Любовь – это обещание

Клаус начал замечать неладное на второй день после примирения. На следующее утро у водопада Каролина вела себя молчаливо, однако это не было чем-то необычным. Они часто сидели так, слушали птиц и воду. Клаусу нравилось, что даже в тишине ему было комфортно в компании жены. Поэтому мужчину не смутило молчаливое утро после дня купания. Вечером того дня семья отправилась слушать сказания в главный зал вместе с другими поселенцами, и молодые люди не смогли провести это время вдвоем. Каролина сидела с Ребеккой и держала сестру за руку, а Клаус не решился нарушить их союз. Сестра все еще бросала на него редкие гневные взгляды, из-за чего мужчина совсем терялся. Он не понимал поведения Ребекки, но был уверен, что однажды она успокоится. Утром второго дня Каролина не пришла к водопаду. Клаус ждал и терялся в догадках. После их встреч он всегда шел к Хальсу, чтобы показать результаты своей работы, в конце концов, он не праздно проводил каждое утро, а тренировался в резьбе. Лишь несколько раз после свадьбы Клаус пропустил работу, однако Хальс отнесся к нему с пониманием. Удивленный отсутствием жены и обеспокоенный, что с ней что-то могло случиться, Клаус побежал к дому, пролетев мимо плотницкой мастерской. Он нашел Каролину у кухонных печей в компании Эстер. Женщина что-то рассказывала невестке, когда молодой человек оказался в их поле зрения. Каролина мягко улыбнулась и кивнула ему, однако что-то в выражении ее лица было неправильным. Клаус не мог понять что. Он поманил жену рукой в главный зал. Девушка повернула голову к Эстер, получила одобрение и пошла за мужем. Этот короткий обмен взглядами смутил Клауса. Разве Каролина должна спрашивать мнение его матери? В конце концов, мужчина решил, что дело в статусе, ведь они пока жили в доме, хозяйкой которого была Эстер. Оказавшись наедине с женой, Клаус потянулся и обхватил пальцами ладонь ее правой руки. Он испытывал удовольствие, когда видел обручальное кольцо Каролины. Девушка смотрела на их соединенные руки. Клаус стоял слишком близко, чтобы видеть ее лицо. – Почему ты не пришла к водопаду? – тихо спросил мужчина. Каролина подняла голову, и Клаус увидел, что ее брови сошлись к переносице. Он не мог понять, что означает это выражение. – Я помогала Эстер. Она обещала научить меня... рассказать мне больше о роли жены. В качестве матери. Я совсем не подумала предупредить тебя. Извини. Девушка снова опустила голову, и Клаус испытал неприятное чувство, значение которого ускользало от молодого человека. Нельзя сказать, что Каролина вела себя необычно. Девушка почти всегда была тихой и спокойной, ее интонация не изменилась, она не вздрогнула от его прикосновения и не вырвала руку. Мужчина искренне недоумевал, почему ему кажется, словно что-то не так. – Значит, ты теперь не будешь приходить по утрам? Конечно, это не могло длиться вечно. С приходом зимы, Клаусу пришлось бы перебраться в плотницкую мастерскую и работать там, а Каролина, когда у них появится дом, будет также занята утром, как и Эстер. Однако осознание этих простых фактов не уменьшало чувство потери. Девушка снова вскинула голову. Морщинки на ее лбу разгладились, брови вернулись в обычное положение. Лицо Каролины было спокойным. – Ты хочешь, чтобы я приходила? Клаус стушевался от того, что девушка ответила вопросом на вопрос. Он чувствовал себя неуверенно. Их общение словно снова откатилось до тех времен, когда молодые люди неловко молчали, не зная, с чего начать диалог. – Если только это не помешает твоему обучению, – торопливо выговорил мужчина. Каролина кивнула. Наступила тишина. Клаус вдруг вспомнил про плотницкую мастерскую. Молодой человек наклонился, неловко коснулся губами щеки девушки и ушел. Только на улице он осознал, что за все время диалога почти не видел голубых глаз жены. Каролина равнодушно смотрела на закрывшуюся дверь. Тяжелый вздох сорвался с ее губ. Девушка подняла ладони к лицу и стала тереть глаза, пока те не заболели. Она приняла решение. Все прошлое утро Каролина тщательно обдумывала его, пока не пришла к полному осознанию, что это самый лучший выход: до тех пор, пока они с мужем живут в доме Майкла, ей необходимо задавить свое эго. Какой бы ни была причина разлада между отцом и сыном, Каролина попала под перекрестный огонь. Девушка искала способ выйти из этого конфликта с минимальными потерями и поняла, что единственным разумным решением будет ожидание. Когда молодая семья переедет в собственный дом, Клаус, возможно, станет меньше подвержен влиянию отца, а когда у них родятся дети, он совсем избавится от потребности в одобрении Майкла. Последнее для Каролины было скорее надеждой, чем реальностью. До тех пор девушке надо было приспособиться. Она каждое мгновение топтала свое внутреннее «я», заталкивая его под тяжелую плиту, именуемую покорностью. Каролина решила свести к минимуму общение с Клаусом до переезда. Они несомненно регулярно будут видеться, но пока, под предлогом обучения, она могла выиграть немного времени, чтобы привыкнуть к новому образу. Было еще кое-что, пугавшее девушку: перед помолвкой Каролина обещала уважать авторитет мужа, но, пусть и не намеренно, нарушила это обещание. Теперь девушка боялась, что это даст Клаусу повод считать, что он может нарушить свое. Ее не беспокоила близость. Едва ли молодой человек станет ждать до переезда, – они не успеют построить дом до зимы. Каролина понимала, что вступить в брачные отношения ей придется еще, будучи под крышей Майклсонов. Куда больше девушку беспокоило рукоприкладство. Эстер выглядела спокойной в обществе мужа. Она не была похожа на человека, испытавшего физическое насилие. Однако Каролина знала, что Майкл избивал Клауса. Жестокость всегда порождает жестокость. Ее муж не мог направить свою ярость на отца из-за слабости, но он был сильнее ее. Каролина боялась превратиться в громоотвод между Майклом и Клаусом. События прошедших пяти недель