Любовь – это обещание

Раздалось рычание. Каролина вздрогнула и застыла на месте. Она лежала на полу, окруженная светом полной луны. Воздух ледяными касаниями гулял по коже. Глаза девушки смотрели вниз, через тонкую щель. Женщина с золотыми волосами что-то напевала и работала за ткацким станком. Это было словно в другом мире. Как будто Каролина жила на несколько мгновений вперед и уже знала, что произойдет, но никак не могла предупредить мать. Она могла только смотреть. Вот-вот случится что-то ужасное. «Уходи, пожалуйста, уходи оттуда», – мысленно молила девушка. Ее губы онемели, язык прилип к нёбу. Неожиданно женщина подняла голову. Встретились две пары голубых глаз. Одни – теплые и спокойные, другие – полные ужаса и отчаяния. «Пожалуйста, уходи» – одним взглядом пыталась сказать Каролина, но ее мольбы расплывались в воздухе, как клубы пара и поднимались вверх, вместо того, чтобы спуститься к матери. Она не могла пошевелиться. Не могла закричать. Отчаяние рвало душу Каролины на части. Это произошло в одно мгновение. Кажется, она моргнула. Рык повторился. Огромный черный волк налетел на женщину и рванул ее за ноги. Она упала. В полной тишине. Каролина не сразу осознала, что не слышит вообще никаких звуков. Не было ни крика, ни чавкающего звука рвущейся плоти. Но она видела. Мать смотрела на нее и продолжала улыбаться. Кровь брызнула на стены. Липкий ужас полз по спине Каролины, слезы собрались на глазах. – Мама, – едва слышно прошептала девушка, не осознавая, что ее губы смогли что-то произнести. – Мама, мамочка. Она зажмурилась, обхватила себя руками и, раскачиваясь, продолжала повторять: – Уходи, прошу. Прошу, мамочка, уходи. Каролина не заметила, что лежит на боку. Девушка вздрогнула лишь, когда чьи-то руки обхватили ее тело и прижали к женской груди. – Мама, – в отчаянии всхлипнула Каролина, прижимаясь к матери. – Мама. Она старалась не шуметь. Волк был еще где-то рядом. Но мама в порядке. Она была рядом, тепло обнимала ее и гладила по волосам. Всхлипы Каролины становились все реже, дрожь постепенно стихала. Она не разжимала крепкой хватки на спине матери, боясь, что та превратиться в дым и исчезнет с приходом рассвета. Девушка провалилась в сон, а Ребекка продолжила неловко поглаживать ее по голове и прижимать к себе, не зная, что еще можно сделать. Каролина проснулась с рассветом. Она чувствовала себя уставшей и вымотанной. Сны растворились в ночных тенях, но девушка помнила, что была напугана ночью. Чего она боялась? Каролина не могла вспомнить. Прошлым вечером она как следует обдумала слова Ребекки. Элайджа и Никлаус были влюблены, поэтому девушка вычеркнула их из брачного списка. Оставались Финн и Коул. Во время прошедшего наттверда Коул сильно напомнил Каролине брата, поэтому девушка сомневалась, сможет ли хотя бы нормально поговорить с ним, не то, что выйти замуж. Эти размышления долго не давали уснуть. С удивлением она отметила, что многие поселенцы уходили на сенокос непосредственно после дагверда, а до него занимались домашними делами. Эстер еще не успела затопить кухонную печь, когда Каролина была уже полностью одета и готова к новому дню, поэтому девушка осторожно отпросилась на прогулку. Эстер с сомнением посмотрела на нож и клинок на поясе девушки, но в итоге отпустила ее. По памяти Каролина мысленно проложила путь к реке, куда прошлым вечером ее водил Финн. Девушка прекрасно ориентировалась в лесу. Отец выучил Каролину так, что она могла запомнить путь, увидев лишь единожды. Поэтому быстрым шагом, намного быстрее, чем в первый раз, она легко добралась до нужного места. Оттуда девушка последовала вверх по течению, до водопада. Солнце вставало, и вода сверкала в свете ярких золотых лучей, проглядывающих через облака. Это была настолько прекрасная картина, что Каролина не сразу заметила фигуру, сидящую на земле недалеко от воды. Девушка запнулась и замерла. Она не ожидала встретить здесь кого-то, тем более так рано. За шумом воды ее движения были не слышны незнакомцу, поэтому Каролина готова была уже развернуться и уйти, когда молодой человек немного повернул голову и снова опустил взгляд на свои колени. Девушка осознала, что он вовсе не был незнакомцем. Она сдвинулась в сторону и смогла разглядеть, как в мужских руках ловко проворачивался кусочек дерева, по которому скользил нож. Пальцы замерли. Действия Каролины не остались незамеченными, и Никлаус поднял голову, встретившись глазами с заинтересованным взглядом девушки. – Извини, – заговорила она негромко, но достаточно для того, чтобы преодолеть шум воды. – Я не хотела мешать. Могу я посидеть рядом? Молодой человек неуверенно кивнул и стал наблюдать, как Каролина садится на землю в нескольких метрах от него. Он ничего не говорил и, спустя минуту, вернулся к своему занятию. Девушка перевела взгляд на водопад. Ее глаза задумчиво скользили по воде и периодически возвращались к мужской фигуре. Длинные волосы Клауса вились легкими волнами до плеч и имели более темный оттенок по сравнению с матерью и сестрой. Пряди по бокам были стянуты назад и заплетены в такую же косу, как у Ребекки. Он был сухощав. Льняная рубашка с коротким рукавом оставляла открытыми руки, и девушка наблюдала, как ходят мышцы под кожей, когда Никлаус отводил нож, чтобы осмотреть результат работы. Все это Каролина выхватывала постепенно, не смея откровенно уставиться на молодого человека. Он тоже иногда поворачивался, как будто хотел проверить, ушла ли девушка. Та оставалась на месте. Они сидели в тишине не меньше часа. Каролина вдруг осознала, что, несмотря на желание побыть одной, она на испытывала дискомфорта в компании Никлауса. Возможно, потому что из множества людей, которые пытались проявить к ней понимание, он был одним из тех, кто действительно мог понять. Кто видел. Когда Каролина почувствовала, что ее бедра начинают замерзать от холода остывшей за ночь земли, то бесшумно поднялась и направилась в сторону поселения. Молодой человек никак не показал, что заметил ее уход. Каролина не видела и не чувствовала взгляда темно-серых глаз, провожавшего ее спину. С того утра