Держать лицо

Наруто оглядывал «бывшего ученика» Джирайи с интересом: бледная кожа, бледные волосы — его будто бы всего обмакнули в отбеливатель. — Я Лог, — кратко представился и замер. Проявилось странная неловка пауза — Наруто задумчиво скрестил руки и не спешил отвечать. За их короткое, только начавшееся путешествие санин ни с кем его больше не знакомил, да и, к слову, это, наверное, и к лучшему: у него были слишком экстравагантные знакомые, впутывающие в очередную заворошку. Послышался слив унитаза. — Ну что, ребята, нашли общий язык? — улыбчиво произнес Джирайя, возвращаясь в комнату и поправляя жилет. Отходил в туалет. — Вроде того, — ответил Лог и, как и Наруто, скрестил руки у груди. — Я хочу узнать, чему вы его обучили, так и найдем общий язык. — О, добро! Как я вижу, Наруто, ты сегодня играешь в порядочного ученика. — Джирайя кивнул на развернутые свитки и открытые книги на столе. — Так что переходим от теории к практике в качестве вознаграждения. — Наконец-то! — радостно воскликнул Наруто, совсем уже не помня, что он читал, и стал собираться. Когда они вышли на улицу, мальчик наконец-то понял, отчего было столько света и шума — жители ходили туда-сюда, приступая к развязке праздника. Вроде тот торговец стеклянных безделушек сегодня днем предупреждал о готовившемся веселье и советовал обязательно посетить: будет много цветов, мероприятий, музыки. Наруто очень нравилось учувствовать в подобном — будто бы прикасался к истинному облику деревни, чувствовал ее пульс, поэтому несколько расстроился, что тренировочный бой решили провести сейчас. — О-о-о! Джирайя-сенсей, Джирайя-сенсей! — Наруто тряс учителя за рукав, указывая на запущенные фейерверки. Глазком посмотрел на Лога, гадая, привлекло ли его что-нибудь, — а он отошел к лавке с часами и внимательно изучал ассортимент через стекло. — Джирайя-сенсей, почему вы меня с ним познакомили? — решил задать прямой вопрос, пока объект этого самого вопроса его не слышит. Санин театрально представил задумчивое выражение лица. — Обучение Лога нельзя назвать завершенным. Как и твое. Поэтому я надеюсь, вы поможете друг другу правильно развиться. Он побудет с нами, пока мы тут остановились, а потом мы разойдемся. — Слушайте, может, после тренировки мы вернемся на площадь? Такой размах… Жаль, я не спросил того старика, что вообще за праздник… — Называется «Фестиваль цветов». Считается больше женским праздником, так как именно сегодня была рождена богиня плодородия. Она также покровительствует земледельцам и ремесленникам, но про это забывается, — вернулся Лог и пояснил. — Поэтому все украшения из цветов. — Откуда знаешь? — Слушаю, — указал на уши, — и вижу, — указал на глаза. — Если прислушаешься к пению тех артистов и посмотришь на вывески у карнизов зданий, тоже начнешь что-то понимать. Лог разговаривал с холодностью и, если Наруто не померещилось, с небольшой высокомерностью и заносчивостью; несмотря на свою отличительную, выбеленную внешность, легко скрывался от бокового зрения и не улыбался, больше хмурился. — А часы почему нравятся? — спросил мальчик, решив продемонстрировать внимательность. — Хм-м. Мне нравится тиканье. — Тиканье? — Тик-так, — указательным пальцем имитировал большую стрелку, двигал им после каждого сказанного слога. — Тик-так. — Какой бред… Тиканье совершенно не слышно при тако… — Смотрите, что купил! — Джирайя, ушедший от них всего на пару минут, возвращается с порцией мороженного. Каждому по палочке. — Милая дамочка-продавщица сказала, что в составе эти прекрасные оранжевые цветы. Тут, в общем-то, все десерты только из этих цветов или в форме них… — Так где тренировочное поле? — решил прервать всеобщую расслабленность Лог, напоминая, зачем они выходили из гостевого дома. — Почти дошли, — ответил санин, хотя проделали они от двери всего десять шагов. — Не теряйтесь. Потеряться было легко — город стал будто бы бурлящим бульоном. Возгласы, выкрики, удары по струнам, детские «Ура!» от полученного выигрыша, женское пение и взрывы фейерверков, из-за которых Наруто так вовлечено смотрел в светлое от искр небо. После того, как прошли площадь, ушли с главной улицы, стало чуть тише, чернее — поймали в банку и закрыли крышкой. Наруто выбрасывает палочку от мороженного в ближайшую урну, и втроем они отходят от деревни через круглую, каменную арку. — Там дальше хорошее поле, — кивает вдаль Джирайя. — Спарринг будет тренировочным, понятное дело, никаких увечий и травм я не жду. Все закончится либо по моему слову, либо по вашему желанию словом «сдаюсь», либо пока противник не будет обезоружен. — Стойте, — просит Лог, — мне кажется, наши планы изменились. Наруто вопросительно смотрит на нахмурившегося учителя и бывшего ученика, не понимая, что имеется в виду. Лог поворачивает голову