В глади пруда

…Туман заклубился, заплясал вокруг. Буйная кровь Рогатого бурлила в жилах Питера, разбуженная мечом, битвой и смертью, золотые глаза горели огнем. Поставив ногу на грудь Ульфгера, он воздел Калибурн к небесам, запрокинул голову и завыл. Эльбст, находившийся рядом со своей матерью и Владычицей, распахнул в удивлении глаза. Сердце трещало от осознания родства. Предугадать то, что Питер окажется ему братом по отцу, Дивный никак не мог. Он судорожно сглотнул. Рядом улыбалась Зеленозубая рядом острых зубов. Она кинула небрежный победный взгляд на отпрыска. — Я говорила быть аккуратнее с этим мальчишкой, — прошипела женщина, коварно сощурившись. — Ты все знала, — Эльбст сжал кулаки от нескрываемой ярости и злобы на мать. — Конечно, — фыркнула та. — Если бы вы занимались более агрессивными соитиями, то осознание вкуса крови натолкнуло бы тебя на те же мысли. Теперь ни о каких близких отношениях не может быть и речи, да, сынок? *** Он видел, как изменился Питер. Оставшись в том же росте, мальчишка все равно стал словно выше. Спина его держалась прямо, гордо, а глаза горели. Не ощущалось в них больше той легкой дымки дурмана, который наслала на него когда-то Модрон. А в груди у Эльбста чего-то не хватало. Словно с тем, как у Питера спал морок, то и у Дивного что-то пропало. Не было больше чувства восхищения, только лишь съедающая печаль и пустота. …Питер принял звезду, но не надел ее на шею, а сунул в карман, и посмотрел на Таннгноста. — Прощай, старый друг. Таннгност глубоко, тяжко вздохнул, печально покачал головой и крепко сжал руку Питера. — Да пребудет с тобой Аваллах. Последние клубы Тумана уплывали в море. Из парка донеслись крики. — Нам пора, — сказал Таннгност, отпустив руку Питера. Эльбст сглотнул сухой ком в горле. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но закрыл его обратно, облизнув пересохшие губы. Питер оглянулся назад, туда, куда он хотел держать путь. — Питер, — все же прохрипел Дивный. Ему так не хотелось отпускать его. Возмужавший юноша бросил на него предупреждающий взгляд. В ярких золотых глазах плескались отголоски боли и сожаления. Питер отрицательно мотнул головой, останавливая от слов, которые могли сорваться с губ бывшего любовника, а теперь брата. Эльбст сжался, обхватил мшистые плечи когтистыми руками и замер, вняв предупреждению.