дни девушки начали обретать ясность. Каролина выработала определенный распорядок дня и старалась его придерживаться. Ранним утром, как только вставало солнце, она шла к водопаду. Каролина не была уверена, знает ли кто-то в поселении, что не она одна бродила у реки по утрам. Девушка смотрела на воду, а Никлаус что-то вырезал из дерева. Они проводили здесь уже второе утро и ни разу не обменялись и словом. Даже после, пересекаясь в доме или в поселении, молодой мужчина не задавал ей вопросов, поэтому Каролина чувствовала спокойствие и уверенность, когда возвращалась к любимому месту. Вода помогала ей привести в равновесие мысли и чувства. Девушка также призналась себе, что ей нравилось наблюдать, как тонкие длинные пальцы уверенно орудуют лезвием по дереву. Она ни разу не видела результатов его труда. Каролина всегда уходила раньше Никлауса, он всегда смотрел ей вслед. Затем девушка уходила на задний двор дома Майклсонов и выполняла упражнения, которым научил ее отец. После небольшой разминки она имитировала движения с мечом, – из-за состояния рук девушка пока не могла делать это с настоящим оружием. К счастью, лишь несколько любопытных селян с удивлением наблюдали за действиями Каролины, и никто не задавал вопросов. Девушка возвращалась в дом как раз к моменту начала готовки. Она помогала Эстер и Ребекке, а затем убиралась после дагверда, пока семья собиралась в поля. Сенокос продолжался, и Каролина упорно ждала заживления рук, чтобы принять участие в совместной деятельности. Она чувствовала себя неуверенно и неловко от того, что работала дома, пока все трудились в поле. Впрочем, не похоже, что это задевало Ребекку, которая с удовольствием проводила время в компании новой подруги. Девушки понемногу расслаблялись в обществе друг друга. Они уже намного легче и бодрее разговаривали, чем в первый молчаливый день. Чаще всего рассказывала что-то Ребекка, а Каролина задавала вопросы или просто слушала. Девушка пока не могла говорить о себе, тем более – о семье. Она так глубоко похоронила эти мысли, что казалась себе почти нормальной. Каролина не запоминала ночные кошмары, хотя знала, что они все еще мучают ее. Это ощущалось в утренней усталости и в оседающей подобно пеплу во внутренностях тревоге. Иногда девушка просыпалась в объятьях Ребекки, не понимая, как так получилось. В такие моменты ее будущая сестра всегда смущалась и отползала обратно под свое покрывало. Каролина чувствовала, как контроль над собственным сознанием утекает из ее рук по ночам и с трудом засыпала, зная, что не может надеяться на спокойствие. Днем же девушка тонула в повседневной рутине, как в теплой воде, и не хотела быть спасенной. На второй день своего пребывания в поселении, Каролина попыталась выведать у подруги, не показалось ли ей, что Коул ее избегает. Ребекка уходила от диалога и этим только подтвердила догадки девушки. Поэтому вечером, после трапезы, Каролина смогла незаметно для остальных членов семьи поймать Коула. Их диалог вышел неловким и сумбурным, но по его итогу стало понятно, что о браке не стоит и говорить. Коул не хотел жениться и не знал, как правильно сообщить об этом Каролине, которая, по его опасениям, могла мгновенно влюбится в его обаяние. Этот диалог вызвал у девушки редкую, искреннюю улыбку. Она обещала юноше, что не заставит его жениться. После этого Коул перестал избегать Каролину и даже наоборот, стал более открытым и общительным с ней. На третий день, во время дагверда, Майкл сообщил, что группа собрана, и со следующим рассветом они выдвигаются. На голову Каролины словно вылился ушат холодной воды, заставив осознать реальность. Мужчина попросил девушку рассказать, где в доме находится сундук с ее приданным, и что еще она считает нужным привезти. После этого день, казалось, вернулся к обычному распорядку, и Каролина с Ребеккой остались одни в большом, пустом доме. Однако девушка не смогла поддержать разговор с подругой. Ребекка старалась, но в конце концов сдалась под гнетом тишины. И хотя сейчас она воспринималась легче, чем в первый день, все же оставляла неприятный осадок на сердце девушки, которой так не хватало женского общения со сверстницей. Каролина плавала в мрачных мыслях. Она старалась отбрасывать их, буквально отталкивала от себя, а они все липли к сознанию, как мухи к меду, и возвращали воспоминания, которые девушка предпочла бы оставить за порогом. Ей было тяжело, грустно и тошно. Каролина не хотела замуж. Она хотела встретить человека и полюбить его прежде, чем делать такой важный шаг. Девушка всегда знала, что отец не станет препятствовать ее выбору, она не боялась быть проданной, как невеста. Теперь же она отдаст свою жизнь в чьи-то руки. Конечно, все Майклсоны, по крайней мере со слов Ребекки, были достаточно добрыми и благородными и ни за что не причинили бы ей вреда, однако Каролина старалась не сильно доверять словам девушки – все же, она была их сестрой. Размышляя об этом почти весь день, Каролина не заметила повелительного взгляда Эстер в отношении Элайджи во время вечерней трапезы и того, как он кивнул матери перед тем, как продолжить есть. Когда все разошлись, Каролина взялась за посуду, готовая продолжить свой обычный день, но Эстер забрала у девушки блюдо и кивнула головой в сторону двери, где в ожидании стоял молодой темноволосый мужчина. – Прогуляйтесь немного, – добродушно произнесла женщина и улыбнулась. Эта улыбка должна была помочь Каролине, но она заморозила внутренности девушки и сжала гортань. Она бессильно опустила руки, кивнула и пошла в сторону выхода. Эта прогулка напомнила Каролине первый день в поселении. Тогда они шли по улицам с Финном, и люди постоянно оборачивались и перешептывались. Сейчас интерес к ее персоне угас, и Каролина могла чувствовать себя спокойно, даже если шла в компании потенциального будущего мужа. Все знали о выборе, стоявшем перед девушкой, и Каролина была почти уверена, что втайне заключился уже не один спор. – Кажется, мы ни разу не говорили с момента встречи, – послышался спокойный голос Элайджи, и девушка повернула голову к собеседнику. Он смотрел