Любовь – это обещание

Каролина была в восторге. Вылазка братьев в поселение вышла успешной, и они принесли с собой два седла. Коул заявил, что хочет остаться на лужайке, поэтому молодые супруги поехали кататься вдвоем. В момент, когда Каролина вскочила в седло, она почувствовала, словно что-то давно утраченное возвращается к ней. Они промчались по лугу галопом, и в девушке почти проснулось желание соревноваться, но к тому моменту, когда эта мысль пришла в голову Каролины, они уже достигли полосы леса. Клаус знал все тропы, поэтому он ехал впереди и указывал дорогу. В особенно широких местах они могли поравняться и завести диалог. Каролина дышала лесом. Девушка настолько расслабилась, что рассказала мужу, как однажды участвовала в соревнованиях по верховой езде и даже почти выиграла их. К вечеру молодые люди уже намного комфортнее чувствовали себя в компании друг друга. Останавливаясь, они вставали ближе, чем раньше. Клаус позволял себе коснуться лица, рук или волос девушки, не боясь, что ей это неприятно. Каролина тоже стала чуть смелее и могла иногда взять мужа за руку. Все эти мелочи все еще смущали их обоих, но с каждым разом получались все более естественными. Перед наттвердом поселенцы пошли в баню. Хотя семья Майклсонов, купая жениха и невесту, топили баню в день перед свадьбой, для всего остального поселения только сейчас настал день купания. Вечером гуляния из центра поселения частично переместились к реке. Лошадей вернули в конюшни и люди играли, купались и соревновались. После трапезы Клаус и Каролина скрылись от всеобщего внимания в семейном доме. Даже оттуда они слышали шум гуляющей толпы. Молодые люди сели играть в хнефатафл. Девушка уже несколько раз видела, как играет муж, поэтому имела небольшое представление о том, как он мыслит. Сама же она играла только с Ребеккой, поэтому не могла показать всего потенциала. Когда деревянные фишки легли на доску, Клаус с вопросом в глазах взглянул на жену. Та хитро улыбнулась и сделала первый шаг. Мужчина удивился, – она выбрала более сложную фракцию. Они начали весьма уверенно, но с каждым следующим шагом задержки хода становились все длиннее. – Хочешь заманить меня в окружение? – задумчиво заметил Клаус. Она улыбалась одними глазами. Каролина не была уверена в победе. На самом деле, главной целью партии для девушки было понять мужчину перед собой. Они играли молча, периодически отмечая хорошие ходы друг друга. Первая партия была за Клаусом, затем они поменяли стороны и выиграла Каролина. На середине третьей партии девушка услышала знакомую музыку с улицы. Вскинув голову, она замерла и прислушалась. – Думаешь, они танцуют? Клаус задумчиво взглянул в сторону двери. – Хочешь пойти? Каролина осмотрела доску. Ей был интересен исход партии, но танцевать девушка любила намного больше, поэтому Каролина бодро кивнула вместо ответа и начала подниматься. Клаус потянулся к доске, но его руку перехватили тонкие женские пальцы. – Оставь, закончим, когда вернемся, – с улыбкой прошептала девушка и, обхватив ладонь мужа, потянула его на улицу. Пиршество действительно перешло в танцевальный вечер. Люди кружились на улице вокруг дуба. Каролина заметила Коула, и тот подмигнул невестке, как бы напоминая об их совместном вечере. В этот раз девушка танцевала с мужем. К возвращению в поселение она вновь убрала волосы и распустила их только в бане. Сейчас тяжелый пучок оттягивал голову назад и готов был в любой момент растрепаться от активных движений. В какой-то момент в перерыве между мелодиями, девушка оторвалась от толпы, чтобы поправить прическу. Завязанные в косу волосы спустились по спине, и Каролина отчаянно пыталась выпутать из них ленту, которая еще недавно удерживала пучок. Клаус стоял за спиной девушки и наблюдал за ее действиями. – Думаешь, от этого будет толк? – сквозь шум толпы и музыку крикнул молодой человек. Каролина обернулась через плечо. – Я ведь уже не невеста. Отворачиваясь, девушка успела заметить, что муж закатил глаза. В следующее мгновение его руки легли ей на плечи. Каролина вздрогнула от неожиданности. Клаус наклонился и негромко заговорил: – Оставь. Все слишком пьяны, чтобы соблюдать такие условности. В тот вечер они так и не закончили партию в хнефатафл. Молодожены пили и танцевали. По праву деверей, Каролину приглашали на танец Финн, Элайджа и Коул. Девушка станцевала все ноги, и у нее едва хватило сил добраться до пристройки, которая все еще была их с Клаусом прибежищем на ночь. Каролина предположила, что инструменты вернут в пристройку следующим вечером, и до постройки своего дома им с мужем придется вернуться к обычному месту сна. От этой мысли девушка испытывала облегчение. Прошлой ночью она была пьяна и вымотана, а потому легко и быстро уснула, но сегодня сознание Каролины оставалось достаточно трезвым, чтобы вызывать волнение. Внутри пристройки было темно. Девушка забежала туда первой, попросив супруга подождать снаружи. Этой ночью Каролина взяла с собой сорочку, чтобы