Как только из обычного мальчика он стал популярным, его сразу начали одолевать разного рода страхи и сомнения, хотя они и были вполне обоснованными. За взрослеющей, ещё не сформированной личностью наблюдали десятки миллионов людей по всему миру, и, конечно, множество из них желали ей отнюдь не добра и успеха, комплексуя на почве собственных неудач и зависти. Мысли материальны, хоть и не все недоброжелатели хотели бы воплотить их в жизнь, но мальчик знал, чувствовал и проникался всем тем негативом, который видел или слышал.
Он очень много фантазировал и боялся. Боялся угроз и того, что эти угрозы однажды могут материализоваться в мире реальном, там, где он не будет защищён, и откуда ждать опасности он будет меньше всего. Боялся ненависти к себе и своим близким за собственный успех, боялся совершить ошибку перед миллионами людей, а, совершая, испытывал чувство вселенской печали, однозначно недостойной содеянному. Боялся потерять свою репутацию, ведь он чувствовал себя уже не человеком, нет, а лишь экспонатом в музее за застекленной витриной под вспышками множества камер, где каждая наверняка мечтает приблизить в максимальном разрешении его фото и найти хотя бы одну, малюсенькую царапину, чтобы поднять сенсацию и растрезвонить об этом на весь белый свет. Чтобы уничтожить его.
Что же юноша чувствовал сейчас?
Он чувствовал, как его тело, оценённое в сотни тысяч долларов брендовыми контрактами, дешевеет.
Знал ли он, думал ли, и мог ли вообще предположить, что именно так закончится его исключительность? Разумеется, тот сущий кошмар, что происходит с ним прямо сейчас, можно будет и скрыть. Этот мужчина, что вгрызся в его шею как пиявка, с особым вопиющим наслаждением, вряд ли когда-нибудь побежит рассказывать на мировое телевидение, что трахался с Ли Феликсом из Stray Kids, да и кто ему поверит? Но сможет ли сам Феликс об этом забыть и просто жить дальше, словно ничего и не было? Он слишком честен с людьми, а с собой и того честнее, поэтому, он скорее впадёт в глубочайшую депрессию или вообще совершит попытку суицида (тем более, мысли такие мысли уже были), нежели смирится, примет это, или позволит узнать
ей, что его изнасиловали семеро мужчин в чёртовой тюремной камере. Он не сможет не рассказать. Он не умеет хранить секреты, да и у него же всегда всё на лице написано.
Ему ограничивали обзор чужие тела и отвлекали, постоянно увлекая в поцелуи, отвешивая пошлые комментарии и пощечины, а как только он начинал кричать и брыкаться в попытках привлечь чьё-то внимание - просто закрывали рот рукой, заставляя глотать рвущиеся наружу рыдания. Немного удивляло (и радовало одновременно), что никто пока не расстёгивал перед ним ширинку: вероятно, дело в двух парнях, которых Ликс вывел из игры несколько минут назад. Никто не рассчитывал, что парень будет слепо подчиняться. Он отчаянно цеплялся глазами хоть за что-нибудь, что могло бы ему помочь выбраться из этой безвыходной ситуации, пока мужские руки, уже играючи, расстёгивали и стягивали его джинсы.
— Please, stop… — Шёпотом взмолился он, не узнавая собственного голоса, что был похож на детский плач. Его трясло от холода, ужаса и безысходности. — Just kill me.
— Я смотрю, вам весело? — Трое, что участвовали в процессе активнее остальных вздрогнули и отпрянули от Феликса, склонившись в нижайшем поклоне, отчего тот потерял равновесие и упал на выставленные вперед локти, разодрав кожу в кровь о бетонный пол. Он ошарашенно уставился вперёд, щурясь от света, льющегося из коридора и не веря в то, что такое возможно. Кто-то пришёл. Кто-то и правда пришёл, Господи!
Другие четверо, что стояли чуть поодаль и иногда добавляли узнику то пинков, то тумаков, так были увлечены процессом, что и не заметили, как по совсем пустому подземному коридору прошёл и никого не нашёл на своём пути этот важный для будущего Яры человек.
