая. Он не хотел задавать следующий вопрос, но должен был идти до конца. — Он что-то с собой сделал?
Кай, помедлив, откинул голову и рассмеялся. И почему до этого парня всегда всё доходит так поздно? Краска выела все мозги? Едва услышав про летний домик, Кай сразу понял, что кому-кому, а Коди туда ехать точно не стоит. Но тот осознал, что сделал очередной неправильный выбор, только когда было уже поздно.
— Я не совсем понял, — Данте с тревогой посмотрел на Кая. Он переживал за него, а после того, как тот рассмеялся, начал подозревать, что парень сходит с ума. — Кажется, в этом как-то замешан Сайлас. Ты знаешь, кто это?
— Детектив, который ведёт расследование, — Коди замолчал. Дошло. Кай отпустил тихий смешок.
— У вашего друга повреждены внутренние органы, — Данте хмурился. — Кай считает, Сайлас избивал его во время допросов, чтобы вытянуть признание.
Коди поднялся на ноги и, отвернувшись, посмотрел на коридор, ведущий к операционным. Наверняка, он думал о том же, над чем теперь ломал голову Кай. Почему Джозеф ему ничего не рассказал? Почему страдал один? Коди обессиленно упал на стул и, согнувшись, накрыл голову руками. Кай почти не слышал его сбившееся дыхание, только неровный стук сердца. Почти как тот, что он ощущал под своей ладонью несколько часов назад.
Их с Джозефом сердца что, бьются в унисон?
Кай о многом хотел бы спросить у Коди. Главное — почему он вернулся? Почему названивал ему как обезумевший? Не натворил ли он глупостей, за которые будет расплачиваться Джозеф? И ещё — не причинили ли ему самому вред?
Коди в рекордные сроки оправился от потери голоса. Но не все раны заживают так быстро.
— Вы сообщили родителям? — видимо, Коди понял, что обращаться к Каю бессмысленно, поэтому адресовал свой вопрос преимущественно Данте. Тот покачал головой. — А Гилморам?
— Нет, — прикусил губу парень, понятия не имея, кто это.
— Я позвоню, — Кай похлопал по карманам в поисках телефона, но его там не оказалось. Неужели забыл дома?
— Он у меня, — напомнил Данте. Кай рвано выдохнул.
Что сказать? Как объяснить, что облажался? Он был уверен, что мистер и миссис Блэр никогда в жизни ему этого не простят. А если Джозеф погибнет? От вопросов кружилась голова.
Поднявшись со стула, Кай медленно пересек приемный покой и вышел на улицу. Дождь ослаб, пахло мокрым асфальтом и травой. Закрыв глаза, Кай медленно вдохнул ночной воздух. Он надеялся, что ему станет лучше, но легкие отвергали незаслуженный кислород. Юноша прислонился спиной к стене, чтобы не упасть.
Гудки. На втором или третьем Кай поверил в то, что родители Джозефа спят так крепко, что не слышат телефон. Или он переведён в беззвучный режим — тогда у него будет время до утра. Но голос мистера Блэра, встревоженный и хриплый, прорезал тишину.
— Кай? Что-то случилось?
— Да.
Он не стал вдаваться в подробности, только сказал, что Джозеф в больнице. А ещё, что всё очень серьёзно. Оба старались не думать, что за шесть часов, разделяющих города, может произойти всё, что угодно. Стать совсем плохо.
Закончив разговор, Кай спрятал телефон в карман. Возвращаться в больницу парень не торопился. Во-первых, тогда бы он сразу растворился в слежке за минутной стрелкой — а это сводило с ума. Ну, а во-вторых, у него просто не нашлось сил, чтобы оттолкнуться от стены.
Когда на парковку заехал чёрный Вольво, Кай сразу догадался, что это кто-то из полиции. К сожалению или к счастью, не детектив Сайлас, потому что его BMW яркого жёлтого цвета он бы ни с чем не перепутал. А тут классика: простота, элегантность. И скрытность.
Мужчина, вышедший из машины, успел закрыть дверцу раньше, чем его примеру смог последовать ретривер, впечатавшийся носом в стекло. Он закурил, наблюдая за тем, как пес пытается пролезть в тонкую полоску, которую детектив оставил, чтобы в машину поступал кислород. Пёс скулил и даже пару раз требовательно гавкнул, но хозяин остался непреклонен. Он щелкнул ретривера по носу и отвернулся.
Весь образ детектива был наполнен привлекательной лёгкостью: от небрежно уложенных пепельно-белых волос до кожаной куртки, из-под которой виднелась кобура. Но как только они встретились взглядами, от этого ощущения не осталось и следа. Кай почувствовал, будто его видят насквозь. А ещё, что ему стоит тщательней подбирать слова, ведь всё, что Вы скажете, может быть и будет использовано против Вас в суде.