не спать в платье, поэтому поспешно стала переодеваться. Когда вещи были собраны и положены в углу помещения, девушка крикнула Клаусу, что он может зайти. Пока открывалась дверь, Каролина скользнула под покрывало. Она не видела лица мужа, только его силуэт. Девушка старалась не трястись, вспоминая прошлый вечер. Несмотря на периодические легкие касания на протяжении дня, мужчина вел себя прилично, а потому у нее не было повода подозревать его в нечестных намерениях. Усилием воли Каролина расслабляла мышцы ног и живота, пока Клаус раздевался. С легким любопытством девушка разглядывала торс мужа, однако, когда его пальцы потянулись к веревкам, удерживающим штаны, она застеснялась и отвернулась. Молодой человек забрался под покрывало на некотором расстоянии от жены. Каролина не решилась предложить ему лечь ближе. Клаус тоже промолчал. Взволнованные молодожены не скоро уснули. Последний день празднования они провели так же: гуляли, общались, танцевали и играли в хнефатафл. Каролина чувствовала себя хорошо и спокойно. Она начала привыкать к постоянным легким прикосновениям мужа и стала чуть больше рассказывать о своей прошлой жизни и о семье. Клаус делился историями из детства и юношества. Каролина постоянно наблюдала за лицом мужчины, стараясь запомнить мельчайшие проявления эмоций. Когда началась рабочая неделя, девушка почувствовала, насколько они с Клаусом сблизились. Все теперь ощущалось иначе. Утром Каролина вновь стала ходить к водопаду, потому что знала, – она не будет там одна. Иногда они разговаривали, иногда просто молчали, как раньше, и Клаус что-то вырезал из дерева. Каролина привыкала убирать волосы по утрам. Ей пришлось отказаться от связки материнских ключей, потому что она больше не имела права их носить, – от этого пояс казался в десятки раз легче. Изменилось и их общение с Эстер. Женщина стала проявлять больше внимания и чаще давать советы. Неожиданно для себя, Каролина обнаружила, что Ребекка ревнует ее к Клаусу. Почти месяц подруги проводили время только вдвоем, а теперь у одной из них появился муж, и Ребекка чувствовала, что они начали отдаляться. Каролина старалась уделять достаточное время всем отношениям, которые завела. После свадьбы, как и обещала, она ответила на все вопросы Ребекки, избегая интимных тем, хотя подругу больше всего волновали именно они. По вечерам Каролина играла в хнефатафл с кем-то из братьев или участвовала в обсуждении, когда они играли между собой. Хенрик был привязан к Клаусу, поэтому девушка стала больше общаться с младшим ребенком в семье. Она внимательнее присматривалась к семейным отношениям, замечая, что, несмотря на сплоченность, то тут, то там пробегал холодок. Каролина пока могла только догадываться о причинах. Коул, несмотря на веселость, порой замыкался в себе и предпочитал проводить время в одиночестве. Финн не особо часто общался с Клаусом, в отличие от Элайджи или Ребекки. По мере течения дней, Каролина участвовала в жатве, помогала со скотом и ткала. Как можно больше свободного времени она посвящала развитию отношений с мужем, стараясь при этом не обижать подругу. Девушка так увлеклась своей новой миссией, что не заметила, насколько легко влилась в повседневную жизнь поселения. Она стала узнавать людей на улице, уже почти запомнила их имена. Каролина буквально чувствовала, что оживает. Особенно остро девушка ощущала это рядом с мужем. Он смущал и волновал ее, но с каждым проходящим мимо днем Каролина понимала, что влюбиться в Клауса намного проще, чем ей казалось по началу. Он всегда был добр и внимателен к ней. Их разговоры были интересными, а вечера за играми – соревновательными. Девушке действительно оказалось легко подружиться с мужем, и это невероятно радовало ее. Порой Каролина ловила себя на мысли, что думает о его прикосновениях. Клаус мог едва заметно провести по ее плечу или спине, коснуться лица или волос. Это стало чем-то настолько обыденным, что девушка почти перестала вздрагивать, ощущая тепло мужских рук на коже. Первое время после свадьбы ей совсем перестали сниться кошмары, но со временем Каролина начала ощущать странную тревожность, порой заставлявшую замирать сердце. Она не понимала причины. В один из дней селяне раньше вернулись с жатвы и поначалу это не волновало девушку, но в воздухе витало волнение. Тем вечером Майкл запер все двери и ставни. Никого не отпустили гулять после наттверда. Только тогда до Каролины дошло. Это была ночь полнолуния. Девушку накрыла мощная волна паники. Она начала замечать внимательные взгляды остальных членов семьи. Словно они ждали от нее чего-то. Каролина не могла думать. Ее инстинкты клокотали об опасности. Запертые двери не спасут их от волков. Только отец мог... Девушку начало тошнить от страха. До ночи было еще далеко, а ее уже трясло изнутри. Каролина не понимала, как могут члены семьи просто играть в хнефатафл. Они были напряжены, может немного напуганы, но не испытывали потребности защищаться. Девушка села на скамью и