в его сторону и старательно выдает пояснение: — Я чувствую интересные выплески чакры. Недалеко от сюда бой. — Лучше разведать, — подытоживает санин и вновь ведет мальчиков за собой. Их темп возрастает — руки сзади, голова впереди и, по всей видимости, желание Наруто побывать на празднике цветков так и не исполнится. Вот и та самая заварушка. Знакомые учителя действительно одарены магнетизмом ко всяким странным историям. Эти мысли уходят из черепонки мальчика, когда он начинает слышать и создание печатей, и слияние мечей, точнее — убеждается, что происходит сражение. Миг — все стихает после продолжительного шума, сильного хлюпающего звука и бомбящего треска. Вновь в банке. Они останавливаются у одной пары белых деревьев и осматривают местность, прямо как по методичке: небольшое поле, чуть прикрытое листвой, чуть освещенное луной, и никакого уже сражения — к основным действиям опоздали, осталось наблюдать за последствиями или завершающимися действиями. Наруто начинает прибывать в странном воодушевляющем состоянии, когда узнает в человеке, обращенного спиной к нему, бывшего наставника — Какаши Хатаке. Вот же: седые волосы, эмблема с водоворотом, знакомое телосложение. От чего же он сидит перед каким-то человеком в непонятных одеждах, вокруг пыли и крови? Блики потекших по земле красных рек похожи на рыбью икру, еще свежую, сестра любила добавлять в рис вместе с мясом окуня. Из открытых ран выбегает кровь, ошметки самоуверенности, остатки сил; в них заползает и распространяется разъедающая боль. Получать ранения — это нормально, хоть и не позволительно и хлопотно, можно стерпеть и продолжить. Йошинори пробовала и стерпеть, и продолжить, как делала всегда до: если рука еще может сжимать рукоять катаны, а по телу скользят, бьются потоки чакры, все остальное неважно. Но чакра — не слушается, капризничает и напрочь стихает, а потоки, ржавея, закрываются. Оттого-то тело слабеет, спина — жужжит, дышать — нечем. — Подожди. — Йошинори ухватили за плечи. — На тебя наложили печать. В таком состоянии ты не сможешь за ним погнаться. Она поднимает взгляд — все размывается, и мужчина теряется в очертаниях. Она помнит, что он — в одеждах шиноби — вышел ей на помощь, когда битва с Акитакой Цугару перестала быть контролируемой, когда произошло одно неожиданное действие, потянувшее за собой все остальные такие же неожиданные: Цугару, сумевший дотронуться до Йошинори, поставил печать, плотную и сразу же разложившуюся, — под лопатку. Это возмутило: предал страну и предает ее учения, пользуясь трюками шиноби. — Иначе ведь… — говорить тяжело, — …уйдет. — Не уйдет, — заверили ее. — Я дам тебе пару указаний. Направь последние силы, чтобы оставаться в сознании, пока я не вернусь. Йошинори кивнула. После такого легкого, еле видимого движения тело сбилось, и ноги подкосило. Упала на колени. Старалась вернуть контроль — медленно набирала воздух через нос и медленно выпускала его через рот. Руки сжимали траву и рукоять меча. Возле нее плавно сели. — Слушай внимательно: для начала прими эти пилюли. — Берут ее руку, кладут в ладонь капсулы. — Затем нужно принять эти. Не перепутай по цветам: сначала черные, затем синие. Займи чем-то мозг и начинай отсчитывать время. Головная повязка намокла от пота. Йошинори вспоминает, как ее лихорадило пять лет назад — тогда по стране гуляла противная, опасная зараза, но ей ошибочно казалось, что она ее не тронет, как и других членов рода. Заболев, она пропала со службы и попала на больничный, длившейся три недели. Отец ухаживал, не боясь заразиться, а старшая сестра стала чаще посылать воронов с письмами — было жарко от заботы. И невыносимо читать эпопические опусы. Отец. И Акитака Цугару. Голова — отдельно от тела. — Какаши-сенсей! — громко, отчетливо произносится детским, хриплым голосом. Неподалеку. — Наруто. — Возле встают. — Джирайя-сан, приглядите за девушкой. Я скоро буду. Клубочки дыма. Никого возле больше нет. — Ай, это всего лишь клон! — громко, но разочарованно говорят все тем же детским, хриплым голосом. Уже ближе. «Наруто». — О, ты как? С тобой все хорошо? Йошинори не может уже ни кивать, ни говорить, поэтому, как и было прошено, сконцентрировала силы лишь на двух вещах: правильном приеме таблеток и попытке остаться в сознании. Черная. Синяя. Слюней так много во рту. Так светло. — Первая помощь, можно сказать, оказана. Итак, Лог, помоги уложить мне ее на спину, — появляется второй голос, более взрослый и спокойный. — Держите? — третий голос. Тоже зрелый мужской. — Держу-держу, не свалится. — Наруто, осторожнее с мечом! — Эй, ты, Лог, я не маленький, понятно?! Знаю, что за острую сторону хватать нельзя! И не надо тут командовать! Светло — темно. Йошинори в проигрыше. Теряет сознание, уткнувшись щекой в жилетку. Какаши