истощили запас энтузиазма Каролины, однако девушка не планировала сдаваться. Она верила, что чувство, которое начало зарождаться между ней и мужем, имеет право на жизнь. Еще раз глубоко вдохнув, Каролина вернулась к Эстер. Дни полетели быстрой чередой, и в семье Майклсонов наступил период штиля. Каролина продолжала дружить с Ребеккой и, хотя сестра проявляла подозрительность в отношении чувств девушки к мужу, пока Каролина вела себя спокойно, она ни в чем не могла ее укорить. Каролина стала больше общаться с Эстер. Одним утром женщина отправила невестку собрать определенные лечебные травы вместе с Ребеккой. Когда девушки вернулись, в их корзине нашлись растения, которые Эстер не просила. Выяснилось, что это была инициатива Каролины. Девушка имела скудный опыт в целительстве и обучалась ему в бытовых целях. Эстер предложила невестке развить талант и, с согласия Каролины, отправила ее к Аяне. С тех пор по несколько часов в день, утром или вечером, девушка обучалась у местной знахарки. Поначалу Каролина очень нервничала в присутствии Аяны, однако со временем она стала лучше понимать характер женщины и расслабилась. Как хакса, Аяна не могла научить девушку всем премудростям работы с травами, – для этого Каролине не хватало дара. Однако она рассказала и показала ей свойства множество растений, с которыми прежде девушке не приходилось сталкиваться. Каролина искренне восхищалась своей новой наставницей. Дружба с Ребеккой и обучение у Аяны отвлекали девушку от супружеских забот, почти позволяли чувствовать себя нормальным человеком. Почти. Хотя Каролина перестала ходить к водопаду, Клаус иногда звал ее на вечернюю прогулку. Мужчине потребовалось полторы недели, чтобы понять, почему их встречи перестали доставлять ему искреннее удовольствие. Поначалу Клаус думал, что Каролина просто слишком занята. На нее свалилось множество новых обязанностей, девушка, вероятно, еще не отошла от смерти родных, к тому же спор с Майклом оставил свой осадок. Клаус старался проявлять понимание и терпение. Несколько раз столкнувшись в поселении с Татией, мужчина пришел к осознанию, что его жена была права, – влюбленность прошла. По отношению к темноволосой девушке он испытывал только легкую грусть и принятие. К тому же, голова Клауса была забита попытками понять странное поведение жены. Он чувствовал дискомфорт и неуверенность, но никак не мог определить их источник, пока однажды не заметил, что Каролина почти перестала смотреть ему в глаза во время диалога. Мужчина попытался повторить то, что они не раз делали у водопада, – сесть друг напротив друга, однако вечера становились холоднее, и Каролина отказалась сидеть на земле. Клаус стал искать подтверждение своей догадке. Голубые глаза, которые так ярко сияли в дни после свадебной церемонии, стали блеклыми, как стершаяся краска. Что-то было не так. Их отношения оставались спокойными. Каролина соглашалась с Клаусом в большинстве вопросов. Она внимательно слушала его и поддерживала разговор, но перестала хоть что-то рассказывать о себе, если только он напрямую не спрашивал ее. Девушка была настолько честной и искренней, что Клаус начал подозревать: даже если бы он спросил о ее семье, Каролина бы просто выдавила из себя улыбку и рассказала. Именно это она делала в последнее время – давила улыбки. В них не было никакого тепла. Клаус не представлял, как вернуть все в прежнее русло. Несколько раз он пытался узнать у девушки, все ли в порядке, и она честно отвечала, что да. У мужчины не было никакого повода сомневаться в искренности жены. Ее тело не выдавало нервозности, напряжения или страха, лицо всегда оставалось спокойным. Оно всегда оставалось спокойным. Это начало выводить Клауса из себя. Она нормально улыбалась в кругу семьи, зачастую устало, но не холодно. Отношения жены с Ребеккой остались теплыми. Каролина могла шутить вместе с Коулом, играть в хнефатафл с Элайджей или Финном, дурачится с Ребеккой, но стоило ей остаться наедине с Клаусом, как девушка превращалась в образец спокойствия и послушания. Мужчина не знал, что делать. От безысходности положения он начал приходить в отчаяние. Каролина не выглядела несчастной, но она и не была счастливой. Она слово стала пустой, и это пугало Клауса. Он пытался понять, в какой момент все пошло наперекосяк и раз за разом возвращался к их последнему нормальному диалогу. Мужчина тонул в непонимании. Она извинилась. Он тоже. Та ссора разрешилась прекрасно, так что пошло не так? В какой-то момент Клаус вспомнил, что после примирения с женой, на него разозлилась Ребекка. Задумавшись над этим, он обратился к сестре, в попытке узнать, говорила ли Каролина что-то о нем в тот день или позже. Ребекка честно призналась, что не обсуждала ссору с подругой. К тому же, прошло столько времени, они ведь уже давно помирились. Но они не помирились. Клаус сходил с ума. Он стал более раздражительным и злился по любому поводу. Он начал избегать встреч с женой, потому что боялся сорваться из-за ее излишней покладистости. Это стало настоящим кошмаром для мужчины. Он боялся причинить зло хрупкой светловолосой девушке и в то же время хотел схватить ее за плечи и трясти, пока та не признается в чем дело. Утром в день купания Клаус попросил Каролину прогуляться с ним до водопада. Эстер отпустила девушку, и та с привычной покорностью последовала за мужем. Они шагали молча, периодически касаясь рук друг друга. Каролина шла близко, но ни разу не взяла Клауса за руку, как могла сделать это раньше. Мужчина старался скрыть разочарование и даже не представлял, насколько удачно у него получалось. Каролина была в ужасе. Все ее внутренности скрутило в тугой узел и заморозило. Выражение лица мужа было нечитаемым, и девушка с мрачной решимостью готовилась к худшему. Хотя Клаус выглядел спокойно, она, конечно, замечала его недоумение, переходящее в раздражение. Каролина читала мужа не столько из интереса, как прежде, сколько