почувствовала руку Клауса, сжавшую ее ладонь. Легче не стало. У нее не было борца. Ни одного цветочка, только кинжал и затупившийся меч. Ясным краем сознания Каролина понимала, что эти волки были необычными. Они были настоящим бедствием, от которого не спасет никакое оружие. Еще девушка начала догадываться, что то, что случилось с ее поселением было уникальным случаем, – иначе здесь не было бы так спокойно. Каролина дала обет защищать членов этой семьи. С оглушающим отчаянием она признала, что не имеет никаких сил, чтобы выполнить обещание. Перед сном девушка оттащила Клауса в угол и втолкнула ему в ладони вырезанную фигурку борца. Он не был настоящим, Каролина прекрасно понимала это, но она не знала, что еще может сделать. В тот момент девушка была совсем не в состоянии читать эмоции, пробежавшие по лицу Клауса. Он наблюдал за ней весь вечер, старался поддержать, хотя плохо представлял, что она испытывает. Когда Каролина вручила ему цветок, Клаус опешил. Она беспокоилась о нем. Переживала так сильно, что отдала единственный имеющийся символ защиты. У мужчины защемило сердце. Он неловко обнял девушку и поцеловал ее в лоб в знак благодарности. Каролина никак не отреагировала. Весь вечер она выглядела отрешенной, ужасно напуганной. Ребекка удивилась, но не стала возражать, когда сестра изменила расположение их циновок. Теперь Бекка спала ближе к стене, а Каролина – между ней и проходом. С беспокойством девушка наблюдала за движимой одержимостью подругой. Каролина не спала большую часть ночи. Она лежала спиной к сестре, лицом к проходу и не выпускала из рук кинжал. В ее измученном, полубезумном сознании образы Ребекки и Акке наложились друг на друга. Каролина вздрагивала от каждого шороха, сильнее сжимала пальцы на рукояти, когда порывы ветра били в ставни. В ее голове мелькали обрывки воспоминаний. От страха тошнота постоянно подкатывала к горлу. Той ночью ничего не случилось, но девушке потребовался еще целый день, чтобы прийти в себя. Ближе к концу недели молодые люди вновь отправились с утра к водопаду. Они шли молча, держались за руки. Каролина чувствовала себя уютно в этой тишине. Периодически девушка бросала взгляд на мужа. Он выглядел спокойным, более уверенным, чем помнился ей по началу. Ребекка выяснила у Элайджи, что утренний дар Каролины в самом деле был работой Клауса. Девушка не могла понять, почему муж не рассказал ей об этом, однако не хотела допрашивать. Сама мысль о том, что он потратил время и лично сделал для нее подарок, грела сердце. Каролина ощущала, как растет ее привязанность, и постепенно ее начал мучить вопрос: что же чувствует Клаус? Их договоренность оставалась весьма размытой. Как Клаус не мог самостоятельно догадаться, готова ли Каролина окончательно закрепить брак, так и девушка могла только гадать, сохранились ли еще у него чувства к другой. Грохотал водопад. Клаус выбрал место у дерева, далеко от воды, сел и потянул за собой Каролину. Девушка разместилась рядом. Она согнула колени и положила их на бок, платьем коснувшись ткани мужских штанов. Правые руки молодых людей оставались соединенными. Голубой взгляд встретился с темно-серым. Они могли просидеть так час и даже не заметить. Это было похоже на то, как все происходило раньше, однако теперь супруги смотрели друг на друга, а не на воду. Иногда они соревновались, кто дольше сможет не моргать. Если смотреть так долго в глаза другого человека, то чувство близости возникает само собой. Каролине казалось, что она знает все оттенки глаз мужа. Наблюдая за ним уже несколько дней, девушка заметила, что на самом деле глаза Клауса были синими. Очень странного оттенка синего, который можно заметить только при особенном освещении или если очень долго смотреть в них. И чем дольше она смотрела, тем больше расширялись его зрачки. – Могу я задать вопрос? Одна бровь Клауса приподнялась. Пальцы руки чуть дернулись. Зрачки сузились. Все эти детали Каролина отмечала и запоминала. Никого и никогда в своей жизни она не стремилась анализировать так, как делала это с мужем. – Что-то мне это напоминает, – пробормотал в ответ Клаус, намекая на их встречу в плотницкой мастерской. Глаза девушки сверкнули. – Спрашивай. Каролина глубоко вздохнула и заговорила, словно ныряя в омут с головой: – Ты все еще влюблен в Татию? Клаус постарался не вздрогнуть. Внутренне он был готов к чему-то подобному. Он тоже изучал лицо жены на протяжении их утренних встреч и, хотя его способность к анализу чувств сильно уступала, он научился определять некоторые ее эмоции. Особенно помогал диалог. Поэтому сейчас Клаус понимал, что вопрос будет серьезным. Девушка казалась взволнованной, и молодой человек удивился тому, насколько лучше стал понимать ее. Клаус задумался над вопросом жены. Он помнил о данном слове. Перед помолвкой он не так боялся честности. В тот момент Каролина определенно испытывала к нему лишь симпатию, поэтому единственное, чем мужчина рисковал – это гордостью. Сейчас же Клаус боялся, что