Кесарь. Перо и хребет

Когда-то давно… По меркам Высших — совсем недавно. Когда-то предок Радзивиллов был разгневан и замыслил отомстить Высшим. Он нашел способ уравнять всех в правах. Простые смертные тоже могут стать магами, если с ними поделиться или их починить. — А если сделать этого нельзя? — сомневаясь спросила сидящая у смертного одра рыжеволосая зеленоглазая женщина — типичная колдовка из рода Радзивилл. — Тогда мы уничтожим саму магию, — улыбнулся умирающий, сжимая в руках артефакт и отдавая всего себя без остатка. *** Скоро все было кончено. Последний дар отца пополнил резерв артефакта. Драконья Заводь теперь из пустышки, изукрашенной каменьями, стала бездонным хранилищем магии. Агнешка нагнулась и, разжав пальцы отца, взяла артефакт в руки. Она закрыла глаза, прислушиваясь к себе. По ощущениям ведьмы этот предмет был похож на живого, очень теплого и пушистого котенка. Не хотелось выпускать эту вещь из рук. Молодая женщина испытала невероятное сопереживание, снова на миг став маленькой. Отец все еще был тут, рядом. Он погладил ее по голове, и она поняла, что не одинока. За дверями ждал муж ведьмы — слабенький маг. Толку от него… Только родить ребенка, которого она запишет Радзивиллом. Так было оговорено в брачном контракте, потому что Витольд не имел наследников мужского пола. Шансы на брак с магически одаренной женщиной у Гедеона Закревского были весьма низкими, и он решил породниться с Радзивиллами. Ведьма была спокойна. Она не собиралась плакать, биться головой о стену и рвать на себе волосы. Этого не будет. Перед глазами до сих пор вставал ужас того дня, когда за ее младшей сестрой прислали карету от Кесаря. Марию увели со двора. Им с отцом метнули к ногам награду — свиток с охранной грамотой для семьи на веки вечные и двадцать талантов серебра, как в древности, символически выкупая младшую дочь. Могли бы взять даром, но традиции есть традиции. Им предложили присутствовать на жертвоприношении. Старшая дочь думала, что не сможет, но вдруг сделала шаг вперед. Она хотела это видеть. Хотела знать, кого ей ненавидеть. Сколько бы ни суждено им прожить, она хотела быть с сестрой до последнего ее вздоха. Так же решил и отец. И они смотрели. Смотрели. *** Марию прикололи роговыми кинжалами к дубу и сделали из нее «кровавого орла», взрезав ниже ребер, достав до хребта и извлекая легкие. Агония длилась недолго, но смерть была мучительной, несмотря на то, что друиды перед жертвоприношением опоили деву специальным напитком, притупляющим боль. Кровь пролилась. Она стекала к корням исполинского древа, впитываясь в иссушенную землю. Ничего не происходило. — Ну, скоро ли? — нахмурился Кесарь. Высшему вампиру даже под зонтом было некомфортно находиться на улице в полдень. Ни одной тучки. Только защита Старых Богов спасала от сожжения под солнечными лучами. — Ваше величество, подождите, — ответил жрец, вытирая ритуальный нож. Вдруг на горизонте возникла полоса. Со стороны моря приближались тучи. Грозовые облака сулили дождь. В лицо задул ветер. На Священную Рощу пала тень, и наконец пошел долгожданный ливень. — Отлично! — воскликнул повелитель. — Слава Белой Богине!!! А дождь все шел. *** Агнешка до сих пор ощущала на лице эти прохладные капли. Нет, она тогда не плакала. Любой другой посчитал бы честью отдать свою дочь ради спасения страны и смирился перед неизбежным. Только не отец. Старшая дочь не плакала по сестре и не будет оплакивать отца. Она сделает это только тогда, когда отомстит за них. *** Зять Витольда, может, и был слабым магом, но весьма неплохим артефактором с широким кругом знакомств. Он знал, чем помочь. По просьбе тестя Гедеон связался со знаменитым гениальным мастером Валерием Базилевским. Тот создал вещь, об истинном назначении которой трудно догадывался. Рядовое дело — обычный накопитель магической силы. Необычно было то, что Витольд в заказе просил не указывать предел накопления силы. — Но зачем? — удивился зять. — Его почти невозможно наполнить, потому что предел растет одновременно с наполнением. — Ну-ка, ну-ка… Объясни. Старик