из чувства самосохранения. Девушка хотела быть готовой к удару любого рода. Когда Клаус на время прекратил их встречи, Каролина выдохнула с облегчением. Теперь же они шли к водопаду. За время жизни в поселении, девушка осознала, что несмотря на потрясающую красоту, это было не самое популярное место. Ни разу Каролина не встречала там никого, кроме Клауса, и начала осознавать, что скорее всего, местные жители относятся к ее личному чуду, как к чему-то само собой разумеющемуся. Клаус же, как и она, умел ценить красоту, когда видел ее. Это связало их. Каролина предполагала, что муж может захотеть вступить в брачные отношения. Они спали раздельно вот уже третью неделю после свадьбы и после того единственного поцелуя, Клаус лишь еще несколько раз касался губами ее щеки. Уже не раз мужчина спрашивал, в порядке ли она, и Каролина честно признавалась, что это так. Девушка была уверена, что таким образом он пытается прощупать почву, понять, готова ли она закрепить брак. Каролина вполне привыкла к жизни в поселении. Она подружилась со многими людьми. Женщины действительно стали намного лучше относиться к девушке после того, как она избавилась от кинжала. В общем и целом, Клаус имел полное право считать, что он выполнил свою часть договора, позволив жене «пережить утрату». Каролина мысленно готовилась. Она ровно дышала и старалась не думать о том, насколько иначе представляла первую близость с любимым человеком. Еще девушка боялась, что если начнет целовать мужа, то похороненное чувство влюбленности может снова дать о себе знать, а это пошатнет образовавшееся спокойствие ее жизни. Когда молодые люди дошли до бассейна водопада, Каролина уже пришла в нервно-истеричное состояние. Ее здравомыслие болталось где-то внутри сознания на тонкой леске, и девушка не знала, что будет делать, если окажется сегодня лежащей на спине с раскинутыми ногами. Это ведь не должно быть сильно ужасно даже без любви? Каролина не раз видела, как сношаются животные, и это не выглядело приятным занятием, однако девушка знала, что люди умеют наслаждаться сексом. Вот только какую роль в этом играет любовь? Девушку немного трясло. Клаус остановился у воды чуть дальше по течению реки от того места, где они обычно сидели. Он стоял, опустив голову, и смотрел на воду. Каролина стояла справа в похожей позе. Мужчина приоткрыл рот, закрыл, как рыба, выброшенная на берег, затем вздохнул и снова попытался заговорить. – Я испугал тебя? Девушка вздрогнула от неожиданности. Ее нервы были в слишком шатком состоянии, чтобы притворяться спокойной. Удивленные голубые глаза встретились с обеспокоенными темно-серыми. – Я имею в виду тот день, когда произошла вся эта ситуация... с отцом. Я испугал тебя тогда? Понимание мелькнуло в лице Каролины, и девушка отвернулась. Ее глаза обеспокоено бегали по водным гребешкам, возникавшим на камнях. Стоит ли отвечать честно? В последнее время Клаус походил на порох, стоящий близи свечи, – одно неверное движение и произойдет взрыв. Мужчина как будто понял ее метания. – Ты предлагала сделать нашу сделку о честности постоянной. Это предложение еще в силе? Каролина закрыла глаза. Выдохнула и кивнула. – Да, в силе. Да, я испугалась. Боги, как это было глупо. Только слепой не мог увидеть выражения ужаса на ее лице в тот день, однако Клаус до последнего надеялся, что те чувства были спровоцированы скорее неожиданностью, чем страхом перед ним. Мужчина боялся задать следующий вопрос, но незнание мучило сильнее. – Ты все еще боишься меня? Каролина задумалась. Это был сложный вопрос. Девушка не столько боялась мужа, сколько не знала, чего от него ожидать. Клаус выглядел взволнованным, даже обеспокоенным. Ему было важно услышать ее ответ. – Немного. Каролина старалась найти золотую середину между тем, чтобы быть честной и тем, чтобы не задеть мужчину. – Поэтому так себя ведешь? Девушка нахмурилась, ее взгляд все еще был направлен на воду. В отражении Каролина видела, что Клаус повернул голову и наблюдает за ее реакцией. – Как? – Отстраненно. Ты расслаблена в компании других людей, но со мной словно закрываешься. Словно. Каролина мысленно хмыкнула и тут же одернула себя. Она не могла позволить себе такие эмоции. Девушка не знала, что ответить. Глупо было думать, что муж не заметит ее изменившегося поведения. Тем не менее Каролина не ожидала, что он спросит напрямую. Девушка заметила, что в семье Майклсонов вопросы зачастую решались через разных ее членов, то есть без прямого взаимодействия сторон. Каролина была уверена, что Клаус скорее попытается что-то выведать у Ребекки. Девушка даже не подозревала, насколько была права. Молчание затянулось, и Клаус начал в нетерпении притопывать ногой. Тишина со стороны жены нервировала его, но не злила. Скорее пугала. Всего одним коротким действием он совершил переход в отношениях от «Думаю, я влюбляюсь в тебя» до «Я боюсь тебя», поэтому мужчина терпеливо ждал, надеясь, что Каролина все же ответит. Он не хотел совершить еще какую-то ошибку. Стоило подумать об этом, как Клаус осознал, что именно было ошибкой с его стороны. Зрачки мужчины чуть расширились, и тут справа послышался тихий, едва слышный голос. – Думаю, ты был прав. Честность может разрушить отношения. Точнее, честность – это привилегия отношений, в которых есть доверие. Клаус моргал, пытаясь понять замысловатую речь жены. – Что ты имеешь в виду? Каролина глубоко вздохнула и откинула голову назад. Ее брови сошлись к переносице, и девушка чувствовала себя так, словно прожила несколько десятков лет за последние минуты. – Мы женаты. Моя жизнь зависит от твоего настроения. Буквально. Если мои честные слова расстроят или обидят тебя, насколько невыносимой в таком случае может стать моя жизнь? Каролина повернула голову к мужу. Усталость в ее глазах обезоружила его. Клаус выглядел почти несчастным, но у девушки не было сил, чтобы реагировать на его эмоции. – Я дал слово, что никогда