честность может оттолкнуть их друг от друга. Их отношения только начали развиваться. Каждый день молодой человек проверял границы прикосновений, которые он может себе позволить, и они постоянно расширялись. Это вдохновляло Клауса, дарило ему странное, теплое ощущение. Тем не менее, он обязался быть честным. Это пугало. – Я мало думал о ней в последнее время, – медленно начал говорить мужчина. – Я не могу совсем не думать о ней. Это как заноза, застрявшая в пальце, – не сильно беспокоит, но она все еще с тобой. Каролина задумчиво кивнула. Как ни странно, ее словно совсем не волновало признание мужа. Голос девушки оставался спокойным и уверенным. Волнение прошло. – А ты не думал, что это может быть не влюбленностью, а, например, ощущением от потери или от несправедливости, что Элайджа вместо тебя получил ответное чувство? Клаус нахмурился. Этот диалог начал вызывать у него дискомфорт, но мужчина не мог просто встать и уйти. Искреннее любопытство в лице Каролины, ее доброта и нежный голос удерживали его на месте. Клаус пытался разобраться в эмоциях, ориентируясь на слова жены, однако это вызывало только большее раздражение. Он понял, что начинает злиться. Почему он вообще должен сомневаться в собственных чувствах? Мужчина насупился. – И как мне понять разницу? Девушка испытывала неуверенность. Конечно, она заметила всю смену эмоций мужа, но ее вдохновлял тот факт, что Клаус оставался на месте. Он хотел говорить с ней. Только это имело значение. – Представь, что сегодня ты узнаешь, что Татия разорвала отношения с Элайджей. Закрой глаза и представь. Что бы ты почувствовал? Только честно. Клаус поступил, как велела Каролина. – Удовлетворение, – невольно сорвалось с его губ прежде, чем мужчина успел осознать, что сказал. Серые глаза широко раскрылись, Каролина спокойно улыбнулась, поддерживая честность мужа. – Закрой глаза. Татия отказала Элайдже. Ты бы хотел поговорить с ней? Клаус нахмурился. – О чем? – О чем угодно. Кроме Элайджи. Просто встретиться, поговорить, посмотреть на то, как она реагирует на тебя. Мужчина задумался, наклонив голову влево. – Нет, – глаза молодого человека снова, против воли, открылись сами собой. Каролина увидела в них удивление. – Как ты это делаешь? Девушка грустно улыбнулась. Ее лицо, исказившееся на миг удовлетворением, теперь омрачилось тенью. – Есть разница между любовью к фантазии и любовью к реальному человеку. Каролина опустила голову и стала смотреть на их сплетенные руки. – Так сказала мне мама, когда я спросила, как понять, подходит ли выбранный мной человек на роль мужа. Ты заставал меня в худшие моменты жизни, и все же я вижу взгляд, с которым ты смотришь на меня. У меня возникло ощущение, что твоя влюбленность в Татию больше похожа на запретную мечту. Ее отказ мог не давать завершенности твоим чувствам. Клаус коснулся лица девушки костяшками пальцев свободной руки. Каролина неуверенно подняла взгляд. Ее рассуждения были смелыми, почти провокационными. Если бы девушка ошиблась хоть в одной детали, то могла вызвать раздражение и гнев со стороны мужа. Она рисковала, но Каролина чувствовала упрямую потребность доказать собственную правоту. – Возможно ты права, – признался Клаус, а затем усмехнулся, – я чувствую себя так, словно на голову свалился камень. Совсем не получается сразу осознать все, что ты сказала. От слов мужа в груди Каролины поднялась неведомая волна уверенности. Девушка вдруг потянулась вперед, ее лицо замерло вблизи лица Клауса. Каролина видела, как расширились зрачки серых глаз. Удивленный вздох сорвался с губ мужчины, привлекая к себе ее взгляд. Щеки девушки начали заливаться краской, и она не смогла решиться на поцелуй. Что если Клаус не хочет этого? Уверенность таяла, как соль в воде, и Каролина уже хотела отступить, когда мужчина подался вперед. Его рука, касавшаяся лица девушки, раскрылась и обхватила ее щеку, удерживая на месте. Сухие теплые губы едва ощутимо коснулись ее мягких губ. Девушка широко раскрыла глаза, мужчина на мгновение прикрыл их. Это было короткое касание. Легкое давление и Клаус отстранился. Каролина замерла на месте, не смея даже дышать. Ее лицо и уши горели. Молодой человек взглянул в расширившиеся зрачки девушки. Его ладонь скользнула дальше, под тяжелый пучок волос, коснулась шеи. Каролина дрожала. Она видела, как помутнели глаза мужа, когда он снова подался вперед. Девушка закрыла глаза и успела выдохнуть. В следующее мгновение его губы поймали ее вдох. Клаус потянул Каролину на себя, и та почувствовала, что теряет равновесие. Вытянув руку вперед, девушка уткнулась во что-то теплое, но в тот момент чувств было слишком много, чтобы она обратила на это внимание. Каролина целовалась впервые. Легкое прикосновение сменилось нажимом. Голова девушки невольно наклонилась, ведомая рукой мужа, его губы скользили по ее губам, нежно обводя их контур. Коснувшись одного уголка, он с меньшим нажимом легко пробежался обратно и коснулся другого. Каролина тонула в незнакомом