перед собой, поэтому Каролине было сложнее считывать эмоции. Из всей семьи с Элайджей ее проницательность работала хуже всего. В один из вечеров, когда они болтали перед сном, Ребекка призналась подруге, что именно Элайджа мог стать примером той самой «благородной жертвенности», о которой однажды говорила Каролина. – Мы и тогда не особо говорили, – с легкой улыбкой ответила девушка, вспоминая, как была способна лишь кивать головой в качестве ответа собеседнику. – Как твои руки? Она невольно подняла вверх ладони. Прошлым утром Каролина решила отказаться от ткани, – та выполнила свою основную задачу. Руки девушки покрылись грубой бордовой коркой. Она была еще недостаточно жесткой и могла сорваться в любой момент, но Каролина уже увереннее выполняла домашние обязанности, которые не требовали силы. – Намного лучше, – девушка не поднимала взгляда от кожи, пока говорила, – знаешь, ты единственный, кто решился спросить меня об этом. – Думаю, никто просто не знает, о чем с тобой говорить, чтобы не потревожить свежие раны, – признался Элайджа. – Тогда почему ты решил, что мне не станет плохо от твоего вопроса? Каролина взглянула в лицо мужчины. Его глаза в сгущающихся сумерках казались почти черными. Длинные темные волосы были собраны в низкий хвост. Девушка невольно сравнила Элайджу с Финном, отмечая схожую грубость в чертах лица. Молодой человек выглядел задумчивым. – Я не был уверен. Тебе стало лучше? Глаза девушки в миг опустели, она отвернулась. – Не думаю, что мне хоть когда-то станет лучше. Еще несколько минут они шли в тишине. Поселение было небольшим и, в конечном итоге, собеседники вынуждены были бродить вокруг деревни круг за кругом. Наконец, в относительно тихом месте, Каролина остановилась. Элайджа запнулся и повернулся к девушке в ожидании действий или слов. – Я спросила Ребекку в первый день про вас. Про всех вас, – призналась девушка. Молодой мужчина нахмурился, но молча продолжил слушать. Каролина неловко переминалась с ноги на ногу и смотрела в землю. – Бекка сказала, что есть девушка, в которую ты влюблен, и она отвечает тебе взаимностью. Я хочу, чтобы ты знал, что я не намерена насильно связывать себя узами брака с человеком, которому небезразлична другая. Она подняла голову. Лицо Элайджи расслабилось, и девушка была почти уверена, что разглядела понимание и признательность в его глазах. А может, ей просто хотелось это видеть. – Ввиду скорого родства, могу ли я общаться с тобой, как с будущим братом? Уголки губ мужчины приподнялись в легкой улыбке, преображая строгие черты лица. – Конечно. Каролина неловко переплела пальцы рук. Разговор казался оконченным, и девушка не знала, что делать дальше. – Значит, ты решила выбирать между Финном и Никлаусом? Похоже их диалог с Коулом уже достиг ушей других братьев. Каролина горько усмехнулась, но все же подняла глаза и смело встретила темно-карий взгляд. – Как я и сказала, я не намерена связывать себя узами брака с человеком, которому небезразлична другая. Так что едва ли у меня остается выбор. Элайджа ничего не ответил. Девушка не была уверена, сколько бы они простояли в неловкой тишине, если бы не Хенрик. Мальчишка неожиданно подлетел к брату и, боязливо взглянув в сторону Каролины, дернул его за руку. Ребенок выглядел испуганным, и девушка невольно напряглась. Когда Элайджа наклонился, Хенрик начал что-то шептать. Эмоции на лице молодого мужчины промелькнули так быстро, что Каролина не успела их понять. Он извинился, сказал ей идти к дому одной и побежал за младшим братом. Девушка выждала не больше минуты и незаметно последовала за двумя темными макушками. Перед складом, связанным с плотницкой мастерской, Элайджа остановился, что-то сказал Хенрику, и, только когда брат убежал в сторону дома, зашел внутрь. Каролина прижалась к стене дома напротив. Тень удачно прятала ее от лишних глаз. За шумом голосов в поселении, было почти не слышно, что происходит в здании. Спустя какое-то время дверь распахнулась, и Каролина спряталась глубже в тень. Из помещения широким шагом вылетел разъяренный Майкл. Подождав, пока он исчезнет из поля зрения, следующим появился Элайджа. Издалека было сложно рассмотреть, но Каролине показалось, что она видит кровь, размазанную по его лицу. Следом за Элайджей появился Никлаус. Он едва заметно прихрамывал и держался за бок. Глаза девушки округлились от осознания произошедшего, но она не успела ничего сделать, – со стороны дома уже бежала Ребекка, ведомая Хенриком. Девушка буквально схватила светловолосого брата и потащила куда-то. Мальчик ушел с ними. Каролина не хотела быть пойманной, поэтому быстро развернулась и направилась к дому. Она не видела, как темно-карие глаза Элайджи сверлили место в тени дома, где еще недавно стояла светловолосая девушка. Остаток вечера в семье Майклсонов прошел удивительно спокойно. Эстер помогала мужу собраться в дорогу, и их не было в главном зале, где собрались остальные члены семьи и играли в хнефатафл. Игра проходила между Финном и Элайджей. Со стороны Финна разместились Коул с Хенриком и, невольно, Каролина. Напротив, вместе с Элайджей, сидели Никлаус и Ребекка. Вся семья внимательно следила за ходом игры. Если бы Каролина не стала свидетельницей неприятной сцены у плотницкой мастерской, то ни за что бы не подумала, что с Никлаусом что-то произошло. Он больше не хромал и никак не высказывал боли, однако девушка видела беспокойство в глазах Ребекки, когда та смотрела на брата. Лицо же Элайджи настолько ничего не выражало, что Каролина перестала пытаться прочитать его. Хенрик к вечеру расслабился и повеселел. Коул периодически что-то шептал ему, но Каролина не слышала диалога. Атмосфера потеплела и повеселела в сравнении с первым днем после ее приезда. Члены семьи, как и остальные люди в деревне, перестали ходить на носочках вокруг девушки и, хотя вели себя осторожно, больше не старались утешить ее и не глазели, когда Каролина шла по улице. Дышать стало легче, и в какой-то момент девушка заметила, что начала больше говорить, а иногда – даже улыбаться. Конечно, ее основным и главным собеседником была