тебя не обижу! – Словами тоже можно ранить. Мужчина словно бился о стену. Каролина выглядела грустной, и он не знал, как ей помочь. Клаус испытывал странную смесь злости и тревоги. Что он мог сделать? Мужчина резко повернулся всем телом вправо и стал смотреть только на Каролину. От неожиданности она тоже вскинула голову. Его серые глаза потемнели еще больше, и в них сквозило отчаяние. – Даю тебе слово, здесь и сейчас, что бы ты ни ответила, это не отразиться плохо на твоей жизни. Мне просто нужно знать, Кэр! Я схожу с ума. Ты извинилась, я тоже. Мы все уладили. Если я сделал что-то неправильно, то скажи мне об этом. Я не понимаю, как вернуть ту дружбу, которая была у нас! Девушка вздрогнула. Она так старательно строила стену, которая теперь разваливалась буквально на глазах. Каролина с детства легко перенимала чужие эмоции. Сильные радость и горе могли влиять на ее настроение, и девушке приходилось следить за тем, чтобы не потеряться среди чужих эмоций. Она чувствовала отчаяние мужа. Его искренность, желание понять. Каролина закрыла глаза и выдохнула. Воздух казался тяжелым и душным, хотя они стояли посреди леса. Она позволит себе это еще раз. Только один раз она поверит Клаусу. Каролина молилась, чтобы не пожалеть о своем решении. – Я принесла извинения за то, что поставила под удар твой авторитет. Я не успела подумать, поддалась эмоциям, это было неправильно. Однако я все еще не считаю себя виноватой в том, что хранила верность наследию своего отца. Я понимаю, что мнение Майкла для тебя важнее моего, и его одобрение важнее моих чувств. Я больше не обижаюсь на это, но до тех пор, пока мы не переедем, я не вижу иного способа жить под одной крышей без конфликтов. Я вспыльчивая. Ты тоже. Если один из нас не задавит это, мы взорвем весь дом. Наступила тишина. Каролина смотрела на воду. Клаус смотрел на нее. Мужчина думал о том, что она лучше справлялась с этим браком, чем он. Ему досталась красивая и мудрая жена, и он не имел ни малейшего понятия, как сделать ее счастливой. Доводы Каролины звучали разумно. Ее слова позволили Клаусу понять, что происходит, но не как это исправить. Их разговор закончился словно на оборванной ноте. Девушка попросилась домой, чтобы помочь Эстер, и Клаус отпустил ее. Он не знал, что еще сказать. Когда мужчина вернулся в дом, то заметил, что Ребекка коршуном следила за ним. Ее взгляд снова стал острым и опасным. Элайджа с интересом наблюдал за молчаливым взаимодействием брата и сестры. Финн тоже заметил то, как они переглядываются, но проявлял больше внимания к Хенрику, который активно ему что-то рассказывал. Каролина выглядела равнодушной, а Коул заявился только к самому началу дагверда. Трапеза прошла в молчании. Сразу после нее Клаус перехватил Элайджу, и два молодых человека вышли на улицу. Не успела закрыться дверь, как вслед за ними вылетела светловолосая девушка. – Чего тебе, Бекка? – Клаус нахмурился. Его голос звучал грубо, но мужчина еще был обижен на сестру за ее отношение к нему в последнее время. Элайджа дернулся, – тон брата ему не понравился, но он промолчал. – Вы собираетесь говорить о Кэр? – уперев руки в бока, Ребекка подала корпус вперед. – Тебе то что, – выплюнул Клаус. – Полагаю, что да, – одновременно с ним произнес Элайджа. Братья переглянулись, выражая друг другу недовольство. – Я иду с вами! – тут же заявила Ребекка. Ее руки опустились вдоль тела, и девушка сделала несколько уверенных шагов вперед. Клаус встал на ее пути. – Я тебя не звал. – Пусть идет, – Элайджа положил руку на плечо брата и немного надавил, в просьбе подвинуться. – Она больше времени проводит с Каролиной, чем все мы вместе взятые. Клаус поморщился, но не мог спорить с логикой брата. Бросив на Ребекку недовольный взгляд, он развернулся и пошел прочь от дома. Мужчина не хотел заводить разговор вблизи от того места, где их в любой момент мог заметить отец. То, что он собирался сказать определенно вызвало бы у Майкла желание обвинить сына в слабости. Клаус бесился от одной мысли об этом, но утренний диалог с Каролиной еще звучал в его голове и побуждал к действиям. Оказавшись на достаточном расстоянии от дома, Клаус остановился и рассказал брату и сестре то, что его мучило и то, что он услышал от жены. Речь мужчины была сбивчивой, немного нервной, он постоянно бродил глазами по улице, опасаясь увидеть отца или Каролину. Когда молодой человек закончил, его взгляд первым делом обратился к брату. Элайджа выглядел спокойным и задумчивым, в то время как Ребекка уже отбивала ногой землю в нетерпении высказаться. Стоило Клаусу замолчать, как он услышал резкий голос сестры: – Идиот! – Ребекка! – тут же одернул ее Элайджа, но девушка смотрела только на светловолосого брата. Она скрестила руки на груди и подалась немного вперед, голос стал тише и злее. – Ты идиот. Клаус закатил глаза. – Потрясающе, Бекка. Если тебе больше нечего сказать, то возвращайся домой, – там от тебя больше пользы. Молодой человек едва успел закончить речь, как получил по плечу. Ребекка ударила его раз, на второй Клаус перехватил ее руку. – С кем ты собирался провести остаток жизни? С Кэр или с отцом? – девушка перевела взгляд с одного брата на другого, – Элайджа тоже молчит, как идиот. Только мне здесь понятно, что Кэр ждет от тебя извинений? Клаус отпустил руку сестры, отталкивая ее от себя. – Я уже извинялся перед ней. Мы виделись сразу после ссоры. Ты вообще слушала? И почему я должен выбирать между ними? Ребекка сплеснула руками. – Я же сказала – идиот! Мужчина перевел взгляд левее и встретился с карими глазами брата. – Элайджа? Темноволосый молодой человек задумчиво покачал головой. В отличие от слов сестры, его речь была медленной и осторожной: – Ребекка в чем-то права. Может, ей нужны не слова, а действия? Клаус нахмурился. Как ему действием показать, что она в безопасности рядом с ним? «Каролина как-то говорила, что владеет мечом. Может ему стоит предложить