ощущении. Пальцы их соединенных рук переплелись. Девушка перестала слышать звуки леса, даже шум водопада отошел на задний план и все, что имело значение – теплые сухие касания на ее губах. Клаус отстранился. Моргая, Каролина начала открывать глаза. Ее взгляд еще какое-то время оставался помутневшим, плавающим. Девушка ощущала, как кольцо больно сдавливает кожу в том месте, где соединились их с мужем пальцы. Другая ее рука лежала на бедре Клауса, и ладонь горела от жара. Мечтательный вид Каролины вызвал у мужчины сильнейшее желание продолжить. Он мог бы толкнуть ее назад, на траву или потянуть на себя. Целовать губы и шею, опускаясь ниже. Мужская рука на мгновение сжалась под волосами девушки, но тут же ослабила хватку и соскользнула вниз. Клаус зажмурился, сдерживая порыв. В голове мужчины всплыло воспоминание об их брачной ночи: то, как Каролина дрожала от ужаса и плакала в его руках. Клаус пока не был уверен, что это не повторится. Каролина приходила в себя. Смущенная, она убрала левую руку с бедра мужа и осторожно начала разжимать пальцы правой. Клаус внимательно наблюдал за действиями супруги. Когда Каролина наконец решилась взглянуть в его глаза, он уже мягко улыбался ей. Новое чувство возникло в груди девушки. Оно ласкало ее приятным теплом и, после недолгих размышлений, Каролина осознала, что это было доверие. Клаус ничего не сказал о ее внезапном порыве. Отрезвевшим сознанием девушка понимала, что уже могла лежать на спине с поднятыми юбками, однако муж сдержался, выполняя свою часть уговора. Каролине стало тепло и спокойно. Она уже очень давно не испытывала такого сильного чувства доверия и благодарности. – Я тоже хочу кое-что спросить, – негромко произнес мужчина. Вместе с его словами в мир Каролины вернулись остальные звуки леса. Девушка улыбнулась так широко, что морщинки образовались вокруг ее глаз, и кивнула. Клаус как будто засомневался. Он вскинул руку и неловко провел ею по волосам. – Что ты ко мне чувствуешь? Мужчина не был уверен, что правильно сформировал свою мысль. Их отношения стремительно менялись, и сегодняшний день стал подтверждением того, что Каролина открывала Клаусу свое сердце, однако молодой человек не хотел сомневаться. Девушка застенчиво опустила глаза, а затем снова подняла их, и Клаус смог увидеть уверенность в ее взгляде. – Думаю, я влюбляюсь в тебя. Думаю, я уже влюблена.

***

Рабочий день подходил к концу. Возвращаясь с полей, работники останавливались у реки, чтобы искупаться. Погода была еще теплой, но ночью температура падала, и вода становилась все холоднее день ото дня. Женщины купались выше по течению реки, скрываясь от мужчин. Ребекка радостно сбросила с себя пропотевшее платье и с криком ринулась в воду. Каролина усмехнулась такому энтузиазму. В отличие от подруги, ее одежда была ровно сложена, поверх стопки с вещами лежал кинжал. Девушка всегда оставляла вещи ближе к воде, чтобы можно было быстро схватиться за оружие. Несмотря на хорошие отношения с другими женщинами в поселении, она часто ловила на себе их недоуменный, а зачастую и неодобрительный взгляд из-за старых привычек. Воспитание и традиции семьи Каролины были чужды местным. Девушка предполагала, что если бы ее внешность, слова или движения оказались бы менее красивыми или женственными, то негодование среди поселенцев проявлялось бы куда более явно. Ребекка начала брызгаться, отвлекая подругу от тяжелых мыслей. Каролина рассмеялась и пошла в ответную атаку. Их игры вызвали неодобрение со стороны замужних женщин. По их мнению, Ребекка могла позволить себе ребячество, Каролина – нет. Но девушки не обращали на недовольство никакого внимания. Каролина была счастлива. Горечь, сидевшая внутри нее, притупилась. Она не стала меньше или слабее, но девушка почти перестала обращать на нее внимание. Каролина привыкла к легкой печали. Это чувство всегда было с ней и сразу же просыпалось, стоило девушке остаться в одиночестве. Однако большую часть времени Каролина проводила с новой семьей. Ребекка не давала девушке скучать. В поле Каролина работала в окружении сестры и братьев, которые всегда восполняли ее потребность в любви и заботе. Прошел всего день с момента их первого с Клаусом поцелуя. Каждый раз, когда девушка вспоминала об этом, ей хотелось обнять себя за плечи и мечтательно кружиться. Это утро молодые люди провели в неловкой тишине. Клаус тренировался вырезать орнамент на небольшой деревянной доске, Каролина наблюдала за ним. Мужчина ни разу не попытался еще раз поцеловать ее, словно ожидая от жены каких-то слов или жестов, в то время как девушка была слишком смущена, чтобы сделать первый шаг. В течение дня Каролина набиралась решимости, чтобы после наттверда позвать мужа на прогулку и, когда они будут одни, поцеловать его. Девушка все еще испытывала легкий страх перед близостью, но природное любопытство начало перевешивать. Трапеза проходила в тишине. Коул в тот вечер был молчаливым и замкнутым. Ребекка подмигивала Каролине, в надежде