Ребекка. Не стало бы приуменьшением сказать, что девушки по-настоящему подружились за прошедшие три дня. Они разговаривали перед сном, вместе выполняли домашние обязанности, гуляли в свободное время. Для человека, которому необходимо сделать выбор мужа, Каролина непозволительно много времени проводила в компании будущей сестры, однако Ребекка была единственной, с кем девушка могла расслабиться и не думать о прошедшем или грядущем. Не единственной. Только мысленно Каролина могла признаться в этом. Она чувствовала спокойствие в компании еще одного члена семьи – того, с кем ни разу не разговаривала с момента приезда, и кто ни о чем не спрашивал ее. Ей было хорошо просто сидеть рядом у водопада, наблюдать за водой и за тем, как движутся его пальцы по дереву. Поэтому, когда ранним утром Майкл покинул деревню в компании шестерых мужчин и двух телег, Каролина была уже на пути к реке. У нее оставалось не больше пяти дней, чтобы принять решение. Логично было попытаться сблизиться с Финном, узнать его получше, ведь Каролина понимала, что он – ее единственный выбор. Но построение любых отношений требовало самоотдачи, а девушка не чувствовала себя способной на это. Было бы нечестно вводить Финна в заблуждение. Деревья расступились, и перед Каролиной предстала привычная картина. Вода с громким шумом падала в реку, а Никлаус сидел на берегу. Девушка почувствовала умиротворение. Она сделала несколько уверенных шагов вперед и села всего в метре от молодого человека. На самом деле, Каролина даже не замечала, как с каждым разом подсаживалась все ближе и ближе. Теперь ей были лучше видны линии на дереве, и девушка с удивлением осознала, что Никлаус не просто строгал, а вырезал фигурку. Каролина была уверена, что молодой человек увлечен плотницким делом и то, чем он занимался здесь лишь часть большей работы. То же, что на самом деле делал Никлаус, девушка могла назвать искусством. Это стало настолько неожиданным откровением, что Каролина не выдержала и невольно заговорила: – Это очень красиво! Руки замерли, но Никлаус не повернулся. Последовала тишина. Девушка почувствовала себя так, словно нарушила какой-то запрет. Как будто в тот, первый раз, они договорились, что не будут разговаривать, и теперь она все сломала. Щеки Каролины начали покрываться румянцем от смущения. Она готова была вскочить и бежать в лес, когда наконец раздался негромкий, смущенный голос: – Спасибо. Он был мягким и слегка хриплым, как будто его обладатель очень долго молчал. Мурашки пробежали по спине Каролины и осели в основании шеи. Девушка качнула головой в попытке избавиться от незнакомого ощущения. Ее распущенные волосы перелетели через плечи и завесой прикрыли лицо. Каролина неловко попыталась вернуть обзор, пальцами заправляя пряди за уши, поэтому не сразу заметила, что на нее внимательно смотрят два темно-серых глаза. В лучах рассветного солнца их цвет казался более светлым, приближенным к серому, и девушка успела удивиться сразу двум вещам – тому, как много оттенков было в глазах Никлауса и тому, как оказывается близко она сидит к нему, раз может их рассмотреть. Первым порывом Каролины было отползти немного назад, увеличить дистанцию между ними, но почему-то тело девушки не сдвинулось с места. Тем временем Никлаус убрал нож в петлю на поясе и положил заготовку на землю, а затем достал что-то из кармана. Он протянул вперед руку с маленьким деревянным предметом, и Каролина, как загипнотизированная, приняла дар. Она еще несколько мгновений смотрела в глаза молодого мужчины, прежде чем смогла оторваться и перевести взгляд на руки. Ее пальцы осторожно провели по ловко вырезанным из дерева цветкам в форме колокольчиков. Не меньше десяти штук – они образовывали одно очень знакомое девушке растение. Внутренности Каролины похолодели. Борец. Румянец резко сошел с щек, но Никлаус еще не успел это понять. – Я не был уверен. Подумал, ты любишь эти цветы, раз их было так много на вашем чердаке. Да и выбранное тобой место для могил говорило об этом, – по мере того, как молодой человек говорил, он стал замечать, как замерла девушка. Ее побелевшие пальцы впивались в деревянную скульптуру, лицо стало почти серого оттенка. Только тогда волнение проскользнуло в голосе Никлауса: – Я ошибся? Каролина смотрела на деревянный цветок. Ее испуг был мгновенным, почти инстинктивным, но прошел так быстро, что даже сама девушка еще не успела это осознать. Она расслабила пальцы, но не смогла заставить себя поднять глаза. Каролина испытывала так много сложных эмоций, что просто не успевала их анализировать. Если бы она посмотрела сейчас в лицо Никлауса, все могло стать еще более запутанным. – Эти цветы спасли мою жизнь, – неожиданно заговорила девушка. Ее голос был спокойным, но не безразличным. Казалось, словно Каролина смотрит эту сцену со стороны, а за нее говорит кто-то другой. – Тогда ты удивительно жестоко обошлась с ними. Он говорил о ее истерике. Каролина помнила, как в ярости разнесла пол чердака и сорвала веревки с сушащимися цветами. Сейчас те эмоции казались далекими и блеклыми, как будто это произошло вечность назад. Взгляд девушки стал задумчивым. – Знаешь, как называется этот цветок? – Нет. Мужской голос оставался спокойным и мягким. Каролина все еще не решалась посмотреть на лицо собеседника. Периферическим зрением она видела руки Никлауса, лежащие на земле так, что он опирался на них, подаваясь вперед, ближе к девушке. – Борец, – она сделала паузу, словно пыталась прощупать собственные эмоции, но те находились в покое, поэтому девушка продолжила, – мой отец называл их «волчья погибель». Мужские пальцы сильнее надавили на землю, и только это выдавало напряжение, охватившее тело Никлауса. Внимательные глаза Каролины замечали каждую мелочь. – Я не знала об этом. Я была на чердаке, когда все случилось. Видимо, такое количество цветов в одном месте, особенно измельченных в пыль, перебило обоняние зверей. Думаю, они не заметили меня. Эти цветы, – девушка подняла выше фигурку и разместила ее прямо между их лицами, – словно яд для волков. Каролина увела взгляд в сторону, оставив