stars of our life story

– Папа!       Совсем юный темноволосый мальчишка, которому на вид нельзя дать более пяти лет, вытянул на раскрытой ладони подобранную с тропинки веточку, изогнутую в причудливой форме. Он прищурил и без того узкие карие глаза, глядя на родителя, за спиной которого к своему зениту поднималось солнце. По обеим сторонам дороги алели клены. Где-то наверху, скрытый за золотистой листвой деревьев, стоял храм. – Что там у тебя? – мужчина в светлой тунике опустился рядом с сыном на колено, но земли тем не коснулся. Их внешнее сходство было легко заметить: те же смольные волосы и карие глаза, та же линия челюсти и прямые брови. С тем лишь отличием, что волосы взрослого струились по плечам, доходя до лопаток и стремясь далее, а мальчик напоминал выпавшего из гнезда вороненка – встрепанный и вихрастый.       Мужчина принял из маленьких ладоней в свои дерево и улыбнулся, вертя обломок ветви между пальцев. – Красивая. – Это дракон, пап. – Мальчик нетерпеливо развернул ветку так, как нужно, и провел по закругленному краю. – Видишь?       Тот, конечно, не видел. С возрастом способность замечать схожести в предметах начала притупляться и растворяться, уступая место выведенным формулам и цифрам. Однако мужчина кивнул и спрятал очередную находку ребенка в карман, где уже покоились несколько камней (это будут горы, папа!) и ярких резных листочков.       Мальчик довольно кивнул, отмечая, что его трофей пришелся по нраву, и понесся по дорожке вперед, лишь изредка оглядываясь, проверяя, не ушел ли слишком далеко. – А мне он еще ничего не подарил, – прозвучал за спиной голос, а там и рука появилась, на которую можно было опереться и встать. – Что я слышу, неужто ревность? – Бальдр, – второй мужчина встал рядом, прикасаясь плечом к плечу, а свободную ладонь уложил на чужую талию, огладив ту. Он выглядел иначе и казалось, будто бы неподходяще для лесной тропы к западу от Осаки. Он был высоким, светловолосым и голубоглазым, отличающимся и приковывающим к себе взгляды, когда направлялся куда-то по оживленным улицам.       Это был их первый отпуск, который оба, не споря, решили провести на малой родине Бальдра, забрав с собой и сына. Межнациональные браки давно не были чем-то удивительным, оттого и Бальдр манерами и акцентом куда сильнее был похож на европейца, но в совокупности с внешностью выигрывал в подобном, конечно, Ильфир. – Он любит тебя сильнее, – Ильфир откинул назад волнистые пряди и вздохнул, взглядом следя за сыном. Пускай рядом никого и не могло быть – будний день, все на работе – но с пятилетним ребенком могло произойти что угодно. – Ты же знаешь, что это не так, – его спутник тяжело вздохнул и, уловив момент, приподнялся на носочки, оставляя невесомый поцелуй на щеке. – Просто мой запах действует на него успокаивающе, он ведь еще маленький…       Они познакомились в университете во Франции, куда оба поступали с горящими от интереса глазами. Как только дали возможность выбирать дополнительные курсы – сразу же отозвались на схожие, пускай и занимались разным.       Ильфир предпочитал биологию и инженерию, Бальдр же – химию в разных ее проявлениях. Ильфиру нравились яркие и болтливые, Бальдр всегда вручал внимание смелым и находчивым. Один любил кофе из автомата, другой же приносил с собой термос с чаем. И так до бесконечности.       Их свел случай и отсутствие свободных мест на лекции, после был обед в сквере и попытка вычислить друг друга в соцсетях, затем показательное пренебрежение и скрытый интерес, а лишь после – увлеченность. Бесконечные прогулки вечерами, все новые и новые поцелуи, жаркие объятия и скорое знакомство с родителями. А всего через два года появился ребенок, окруженный любовью и лаской.       Теперь же этот ребенок весело прыгал впереди, то принимаясь собирать букеты из опавших листьев, то пиная вверх камушки. И весь его интерес к дарам природы улетучился, стоило впереди показаться воротам храма. – Не торопись! – Бальдр выпутался из объятий и поспешил вслед за сыном, беря того, несмотря на протесты, за руку. Старые воспоминания подсказывали – на территории точно есть и вода, и обрывы, потому снести недолгие возмущения чада куда приятнее, чем призрачная возможность его потерять.       Ильфир отставал. Он все любовался открывшимися с горы видами, прикрывая глаза ладонью. Солнце поднималось все выше. Япония казалась ему странной сказкой, которую необходимо было оставить глубоко в душе. Ему нравилось здесь, а вот его супруг стал грустным, постоянно позволяя тоске рисовать на своем лице. Вряд-ли они еще вернутся сюда в ближайшее время.       Он пересек ворота и краем глаза отметил то, что в маленьком здании под навесом уже дымятся благовония. Значит, у места есть смотритель. Вот как. – Пап!       На этот раз точно звали его. Ильфир обернулся на звук и на губах расцвела улыбка оттого, как уверенно Бальдр опускал одну руку в пруд к кувшинкам, а другой удерживал ребенка на месте. Он о чем-то тихо втолковывал тому, касаясь виска губами, а мальчишка только сильнее рвался из хватки. И когда ему это наконец-то удалось, разбежался и врезался в ноги отца, крепко обнимая того за бедра. – Пап, он не разрешает мне рвать цветы! Ильфир поднял сына на руки и, серьезно смотря на того, легко парировал. – Слушай папу. Он всегда прав.