увести куда-нибудь подругу для очередного допроса о продвижении семейной жизни. Девушка улыбалась и качала головой, глазами кося вправо – в сторону мужа, сидевшего теперь рядом с ней. Ребекка надула губы. Каролина нетерпеливо болтала ногами под столом, в надежде поскорее остаться наедине с Клаусом. Неожиданно раздался голос Майкла. Мужчина сидел во главе стола и с первым же звуком обратил на себя внимание семьи. – Каролина, скажи, ты не чувствуешь себя в безопасности за мужем? – он намеренно разделил последнее слово, делая на нем акцент. Краем глаза Каролина успела заметить, что руки мужа сжались в кулаки, однако все ее внимание переключилось на Майкла. За столом повисла короткая, недоуменная пауза, когда мужчина продолжил: – Я заметил, что ты все еще носишь кинжал на поясе. Короткий клинок был вместе с девушкой с самого детства. Без него она чувствовала себя голой, беззащитной. Каролина постаралась обуздать вспышку неприязни и ответила, как можно более мягким голосом: – Я всегда носила его. С совершенно спокойным лицом Майкл кивнул и продолжил ровным тоном: – Конечно. Однако ты могла заметить, что в нашем поселении женщины не носят оружие. Я удивлен, что муж не указал тебе на это. У девушки возникло странное ощущение, словно мимо нее пролетел камень и ударил по Клаусу. Снова. Она буквально чувствовала ярость мужа, горящую за ее спиной. Каролина вспыхнула. От злости. От смущения. Ей указали на место, и это было неприятно. На протяжении всей недели девушка слушала злые голоса женщин, перешептывающихся о ее поведении, но при поддержке Ребекки игнорировать их было легко. Сейчас же ей бросали обвинение в аморальном поведении в кругу семьи, за столом, среди людей, которым она доверяла и которых начала любить. И эти люди молчали. Больше всего Каролину жгло осознание всеобщего страха перед Майклом. Никто не смел перечить ему. Никто не встал на ее сторону, Ребекка даже взгляда от тарелки не подняла. Каролина горела изнутри и уже не могла контролировать тон. – Это традиция моей семьи, – намного громче прежнего заговорила девушка, подавая тело вперед, впиваясь руками в край стола. Она игнорировала испуганный взгляд сестры, напряженные переглядывания братьев. Она проигнорировала взгляд Майкла, брошенный ей за плечо, на Клауса, который тоже молчал. Ей было плевать на Майкла и его мнение. Никто. Никто не посмеет отобрать у нее наследие отца – единственное, что осталось от ее прежней жизни! – Твоей семьи? – еще раз надавил Майкл, словно не веря в то, что она сказала. И тут Каролина поняла, что ощущения не обманули ее. С самого начала вовсе не она была целью мужчины, а Клаус. Девушка не имела права говорить о семейной традиции. Потому что у нее была новая семья. Если бы у Каролины было время подумать, то она сформулировала бы мысль иначе, однако теперь получалось так, что девушка практически поставила себя выше главы дома. Своего дома. Она поставила себя выше Клауса. Каролина буквально задрожала от злости. Ее гнев на Майкла, на отвратительную ситуацию, которую он создал, на тишину за столом перевалил через точку кипения. Девушка вскочила со скамьи, упираясь руками в стол и открыла рот, а в следующий момент послышался рев и грохот. – Каролина! Удар ладони по столу вместе с громким голосом звоном раздался в ее ушах. Тон Клауса звучал настолько чуждо, что девушка с трудом его узнала. Каролина откликнулась моментально, обернувшись на звук и застыла, потому что увидела лицо мужа. Полюбившиеся ей серые глаза были темными, почерневшими от ярости. И эта ярость была направлена не на Майкла. На нее. Гнев девушки схлопнулся. Ноги задрожали и подкосились. Огромными глазами загнанной лани она смотрела на мужа, не замечая удивленные взгляды деверей и крайне напряженный – Ребекки. Ярость волнами исходила от Клауса, непроизвольно заставляя ее дрожать. Не выдержав тяжелого взгляда, Каролина опустила голову. Она не видела лица Майкла, но смогла услышать его явно удовлетворенный голос: – Похоже этот брак не безнадежен. Новая волна гнева поднялась внутри девушки, заставляя ее сдерживать дрожь совсем иного рода. Каролина чувствовала, как рядом остывает Клаус. Она не могла видеть его нахмуренных бровей и недовольства, с которым он реагировал на взгляды братьев, однако из покорной позы Каролины было заметно, что молодой человек разжал кулак и опустил руку на скамью. Девушка горела от обиды и возмущения. Краем сознания она понимала, что Клаус имел право так поступить. Он был главой семьи. Она прилюдно унизила его, пусть и с подачи Майкла. Однако нежное чувство зародившейся влюбленности, растоптанное столь жестоким образом, не могло породить ничего кроме горькой, чудовищной обиды. Он мог защитить ее. Он мог вступить в диалог намного раньше. Клаус лучше, чем кто-либо другой в семье должен был знать, на что способен его отец. Никто не пришел ей на помощь. Никто не высказался и даже не попытался ободрить ее. До самого конца наттверда Каролина не поднимала головы и не