фигурку на месте. Она не знала, куда смотрит Никлаус – на нее или на цветок. – Тогда почему ты разозлилась? Рука девушки бессильно упала на землю. – Потому что отец знал. Наверное, мать тоже знала. Я собирала эти цветы, высушивала их, толкла и множество раз просила рассказать – зачем. Если бы я знала о том, что на самом деле отец делал для деревни... – слезы начали подступать к глазам Каролины, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы подавить их. – Я могла спасти брата... Если бы я только знала, то в момент, когда не вернулся отец, я бы забрала его на чердак и не отпустила бы до самого рассвета. Я даже не могу спросить у матери, почему она промолчала. Если она знала правду, то почему не обезопасила нас? Или она не знала? На что она надеялась, сидя там внизу? Что случилось с отцом? Что пошло не так именно в этот раз? Мог ли он выжить? Кто еще в деревне знал правду? И если кто-то знал, то почему не хранили борец дома? У меня так много вопросов и я не могу их задать, потому что никого не осталось! Последнее предложение Каролина выкрикнула, не скрывая горечи. Она сидела, опершись на левую руку. Тело подалось немного вперед, волосы выбились из-за ушей и закрыли лицо девушки. Наступила тишина. Каролина смотрела вниз, на деревянную фигурку, лежавшую рядом с рукой. Ее голова работала странным образом, потому что начала внезапно складывать самые неожиданные воспоминания. Испуганное лицо Хенрика. Разъяренного Майкла. Избитого Никлауса. Плотницкую мастерскую. Это было вчера. Ребекка пару раз заикалась, а затем быстро останавливала себя, но Каролина и без нее заметила особое отношение Майкла к светловолосому сыну. Девушка не могла найти объективную причину, поэтому картинка не склеивалась. Было ли дело в том, что вместо работы Никлаус занимался вырезанием фигурок? Каролина перенесла вес тела, левой рукой подняла с земли деревянный цветок, а правой откинула назад волосы. Только сейчас она заметила, что их с Никлаусом лица находятся не больше, чем в десяти сантиметрах друг от друга. Он молчал и внимательно изучал ее, но не настороженно, не так, как Ребекка в ожидании очередной истерики, а просто с любопытством. – Спасибо, Никлаус, – неожиданно сказала Каролина и заметила всплеск удивления в темно-серых глазах. – Ты можешь звать меня Клаусом или Ником, если хочешь. Их взгляды пересеклись. Чувства Каролины успокаивались, и она начала отмечать другие вещи: они сидели непозволительно близко. Пальцы девушки скользили по гладкой поверхности дерева, ныряя в резные выемки. Цвет стал возвращаться к коже, а вместе с ним и румянец от осознания неприличности ситуации. Каролина еще никогда не находилась так близко к мужчине, если только он не был ей братом или отцом. «Находилась» – вдруг прошептало подсознание, и вместе с этой мыслью в голове девушки возникла картина того, как они стояли на чердаке. Ее руки, касавшиеся его рубашки. Тепло от его ладоней, проникавшее через ткань ее платья. Где-то в глубине возникло странное волнение, и Каролина резко вскочила на ноги. Она не видела лица собеседника, но была уверена, что ее собственное горело, как горели и уши, когда девушка, не оборачиваясь, бросилась к деревне. Это было глупо, бессмысленно. Он влюблен в другую, а она выйдет замуж за его брата не позже, чем через неделю. Но почему-то эти мысли не смогли заглушить волнение в груди Каролины. Светловолосая девушка забежала в дом и скрылась за перегородкой, где они спали с Ребеккой. Каролина достала из сумки кошель, который совсем не носила с момента переезда и положила в него деревянный цветок. Немного подумав, девушка привязала кошель к поясу рядом с ножом. Почему-то от этого действия ее щеки снова загорелись румянцем. К счастью, Эстер и Ребекка работали у печи, и никто не обратил внимания на подозрительно красное лицо девушки. По крайней мере, Каролина так подумала, ввиду отсутствия вопросов с их стороны. Позже, во время дагверда Каролина избегала смотреть на Клауса. Мысленно она уже стала пользоваться предложенным сокращением, и легкость, с которой ей это далось, немного пугала девушку. Все были заняты обсуждением возвращения Майкла в ее родную деревню. Коул начал расспрашивать Каролину о приданном, за что получил нагоняй от матери. Финну было интересно, готов ли кто-то из их поселения переехать, чтобы обосноваться на новом месте, ведь дети росли и женились, – в домах становилось тесно. Эстер была уверена, что рано или поздно это случится, но не раньше следующего года, а до тех пор, возможно, часть поселения уедет на жатву, чтобы привести зерновые с полей, которые посадили соседи Каролины. В общей суматохе только Ребекка, внимательно следившая за подругой с самого утра, заметила, как ловко взгляд Каролины проскакивает мимо Клауса. От осознания, что между ними что-то произошло, светло-синие глаза Ребекки задорно загорелись. Как только все члены семьи покинули дом и отправились на сенокос, Ребекка, не дожидаясь окончания уборки, бросилась к подруге и схватила ее за руки. Деревянные тарелки тут же упали обратно на стол. – Ты целовалась с Ником? Румянец, казалось, покрыл тело Каролины с ног до головы. Девушка в панике взглянула на дверь, чтобы убедиться, что дома никого не осталось – К-как ты могла такое подумать! – блондинка даже начала немного заикаться от смущения. Словесное нападение случилось неожиданно, и от всплеска адреналина ее сердце заколотилось с бешеной скоростью. – Это верх неприличия, Бекка! – Но тебе нравится Ник, правда же? – Боги, Бекка! – Каролина всплеснула руками от отчаяния, – мне нужно выбрать мужа всего за несколько дней, я не могу думать о влюбленности! Если я не смогу трезво оценить человека, с которым свяжу свою жизнь, то как не ошибиться? К тому же, ты сама сказала, что Клаус влюблен в кого-то. – Ты назвала его Клаусом, – самодовольство буквально хлестало из голоса Ребекки. В светловолосой голове девушки уже звенели свадебные колокола. Каролина закрыла красное лицо руками. – Он предложил этим утром, в этом нет ничего плохого! Девушка чувствовала, что защищается, но не знала, как сменить тему