— Я спросил весело ли вам. — Голос был тихим, немного с детской хрипотцой, но очень холодным. Присмотревшись внимательнее, Ликс понял, что всех этих ужасных людей так сильно напугал… ребёнок. Он точно ещё не закончил школу, но солдаты перед ним тряслись как листья на осеннем ветру, боясь лишний раз голову поднять. Ли был единственным, кто непонимающе оглядывался, хоть и сам продолжал трястись, но больше от холода и пережитого стресса, чем от страха перед новой личностью. Ведь боялся он отнюдь не мальчика, и когда словил на себе его безэмоциональный взгляд, увидел на его лице тень улыбки. Но лишь на миг.
— Господин, простите, это лишь лишь тюремное наказание и…
— Наказание. — Мальчик, что стоял со скрещенными руками и опирался о прутья клетки, оттолкнулся от них и прошёл вперед, чем вынудил говорившего вновь покорно опустить глаза и заткнуться.
— Три недели назад Либертад уничтожил последнюю лабораторию по созданию Вивиро, которая должна была принести нашей великой стране около десяти миллионов долларов за год. — Он подошёл поближе к тому, с кем изначально и начал разговор. Феликс предположил, что в тюрьме этот человек был самым главным, ведь он единственный, кто позволял себе говорить с… этим незнакомцем, перед которым все практически падали ниц.
— Мы потерпели большие убытки. — Мальчик резко крутанулся на каблуках начищенных до блеска лакированных туфель и двинулся в сторону насторожившегося Ликса. Окружающие отступили на несколько шагов, оставляя достаточно пространства для их «начальника».
— Но! У нас появился шанс компенсировать эти убытки. Ведь деньги свалились к нам буквально с неба. — Он подошёл вплотную к сидевшему на земле парню и, как маленький ребёнок, объясняющий родителям что-то очевидное, тыкнул в лоб вздрогнувшему от внезапного прикосновения Феликсу.
— Вот они. А чего вы смотрите? Правительство США предложило нам за него двадцать пять миллионов долларов. Всего-то нужно, чтобы живой и здоровый был. Несложно, правда? — Мужчины посглатывали слюну, когда маленький господин погладил пленника по голове, а Ликс… боролся с желанием обрадоваться раньше времени и рациональной мыслью о том, что это чушь собачья, ведь он не стоит таких сумасшедших денег. Этот пацан что, блефует?
— Господин Диего, вы ещё слишком юны, чтобы понимать, как в армии держат пле… — Настроение у мальчика было явно хреновое, потому что он вытащил гравированный пистолет слишком быстро и, не поворачивая головы, выстрелил прямо в грудь говорившего. Тот моментально упал замертво, и в помещении повисла неловкая тишина.
— Есть еще возражения? — Голос мальчика стал холоднее, но Феликс, с усилием глотающий воздух от увиденного только что, почему-то не боялся его. Он сидел прямо за ним и чувствовал, что его защищают. Чёрт, он же застрелил того ублюдка, что его целовал и оставил несколько засосов. Пришлось отвести взгляд, чтобы подавить приступ тошноты.
— Но вы можете продолжить. — Вопреки наивным предположениям, внезапно появившийся виновник переполоха отошёл к стене и снова скрестил руки на груди. — Пожалуйста, продолжайте. Хочу посмотреть, как правильно наказывать преступников в тюрьме. — Сердце Ликса вновь забилось быстрее. Он поднял глаза глаза, полные страха на мальчишку, что с таким безразличием взирал на него в ответ. Так ему плевать? Он поразвлечься пришёл? Никто из присутствующих не двигался, но…
— Чего встали? Это приказ. — Нет, нет, только не опять. Мужчины, как по команде сорвались с мест и потянули к Феликсу свои руки, а он зажмурился чувствуя очередной подступивший к горлу ком.
— Васко. У тебя же вроде есть дочь? И жена, да? — Вдруг они замерли, повернув головы в сторону молодого хозяина, который улыбался с закрытыми глазами, что-то представляя.
— Д-да, господин…
— Придётся продать их. На органы.
— Ч-что?
— Ой, что же делать. Всё равно этих мизерных денег не хватит, чтобы отбить ту сумму, которую вы так усиленно пытаетесь проебать. Рон, и твою жену придётся продать. Ой, всё равно не хватит. Придётся продать весь город? — О Ликсе вмиг позабыли, полностью вернув своё внимание молодому хозяину, что сейчас проявлял свои диктаторские замашки во всей красе. Яблоко от яблони падает недалеко, и солдаты, впитывающие слова хозяина своей кожей, понимали это как никто другой. Что отец, что сын были способны на подобное безумство.