Детектив докурил и, выкинув бычок в мусорный бак, направился прямиком к нему. Кай не смотрел на него, сосредоточив внимание на псе, с грустью уставившемся в след хозяину. Он ни в чем не был виноват, но всё равно почувствовал себя не в своей тарелке.
— Привет, — мужчина остановился напротив него. — Я детектив Парсонс. Это твоего брата сейчас оперируют? — спросил он с дежурным состраданием в голосе. — Кай кивнул, но тут же покачал головой.
— Он мне не брат. Во всяком случае не по крови. Но если бы я признался в этом врачу, он бы не рассказал мне, как Джозеф.
— Врать нехорошо, — детектив сказал это без осуждения. Просто как совет на будущее. — Пройдем внутрь? И ты мне всё расскажешь.
— Вам плевать на пса?
— Что? — мужчина непонимающе дёрнулся.
— Это же ещё щенок. Он скулит, не хочет оставаться один.
— В больницу с животными нельзя.
Когда они вошли внутрь, снова вернулась клокочущая пустота. Кай, едва передвигая ногами, дошел до стула. Глаза рефлекторно нашли минутную стрелку часов. В голове поселился туман. Он выдохнул и сглотнул скопившуюся под языком горечь. Вот-вот должен был начаться приступ, но Кай не стал никому об этом говорить. В больницах, которые он так ненавидел, смогут превентивно оградить его от боли. А он это не заслужил.
— Итак, — детектив, подвинув стул, сел напротив и достал из внутреннего кармана куртки небольшой блокнот. Кай попытался сосредоточить взгляд хоть на чем-то, отличном от стрелки часов. Например, на шрамах, тянувшихся из-за ушей мужчины к затылку. — Готов рассказать?
— Только могу я сходить в туалет? — детектив кивнул. Юноша встал, и то же самое сделал Коди. Кай непонимающе посмотрел на него.
— Я схожу с тобой, — пояснил Коди.
— Сам справлюсь, — он хотел сказать, чтобы парень засунул свою заботу куда подальше, но не стал.
На кончиках пальцев зародилась болезненная дрожь. Сжав их в кулак, Кай сосредоточился на дыхании. Ещё ни разу у него не получилось предотвратить приступ. А любые попытки отсрочить его приводили к сильнейшей боли. В такие моменты он отчётливо чувствовал застрявшую в мозгу пулю: она опаляла жаром плоть и пульсировала, застряв в лабиринте нейронов.
— Тебе что-то подсказать? — приветливо, но немного устало улыбнулась Табита.
Кай хотел спросить, где находится мужской туалет. Но, открыв рот, смог только нечленораздельно прохрипеть. Угасающий мозг помнил, как складывать из букв слова, но до речевого аппарата сигналы не доходили. Язык больше не слушался его. Челюсти сомкнулись. Слова, так и не сцепившиеся в фразы, спотыкались друг о друга, превращаясь в кашу.
Кай попытался сделать вдох, но приступ уже овладел его телом. Мышцы болезненно сокращались. Ноги, став ватными, подкосились. Боль, победно ухмыльнувшись, впилась клыками в трепещущее перед её яростью тело.
А потом как будто кто-то переключил канал.
Вместо боли его наполняла усталость, давившая своей холодной ладонью ему на лоб и не дававшая пошевелиться. Скосив глаза, Кай увидел капельницу, прозрачной лентой тянувшейся от его руки. Выдрав её, он поднялся, опуская ноги на пол. Голова всё ещё кружилась, и попытка встать не увенчалась успехом.
В палате, куда его поместили, царил полумрак. Сделав несколько глубоких вдохов и зажмурившись, чтобы не отвлекаться на раздражители, Кай осторожно поднялся с кровати. Его шатало. То и дело к горлу подступала тошнота. Но он смог добраться до двери и, справившись с неподатливой ручкой, вышел в коридор.
Кажется, с момента начала приступа прошло не так много времени. Большая стрелка переместилась всего на одно деление. На улице только-только забрезжил бледный и зловещий рассвет.
Коди по-прежнему сидел на стуле в приемном покое. Как будто ведомый интуицией, он поднял голову и встретился с Каем глазами. Промедлив, Коди всё же подскочил и, за смешное мгновение оказавшись рядом, придержал его за талию, не давая упасть. Кай медленно втянул носом воздух. Коди всё ещё пах алкоголем, но теперь, когда они оказались так близко друг к другу, он уловил примешавшийся к хмелю аромат женских духов.
— Тебе нельзя было вставать, — чужие пальцы жгли хуже раскаленных углей. Кай попытался вырваться, но не получилось. Коди трезвел и набирался сил. — Давай, я помогу тебе сесть.