ей потренироваться и только защищаться в процессе?». Мужчина закрыл лицо руками и застонал от отчаяния, насколько глупыми ему показались собственные мысли. Ребекка по привычке осмотрелась, чтобы проверить, что отца нет рядом в момент слабости брата. – Как ты извинился, брат? – тихо спросил Элайджа. Клаус вскинул голову и нахмурился. – Я поговорил с матерью. Она подтвердила, что у Каролины были проблемы с другими женщинами из-за ношения кинжала. Я сказал Кэр, что ей станет легче теперь влиться в жизнь поселения, и ее решение снять оружие правильное. Ребекка буквально зарычала. – Да ей было плевать на этих женщин! Ты еще больший идиот, чем я думала! Девушка еще раз ударила опешившего брата и убежала, не в силах даже смотреть на него. Клаус с удивлением смотрел вслед сестре. Что теперь-то он не так сказал? Впрочем, Элайджа тоже не до конца понял гнев светловолосой девушки, но решил проигнорировать это чувство. Вместо этого он положил руку на плечо брата. – Ник, подумай об этом так: если выбор стоит между Майклом и Каролиной, кого бы ты предпочел видеть на берегу, если будешь тонуть? На протяжение всего дня купания, Клаус оставался мрачным и задумчивым. Он не участвовал во всеобщих увеселениях и большую часть для провел у реки только наблюдая. Мысли молодого человека блуждали ближе к дому, там, где находилась его жена. Каролина, как и прочие замужние женщины, посвятила свободный день стирке и ткачеству. Она пребывала в размышлениях после утреннего диалога. Каролина рассматривала отношения с мужем с самых разных сторон. Отпустив обиду, отпустив разочарование, она пыталась представить, что могла бы сделать иначе, однако каждая ее идея, в конечном итоге, зависела от решения и поведения Клауса. Каролина с сожалением осознала, что не справится в одиночку и на время отбросила лишние мысли. Во время наттверда Майкл объявил семье о принятом мужчинами решении: отправиться на несколько недель в соседнее поселение и провести там жатву. К отцу решили присоединиться Элайджа и Коул. Финн, как старший сын, обязан был остаться и присматривать за домом, Хенрик был слишком маленьким для такого путешествия, а Клаус просто промолчал, – его мысли в тот момент были полностью поглощены одной очень важной идеей. После трапезы мужчина осторожно отвел сестру в сторону и попросил об одолжении. Стоило Ребекке услышать его слова, как глаза девушки загорелись одобрительным блеском. Когда посуда была убрана, а стол очищен, братья сели играть в хнефатафл. Каролина заняла место рядом с Эстер у ткацкого станка. Она заметила, что муж прибывал в несколько возбужденном состоянии. Волнение волнами исходило от него на протяжении всего вечера. Каролина старалась не думать об этом, но невольно продолжала провожать мужчину взглядом. В какой-то момент Клаус покинул дом, однако Финн с Элайджей не успели отыграть и партию, как он вернулся. Молодой человек подошел к Каролине и предложил ей прогуляться. Уже ставшим привычным действием, девушка вначале взглянула на Эстер и, только получив одобрительный кивок, последовала за мужем. Клаус повел жену в пустующую столярную мастерскую. Впервые Каролина задумалась: знал ли Хальс, что молодой человек использует это место, чтобы назначать свидания? Начинало темнеть, поэтому мужчина зажег несколько свечей. Каролина стала осматриваться. Она была здесь всего раз, в сумерках, и тогда ее больше волновала беседа с Клаусом, чем сама мастерская. За прошедшее время девушка успела узнать, что это место было важной частью жизни ее мужа, поэтому теперь хотела его изучить. Каролина прошлась вдоль столов, на которых стояли части изделий. Тонкие женские пальцы пробежались по изогнутым линиями, умело вырезанным в дереве. Клаус молча наблюдал, испытывая приятное ощущение от осознания, что жене интересна его работа. Между ними возникло некое хрупкое равновесие после утреннего разговора, и молодой человек боялся разрушить его неправильным поведением. Когда Каролина закончила осмотр и повернулась к мужу, жестом руки он пригласил ее сесть на свободную лавку. Девушка решила внимательнее присмотреться к мужчине. Утром она была напугана и вымотана, однако в течение дня стала чувствовать себя лучше. Ее настроение подпитывалось осознанием несчастья Клауса. Пусть это звучало ужасно, но девушка почувствовала облегчение, когда поняла, что мужу не нравится ее покорное поведение. Каролина чуть склонила голову вправо. Клаус подошел к скамье и опустился на нее, перекинув одну ногу. Он выглядел неуверенным, и девушке стало ужасно интересно, почему муж позвал ее в это место. – Я думал над твоими словами, – негромко начал говорить молодой человек. Его рука потянулась куда-то за спину, и только тогда Каролина заметила сверток, который лежал на скамье почти у самой стены. Клаус развернул ткань, и у девушки перехватило дыхание. Огромными глазами Каролина смотрела на оружие перед собой. Этот кинжал она узнала бы из тысячи таких же – настолько часто носила его. Голубые глаза с ожиданием взглянули в лицо мужа. Каролина не посмела протянуть руку к оружию, – вначале ей нужно было понять, что задумал Клаус. Надежда в девушке горела сильнее страха. В первое мгновение Каролина даже не подумала, что у этого эпизода может быть печальный исход, но червячок сомнений грыз мысли: что если это ловушка или проверка? – Я беспокоился, что тебе сложно привыкнуть к жизни в поселении и надеялся, что если ты уберешь кинжал, то это поможет. Сегодня Бекка сказала, что тебя не волновало мнение сплетниц, и это заставило меня задуматься. Снятие кинжала стало для тебя облегчением? Девушка с болью в глазах смотрела на мужа. Она и представить не могла, что он беспокоился за ее благополучие. Каролина была уверена, что мужчина общался с Эстер только, чтобы успокоить совесть после ссоры. Девушка покачала головой в знак отрицания. – Тогда почему ты просто приняла это? – со звенящим отчаянием в голосе спросил Клаус. – Из-за