просто хотел бездонный источник, а оказалось, что нужен постоянно растущий, как дерево, рост которого не ограничен. Сколько ни вливай, все влезет. — Силу будет невозможно извлечь, пока у того, кто захочет это сделать, не наступит полное магическое истощение, — предупредил зять, вручая готовый артефакт. — Вы что, хотите лечить им магическое выгорание? — Возможно, — туманно ответил Радзивилл. О том, что в их роду время от времени рождались дети с бездонным источником, он благоразумно умолчал. Знает только дочь, но не зять. Инквизиция осталась в другом мире, а здесь никому не стоит знать об этом. Обычно матери сами готовы были удавить дитя в колыбели ради спокойствия рода, но теперь Радзивиллы не будет делать этого. Если дитя родится, так тому и быть. *** Бездонный сосуд может вместить сколько угодно. Теоретически. Возможно, он вовсе не бездонный, и есть какой-то предел. Но маги-теоретики не могли проверить это опытным путем, добившись переполнения. У них просто не было столько магии. Странные, дефектные люди с бездонным источником были пустыми. Им всегда было мало, и они могли в один присест опустошить мага. Случалось это редко, однако служило поводом для опасений правящей элиты. Обычно это выяснялось в стрессовой ситуации, когда человек испытывал боль и страх. Таких людей уничтожали вместе с семьей, опасаясь, что кто-то из потомков унаследует темный дар. Всех родственников до седьмого колена вырезали, чтобы не допустить распространения болезни. Считалось, что этот дефект наследуется. Радзивиллы были неучтенными носителями крови. Высшие не знали об этом. *** — У Агнешки Радзивилл, твоей пра-пра-пра-пра… прабабушки, — чуть не сбилась со счета Полина Эдуардовна, — была младшая сестра, Мрия. Ей было тогда столько, сколько тебе. Однажды случилась страшная засуха, и Оракул в Священной Роще указал на нее. Это все, что она сказала внуку. Стоит ли посвящать в семейные тайны? Все равно знания пропадут втуне, когда мальчика не станет, и тело займет возрожденный. Бабка Радзивилл замолкла, глядя в никуда. — Ба, ее убили? — Да, принесли в жертву, — кивнула она, очнувшись. — Только кровь сакральной жертвы может умилостивить Старых Богов и спасти землю от умирания. Даня не понимал, что испытывает. Раньше он знал, что люди — скот, что так положено. Это данность. Он с этим жил… до недавних пор. Надо слушать Высших. Удобрять поля кровью, если понадобится. Жертвовать одним ради всех. Но он первый раз слышал эту историю из уст собственной бабки. Парень представил на миг, что у него есть сестра, и ее вдруг увели, чтобы возложить на жертвенник. — Сопляк. Молокосос! — раздалось в ухе. — Раскис, нюня. Ну-ка соберись! *** Есть большой секрет, недоступный смертным. Поскольку для богов не существует сегодня, завтра и вчера, то они одновременно знают все и сразу, но не в состоянии предугадать изменение будущего. Тварный мир для них — словно комок глины, который мнет в руках гончар. Каждый раз она другая. Мир меняет любое, самое легчайшее и мимолетное движение. Но в конечном итоге ничего не меняется. Это все та же глина. *** Друид Калерий стал Оракулом в Священной Роще, когда ему исполнилось тринадцать лет. Младший сын Незнанских, он должен был выбрать свою стезю при посвящении. Юноша хотел стать боевым магом, однако жертвенные кости упали, указав на прорицание. В местечковом храме было не протолкнуться, и все родители с детьми с интересом изучали, как лежат кости. Только Незнанские не радовались результату. — Вашему сыну выпала большая удача, — сказал жрец в златотканом балахоне. — Нам надо подумать, — недовольно сказал Зенон, отец мальчика. Он положил руку на плечо ребенка, ободряюще сжав пальцы, и увел его прочь. Не такой судьбы он желал сыну. Тот не должен стать одиноким полубезумным жрецом, который не оставит потомков. Однако если боги выбрали кого-то, чтобы он стал их глазами и ушами, то идти против этого бесполезно. Калерий взрослел, и его начали посещать видения. Мир напоминал бесконечно ветвящееся Древо, где каждая развилка — это событие, выбор, который