диалога. Ей было жарко и неловко, особенно от воспоминаний того, как близко они с Ником сидели. Каролина чуть не застонала от безысходности. Теперь уже она называет его Ником! – То есть что-то утром все же произошло? – продолжала допытываться Ребекка. Деревянный борец, казалось, жег бедро Каролины через кошель. – Он подарил мне фигурку из дерева, – тихо призналась девушка. – Это все. Правда, Бекка, у меня сейчас нет права думать о любви, тем более о безответной. Грусть тенью скользнула по лицу светловолосой девушки, и она согласно кивнула. Больше о Клаусе тем днем они не говорили. Вместо этого Ребекка смогла убедить подругу прогулять часть домашних обязанностей и научить ее стрелять из лука. В поселении оставались только старики и маленькие дети, поэтому девушки смогли незаметно выбраться из дома через задний двор и углубиться в лес. На самом деле, Каролина не была уверена, что это хорошая идея – ее руки не полностью зажили, к тому же девушке претило отлынивать от работы. Однако Ребекка была очаровательна в умении убеждать, и вот Каролина уже показывает ей, как правильно стоять. Несколько часов девушки провели в лесу, прежде чем Ребекка призналась, что устала. Глаза девушки горели таким удовольствием и радостью, что Каролина невольно снова почувствовала себя старшей сестрой. Осознание этого чувства было горьким, и девушка поспешила вернуться к обычной рутине, чтобы забыться в ней и не думать о потерях. Каролина шла мимо домов по пустой улице. Было очень светло, хотя солнце скрывалось за облаками. Девушка выдохнула и заметила облачко пара, сорвавшееся с ее губ. Каролина поежилась и обхватила себя руками, хотя не чувствовала холода. Девушка сделала еще несколько шагов в сторону дома и замерла, заметив фигуру человека. Кто-то стоял к ней спиной и внимательно смотрел в открытое окно дома Майклсонов. Каролина проследила за взглядом незнакомца и нахмурилась. Ее мысли спутались от непонимания. В доме горели свечи и очаг, словно был уже вечер. Девушка подняла голову наверх и увидела особенно яркий участок, где солнце пряталось за облаками. С недоумением Каролина снова посмотрела в окно. Она была далеко, но даже отсюда смогла заметить прошедшую мимо фигуру Клауса. За ним хвостиком шел Хенрик. Девушка услышала знакомые голоса. Засмеялась Ребекка. Каролина пробежала мимо окна. Каролина? Девушка застыла, не понимая, что происходит. Она была так увлечена картиной за окном, что не заметила, как повернулся человек, стоявший впереди в нескольких метрах от нее. Ужас пронзил вены Каролины ледяными иглами. Дыхание перехватило, холод сковал горло. Огромными глазами девушка смотрела на молодого человека перед собой. Она не сразу узнала его. Исольв. Юноша, что ухаживал за ней несколько лет назад. Каролина ждала предложения, но он так и не пришел к ее отцу. В его пустых глазницах светились голубые огни. Девушка помнила добрый, теплый взгляд, которым молодой человек смотрел на нее, когда они танцевали. Ничего не осталось. От него веяло холодом и смертью. Каролина боялась пошевелиться. С ужасом она продолжала осматривать полуразложившегося драуга. У него не было правой руки, левая выглядела несоразмерно большой, словно ее прикрепили от другого тела. Одна нога была короче и тоньше другой. За разорванной длинной рубашкой виднелись ряды сломанных ребер. Куски плоти свисали с костей. Он не шевелился, только смотрел. Нижняя губа Каролины задрожала. Ее нервное истощение достигло предела, и девушка чувствовала, что, если драуг сдвинется с места, у нее начнется истерика. Мертвец вытянул вперед руку. Каролина всхлипнула. Ее тело вдруг стало тяжелым. Мышцы одеревенели и не слушались. Девушку начало трясти. Драуг сделал шаг вперед. Ужас вспыхнул с новой силой. В отчаянии Каролина попыталась отшатнуться, но осознала, что магия мертвеца привязала ее к земле. Он шагал. Она тряслась и молилась. Девушка закрыла глаза, чтобы не видеть приближения смерти. Страх сочился из ее пор, пропитывая воздух вокруг запахом чистого ужаса. Она слышала его шаги. Короткие. Неловкие. Неумолимые. Каролину трясло всем телом, но она все еще не могла бежать. Шаги прекратились. Девушка снова всхлипнула, застыв в ожидании удара. Шли минуты, и ничего не происходило. Истерика Каролины достигла предела. Она рыдала, тряслась, икала и шептала что-то неразборчивое, не понимая, где находится. Кто-то обхватил плечи девушки. Она закричала и начала бороться, не замечая, что руки двигаются, а тело скованно покрывалом. – Тшшш, – зашептал голос, и Каролина замерла. Тепло. Ее обнимал не мертвец. – Это сон, только сон. Голос был сонный, мягкий. Слова Ребекки медленно проступали сквозь пелену ужаса. Девушка всхлипнула и вцепилась в спину подруги с отчаянием утопающего. Ребекка гладила ее по голове. – Все хорошо, – едва слышно шептала девушка. – Ты в безопасности. Каролина продолжала дрожать. Ее сознание было тяжелым и спутанным. Еще через мгновение девушка снова погрузилась в сон. Следующий день был похож на предыдущий. Каролина прикинула в уме и поняла, что остается где-то три ночи до возвращения Майкла. И четыре дня для принятия решения. Девушка не сдвинулась ни на шаг в своих чувствах ни к одному из членов семьи. Точнее, ни к одному из тех, с кем могла бы вступить в брак. Еще точнее – с Финном. Прошлым вечером поселение вновь собиралось послушать скальда, и это была отличная возможность пообщаться с Финном, но Каролина так и не подошла к нему. Этим вечером, во время наттверда она все думала о том, с чего могла бы начать диалог. В голову не приходило ни одной полезной мысли. Общение с Ребеккой было простым в основном потому, что провоцировалось ей же. Каждый раз, когда Эстер отправляла Каролину на встречу с одним из братьев, те первые начинали говорить или задавали вопросы. Девушка вдруг осознала, что совсем не представляет, как заговорить хоть с кем-то из них самостоятельно. Однако, это не было нужным. После трапезы, пока девушки убирали со стола, лицо Эстер приняло знакомое Каролине выражение, и та мгновенно поняла, что ее ждет очередная прогулка с одним из сыновей. Еще до того, как