— Но что же тогда останется от Эсперансы. И кому тогда работать? Чёрт с ним, об этом мы подумаем позже, а вы не отвлекайтесь, продолжайте.
— Господин, мы поняли нашу ошибку, пожалуйста, примите наши извинения…
— В строй. — Приказ прозвучал как вспышка, и мужчины, что уже давным-давно протрезвели, выстроились в идеально ровную линию перед молодым хозяином и встали по стойке смирно, ожидая дальнейших указаний. Перед ними будущее Яры. Молодой El Presidente, и неважно, что ему всего пятнадцать, его приказы абсолютны.
Мальчик с довольным выражением лица направился вдоль шеренги нарочито медленно, громко стуча каблуками и заглядывая за спины выстроенных в линию солдат. Его лицо исказилось в кривой ухмылке и он остановился, прикрыв глаза в ожидании. Смотрите-ка, смекнул.
Воздух разрезали звуки шести громких выстрелов. Не идеальных, но смертельных, а солдаты попадали на землю, как тряпичные куклы. Мальчик хмыкнул, отметив про себя, что нечто подобное когда-то видел в детском тире. Стрелявший делал это с упора, не попасть трудно, выглядело всё это крайне глупо, только вот вместо надувных шариков сегодня на десерт людские туши.
— Are you OK? — Мальчик заговорил на чистом английском без акцента, заглядывая полуголому Феликсу прямо в глаза. Тот смотрел на него так, будто и не видел вовсе. Он очень сильно удивился, когда после первого убийства этот ребёнок обронил пистолет и ногой подтолкнул его к нему, но в нынешних обстоятельствах промедление смерти подобно, поэтому не придумал ничего лучше, кроме как наступить на него и спрятать под коленом. Отвлечённые убийством сослуживца солдаты ничего и не заметили, но зачем всё это? Чтобы дать шанс отомстить? Он только что убил людей. Не одного. Застрелил шесть человек. У них были семьи, дети… Перед глазами всё еще стояли их живые, эмоциональные лица, а не те перекошенные от ужаса гримасы, застывшие уже навечно. Феликс даже не понимал, что плачет. Он просто завис в пространстве между миром реальным и абстрактным, совсем потеряв между ними грань.
— Смотрю, не полегчало. О, она говорила, что ты невероятный плакса. Помню, да.
— Ч-что?
Она?
— К-то т-ты? — Еле сдерживая ровный тон голоса, Феликс уставился на мальчика, и его осенило. Стоп. Могущественный мальчик, который ни с того ни с сего пришёл в тюремную камеру, поставил на колени всю тюрьму, спокойно застрелил человека и никто из присутствующих даже не повёл при этом бровью… Говорит о ней…
— Ещё не понял?
— Диего?
— Бинго. — Диего развёл руки в стороны и раздражённо пнул истекающий кровью труп. Видеть такие для него не было в новинку, но когда они были близко, это раздражало.
— Ты же… ребёнок… — Но эта история. Как он прятал Дани в постели… Он же ещё маленький для такого. Нет, всякое бывает, Дани красивая конечно, но…
Диего критично осмотрел дрожащего то ли от холода, то ли от ужаса Ликса, у которого глаза судорожно бегали по помещению. Он выглядел не очень, словно вот-вот сорвётся или поломается. А Дани ему, в смысле Диего, хребет сломает, если это случится, она же помешана на этом пацане.
— Эй. — Мальчик подошёл ближе, а Ликс невольно отшатнулся. Он не хотел. Знал, что ему не навредят, но ничего не мог с собой поделать. Диего застыл в метре от него с протянутыми руками, но не коснулся его. Лишь сел на корточки, стараясь выглядеть уверенным и максимально безобидным.
— Послушай, Феликс.
— П-прости, я… Сейчас. — Чувства взяли над ним верх и он не смог больше держать их в себе. Попытался отвлечься, схватив отброшенную в сторону теми мужчинами футболку и принялся её натягивать, желая побыстрее скрыть от мальчика синяки и засосы. Как же стыдно. Его судорожные метания были прерваны, Диего не стал ждать, пока он наплачется и, схватив его за плечи, заглянул ему прямо в глаза.