делают люди, или причина, которая заставляет их принять решение. Изменяющийся мир, где ветвящиеся корни — прошлое, а крона — будущее… А он, смертный — наблюдатель настоящего, ствол этого древа, проводник знания. Юноша сходил с ума. Никакие средства, в том числе и магические, не помогали, и тогда отец сам повез ослабевшего и больного сына в ГОРОД. Там его оставили у священного дуба на ночь. — Если он выживет, то станет Оракулом, — сказал верховный жрец. — Наш Оракул только что преставился, и богам нужна замена. Утром пришли за хладным телом, однако нашли здорового юношу, который как ни в чем не бывало сладко спал под дубом. — Сынок! — Отец? Калерий сел, пытаясь вспомнить, что было ночью. Он протер глаза. — Что ты видел? — строго спросил его верховный жрец. — Ничего. Видения наконец покинули юношу, чему он был безумно рад. Он впервые за долгое время нормально выспался. — Так ты просто спал? — несказанно удивился жрец. — Нет, — ответил Калерий, вставая. — Сначала пришла жрица из рощи, и мы с ней поговорили. Потом она спела мне колыбельную, и я заснул. Передайте ей, пожалуйста, мою благодарность. Он поклонился. — Но в Священной Роще нет жриц! — возопил жрец от возмущения. Женщина в роще? Что за святотатство! Юнец солгал или просто пересказал свой сон, только и всего. Или сочиняет. Выпороть и прогнать прочь из ГОРОДА! Отец Калерия побледнел как полотно, понимая, к чему идет дело. — Ваше святейшество, я не лгу, — задрожав, как осиновый лист, ответил юноша, и начал озираться в надежде, что незнакомка появится и оправдает его. — Вот же! Глядите. Она забыла свой браслет. Верните его ей, пожалуйста. Видите? Я говорю чистую правду. Жрец тяжело оперся на свой деревянный резной посох и от потрясения не мог вымолвить ни слова. Браслет был в точности такой, как у старого Оракула. Говорят, его подарила первому прорицателю сама Белая Богиня. С этим браслетом тело сожгли, и вдруг он чудесным образом появился рядом с мальчиком. Не иначе как сама богиня навестила сегодня нового предсказателя! — Мальчик мой, — подойдя ближе, сказал верховный жрец, по морщинистому лицу которого катились слезы. — Свершилось. *** Однако невозможность предугадать будущее и раскрыть прошлое не значит, что боги не ощущают причинно-следственных связей. Старым Богам не все равно. Как ценителей искусства, их интересует равновесие между формой и содержанием. Форма — это тварный мир, содержание — духовный. Любой перекос вызывает диссонанс. Князь Света сравнивал это со скрежетом ножа по стеклу или проколом пространства в звездной сингулярности, когда свет перерождается в вечную тьму. Его жена — с неудачным выводком керберов после внеплановой вязки. — Эти смертные меня достали! — ворчала она, когда ей пришлось утилизировать щенят в первородном Хаосе. — Их поклонение утратило искренность. Энергии удержать суку от размножения не хватило, и она сбежала. Мало того, что она спарилась с тварью хаоса, так теперь еще везде ищет своих выродков. Придется теперь с ней мириться. Полуразумные трехглавые создания приблудились на заре времен, став спутниками богов, однако в них оставалось много от тварей хаоса, от которых они произошли, как обычная собака происходит от дикого волка. Они все осознавали и легко строили причинно-следственные связи. Сука из стаи богини-охотницы отлично понимала, что хозяйка избавилась от щенят. Собака не могла это изменить, но больше не доверяла хозяйке. Богиня-охотница взглянула в как-бы-окно как-бы-на-улицу. За окном бушевал первородный Хаос. Твари выли, радуясь пополнению в своих рядах. Щенята прибьются к дикой стае и под влиянием вероятностного шторма станут такими же бесформенными, тысячезубыми и тысячеглавыми чудищами с тысячью глаз, щупалец и ртов… — У-у-у!!! — тоскливо выла мать, сидя на границе Света и Тьмы. Сука тосковала по своим щенятам. Она задирала три морды вверх и пронзительно завывала, срываясь в инфразвуковой диапазон. Охотница даже забеспокоилась, как бы щенки не вернулись. Вместо радостной встречи они могут загрызть мамашу. — ГОРОД пока еще