женщина заговорила, Каролина угадала претендента. Клаус ждал ее во дворе дома. Сегодня на нем была светлая туника, прилично зашнурованная у горла и подвязанная кожаным поясом. На поясе Каролина заметила две пары ножен – для длинного клинка и более короткого ножа, которым молодой мужчина вырезал фигурки, и кошель. Меча при нем не было. Девушка невольно подумала о том, выглядит ли она опрятно в своем обычном сером платье, пусть и закрытом синим сарафаном. Каролина даже не заметила, как естественным движением поправила несколько золотых локонов, обрамлявших лицо. Клаус улыбнулся и, сделав жест рукой, предложил пройтись. – И много таких неловких прогулок у тебя уже было? – Эта третья, – честно призналась девушка. – Значит, идем по старшинству. Бедный Коул, а он так уверен, что избежал брачной суеты. В глазах Каролины пробежала смешинка, и девушка вдруг улыбнулась. – Главное, чтобы дело не дошло до Хенрика, – это выдаст степень моего отчаяния. Громкий смех разлетелся по улице, привлекая внимание нескольких человек. Клаус взглянул в лицо девушки, шедшей рядом, и поймал себя на мысли, что ее светящиеся от веселья глаза прекрасны. В этот момент Каролина заметила, что они не просто идут по поселению, а весьма уверенно направляются к лесу. – Куда мы идем? – девушка с любопытством взглянула в лицо собеседника. Клаус хитро улыбнулся. – Покажу тебе кое-что занятное. В этой части леса Каролина еще не была, поэтому внимательно осматривалась и запоминала дорогу. Они шли молча, перебирались через поваленные деревья и дышали запахом хвои, висевшим в воздухе. Солнце медленно садилось, но почему-то Каролина не испытывала страха. Наверное, впервые за все время пребывания в деревне, девушка задумалась о том, как уверенно бродила по лесу до реки и водопада, даже в одиночестве, особенно после того, что случилось с ее семьей. Каролина замерла. Она так старалась не думать об этом, что ужас от осознания почти перекрыл девушке кислород. Они жили в двух сутках езды отсюда. Это не так далеко для волчьей стаи, не так ли? И она бездумно ходила по лесу все это время. Каролина начала часто дышать. Желчь подступила к горлу, и девушка невольно согнулась к земле, чтобы не запачкать платье, уверенная, что ее вот-вот вырвет. Желудок сокращался. В ушах стоял звон. Она подняла голову вверх и стала глубоко дышать в надежде, что чистый лесной воздух прогонит отвратительное липкое ощущение паники, ползущее по холодной коже. Кажется, Клаус что-то говорил. Кажется, его руки коснулись ее плеч. Каролина не видела ничего, кроме облачного неба и черных точек, плавающих перед ее взором. Она зажмурилась, но, когда открыла глаза, точки стали только больше. Девушка вцепилась пальцами во что-то перед собой. Мир вращался, и ей нужно было хоть что-то устойчивое, чтобы держаться за это. Сквозь гул в ушах прорывался голос. Понемногу Каролина начала осознавать, что происходит. Она стояла в лесу, намертво вцепившись в руки Клауса. Не в его рубашку, как это произошло на чердаке ее дома. Нет, девушка со всей силы сжимала сильные плечи мужчины, а он, в свою очередь, одной рукой держал ее за шею сзади, а другой за плечо. Ее лицо оказалось повернуто к его, и молодой мужчина что-то повторял, глядя ей прямо в глаза. Черные точки стали рассасываться. Каролина еще не понимала, что он говорит, но ее тело уже начало расслабляться. Пальцы спокойно легли на светлый лен, и девушка невольно поддалась слабости, как когда-то давно, на чердаке, – она подалась вперед и коснулась лбом рубашки на мужской груди. Рука Клауса жгла шею Каролины. Это было очень нежное, но такое интимное прикосновение, что по спине девушки пробежала дрожь. Другая рука соскользнула с плеча на ее спину, и в итоге вышло что-то вроде объятья, хотя ни один из них не прижимался к другому. Ей было спокойно. Ей было так тепло и спокойно, что это казалось просто невозможным после всего, что Каролина пережила. Судорожное дыхание девушки касалось мужской рубашки. – Хочешь вернуться домой? Домой. Тяжелый ком вновь подкатил к горлу Каролины. У меня нет дома, только место полное крови и воспоминаний, которые я предпочла бы навсегда похоронить. Похоронить... Боги, как только она позволила себе подумать об этом. Тело девушки снова напряглось, но все же она заставила себя сделать шаг назад и отрицательно покачать головой. – Только не извиняйся, хорошо? – с легкой улыбкой попросил Клаус. Видимо, он снова вспомнил истерику на чердаке. Затем лицо молодого мужчины стало более серьезным. Клаус отпустил Каролину, и та еще на шаг увеличила дистанцию. Места, которых он касался, обдало холодом. – Расскажешь, что случилось? Девушка закусила щеку изнутри. – Я просто осознала, что... – она не знала, как построить предложение. Мысли все еще сумбурно летали в голове, и Каролина ловила их за хвосты, получая лишь обрывки фраз и отдельные слова. – Я столько раз ходила по лесу, в том числе к водопаду утром, но только сейчас осознала, насколько это могло быть опасно. Я имею в виду... Вы так уверенно здесь передвигаетесь. Почему никто не боится волков? Клаус нахмурился и сказал прежде, чем успел подумать: – В этих лесах не водятся волки. Оба застыли. Каролина с недоверием и непониманием уставилась на собеседника. В его глазах мелькнуло осознание. Клаус невольно отвернулся и с задумчивым видом уставился на кроны сосен. Девушка ждала, не уверенная, что способна будет выдать нечто более разумное, чем «что?», которое вертелось на языке. Наконец, молодой человек заговорил. – Что ты помнишь о волках, которые напали на ваше поселение? В тот момент Каролина даже не задумалась о том, насколько это был провокационный вопрос. Ее могло унести волной паники, начать рвать, она могла упасть в обморок при попытке просто вспомнить. Тем не менее, девушка чувствовала себя спокойно. По-настоящему спокойно. Наверное, Клаус был единственным человеком, с которым она вообще говорила на тему семьи. Каролина пока не стала обдумывать это. – Они были большими. Я никогда не видела волков, поэтому не знаю, какими они должны быть. Еще ужасно быстрыми. Может, мне показалось, но