притрагивалась к еде. В полнейшей тишине. Остаток вечера для Клауса прошел словно в оцепенении. Он видел удовлетворение в лице отца, слышал в его голосе. Это было то, за что он боролся на протяжении всей своей жизни. Клаус был уверен, что в момент признания почувствует невероятный подъем и счастье, однако все, что он чувствовал – это злость и непонимание. С момента, как Майкл заговорил, к Клаусу пришло осознание: он надеялся, что этим браком, помимо прочего, сможет доставить удовольствие отцу. Это была потрясающая возможность показать, что он был мужчиной, способным возглавить семью. Вместо этого Клаус создал для себя еще одну слабость, которой Майкл мог воспользоваться, чтобы унизить его больше прежнего. С самого начала их диалога это было первым и сильнейшим чувством – унижение. Клаус горел от злости. Майкл намеренно обращался к Каролине, игнорируя его. Вмешаться в их диалог означало показать слабость своего положения. Однако не вмешиваясь, Клаус тоже выглядел слабым. От осознания безвыходности ситуации мужчина злился все больше, и его ярость смогла найти другой выход. В конечном итоге, отец был прав. Именно Каролина нарушала правила поселения тем, что носила оружие. Именно она сейчас спорила с главой дома, приютившим ее. Именно она ни во что не ставила авторитет Клауса, позволяя себе повышать голос и ставя себя выше него. Мужчина не мог стерпеть такого неуважения. Все его светлые чувства в миг погасли под натиском чудовищной, неконтролируемой ярости. Действия и слова бежали впереди мыслей, поэтому в момент, когда Каролина посмотрела на него своими огромными голубыми глазами полные ужаса и неверия, на Клауса словно вылился ушат холодной воды. Она снова смотрела на него так. До конца ужина Клаус тонул в тихой злости. Братья взглядами выражали свое недоумение и неодобрение, периодически поглядывая на него и на Каролину. Мужчина успел заметить, как Эстер покачала головой и закрыла глаза, словно признавала поражение. Он чувствовал себя виноватым. Почему он вообще должен чувствовать себя виноватым? Отец был прав. Каролина – нет. Он указал ей место, она послушалась. Все было правильно, тогда почему на него смотрят как на дикого зверя? Особенно Ребекка. Злостью в ее глазах можно было убивать. Девочка, которая всегда любила его больше прочих и всегда заступалась за него, сейчас дарила нежный взгляд Каролине. Словно та была пострадавшей стороной. Почему вообще она изображает жертву? Клаус злился на жену, на братьев и на отца, создавшего эту ситуацию. В конце концов, мужчина не выдержал напора неодобрения и сразу после наттверда покинул дом, чтобы прогуляться в одиночестве и проветрить голову. Каролина не поднимала головы. Молча она вышла из-за стола и стала собирать посуду. Мозолистая женская рука коснулась кисти девушки, останавливая ее. Каролина заставила себя посмотреть на Эстер. Она ничего не могла прочитать в лице женщины, однако до того, как та заговорила, Каролина кивнула и отошла от стола. Так уже было прежде. Когда Эстер отправляла девушку на встречу с братьями, то похожим образом могла освободить ее от уборки. Каролина поняла женщину без слов. Однако, если Эстер надеялась, что девушка отправится за мужем, то глубоко ошибалась. Каролина ушла в их с Ребеккой закуток. Она так и не подняла глаз от пола, не желая сталкиваться взглядами с остальными членами семьи. Обида глубоко укоренилась в сердце девушки, и ей было все равно, кого поддерживали братья. Все они промолчали в нужное время. Каролина села на пол и прислонилась к стене. Она подтянула колени к груди и, обернув их руками, согнулась, опуская голову. Внутренне девушка оцепенела. Она не хотела думать о своих чувствах, анализировать их. Еще меньше она хотела думать о чувствах мужа или остальных членов семьи. Из общего зала не доносился привычный шум голосов, и это напрягало. Спустя некоторое время послышались шаги. Каролина не стала поднимать голову. Кто-то опустился на циновку рядом с ней, а затем обнял девушку, обхватив ее за плечи. Каролина почувствовала запах луговых цветов и зажмурилась, стараясь не расплакаться. – Ник дурак, – зло пробормотала Ребекка. – Вот увидишь, он скоро придет извиняться! Однако тем вечером Клаус не пришел. По крайней мере, к Каролине. Девушка не могла уснуть до глубокой ночи. Каролина лежала лицом к стене и лелеяла свою обиду. Подумать только: она хотела позвать мужа на прогулку. Поцеловать его. Позволить ему поцеловать и обнять себя. Как будто ему нужно было на это ее разрешение. Обида закручивалась, заставляя Каролину с горечью осознать, что Финн в качестве мужа был бы более безопасным вариантом. Она ведь знала, как Майкл относится к Клаусу, догадывалась, что это может отразиться на ней. Каролина жила мечтой, прекрасной мечтой о любви, навеянной Ребеккой. Сегодня она проснулась. На следующее утро девушка встала позже обычного. Эстер топила печь, даже Ребекка уже оделась и ушла в огород. Майклсоны разбрелись, и Каролина не встретила никого из них по дороге из