— Убери от меня свои руки, — он не собирался спрашивать, правда ли то, о чём он подумал. Коди всё равно не сказал бы ему правду. Все, абсолютно каждый, погряз во лжи. Кай больше не хотел это слышать. Отныне Коди перестал для него существовать.
Потому что он изменил Джозефу и, терзаемый чувством вины, примчался как нашкодивший щенок. Но Кай не позволит им быть вместе. Нет. Коди не заслуживал прощения.
Парень послушно отошёл, но всё равно держался рядом, готовый в любой момент прийти на помощь. Недалёкий. Он не догадывался, что Кай видит его насквозь.
— Как Эф? — спросил он глухо, только потому что больше спрашивать было не у кого.
— Операция закончилась, — Коди нервно облизал губы. Судя по всему, это не было законченной фразой. Кай неохотно встретился с ним глазами. Он надеялся, что Коди умрёт под тяжестью мук совести. Людей, которым он желал смерти, становилось всё больше. Пора было заводить блокнот. — Его ввели в искусственную кому. Временно, — добавил он с дребезжащим отчаянием в голосе. — Пока не стабилизируют его состояние.
— Значит, в ближайшие сутки он не очнется? — мрачно уточнил Кай. Коди, не понимая, к чему он клонит, кивнул. — Тогда убирайся откуда пришёл.
Коди не стал спрашивать, почему впал в немилость. Может, понял, что Кай обо всём догадался. Может, как обычно решил угодить. Он стыдливо опустил глаза и отступил на несколько шагов. Но не ушёл.
Без разницы. Главное, Кай больше не видел его. И, надеялся, что совсем скоро тот навсегда исчезнет из их с Джозефом жизней.
Данте по всей видимости ушел. Кай не мог винить его в этом — парень и так слишком долго провозился с ним. Ему нужно было хоть немного отдохнуть перед новым беспощадным днем. А он справится сам.
— Давай я вызову для тебя такси? — едва слышно предложил Коди. Кай, закрыв глаза, сделал глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться. Ну почему некоторые люди не могут просто исчезнуть, когда их об этом просят?
— Что в слове «убирайся» тебе не понятно?
Джозеф никогда не разбирался в людях. Кай думал, что Айзек был худшим выбором, но Коди переплюнул его. Потому что нет ужаснее зла, притворяющегося добродетелью.
— Я позабочусь о нём, — рука детектива, горячая и сухая, легла на плечо. — Езжай.
Вот его Коди послушался без лишних слов. Кай не стал провожать парня взглядом. Как только дверь за ним закрылась, даже дышать стало легче. Он никогда не доверял Коди. И, видимо, правильно делал.
— Как ты? — поинтересовался детектив… Парсонс? Вроде так он представился. Мужчина сел на соседний стул, держа в руках стакан с паршивым кофе из автомата.
— Бывало и хуже, — Кай рефлекторно вытер нос тыльной стороной ладони. — Вы всё это время ждали меня?
— Ну, я поговорил с твоими друзьями, переговорил с врачом, — детектив, постукивая пальцами по стаканчику, смотрел куда-то вдаль. — Тебе нужно отдохнуть, потом я тебя выслушаю.
— Я не могу, — Кай поморщился. Внутри всё сжималось, когда он думал, что с Джозефом может произойти что-то плохое, пока он спит.
— Надо себя заставить. Ты боишься отпустить ситуацию, я прекрасно тебя понимаю. Но что бы ни произошло, помочь твоему другу смогут только врачи. Ты понадобишься ему позже. Хочешь к этому времени измучить себя и совершенно выбиться из сил?
Кай опустил голову и зажмурился. Он прекрасно понимал, что имеет в виду детектив. И осознавал, что тот прав. Но страх всё равно был сильней. Он окружил его, подобно стальным прутьям, и давил-давил, выкорчёвывая всё хорошее, что было в юноше. Не выдержав, Кай подчинился ему, отбросив в сторону здравый смысл.
Тот же страх нашёптывал, что нельзя сопротивляться открыто. Кай слишком слаб, мир с легкостью задавит его, попытайся он брыкаться. А смерть, хоть порой и казалась привлекательной, всё ещё не входила в его планы. Сначала виновные должны получить по заслугам.
— Я отвезу тебя домой. Тебе надо выспаться, — не получив возражений, детектив мягко похлопал его по спине и помог встать.
Дождь давно закончился, но небо всё ещё было затянуто грозовыми тучами. Кай подозревал, что не увидит солнца, пока не разберётся с тенью в собственной жизни. Что изнутри, то и снаружи.
Пёс, видимо, дремавший на заднем сидении, почувствовал приближение хозяина и прижался к дверце. Сняв сигнализацию, детектив выпустил его на улицу размять лапы. Сам он, встав чуть поодаль, закурил. Кай от скуки наблюдал за тем, как ретривер радостно наматывает круги по парковке. Вот у кого всё в жизни точно было хорошо.