— Да выслушай ты меня! — Ликс замер, пытаясь понять, насколько сильно он боится… прикосновений. К горлу снова подступил ком, но он не вырывался, держась стойко, ведь этот мальчик спас его, и от попытки оттолкнуть и убежать его сдерживала банальная вежливость.
— Я знаю, тебе страшно. Знаю, ты напуган, но поверь, ничего не произошло. Вообще ничего!
— Не говори ей… — Он всхлипнул, проговорив это тонким, ломающимся голосом.
— Пожалуйста, она не должна знать…
— Как раз об этом я и пытаюсь сказать тебе, да дослушай же… — Грудь брюнета вздымалась от рвущихся наружу рыданий, но он старался смотреть прямо, часто моргая, чтобы видеть собеседника. И пытался его понимать.
— Всё обошлось… с тобой. Меня прислала сюда Дани. Я успел. Всё нормально, пару засосов ты переживёшь, поверь, в подобных ситуациях бывает и похуже, ты отделался лёгким испугом и…
— Всё равно не говори, она не должна об этом, если она узнает, она больше меня не захочет ви… — Диего не выдержал и тряханул Ликса от души. Наплевать ему было на его эмоциональные качели в данный конкретный момент.
— Ей было шестнадцать, когда с ней случилось то, чего не случилось с тобой! — Рвущиеся наружу рыдания сошли на нет. Вместо них в груди образовался вакуум. Холодный, липкий страх охватил Ликса с новой силой и он судорожно перебирал в голове варианты ответа на вопрос «случилось что?».
— Хватит ныть!
— О чём ты говоришь? — Его голос стал ровнее и перестал дрожать, да и сам Феликс больше не трясся. Кажется, взбучка от Диего возымела определённый эффект и вернула его немного в реальный мир с перепутья, где он всё это время находился.
— Блядь, а ты угадай. — Диего отпустил его. Поднялся и отступил на несколько шагов, запустив пятерню в волосы и нервно взъерошивая их.
— Она не удивится парочке засосов, а наоборот будет рада, что ничего не зашло дальше. И что я успел. И что вообще догадалась за тобой меня отправить.
— Что с ней случилось? В шестнадцать? Её насиловали? — На последнем вопросе голос Ликса дрогнул и он прикрыл рот рукой, словно стыдясь собственного вопроса.
— Я не буду тебе рассказывать, раз она сама не захотела. Просто знай, что Дани на своём веку повидала столько дерьма, что тебе и не снилось, поэтому побудь мужчиной и не хнычь, когда увидишь её. Ей не до тебя сейчас.
Последнее слова звучали, как удар под дых, но Феликс очень постарался не придавать им много значения. Он не знал что произошло, и зачем Диего вообще за ним пришёл, но послушно собрался, игнорируя бушующую совесть за совершенные убийства и направился за своим спасителем по каким-то тайным, известным только ему коридорам.
***
— Что случилось, Дани?
— Мы не договаривались стрелять в парня, Хуан!
— А тебе не плевать на этого богатенького сопляка? — Она не успела удивиться, среагировать и увернуться и, схлопотав смачный удар по лицу, отшатнулась и полетела на землю.
— Тебе насрать на мальчишку! Ты не хочешь, чтобы всё закончилось! Мы были близки к цели! — Из человека в убийцу и навсегда. Вот что Хуан имел ввиду, когда говорил это.
— Он такого не заслужил! — Дани хотела подняться и уже была готова врезать старику, что буквально два часа назад, не сумев навести прицел снайперской винтовки на Антона Кастилио, чуть не пристрелил Диего, чем вынудил её сорвать всю операцию и прикрыть собой парня, но из-за этого… из-за этого Антон сбежал, бросив сына, а они потеряли нечто больше, чем могли потерять. Врезать ему она не успела, перед ней выскочил чёрт знает откуда вылетевший Диего.
— Хватит! — Сердце непроизвольно сжалось и девушка забегала глазами в поисках ещё одного человека. И нашла. Он стоял метрах в десяти, весь промокший от проливного тропического дождя, тяжело дышал и смотрел на неё растерянным взглядом. На всех них. Слава богу, он цел.
