Старший брат моей девушки

      Казалось, прошла целая вечность, когда Дилан только появился в поле зрения, успев произвести не самые радужные впечатления своим молчанием. Хотя… а вдруг он просто немой? О нет, какой же бред. Ло-шка постарался выкинуть странные мысли из головы, отводя глаза от источника его внимания. Однако тот, как на зло, запечатлелся у него перед очами мутной дымкой. Его силуэт казался чужим и одновременно знакомым, словно ранее мироходец видел его где-то. Только где — непонятно.       — Привет.       Проговорила Шэрон, хмурясь до небольшой морщинки меж бровями. А после окинула брата досадным выражением лица — точно обижалась. А может, они поссорились? Или у них не самые сказочные взаимоотношения? Иногда по иронии судьбы у братьев и сестер случаются конфликты. И тогда это объясняет, «почему» она не рассказывала о брате.       — Привет, гном, — Дилан, поправив темную челку, упавшую на лоб, всем своим видом проигнорировал присутствие нового человека, неловко мнущего подол своей толстовки. Лишь кратко подошёл, приобнял недовольную от такого прозвища сестру и ушел, предварительно накинув на голову наушники.       О Боже… Голос его — хриплый, грубоватый и безэмоциональный. На краткое мгновение он засел в барабанных перепонках шатена, оставляя после себя непривычное эхо. Причудливое ощущение, но ладно.       Шарлотта, что ставила цветы в вазу, наполненную водой, быстренько ушла на кухню, попутно зазывая за собой остальных.       — Вот же паразит! — писательница раздражительно фыркнула, чуть смягчившись под непонимающим взглядом Лололошки. — То есть... Слушай, Дилан необщительный с чужими людьми и немного закрытый в себе… Не обращай внимания.       — Верю… — решив не задавать лишних вопросов, он последовал за возлюбленной.       Войдя на кухню, взгляду предстояла картина, как главная хозяйка квартиры накрывает на стол, расставляя узорчатые тарелки. Мироходец, удивлённый такому «фуршету», раззявил рот, чтобы, как истинный джентльмен, предложить свою помощь, как вдруг его опередили:       — Садитесь, — несмотря назад, скомандовала ласково вышеупомянутая. И поставила посреди накрытого стола глубокую салатницу с горячим картофельным пюре.       — Зачем ты так много наготовила? — поинтересовалась зеленоглазая, приземляясь на диван.       — Как зачем? Чем мне вас всех тогда кормить? — она продолжала раскладывать вилки и расставлять стаканы. А после оглянулась, осмотрев присутствующих: — А Дилан где?       Лололошка аккуратно присел рядом с Шэрон на кожаный диван, застенчиво оглядывая всю маленькую, но симпатичную кухню. По периметру помещения стояла основная мебель: холодильник, украшенный различными магнитами с иностранными надписями, микроволновка, аккуратно сложенные в стопку пёстрые кухонные полотенца, небольшой уголок, где поместилась электрическая плита и раковина. И тот самый невероятно приятный запах, от которого текли слюнки, невидимым шлейфом разнесся по всей квартире. На плите стояли кастрюли с приготовленной едой. Но есть, увы, совсем не хотелось — парень перед этим перекусил в общежитии.       — Наверное, руки пошел мыть, — спокойно проворковала девушка, закидывая в рот кусочек нарезанного сыра.       — Позови его, пожалуйста.       — Ну, мам…              — Что «мам»? Неужели это так сложно? Вы взрослые люди, а не обезьяны, что ссорятся по мелочам.       Лололошка молчал, пока белокурая возмущалась. На самом деле в привычном кругу Шэрон казалась совсем иной: менее вежливой, привыкшей и даже слегка грубой. Он даже удивился этой враждебности между ней и ее братом, открывая для себя новую сторону своей возлюбленной. Что же, у каждого есть свои скелеты в шкафу – это не должно его волновать.       Блондинка встала из-за стола и медленно побрела в сторону выхода, демонстративно вскинув руками. А женщина смахнула со лба пот и, не оборачиваясь на гостя, сказала то ли себе, то ли ему:       — Ох уж эти дети…       Значит, враждуют. В принципе, это эколог и ожидал услышать. И черт дёрнул его за язык поинтересоваться:       — И часто такое у вас происходит?       — А? Да вот, всю жизнь. Возможно, это из-за того, что они слишком разные: у Дилана характер отца, а у Шэрон — мой, — она на несколько секунд замолчала. И продолжила: — Ой, а что насчёт твоей семьи? Есть братья или сестры?       — О… — Лололошка замялся, не зная, что ответить. Не говорить же о амнезии, о которой знала только его девушка? Вдруг его примут за какого-то больного, ударившегося головой? — Братьев и сестёр нет. Родители остались в другой стране. Я с ними не общаюсь.       — Поссорились?       — Можно и так сказать.              — Какой ужас, — она с сожалением посмотрела на юношу. — Как же ты справляешься сам?       — На самом деле я привык уже… — нагло врёт и не краснеет! Лгать Лололошка, безусловно, практически не умел. Однако приходилось. — К тому же Шэрон меня поддерживает и помогает не унывать. За это я ей благодарен.       — Она такая. Всё-таки не каждый сможет покорить мою доченьку… Вижу, хороший ты парень, и отзывается о тебе она исключительно положительно.       Лололошка зарумянился. Его считают хорошим парнем? Неужели? На самом деле это приятно слышать. И в прошлый раз одно упоминание о нем как о «зяте» заставило его поёжиться снова. Ну, он к этому не готов… В то же время был страх и сомнение. Внутреннее колебание, которое он не мог объяснить.       Размышления перебила блондинка, вошедшая на кухню:       — Он сказал есть без него. Поэтому давайте не тратить время зря?

***

      Время близилось к вечеру. На улице понемногу стало заходить теплое солнышко, а комфортные посиделки за столом всё не унимались. Шарлотта, цепляя вилкой тушёное мясо из собственной тарелки, то и дело расспрашивала Лололошку о его жизни: о том, на каком он факультете, как долго учиться, из какой страны, почему, в общем, решился переехать сюда и другие подобные вопросы.       Парень старательно отвечал, иногда по потребности стараясь солгать на некоторые допросы. Частенько влезала писательница, отвечая за своего парня, зная о его проблеме с амнезией и «вспышкой» в целом. Но почему-то напрямую она не говорила о мироходцах при матери: лишь кидала скомканный взгляд и переводила темы, оправдываясь тем, что ей неловко. А Лололошка не перечил, послушно сидел, словно надрессированный пёсик, и изредка поддакивал. В принципе, как обычно. И из приличия что-то кушал. На самом деле приготовленная еда была просто превосходной! Говорят, что какая мать — такая и дочь. Любопытно, Шэрон также умела готовить?       Когда наконец-то на кухню зашёл Дилан с теми же игровыми наушниками на шее, эколог ощутил холод, пробежавшийся по коже. Непонятное чувство скучивало низ живота при его появлении. Это были не слащавые бабочки, которых романтизируют как «влюбленность».        Нет.       Это был некий страх и настороженность. Будто инстинкт самосохранения начал просыпаться, заставляя кровь в сосудах бурлить. Лололошка почему-то не ощущал уюта, находясь в одном помещении со своим, так сказать, псевдо-«родственником».       — Дилан, дорогой, поешь что-нибудь. Если ты планируешь завтра утром ехать к себе домой, то наберись сил, — заботливо пролепетала мать.       — Мам, я что, маленький по твоему? Извини, но я не хочу. Пока что, — парень не язвил, не грубил, а говорил скептически. Он окинул всех мимолётным взглядом и открыл холодильник, достав оттуда железную банку чего-то — кажется, энергетика.       Помнил Лололошка, как вместе с Чедом съездил на фуд-корт, едва передвигая ногами. Тогда, чтобы не уснуть по дороге домой, он купил себе пол-литровую жестяную банку этого злосчастного энергетика, потому что видел, как многие в университете употребляли его. На самом деле глупое решение. Это звучало так, будто если бы остальные шли прыгать с крыши, он тоже побежал за ними – ибо так делают остальные, значит и он должен!       