страха передо мной? Сердце Каролины начало разрываться. Насколько же в разных мирах они жили в последние дни? Девушка вдруг почувствовала себя так глупо за обиду и попытку решить все в одиночку. Аяна была права, завязывая узел на их руках во время церемонии. Только вместе они становились сильнее. – Нет, – прошептала Каролина. Ее рука сама собой потянулась вперед, но не к оружию. Тонкие женские пальцы накрыли мужскую руку. – Я сделала это ради нас. Ради нашего будущего. Я уже объясняла утром, что кому-то из нас нужно было переступить через себя, чтобы завершить этот конфликт. Я сделала это в надежде, что когда мы переедем, то Майкл станет меньше влиять на твою жизнь, и мы сможем продолжить стоить отношения без взаимных обид. – Предлагаешь нам не общаться до постройки дома?! – с возмущением и непониманием воскликнул Клаус. Каролина горько улыбнулась и покачала головой. – Нет. Я была не права. Снова. Мне не стоило принимать это решение в одиночку, нужно было сразу поговорить с тобой. Ник... – девушка замялась, словно сомневалась в следующих словах. Ей потребовалось сделать несколько вдохов, чтобы продолжить. – Ты готов позволить мне носить кинжал, чтобы все было так, как и до ссоры? – Да. Клаус не медлил, и это вызвало у Каролины совсем другой вид улыбки. Глаза девушки потеплели, как два тающих ледника, на щеках проступили ямочки. Каролина отпустила руку мужа и перенесла ее на ножны. Клаус без сопротивления отдал девушке оружие, а затем с удивлением наблюдал, как она заворачивает его обратно в ткань и убирает на стол. Каролина повернулась и взяла руки мужа в свои. От этого прикосновения между ними пробежал разряд. Серые глаза испытывающе смотрели в голубые. – Я обещаю уважать твой авторитет. В этом месте женщины не носят оружие на поясе. Если я буду поступать иначе, то только с твоего позволения, однако, давая его мне, ты также даешь Майклу возможность словесно унизить тебя при нашей следующей встрече. – Я понимаю это, – с мрачной решимостью ответил Клаус. Лицо Каролины оставалось спокойным, а в движениях появилась знакомая мужчине уверенность. – Твое решение спровоцировано безысходностью. Как и я, сейчас ты пытался найти свой способ решить проблему. Однако нас двое. Я очень надеюсь, что однажды ты сможешь принять такое решение, руководствуясь лишь чувством доверия ко мне. Я постараюсь заслужить его. Я не буду носить кинжал. Клаус нахмурился. Его пальцы сжали пальцы Каролины. – А как же наследие твоего отца? Тогда он впервые увидел совершенно новое выражение лица девушки: лукавый блеск в глазах и хитрую улыбку. Один уголок губ Каролины поднялся выше другого, и она выглядела как кошка, которая стащила целую миску сметаны незаметно от людей. – Ты знаешь, как звучит традиция моей семьи в отношении ношения оружия? Молодой человек, все еще завороженный прекрасным лицом жены, неуверенно покачал головой. – Я не обязана носить кинжал на поясе. Это мой личный выбор, связанный с самим оружием, ведь его подарил отец. Однако для соблюдения традиции достаточно в принципе иметь с собой боевое оружие, а не только обычный нож. Понимаешь, к чему я веду? Все боевое оружие, знакомое Клаусу, носилось на поясе или за спиной, поэтому мужчина пока не улавливал хода мыслей Каролины. Он немного нахмурился, подумал, но в итоге снова неуверенно покачал головой. – Я могу носить что-нибудь поменьше кинжала под одеждой. Например, метательные ножи. – Ты умеешь метать ножи? – Я давно не тренировалась, но, думаю, вспомню. – И тогда никто не увидит и не сможет осудить тебя, при этом ты сохранишь наследие своего отца и не дашь моему отцу оружия против меня. Боги, Кэр, ты гений! Мужчина рванулся вперед и обнял девушку. Его пальцы схватили ладони Каролины и, потянув, он закинул руки жены себе на плечи, а сам обхватил ее талию. Каролина вспыхнула, ее сердце пустилось вскачь. Девушка не знала, куда деть руки, и они просто висели за спиной Клауса. Их объятие длилось всего мгновение, а в следующий момент молодой человек сжал плечи девушки и вытянул руки, отодвигая ее от себя. – Почему ты сразу об этом не сказала? Каролина смутилась и опустила глаза вниз. – Я совсем не подумала. Я была обижена на тебя, на Майкла, на себя за вспыльчивость. Это было поспешное, очень глупое решение. Я так долго обижалась и переживала, что вспомнила об этом только сегодня. Клаус снова притянул девушку к себе. Она сидела полубоком, наклонившись вперед, и прижимаясь к мужу. Лоб Каролины уткнулся в его ключицу, и она вдохнула запах сосновой коры и овса. Неожиданно девушка вспомнила недавние слова мужчины. – О чем ты говорил с Беккой? – ее голос был приглушен рубашкой Клауса, однако в тишине мастерской даже шепот был отчетливо слышен. Молодой человек с нежностью провел рукой по спине жены, затем опустил голову и прижался лицом к ее виску. Теплое дыхание щекотало кожу Каролины под ухом. – Она сказала, что я идиот, – несколько недовольно пробормотал Клаус, заставив девушку тихонько хохотнуть. – Еще она сказала, что я проведу остаток жизни с тобой, а не с Майклом, поэтому должен встать на твою сторону. Руки Каролины скользнули по плечам мужа, пока ее ладони не уперлись в его грудь. Девушка чуть оттолкнулась, и Клаус позволил ей выскользнуть из объятий, но Каролина не стала отодвигаться далеко – только, чтобы взглянуть в его лицо. Она выглядела задумчивой. – Тебе не нужно выбирать между нами, Ник. Если ты доверишься мне, я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы Майкл не смог использовать меня против тебя. В ответ я обещаю довериться тебе в том, что ты не ранишь мои чувства, стараясь доказать собственное превосходство. Если мы не будем поддаваться эмоциям, то сможем найти выход из любой ситуации. – Обещаю, – прошептал Клаус. Он чуть наклонил голову, и Каролина подалась вперед, касаясь его лба своим. Впервые за две недели она снова могла дышать. Шли минуты. Чувство нежности заполняло грудь девушки, заставляя