— Хочешь что-то предъявить, так предъявляй мне.
— Диего, не надо. — Она поднялась на ноги и спрятала за собой мальчишку, вызывая искреннее недоумение у ещё больше насупившегося старика.
— Ты совсем спятила? Тебя спасли Кастилио, и ты теперь переметнуться к ним решила?
— Дани, дай мне с ним поговорить. — Мальчик мягко коснулся плеча девушки и вынырнул из-под её защиты, гордо вставая впереди. Пора бы уже им обсудить всё, объединиться и пойти единым путём, ведь цель-то у них одна.
— Меня зовут Диего Кастилио…
— Да, я в курсе.
— Ты в порядке? — Леон подошёл к прижавшемуся к дереву Ликсу внезапно, словно из ниоткуда, заставив того чуть ли не подпрыгнуть на месте от неожиданности.
— Да… не думал, что могу по тебе соскучиться. — Его волосы тут же растрепали и он вновь почувствовал себя младшим. Будто его хёны где-то здесь, заботливо окружают его своей братской заботой.
— Но что… случилось?
Леон немного нахмурился и кивнул в сторону пригорка, укрытого чёрным тентом. Ликс не совсем понял что это, но его смутило, что пока остальные разговаривали, Дани присела рядом и сокрушённо выдохнула, пряча лицо в ладонях.
— Клара… умерла. Дани пыталась её спасти, но… Не вышло.
Он совсем по-другому теперь взглянул на неё. Разглядеть её лицо сквозь плотную стену дождя было почти невозможно, но ему почему-то казалось, что Дани сейчас очень холодно.
Ей не до тебя сейчас.
Может и нет, но он и не собирался посвящать её в свои проблемы. Просто хотел помочь, ведомый каким-то животным инстинктом, приказывающим ему действовать, оберегать, защищать. Глупо? Возможно. Ведь он и сам был холодный как лёд, проведя почти час под ледяным проливным дождём в тропическом лесу, но такие детали почему-то не волновали его сердце. Он тихонько подошёл к девушке сзади, присел на корточки и обвил руками её шею, тайно радуясь тому, насколько счастлив зарываться в её волосы кончиком носа и вдыхать их аромат. Может, он даже больше делал это для себя самого. Возможно, он даже бóльший эгоист, чем думал. Но когда Феликс почувствовал её рваный, на грани всхлипа вздох, когда ощутил её холодные пальцы на своих ладонях, понял, что слово "скучать" даже в малой степени не описывает то, что он чувствовал по отношению к ней. Он безмерно тосковал и мучился, а увидев её, ощутил, что грудь больше не сдавливает от удушающих спазмов и он может, наконец, нормально дышать. Она нужна ему сейчас также, как и он нужен ей. В одиночку справляться слишком трудно, а он больше не хочет быть один. И её одну не оставит. К чёрту все дурацкие планы. Эта ситуация казалась ему настолько правильной, что он даже не заметил как потянулся губами к её виску, даря нежный, заботливый, но холодный поцелуй. И вдруг осознал, что сам тянется к ней, не боясь прикосновений.
— Даже, если всё так, как ты и говоришь, почему я вообще должен тебе верить?
Дани мягко высвободилась из приятных объятий, задержавшись взглядом на его шее, но когда он заметил это и попытался отвернуться, оставила его в покое и поднялась на ноги.
— Сколько заданий я выполнила за три года, Хуан? — Её голос стал увереннее, а взгляд суровее. Феликсу показалось, что от переполняющей её уверенности у него подкашиваются ноги.
— Хм. Около двухсот, полагаю. Я точно не считал, но к чему этот вопрос? Похвастаться решила? — Мужчина хмыкнул, когда девушка встала и положила руку на плечо уже порядком уставшему от разговора с непробиваемым дедом Диего.
— Примерно для ста из них не твоя вялая разведка, а именно Диего слил мне информацию.
— Мои цели не отличаются от ваших. — Диего перехватил женскую ладонь на своём плече и сжал её.
— Я ненавижу своего отца и хочу убить его. Я дам вам в помощь людей. Больше ста человек, вооружение, «Орлиное гнездо» тоже теперь ваше. Вместе мы сможем избавить Яру от этого психа.