дома. Она пересеклась взглядом с Эстер, и женщина одобрительно кивнула, позволяя девушке покинуть дом. Как будто ей нужно было позволение. Неоднозначность собственного положения раздражала Каролину. Она была замужней женщиной, но все еще подчинялась Эстер. У нее был хозяин, но над ним горой возвышался Майкл. Весь вечер девушка размышляла, пытаясь понять, как ей действовать дальше. Обида на мужа, как зверь в клетке, билась в ее груди. Каролина решила полагаться на разум. Она закрыла все чувства на замок. Влюбленность, счастье и надежда были крепко запечатаны рядом с горечью от потери родных. Этим утром девушка оставила кинжал в доме. Она чувствовала себя голой и беззащитной. Каролину тошнило, пока она шла к водопаду. Липкое ощущение неправильности происходящего скользило по позвоночнику. Клаус сидел у водопада. Его колени были слегка согнуты, руки лежали поверх. Мужчина наклонился вперед и смотрел на воду. Каролина остановилась в нескольких шагах от него. Клаус повернул голову и нахмурился. Девушка не стала дожидаться, пока муж заговорит. Глубоко вдохнув, Каролина сцепила пальцы рук на платье перед собой и на мгновение зажмурилась. – Я была не права, – девушка не знала реакции мужа, потому что смотрела в сторону. Слова с трудом покидали горло. Каролина не была уверена, что справится, если увидит лицо Клауса. – Я не буду носить кинжал, если ты считаешь, что это неправильно. Девушка была почти уверена, что после ее вырвет. Покорность никогда не была частью характера Каролины. Она могла быть мягкой, нежной и доброй, но никогда – покорной. От необходимости склонить голову, пусть даже перед мужем, девушка чувствовала себя так, словно ее выворачивает наизнанку. Голубые глаза скользнули по фигуре Клауса как раз в тот момент, когда он кивнул. Мужчина отвернулся к реке. Он был рад, что жена начала диалог первой, потому что плохо себе представлял ее реакцию после произошедшего. Тем не менее, Клаус испытывал некоторую странную потребность принести извинения или хотя бы показать, что он сожалеет. Поэтому мужчина заговорил: – Я говорил с матерью вчера. Она сказала, что из-за ношения оружия тебя уже корили другие женщины. Мне следовало заметить это раньше. Уверен, теперь тебе станет легче общаться с ними. Внутренне Каролина взвыла. Ей было искренне плевать на мнение местных женщин. Всю жизнь девушка боролась с косыми взглядами, доказывая, что, несмотря на воспитание, она ничуть не хуже их. Она училась мягко говорить и красиво ходить. Ни один человек не посмел бы обвинить ее в неженственном поведении. Каролина боролась ради отца, ради сохранения семейного наследия. Когда Клаус бросил на жену быстрый взгляд, она кивнула, чтобы показать, что услышала его. Мужчина посчитал, что девушка приняла его извинения. Поэтому Клаус удивился, что почти сразу же Каролина развернулась и отправилась обратно в поселение. С недоумением молодой человек смотрел в удаляющуюся спину девушки. Когда Каролина исчезла, Клаус подумал, что она, возможно, еще не остыла. Тем не менее он остался удовлетворен исходом их диалога. Конечно, жена предупреждала его о своей вспыльчивости, однако только прошлым вечером он впервые стал свидетелем ее характера. Клаус ожидал ссоры, он специально поговорил с матерью, готовился отстаивать свою позицию. Каролина проявила удивительную покорность. Клаус посчитал, что едва ли он мог надеяться на лучшее поведение жены, – она превзошла все его ожидания. Весь день мужчина находился в прекрасном расположении духа. Братья, заметив во время трапезы, что конфликт улажен, расслабились и снова стали свободно общаться. Только Ребекка подозрительно посматривала на парочку, понимая, что что-то не так. Эстер тоже заметила изменения, но молчала, наблюдая за детьми. Майкл при виде покорности Каролины задумчиво поглядывал на Клауса, не проявляя ни удовольствия, ни враждебности. Это был день купания. После дагверда Ребекка хотела схватить подругу и потащить на поляну у реки, но Каролина высказала желание помочь Эстер и другим женщинам со стиркой. Та согласилась. В конце концов, Каролина не была девицей, чтобы бегать с распущенными волосами по полю. Ее положение обязывало к определенному поведению. Эстер понравилась спокойная разумность невестки. Также женщина заметила отсутствие кинжала на поясе девушки и ее слегка потухший взгляд. Эстер не стала придавать последнему особого значения, – со временем Каролина уймет характер и привыкнет к новой роли, у девушки для этого были все нужные черты. Ребекка расстроено смотрела вслед уходящей с корзиной под боком подруге. В другом направлении шли Хенрик, Элайджа и Клаус. Ребекка бросилась вперед и с силой ударила последнего по плечу. Мужчина споткнулся и с изумлением взглянул на сестру. – Ты с ума сошла? – Идиот! – закричала Ребекка и побежала дальше. Клаус в шоке смотрел вслед светловолосой девушке. Элайджа же, задумчиво взглянул в том направлении, куда ушла Каролина. Похоже, конфликт разрешился не так хорошо, как думал Клаус.