ее больше прижиматься к мужу. Пальцы сжали рубашку на его груди и бабочками пробежали вверх до плеч. Легкий выдох коснулся губ Каролины. Почти одновременно они подняли головы и взглянули друг на друга. Серые глаза помутнели, и девушку настигло мгновенное осознание того, что будет дальше. Клаус начал опускать голову, внимательно наблюдая за выражением ее лица, позволяя оттолкнуть его, отказаться. Каролина закрыла глаза. От первого легкого прикосновения ее губы начало покалывать. Он коснулся их с безумной, щемящей нежностью и девушка почти решила, что ей показалось. Тихий стон сорвался с ее губ, и в следующее мгновение Каролина почувствовала сильную хватку на шее. Так же, как тогда. Девушку накрыла лавина ощущений. Клаус прижался к жене всем телом, словно пытался через поцелуй передать то отчаяние, что преследовало его последние дни. Его губы стали более грубыми, требовательными. Они с силой прижимались к женским губам и по мере того, как Клаус раз за разом обводил контуры рта Каролины, ее губы начали разжиматься, чтобы выпустить выдох. Он поймал его. Кончик языка ловко скользнул в ее приоткрывшийся рот и тут же вынырнул обратно. Пальцы девушки впились в плечи мужчины, и она почувствовала, как низ живота потянуло мучительной болью. Кожа Каролины горела. Она чувствовала жар на кончиках ушей и румянец на щеках, но не могла остановится. Не хотела. Другая рука Клауса коснулась ее лица и склонила голову вправо. Губы влажно скользнули по губам, срывая тихий стон. То ли его. То ли ее. В попытке плотнее прижаться к мужу, Каролина подтянула колено на скамейку и не сумела рассчитать расстояние. Нога проскользнула по дереву вперед. Клаус резко остановился и зашипел от боли. Девушка покраснела от неловкости. – Прости, – едва слышно прошептала Каролина. Она готова была сгореть от стыда и, если бы кожа девушки могла покраснеть сильнее, она бы сделала это. Мутные серые глаза встретились с чуть более ясными голубыми. Руки Клауса все еще обхватывали лицо жены, ее пальцы удерживали его плечи. В помещении стало душно и темно, – только отблески от пары свечей плясали по лицам супругов. Со стоном поражения мужчина коснулся своим лбом лба Каролины, а затем отстранился и оставил на нем легкий поцелуй. Когда Клаус поднялся со скамьи, девушка с удивлением отметила, что испытывает сожаление. Низ ее живота еще тянуло. От осознания силы собственного желания девушка закрыла лицо руками. Горела даже кожа ее головы. Клаус стоял рядом и остывал. Ему не хотелось отпускать Каролину. Здесь, в тишине мастерской, они словно остались вдвоем во всем мире. Мужчина начал яростно выкидывать желанные картины, представшие его воображению. Так он никогда не успокоится. – Думаю, тебе стоит пойти первой, – едва слышно пробормотал Клаус. Его хриплый низкий голос осел в помещении на уровне древесной пыли. Мужчина не решился еще раз коснуться жены. Каролина отняла руки от лица и подняла вверх свои пронзительные голубые глаза. Смесь желания и покорности в них сводила Клауса с ума. Он зажмурился и отвернулся. Через несколько секунд хлопнула дверь мастерской. В тот вечер никто в семье еще не успел заметить перемен. Каролина немного прогулялась по поселению, чтобы охладить кожу и вернулась домой со спокойным, уверенным видом. Эстер бросила молчаливый взгляд на невестку и вернулась к ткацкому станку. Ребекка, стоявшая рядом, смотрела куда более пристально и долго. Взгляд платиновой блондинки метался от Каролины к двери и обратно, но Клаус не появился следом, и девушке пришлось унять любопытство. Братья играли новую партию и лишь ненадолго оторвались от доски, чтобы посмотреть, кто пришел. Клаус еще не вернулся. Каролина даже не была уверена, что он покинул мастерскую. С глубоким вздохом девушка подошла к ткацкому станку и предложила сменить подругу. Эстер выразила укор нежеланию дочери работать лишь взглядом, затем ее синие глаза потеплели, и женщина кивнула. Ребекка радостно засияла, крепко обняла Каролину и бросилась к братьям. Уже не первый день девушке не терпелось показать те навыки, которым научила ее сестра, однако братья никак не садились играть. – Похоже, вы с Никлаусом помирились, – едва слышно пробормотала Эстер. Это так сильно удивило Каролину, что девушка не сразу поняла, что обращаются к ней. Эстер вообще редко заводила разговор о чем-то, что не касалось домашних дел. В основном от женщины звучали советы и указания, как от заботливой наставницы или строгой матери. Она не спрашивала о настроении или волнениях Каролины, во время выбора жениха не интересовалась ее мнением в отношении сыновей. Девушке нравилась нейтральная позиция Эстер. Возможно, Каролине было легко общаться с женщиной именно из-за отсутствия какой-либо эмоциональной связи, – ей не приходилось задумываться о том, как ее настроение или настроение женщины может повлиять на их отношения. Не то что с Клаусом или Ребеккой. – Да, – тихо ответила Каролина, продолжая работу, а затем почему-то продолжила, – мы не ссорились, скорее, не поняли друг друга. – Ты не жалеешь о своем выборе? Девушка бросила взгляд за спину, где тихо играли остальные члены семьи, однако голос Эстер не доносился до стола. Каролина покачала головой и повернулась обратно к станку. – Нет. Краем глаза она заметила, как слегка приподнялись в улыбке губы женщины. – Я рада. Пусть ваш брак будет крепким. Каролина перевела взгляд на полотно и подбила нить. Крепким. Эстер не сказала «долгим», ни слова о любви, однако странным образом девушка почувствовала ее настроение. Каролина знала, что Эстер, как верная жена, никогда не выступала против мужа и не перечила ему, даже если дело касалось благополучия ее детей. В тот момент девушка поняла, что Эстер все же любила своих детей. Она любила Клауса и беспокоилась о нем. Каролина редко ошибалась в определении эмоций других людей и то, что чувствовала сейчас Эстер, было благодарностью. Сердце девушки потеплело. На