— Хм, а кто нас поведёт? — Вклинился в разговор Леон, который уже и так знал ответ, но хотел услышать его от мальчишки. Если он зазнается, то ему придётся…
— Это же очевидно. — Он улыбнулся, а Дани словила на себе прожигающие четыре пары глаз, и мигом растеряла всю свою уверенность.
Феликсу это не понравилось, но едва ли его мнение что-то значило в данной ситуации. Он молча наблюдал за неожиданно развернувшейся перепалкой, с улыбкой удивляясь, как Дани отпирается, бросая нелепые аргументы в сторону того, что она даже не яранка, да и цели у неё совершенно иные, но даже ему было очевидно: кто если не она. Ведь она была потрясающей и сделала для Либертад больше, чем кто-либо другой. Чего греха таить, практически все заслуги организации на её узких плечах. Она в одиночку (или с помощью Диего и животных-компаньонов) добилась невероятных результатов и именно это привело к тому, что Эсперанса стоит сейчас на грани обрыва, вот-вот готовая бросится вниз под натиском повстанческой армии. Никто другой не достоин этой чести больше, но она выглядит так смешно и забавно, вообще не круто, если честно. Он не смог, просто не выдержал. Долго молчал, но рассмеялся в голос своим низким, хрипящим басом, вынуждая всех ругающихся замолчать и недоуменно уставиться на него. Пристыженный тем, что привлёк чужое внимание, Ликс прикрыл рот рукой и невинно захлопал глазами.
— Простите.
— Смешно тебе? Скажи ей, ты же тоже считаешь, что я прав! — Хуан был непреклонен, и к Феликсу относился всегда с каким-то отцовским вайбом.
— Клара мертва. Отсюда начнём наступление на столицу.
— Да подождите вы блядь, о чём ты вообще…
— Ты прекрасно понимаешь о чём я говорю. — Тяжёлые руки старика легли на узкие женские плечи, взваливая на девушку вместе с тяжёлым взглядом непосильную для слабого человека ношу. Но не для Дани.
— Хочешь или нет, теперь ты jefa Libertad. Так что возьми на себя ответственность за смерть Клары и веди нас к победе!
Она не хотела этого. Бросила короткий взгляд на Ликса, который нервно переминался с ноги на ногу и, определённо, не хотел этого ещё больше её самой, но это был шанс взять в свои руки в том числе и процесс по возвращению его домой. Не об этом сейчас нужно думать, Дани мысленно уже просила прощения у Клары, но также и клялась ей, что исполнит её мечту, добиваясь и собственных целей. Обязательно.
— Мне не нужна Яра. Я уйду, как только Антон отбросит коньки.
***
Место, куда они направились после разрешения всех спорных ситуаций крайне удивило Феликса. Настоящий, огромный полуостров, напичканный кастильскими аванпостами, базами и кишащий яранскими солдатами, но все они были… свои? Это был как глоток свежего воздуха, хоть и люди в форме теперь вызывали у парня приступ паники и тошноты. Никто не желал им зла, многие узнавали Дани, здоровались с ней, перекидывались парочкой дежурных фраз во время перекуров и остановок по пути.
Они почти не разговаривали и не контактировали. Только Леон был благосклонен к нему, постоянно вырывая из попыток заняться самокопанием и упасть в эмоции, ведь чем ближе был вечер, тем сильнее ощущалось чувство тревоги в его груди. Они ехали почти сутки, Дани с Леоном периодически сменяли друг друга за рулём, а Диего всё это время молчал. Хуан же забрал тело Клары и направился вместе отрядом повстанцев в лагерь, утверждая, что похороны проведёт сам. Им же
четверым троим нужно было подготовить почву для передислокации: Либертад должен будет разбить лагерь в Мадругаде и в «Орлином гнезде», поэтому у Дани слишком много работы.