Мироходец, конечно, не из сие краев и на своей памяти никогда не пил подобного, поэтому удивился, когда ощутил сладко-кислий привкус на языке, отдающий отчётливой газировкой. Было вкусно: наверное, натощак не стоило этого делать, но что поделать? Однако сердце после него слишком учащенно и ненормально колотилось, готовое выпрыгнуть из груди от прилива адреналина и пробежать целый международный марафон.       Это был единственный раз, когда он попробовал энергетик и сразу же отбросил данный вариант взбодриться в мусорку. Причем в прямом смысле.       — Ну неужели опять свои энергетики пьешь? У тебя скоро от такого желудок испортится, — мать досадно хмыкнула.       — Знаю, — Дилан закатил глаза и продолжил: — Но мне обязательно нужно подготовиться и закончить проект.       — Я рада твоей успеваемости. Но всё прям настолько срочно?       — Да, ты же знаешь, насколько преподаватели требовательные к студентам, — он, несмотря на всех, по привычке поддел открывашку и с пшиком открыл банку, попутно прихлебывая шипящий напиток: — Завтра последний выходной. И если я не успею закончить – буду вынужден рано утром доделывать. Тогда времени на написание кода для заказа одного чудака не хватит. Ещё тянуться из окраины города в университет долго.       — А если бы ты жил в общежитии, или, хотя бы, ближе к центру, то не было бы всех этих заморочек насчёт долгих поездок…       Да неужели Дилан тоже студент и, судя по всему, учится на факультете «Социология и социальная информатика»? Нет, его взрослым мужчиной никак не назовёшь, и сам Лололошка особо не интересовался его возрастом. Однако сейчас стало любопытно.       Он думает логично, напрягая свои извилины: если Шэрон — восемнадцатилетняя первокурсница, а Дилан — ее старший брат, также учащийся в университете, то можно сделать вывод, что он либо на втором, либо на третьем курсе. Соответственно, он старше ее на два-три года. Значит, Дилану +- 20 лет, верно? Интересно, где он учится? Там, где и его родная сестра — в Лаки Чармс? Если так, то это объясняет, почему он кажется ему знакомым – возможно, где-то мелькал в толпе.       — Я уже говорил, что не люблю, когда все мне мешают. Общежитие шумное, грязное…       — С каких пор ты такой чистюля, а? — Шэрон присоединяется, начиная солидарно с матерью давить на Дилана.       — Я всегда им был.       — Точно. Ты же постоянно кричал на меня за незакрытые тюбики зубной пасты!       — А что не так? Тебе разве сложно закрыть их? — парень хмурит густые черные брови, стреляя в нее фантомными лазерами из глаз, словно желая прожечь в ее физиономии дыру. — Поэтому я не хочу жить с кем-то. Мне в съемной квартире хорошо, надобности съехать в общежитие пока что нет. К тому же там места отсутствуют.       — И-извините, что прерываю, — неожиданно встрял Лололошка, привлекая внимание всех на себя. — Эм… Дилан, в нашем блоке есть свободные места.       Брюнет помрачнел и тут же отрицательно покачал головой, стоя за сидящей к нему спиной матерью, якобы намекая, что очкарику не стоит болтать лишнего.       — Серьезно? А мне он говорил, что мест в мужском общежитии больше нет… — удивлённо прочесала подбородок Шарлотта, оборачиваясь к сыну.       — Я такого не говорил! Управляющий сам ранее уточнил, что их нет. Какое вам вообще дело?       Отлично, раз продолжили тему — значит нужно подлить масла в огонь! Лололошка умел это делать, пусть и неосознанно.       — Я знаком с управляющим и могу поинтересоваться об этом месте. Думаю, круто будет, если ты станешь моим соседом по комнате.       — Лололошка дело говорит. Тебе не прийдется слишком много работать, чтобы заплатить за аренду квартиры, стоящую бешеных денег, — также подстрекала младшая.       — Да что вы пристали-то, а? Я и так отлично справляюсь, — брюнет раздражительно сжал жестяную банку, прошипев сквозь стиснутые зубы.       — Конечно. А кого в прошлый раз скорая забирала из университета с обмороком? Не у тебя ли было истощение? — Шарлотта излагала свои нравоучения, продолжая пилить сына гневным и одновременно заботящимся взглядом. Её волнение можно понять.        