следующий день после утренней трапезы Майкл остановил Каролину по дороге к кухонным печам. Девушка испугалась, но постаралась подавить это чувство. Ее глаза быстро пробежались по помещению и остановились на муже. Каким-то образом он оказался всего в шаге за спиной Майкла. Мужчина, конечно, заметил ее взгляд и повернулся так, чтобы видеть их обоих. – Я планирую остановиться в доме Рагнвальда, пока мы будем жить в твоем прежнем поселении. Я видел, что ты забрала ключи. Ни просьбы, ни приказа. Майкл был уверен, что девушка прекрасно поняла его намек. Каролина могла бы подумать, что мужчина намеренно издевается, отбирая понемногу все то, что принадлежало ее прежней жизни, однако девушка была уверена, что в этот раз дело вовсе не в ней. Ее несчастье скорее приятное дополнение к истинной цели. Каролина равнодушно взглянула в лицо Майкла, а затем перевела взгляд на мужа. В ее лице читался очевидный вопрос, и Клаус на мгновение опешил. Она ждала решения мужа, но без прежней покорности во взгляде. Голубые глаза девушки были спокойными, как море в штиль, и придавали уверенности молодому человеку. Он не до конца понимал, что она хочет передать. Ему нужно было отказаться или согласиться? Отказавшись, он выступит против отца. «Нет ничего странного, что Майкл хочет остановиться в ее доме, к тому же с ним будут Коул и Элайджа, – что может быть лучше крыши потенциальных родственников?» – думал мужчина. Однако Клаус слабо себе представлял, что означала связка материнских ключей для Каролины. Она ведь не просто так взяла их с собой. Пауза затянулась. «Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы Майкл не смог использовать меня против тебя», – прозвучал уверенный голос девушки в голове молодого человека. Клаус кивнул. Каролина улыбнулась одними глазами. Затем ее взгляд стал холодным, и девушка вновь посмотрела на Майкла. Мужчина хмурился и терпеливо ждал ее ответа. – Я сейчас принесу их, – тихо произнесла Каролина. Девушка чуть склонила голову, проходя мимо, и выглядела слабой и покорной, но в опущенных к полу глазах горела решимость. Каролина подлетела к своему сундуку, куда давно переложила вещи из походной сумки и быстро нашла связку с ключами. Периодически оглядываясь через плечо, девушка быстро перебирала тяжелые железные ключи в поисках одного конкретного. Она прекрасно помнила, как он выглядел. Наконец, ключ от чердачного сундука оказался в ее руках. Сундук был здесь, вместе с приданным. Майкл даже не представлял, что уже привез с собой то, что страстно желал получить. Каролина мрачно улыбнулась и сняла ключ с кольца. Она обернула его в одно из платьев и спрятала в центр сундука, пообещав себе, что позже найдет более удачное место. Затем девушка вернулась в главный зал с мягким и покорным выражением лица. Она подошла к мужу и, склонив голову, передала ему ключи. Клаус опешил. На мгновение в его голове пронеслись воспоминания последних дней, пустые глаза жены и безразличие в диалогах. Он испугался, что сделал что-то не так. Это настолько обеспокоило молодого человека, что он застыл с ключами в руках, и Майкл буквально вырвал их у него. Как только мужчина ушел, Каролина сделала шаг вперед и коснулась еще поднятых рук мужа. Ее глаза были теплыми и спокойными. – Все в порядке, – прошептала девушка и, приподнявшись на носочки, оставила легкий поцелуй на щеке молодого человека. Только тогда Клаус выдохнул. Его пальцы сильнее сжали руки Каролины. – Нам определенно нужен какой-то знак для таких ситуаций, – с нервной усмешкой пробормотал мужчина. – Давай придумаем, – тут же ярко улыбнулась Каролина. Они совсем перестали замечать членов семьи, сновавших в сторону кухонных печей и обратно, с интересом наблюдавших за молодоженами. Девушка положила руки на плечи мужа и поднялась на носочки. Ее губы коснулись его уха. По шее Клауса пробежала дрожь, его руки сами собой опустились на талию Каролины. – Если я смотрю на тебя, то я «за», если вниз, то «против». Она говорила едва слышно, прижимаясь губами к уху, чтобы исключить даже малейшую возможность быть подслушанной. Это была их тайна, их первый секрет, и девушка испытывала ребяческий восторг, свойственный скорее Ребекке, чем ей. Каролина почувствовала, как Клаус кивнул, но не сдвинулась с места. Ей так нравилось ощущать прикосновение его ладоней к талии. Каролине хотелось, чтобы он сжал пальцы и притянул ее к себе. Девушка почти застонала от собственной фантазии, когда с другого конца помещения раздался звонкий голос: – Может нам снова освободить для вас сарай? Молодожены отпрыгнули друг от друга. – Коул, – негромким, жестким тоном произнесла Эстер. Ее повелительный взгляд буквально заставил юношу вылететь из помещения. Конечно же, Коул не мог сделать это, не выкинув что-то еще. Пробегая мимо Клауса, он похлопал того по плечу: – Если захотите устроить представление, то мы и здесь не против. – Коул! В этот раз прикрикнула уже Каролина. Юноша расхохотался и выбежал за дверь. Девушка заметила, как Клаус сжал кулаки, Эстер закатила глаза, а Ребекка хихикнула. Остальные члены семьи были вне ее поля зрения. Рука Каролины нежно коснулась сжатого кулака мужа, и она почувствовала, как начали расслабляться его пальцы. Они переглянулись. Тепло в серых глазах медом обволакивало сердце девушки. Каролина улыбнулась. Рабочий день только начинался. В поле оказалось меньше людей, чем обычно – большая часть поселенцев были заняты подготовкой к поездке. Те, кто не уезжал, помогали перетаскивать в телеги инструменты. В какой-то момент Каролина и Клаус остались в одиночестве на достаточно большом участке. Каждый раз, когда девушка прерывалась, чтобы немного передохнуть или выпить воды, муж подбегал к ней и оставлял на губах легкий поцелуй. В первый раз Каролина смутилась, во второй – закрыла глаза, в третий – рассмеялась, потому что Клаус не заходил дальше мягкого касания губ. Это был их самый непродуктивный день за все время жатвы.