тот, на которого я смотрела, исчез в мгновение ока. Я моргнула, а он пропал. Девушка с ожиданием смотрела на собеседника. В его лице было что-то, что она не могла понять, какая-то странная эмоция, похожая на... Сожаление. Каролина сжала юбку платья пальцами. Она не была уверена, что хочет слышать то, что Клаус собирался сказать. – И все? – Что значит «и все»? Молодой мужчина вздохнул. – Я думал ты..., – он развернулся в сторону и сделал несколько шагов. Длинные белые пальцы забрались в волосы у кожи головы и растрепали хвост. – Я думал, раз ты знаешь про работу отца, то знаешь и про это. Про работу отца... Мысли Каролины заметались на невероятной скорости. Она перебирала в голове страницы, которые прочитала на чердаке. Вопросы, которые задала сама себе и не знала, у кого получить ответы. Волки. Что она хотела узнать про волков? И Каролина вспомнила. Почему волки никого не съели? Почему только одна ночь в месяц? Девушка подняла глаза и встретилась с темно-серым взглядом собеседника. Она приоткрыла рот, и оттуда вырвался едва слышный поток слов: – Отец защищал деревню. Расставлял ловушки. Он делал это раз в месяц. Волки не приходят по расписанию. Тогда почему он делал это в конкретное время раз в месяц? Теперь Каролина была уверена, что видит сожаление в глазах Клауса. – Потому что это было полнолуние, и волки, которые на вас напали... Это не совсем волки. Я был уверен, что ты знаешь. В этих краях есть люди, которые могут превращаться в волков. Люди. Каролина отшатнулась. Это были люди? Ее семью со зверской жестокостью растерзали люди? В мыслях девушки всплыло улыбчивое лицо брата, его светящиеся весельем голубые глаза. Волна сильнейшего гнева начала подниматься в груди Каролины. Она не могла винить животных, подчиняющихся инстинктам, но люди... – Каролина, – тихо позвал Клаус. – Послушай, мне жаль. Не так я представлял этот вечер, но я хочу еще кое-что рассказать. Я знаю не очень много, если честно. Это какое-то проклятье. В полнолуние вблизи пещер глубоко в лесу слышны ужасные крики. Люди кричат часами, прежде чем все смолкает. Не уверен, что в обличье зверей они контролируют свои действия. Девушка сделала еще шаг назад и прислонилась к ближайшему дереву. Клаус ждал. Она закрыла глаза, откинула голову и постаралась понять все то, что только что услышала. Гнев в груди Каролины растворился как соль под дождем. Она не была уверена в том, что чувствует. Девушка простояла в тишине несколько минут, прежде чем смогла снова взглянуть на Клауса. Он терпеливо ждал на том же месте и выглядел слегка неуверенным, но готовым броситься вперед, если она вдруг начнет падать. – Мне надо подумать над твоими словами, – честно призналась Каролина. Ее голос был тихим и спокойным. Девушка подняла глаза к небу и заметила закатное солнце, уходящее за горизонт. – Мы еще успеем к тому месту, которое ты хотел показать? Клаус бросил быстрый взгляд вверх, задумался и кивнул. – Там есть факел, обратно пойдем с ним. Странно, но Каролину нисколько не напугала вероятность оказаться одной в темноте леса с почти незнакомым мужчиной. За одну мысль о таком приключении она бы получила от матери по шее. Девушка грустно улыбнулась и последовала за собеседником, который продолжал бросать на нее напряженные взгляды. Очень быстро они добрались до какой-то пещеры. Солнце почти скрылось. В кошельке Клауса нашлось огниво, и он зажег факел, предусмотрительно лежавший у входа. Каролина не стала спрашивать, кто его здесь оставил. Вдвоем они зашли внутрь, и молодой мужчина осветил каменные стены, уверенно двигаясь в одном направлении. Наконец, он остановился, и девушка с удивлением увидела выцарапанные клинком на стене рунические символы. Это были имена. – Вот что я хотел показать. Бекка буквально сошла с ума, когда увидела твой клинок. Она бегала сюда по вечерам и тупила наше с Элайджей оружие. Хорошо, что отец не видел. – Похоже, ваша семья одарена в искусстве, – с легкой улыбкой заметила Каролина. Клаус, как будто смутился. – Уверен, она скоро и твое имя сюда впишет. – Едва ли это сделает меня полноценным членом семьи. Каролина не успела осознать грусти, которую вложила в свои слова. Мужчина сделал несколько шагов вперед и встал прямо напротив девушки. Ей пришлось немного откинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. – Ты будешь полноправной частью семьи, и мы будем относится к тебе, как к сестре, а кто-то – как к супруге. Ребекка уже считает тебя сестрой. Ты не одна, Каролина. У тебя снова есть семья. Большая семья. И мы не дадим тебя в обиду. «А я – вас», – тут же подумала Каролина. Это было мгновенное, инстинктивное решение. Казалось, оно назревало все это время и наконец полностью сформировалось в ее голове. В тот день девушка дала обет: что бы ни произошло, она будет защищать свою новую семью. Она защитит каждого из них: тихого Финна, честного Элайджу, заботливого Ника, веселую Ребекку, задорного Коула и смелого Хенрика. Солнце село, когда две фигуры покинули пещеру и под светом факела направились к поселению. Когда стали видны огни от первых домов, девушка остановила спутника, положив руку ему на предплечье. – Спасибо, что показал мне это место и спасибо, что рассказал про волков. Мне очень горько, но я не могу винить людей, проклятых, испытывающих страдания и не способных себя контролировать. По крайней мере, если это действительно так. Я не могу даже представить, какой это ужас – прийти в себя и осознать, что ты невольно убил кого-то. Должно быть, это их разрушает. Я не могу ненавидеть тех, кто страдает не меньше меня. Моя ноша не стала легче, но хотя бы уменьшилось количество вопросов в голове. Спасибо. Клаус кивнул. В тот момент он не был уверен, что стоит говорить что-то еще. Девушка с грустной улыбкой отпустила руку молодого человека, и они вернулись в деревню. Среди шумных гуляний никто не заметил их возвращение вдвоем из темного леса. Однако позже вечером братья допросили Клауса о произошедшей встрече. Репутация Каролины в семье продолжила укрепляться, а ничего не подозревающая девушка отправилась в свой новый дом готовиться ко сну.