Леон был первым, кто обратил внимание на состояние Дани. Он слишком хорошо её знал и, кажется догадывался, где собака зарыта, ведь он тоже заметил признаки насилия над мальчишкой. А для подруги это было как красная тряпка для быка: она молчит и думает, а значит вспоминает сейчас всё, чего ей вспоминать не нужно, надумывая и примеряя ситуации из собственного опыта на бедного Ликса, даже не пытаясь спрашивать о том, что реально с ним происходило. Он пытался расшевелить её, постоянно привлекая внимание неудачными шутками с неуместным для ситуации юмором, но в одну из таких попыток наткнулся на её дремлющий профиль, размеренно вздымающуюся грудь и выдохнул. Он застыл, всматриваясь в безмятежное лицо, а рука сама потянулась к её волосам и заправила спутавшиеся прядки за ушко, что не осталось незамеченным для сидящего позади Феликса. Он испытал укол зависти и грусти, не понимая, чем был вызван подобный прилив нежности, но проглотил и то, и другое, отвернувшись и уставившись в заоконную темень. Перед глазами простиралась лишь тьма тьмущая, такая же, как и в его раненном и напуганном сердце.
Они прибыли в особняк Диего к двум часам ночи. И первое, что Феликс сделал - это нырнул под тёплые струи пресной воды в личной ванной комнате, которая прилагалась к гостевой, любезно выделенной щедрым хозяином. Он удивлялся спектру цветов воды под своими ногами с примесями запекшейся крови со ссадин и порезов, грязи и пыли с волос и одежды, которую, он был даже не уверен, был ли смысл вообще стирать. Новую ему тоже предоставили, к счастью. Диего оказался очень предусмотрительным.
Дани... так с ним и не разговаривала. По приезду, она молча пошла в глубь особняка, попросту игнорируя существование Феликса. Не думать об этом было трудно, но он старался, правда старался, ссылаясь на её переживания об умершей подруге и на то, что она просто скорбит.
Интересно. Она спит?
Ему бы тоже стоило, но что-то заставило его выйти во двор. На часах было около четырех часов утра, а эмоциональные терзания не давали ни уснуть, ни даже просто отдохнуть в тишине, мозг работал слишком громко и хотелось отвлечься хоть на что-нибудь.
— Ты сто лет не курила. Где ты вообще травку откопала?
— Заткнись. — Леон сидел с ней рядом, усиленно всматриваясь в только начинающее светать небо, будто изначально собирался наблюдать тут рассвет.
— Всё дело в парне?
Она не ответила. Лишь выдохнула пары дыма вместе с остатками собственных переживаний, что терзали её душу. Но облегчения это не принесло. Снова.
— Почему не поговорила с ним? Он же был так напуган. — Знакомые голоса на заднем дворе не могли не привлечь внимание Феликса. Он обрадовался, тут же кинувшись к ним, но завернув за угол, застыл, боясь подойти поближе и помешать чужому разговору. Но если быть честнее, просто подслушивал.
— Он на тебя загнанным зверьком смотрел, чего ты его игнорируешь?
— Я чуть не погубила его, Леон... — Девушка приложилась к бутылке элитного виски из запасов радушного господина, что закрывал глаза на любую наглость со стороны подруги уже давным-давно. Но не для того, чтобы выпить, она была уже достаточно пьяна, а скорее чтобы попытаться сдержать рвущийся наружу плачь.
— Я так боялась того, что он пройдёт через то же, что и я, и в итоге сама же толкнула его на это! Ты понимаешь? Я это сделала!
— Перестань, Дани. Он не пострадал. — Теплые руки мужчины обвили тонкое женское тело, пряча всхлипывающее лицо в широкой мужской груди. Леон был выше её на две головы и значительно шире. В нём можно было буквально спрятаться. Что она и делала сейчас, хотя и очень не любила быть... слабой.
— Детка, ты всё сделала правильно. Ты вытащила его, слышишь? Взгляни на меня. — Он попытался взять женское лицо в свои ладони, но она не далась, снова уткнувшись в широкую грудь.
— Я чуть не погубила его... Чуть не погубила Ликси... Если бы не Клара... Если бы ты не вправил мне мозги и не вынудил меня проверить, я бы даже не узнала об этом! — Её пальцы цеплялись за ворот мужской рубашки, как за спасательный круг. Леон не видел её такой настолько давно, что и вспомнить не мог, когда в последний раз Дани вообще позволяла себе так расклеиться, разве что в первые месяцы после тех травмирующих событий, когда они оба не знали, как им жить дальше.
— Ты ошибаешься, детка. Он цел и невредим, всё обошлось, слышишь? — Всё что он сейчас мог - это успокаивающе поглаживать её по волосам и спине, тайно радуясь настолько близкому редкому контакту.