— Как его зовут? — спросил он у детектива. Мужчина, непонимающе посмотрев на него, затянулся.
— А, ты про пса, — он выпустил дым в небо. — Лапус.
— Странная кличка, — повёл бровью Кай.
— Как в фильме, — пояснил мужчина. — И это, к слову, маремма, а не ретривер, — он снисходительно улыбнулся. — Просто многие путают.
Кай кивнул, не став вслух говорить, что попал в число этих многих.
После того как пёс занял своё законное место, они, наконец, выехали с парковки. Новый день всё больше вступал в свои права. В домах загорался свет. Кто-то особенно активный вышел на пробежку или выгулять собаку. Лапус, каждый раз, когда они проезжали мимо его четвероного сородича, приветливо гавкал. Кай вспомнил Майло, и начавшаяся было затягиваться рана снова начала кровоточить.
И только когда машина остановилась возле почтового ящика, Кай понял, что не называл детективу адреса. Рука, потянувшаяся к ремню безопасности, замерла в воздухе. Гоня прочь панику, юноша посмотрел на мужчину, вглядывавшегося в стелящийся впереди туман.
— Как вы узнали, где я живу? — спросил Кай холодно.
— Пару месяцев назад я подвозил по этому адресу кое-кого…
— Джозефа, — догадался Кай. — Это вы спасли его тогда, в доме Роджерсов?
— Просто выполнял свою работу, — детектив поправил зеркало заднего вида. — Иди домой. Мы поговорим, когда ты отдохнешь.
— Обещайте, что не подпустите к нему Сайласа. Иначе он закончит начатое.
— Давай сначала разберемся в ситуации… — мужчина сглотнул, замолчав на полуслове. Возможно, разглядел в глазах собеседника что-то такое, чему не смог сопротивляться. — Обещаю.
Кай не поверил, но данного слова ему было достаточно. Хотя бы за тем, чтобы в случае чего, припомнить о нем. Попрощавшись, юноша вылез из машины и, на ходу доставая ключи, направился к дому. Хотелось обернуться. Проверить, следит ли за ним детектив. Как знать, может он тоже заодно с Роджерсами?
Но Кай сдержался. Он никому не покажет, что потерял доверие к этому миру. Будет действовать осторожно. И тогда у него всё получится.
В доме стояла тишина — конечно, если не обращать внимание на спешащие на семь минут настенные часы в прихожей. Принеся с кухни стул, Кай снял их и, вынув батарейки, бросил в мусорное ведро. Теперь ничего не мешало ему думать. Разувшись, он отнес стул на место и, убедившись, что все окна и двери надежно заперты, закрылся в спальне.
Кай пообещал детективу отдохнуть, но раз уж в современном мире слово обесценилось, не было никакого смысла держать его. Если он всё правильно посчитал, до приезда Блэров оставалось около четырех часов. Этого времени должно было хватить на то, чтобы во всём разобраться.
Пойти от обратного — допустить, что это не было делом рук Сайласа. Но тогда кто навредил Джозефу? Круг подозреваемых был очень узким.
Коди отпадал. Он никогда бы не поднял на Джозефа руку, предпочитая причинять боль другими, более изощренными способами.
Вряд ли это были Роджерсы. Они заплатили Сайласу достаточно, чтобы полностью переложить на него весь груз ответственности за исход дела. Да и тогда у Джозефа не было бы причин молчать об этом — рассказав о побоях, он бы поставил крест на всех потугах Роджерсов выйти сухими из воды.
Джоан тоже вряд ли. Она была слишком самоуверенна, чтобы таким способом избавляться от соперника. Девушка до сих пор лелеяла надежду, что Коди сам обратит на неё внимание. И, судя по всему, в летнем домике её мечты сбылись.
Оставался Натаниэль. Конечно, не своими руками, а подослав кого-нибудь сильного и наученного. Зная об их дружбе с Коди, Джозеф вполне мог помалкивать о том, что лучшие друзья его парня делают с ним. Версия казалась немного притянутой за уши, но тоже имела место быть.
Но Сайлас всё равно оставался главным подозреваемым.
И всё-таки Холбрук так и не стал ему домом. Оставшись один в четырёх стенах — без Джозефа, без Майло, Кай особенно остро чувствовал одиночество. И даже позвонить было некому. Все, кого он знал, не казались достаточно близкими, чтобы разделить с ними боль и страх.
Погасив ночник, Кай закрыл глаза. Пара часов на отдых у него была, так что можно было хотя бы попытаться уснуть. Не потому что он обещал красавчику-детективу. Просто Кай больше не знал, куда себя деть. А во снах, если верить модным книжкам, подсознание иногда подкидывает гениальные способы решения насущных проблем. Может, и его подскажет, как разобраться с продажным полицейским и не сесть за это на ближайшие тридцать лет.