Их голоса отдавались приглушёнными отголосками, пролетающими мимо ушей. Шатен уже не слушал — стыдно. Не стоило ему совать свой нос, куда не надо. Может, тогда бы Дилан не зыркал на него краем глаз, как на какого-то маньяка, убившего всю его семью? Бонусом ситуация казалась притянутой за уши.       Парень сглотнул тяжелый ком, застывший в глотке, ощутив на своей тыльной стороне ладони, находящейся под столом, чьи-то теплые подушечки пальцев, что нежно касались его кожи.       Шэрон, тотчас сидевшая ближе, увидев на лице возлюбленного растерянность, улыбнулась ему сомкнутыми губами, выражая данным немым жестом свою небольшую, но такую нужную поддержку. А Лололошка расслабился, выдавив из себя взаимную полуулыбку, украсившую его окаменевшие уста.       Эколог выдал тихое, практически неслышное «спасибо», будто на самом деле он просто пошевелил губами, дабы его девушка угадала сказанное. Но та без проблем поняла; ласково провела своим большим пальцем по его избитым от постоянных приключений костяшкам пальцев, принуждая приятную дрожь пробежаться вдоль позвоночника. Да, Шэрон однозначно превосходная подруга девушка.       –… Хорошо, мам, если тебе будет спокойнее, то я подумаю. Довольна? — Дилан, уже обколотившись поясницей об угол кухонного гарнитура, кажется, смягчил тон, пытаясь говорить более безразличнее.       — Довольна, — подтвердила она кивком головы.       Влюбленная парочка между собой перекинулись взорами, стараясь вникнуть в их диалог.       — Ага. Теперь я пошёл. Не трогайте меня, — это было последнее, что произнес интроверт, прежде чем скрыться за дверным проёмом.       Интересные тут, конечно, семейные тёрки… Матриархат скорее.       Несколько мгновений все оставшиеся смотрели ему вслед, не решавшись нарушить эту тишину, осевшую в барабанных перепонках с противным давлением. Хотя, наверное, только для Лололошки она была противная.       — Раз с Диланом мы разобрались… На улице уже темно. Может, переночуете у нас? Что думаешь, дорогая?       Изначально очкарик даже не понял заданного вопроса, никак не связанного с предыдущей темой, и приподнял одну бровь, пытаясь вычитать на немолодом визави него лице какие-то подсказки. Он мигом глянул на окно, зашторенное тонкой узорчатой шторой, через которое уже не просвечивалось яркое солнце, и неловко поерзал. Быстро летит время. Не успеешь осознать, как на тикающих настенных часах уже без пяти минут девять . Засиделись знатно. И автобусы скоро перестанут ходить. Поэтому, как бы сильно не хотелось отказаться из-за застенчивости, не было другого выхода.       Вот так они вдвоем остались на ночёвку. К огромному везению, старая комната Шэрон пустовала. И не сказать, что ночёвка превратилась в какую-то прикольную пижамную вечеринку, на которой парочка, проживающая конфетно-букетный период, могли пообниматься на одной кровати. Нет, вовсе нет. Мироходка, грубо говоря, выгнала своего парня на пол, сказав, что спать на одноместной кровати вдвоём они не будут. Не то, чтобы Лололошка против, наоборот, рад, что не прийдется находиться в такой смущающей ситуации. Вместо этого мягкий спальный мешок, большая подушка и теплый плед, застеленные на полу, оказались не такими уж и плохими.       — Спокойной ночи. — кратко сказала девушка, закутавшись в одеяло и повернувшись лицом к стене. На диалог она, видимо, не была настроена.       Лололошка лишь промычал тихое «мг» и закрыл веки, утопая в кромешной тьме, укоренившейся в помещении. За окном периодически завывал ночной ветер. Лохматая ветка расцветшей ещё весной березы билась об окно, создавая эдакий хаотичный ритм, будто от ударов по барабанной установке. К сожалению, сон никак не шел, а терзающие сомнения вальяжно кружились в голове, не позволяя сонливости взять вверх. Мироходец сам не заметил, как вслушивался в посторонние звуки, иногда елозя на месте в поиске удобного положения. Уснуть, наверное, удалось только спустя двадцать минут.       Теперь ему кажется, что Дилан его возненавидел с самого начала. Интересно, а станут ли они действительно соседями?