— Душа моя, мне трудно, когда ты плачешь.
— Прости... — Феликс чувствовал, что не должен здесь быть, что должен уйти немедленно. Не для его ушей этот разговор, да и ведёт он себя совсем некультурно, и он пошёл... но не туда. Не в ту сторону, а когда осознал происходящее, было уже поздно. Он привлёк их внимание, заставив разжать объятия и повернуться. Дани растерянно забегала глазами по его профилю, заставляя ежиться от страха, ведь буквально спустя секунду её взгляд стал злым и суровым.
— Что ты здесь делаешь? Почему не спишь? — Феликс не узнал её. Впервые за долгое время, но отступать было некуда. Он всё слышал и знает, почему она так себя ведёт, а также Диего открыл ему частичку её прошлого.
— Не спится. Мы можем поговорить?
***
— Говори. — Ликс проследовал до самой её комнаты, буквально приклеившись и не желая отлипать ни на секунду от взбунтовавшейся подруги. Выяснить всё было самым простым способом утихомирить ноющее сердце, а также ему совершенно не нравилась идея спать в одиночестве.
— Ты избегаешь меня. Почему?
— Тебе... — Дани не собиралась отвечать на вопросы, на которые не хотела. Как обычно, в общем-то, задавая собственные, интересующие лично её, но... Она хотя бы шла на контакт, заставив Ликса облегчённо выдохнуть.
— Было страшно? — О нет. Он уже пережил это и увидеть жалость в её глазах - последнее, чего бы ему хотелось. Отвёл взгляд, словно мог увидеть на белых обоях с редкими голубыми цветочками что-то интересное. Кроме цветочков.
— Давай не будем об этом, ладно? — Они сидели за столом в гостиной её спальни довольно далеко друг от друга, чему в данную секунду Ликс был даже рад. Он не хотел, чтобы его эмоции прочитали.
— Прости меня. Я... Хотела как лучше.
— Я не злюсь, Дани. Всё в порядке, ничего страшного не случилось. — Феликс смотрел куда угодно, только не ей в глаза. Трудно было поверить его словам. Девушка поднялась с кровати и подошла к нему вплотную, протянув руку к расцветшему огромному синяку на шее, спускающемуся вниз, к ключице. Кажется, там даже были следы зубов. А он... испугался. Впервые отпрянул, закрываясь от неё и пытаясь скрыть этот позор рукой.
Дани знала, что произошло. Диего рассказал ей всё в мельчайших подробностях. Рассказал в каком именно положении он застал Феликса и тех ублюдков, что они с ним делали, и как он это пережил. А она сама чуть не разнесла кулаком стену в его комнате, жалея, что не отправилась за ним сама, наплевав на Клару, на Либертад, на всех. Ещё пару минут, ещё минуту, и она бы не смогла себя простить. Он не девушка, а мальчишка, пережить подобное изнасилование для парня катастрофа втройне, а если взять в расчёт то, какой Феликс нежный цветочек, он просто бы пережить это не смог. Он бы там и погиб, если бы не физически, то морально, ведь срезанный цветочек уже не спасти, он безвозвратно увянет.
Она не знала, как помочь, но этот взгляд, полный страха и отчаяния был чем-то новым в глазах того, кого она любила. Не похожим на него. В них не было той жизни, он больше не струился как несгораемый бенгальский огонёк, а затух окончательно.
Феликс был удивлён, когда девушка отступила. Отошла от него, не став продолжать, не попытавшись продолжить расспросы или попытки дотронуться до него. Он был готов к гораздо большему напору и, если честно, даже немного расстроился.
— Подойди-ка. — Её голос был вполне будничным, когда она сама подошла к изголовью кровати и что-то там искала. Феликс повиновался, хоть и нахмурился, не понимая чего конкретно от него хотят. Но однозначно он не ожидал, что его схватят за руки, скрутят их, заломив за спину и прижмут лицом к постели, навалившись всем весом сверху.
— Ч-что ты...?
— Клин клином вышибают, знаешь такое выражение? — Его маленькие ручки затянули ремнём и закрепили пряжкой, а на глаза легла плотная тканевая повязка.
— Поиграем в изнасилование? — Услышал Ликс шёпот у самого ушка, а по телу пробежала мелкая дрожь.