находит, где остановился Джирайя с Наруто, по запаху своих призывных собак. Оглядывает постоялый дом, совмещенный с маленькой угловой чайной, и останавливает взгляд на балкончике последнего второго этажа — именно там. Миссия, конечно же, не обещала быть простой и легкой, хоть и могла показаться такой на первый взгляд, но Какаши явно не ожидал по случайности встретиться сразу с двумя знакомыми людьми и с двумя полными ему незнакомцами. Наруто, Джирайя — парень с белесыми волосами и девушка в тех одеждах, которые были записаны и зарисованы в труде «Страна железа во взгляде академика». Можно было строить множество версий и методом исключения подобрать подходящую, а можно было зайти внутрь и узнать все, просто-напросто спросив. Тянет выдвижную дверь вправо, и она с хрустом поддается. Проходит по лестнице на второй этаж, слышит громкие переговоры и шиканье, проникает в нужный номер. — О, Какаши-сенсей, а мы тут все о вас, — шутливо и шепотом встречает его Наруто. — Как вы там поживаете? Признайтесь, что очень соскучились и поэтому решили меня выследить, а заодно спасти пару девиц в беде. Не стоит вам читать эти книжки Джирайи-сенсея. — Тише, тише, Наруто, — отвечает Хатаке, имея в виду его пыл. Небольшая комнатка с двумя дверьми: одна — в общий коридор, другая — в туалет. Один расстеленный футон, на котором лежала девушка с закрытыми глазами и ровным дыханием, и второй, собранный и поставленный в угол. Небольшой шкаф, стол, стулья, приметы путешественников: рюкзаки, разбросанные по столу свитки, книги и сувениры. Из людей, кроме предположительной жительницы Железа, — Наруто, незнакомец, сидящий и курящий, и Джирайя, к которому Какаши обратился: — Как она? — Раны несерьезные, почти что пустяковые, все затрудняет эта странная печать. Я наложил двойные сдерживающие сверху, но проблема кроется внутри, — Джирайя говорил не шепотом, не тихо, ровно. — Своими мыслями поделюсь позднее. Мы пока посидим в чайной. Вместе с Наруто и незнакомцем вышли, — и стало просторно. Девушка лежала на боку, размеренно дергающейся спиной к Какаши. Когда услышала, что дверь закрылась, поднялась и ровно села. Глаза — нацеленные и теплые, не впитывающие лунный свет. Она будто бы хотела что-то сказать, будто бы заранее что-то придумала, желая быть инициатором беседы, и Какаши учтиво ждал, скинув рюкзак, присев на нагретый стул и скрепив руки в замок. — Спасибо за помощь, — четко сказала девушка, чуть поклонившись. — Меня зовут Йошинори, и понимаю, что вы по всей видимости шиноби, но хотелось бы узнать: случайно оказались рядом или… — У меня было задание по поимке того человека. — Какаши достает из рюкзака свиток и раскрывает его. Передает. Йошинори, пересев и полностью развернувшись, изучает долго и внимательно. Была прикреплена черно-белая фотография преступника, данные по внешности, боевым способностям, каким оружием владеет, предполагаемые координаты, куда может пойти после побега из родной страны. Достаточно информации, чтобы помочь, но и достаточно умолчено — например, почему «государственный преступник», кем был до этого звания. — У меня ровно такое же задание, — решила быть откровеннее, добавить чуть больше информации о себе. — Йошинори Ииши из Страны Железа, самурай, от генерала у меня есть разрешение на пересечение границы. Вернула свиток, потянувшись за своей поясной сумкой, и после того, как вновь выпрямилась, вложила в руку маленький футляр. Какаши раскрывает и видит: и распоряжение, и печать на маленьком пергаменте, пахнущем морем и холодом. — Какаши Хатаке из Конохи, — в манере девушки представляется наконец мужчина, кивнув. Все в его голове стало сходиться, и почему-то становилось радостнее, что жизнь подбросила такие случайности: может быть, чуть позже он попросит ее о помощи в открытии шкатулки. — Не знаешь, что за печать он мог на тебе поставить? Мне казалось, самураи отвергают наши техники и не пользуются такими методами. — Мы и не пользуемся такими методами, — холодно и резко. Острие клинка. Верхушка горы. — Я в таком же неведенье. Я бы лучше поговорила о поимке Акитаки Цугару, ведь, как я понимаю, мы сейчас в одном положении. — В разном, — поправил мягко Какаши, но не собираясь объясняться. Вместо этого встал и, наклонившись, прикоснулся к чужому лбу тыльной стороной руки, будто бы этим все наглядно показывая и доказывая. — У тебя жар. Йошинори даже не отпрянула. И не стала оспаривать. Лишь проверила сама — тяжело схватилась за лоб. И отпустила глаза. — Поговорим об этом завтра, — заканчивая диалог, сказал Какаши. — Мы снимем вторую комнату и не будем тебя стеснять, можешь спокойно уснуть. Я зайду утром. — Подобрал все лежавшие рюкзаки, чтобы никто уже не возвращаться, и у входа спросил: — Что-то требуется? — Прошу лишь постучаться завтра. Светло — темно.