мал, — увещевая, ответил Князь Света, мановением руки открыв окно из дома в тварный мир. — Мало людей, мало молений, мало жертв и мало жрецов. Все так. Переселенцы недавно обустроились в новом мире, и энергии поклонения пока не хватало. — Хм… Может, твоя мать может что-нибудь сделать? Муж усмехнулся, но не стал говорить Охотнице, что это не лучшее решение. Свекровь всегда славилась необычным, радикальным решением проблем. *** Босая оборванка лет сорока с распущенными волосами и в полотняном рубище шла по дороге. Никто не обратил внимания, когда она вдруг появилась на обочине около поселения Западного Предела. Крестьяне очищали поля от камней и корчевали пни, расширяя делянки. Гоблины патрулировали земли, выискивая грабителей. Стражники-маги скакали мимо, не глядя на смердов. ГОРОД на горизонте искажал пространство. Шпили дворца и крепостная стена виднелись вдали. Их было видно отовсюду, из любой точки государства, из любого мелкого селения. Но только маги и Высшие могли попасть из одной точки в другую за считанные минуты. Фейри — тайными тропами, маги — телепортами, а Высшие вампиры — превращаясь в нетопырей и пересекая грань. ГОРОД связывал всё и вся, опутывая весь мир своими нитями. ГОРОД был сосредоточием мира, собирая магию. Все дороги вели в ГОРОД. Белая Богиня, не связанная никакими физическими ограничениями, просто сделала шаг и оказалась на самой окраине ГОРОДА. Она с интересом осмотрелась. Рядом сновали торговцы с тележками, ехали повозки, груженые товарами, гарцевали на лошадях наемники и катили примитивные самодвижущиеся повозки, обдавая дымом прохожих. Всех как магнитом притягивали крепостные ворота. Мимо пронеслись верховые, вероятно, охрана какого-то высокопоставленного лица. — Прочь! Разойтись!!! — хлестнула плеть. — Едет советник!!! Разойтись!!! Кончик семихвостки скользнул по спине идущего смерда, и тот вскрикнул. Повозки начали сворачивать на обочину. Люди отступали, освобождая путь. Богиня смотрела. Вдруг она ощутила боль — то, что обычно испытывают только смертные. Созданное ею тело было слишком совершенно, и боль — самой настоящей, как и кровь, текущая по рассеченному лицу. — Ну и ну! — восхитилась Белая Богиня, слизнув каплю, стекающую по губам. — Настоящая. Это было поистине прекрасное, интересное переживание. Разумеется, она тут же исцелилась. Уродливая рана закрылась, и женщина стерла засохшую кровь с лица. Однако ей не понравилось, что ее оскорбили, пусть и не зная, кто она такая на самом деле. Богиня сделала шаг в сторону, отойдя к обочине. Охранники полетели дальше, разгоняя людей. По дороге промчалась черная, богато изукрашенная карета. — Советник… — задумалась она. — Хм, советник. Она нагнулась и тронула прах под ногами, где проехала карета. — Болеслав Михальчук. Правый советник Кесаря. След был еще свеж, и все ответы получены. — Твари… Огнепоклонники… Душегубы… — услышала она повторяющиеся рефреном мысли смертных. Люди смотрели вслед, провожая взглядами карету. В них не было благодарности богам за то, что они остались живы. В них не было искренней веры. Смерды ни о чем не молили, только роптали и боялись. Страх — это хорошо. С него начинается возврат к вере. Сначала надо сделать плохо, а потом вернуть, как было. — Вот и ответ. Нельзя до бесконечности закручивать пружину, иначе она лопнет. Люди устали. Конечно, Белая Богиня могла остановить время, чтобы карета никуда не уехала, подойти и лично наказать советника. Она легко могла уничтожить и охранника с кнутом, и сам ГОРОД, стерев его с лица земли. Но ей было нужно не это. В этот миг ей стал понятен смысл предсказания Оракула. (Хотя сам он еще Оракулом не стал и только собирался сделать пророчество). «Правый советник падет от руки огненного Волка. Огненный Волк станет новым советником и родит щенка от рыжей ведьмы. Рыжая ведьма встретится с огненным Волком, ежели случится великая засуха и будет священная жертва из рода ведьмы. Брат огненного Волка умрет и возродится. Мир будет погублен и спасен». Были указаны даты, не совпадающие в последовательности с перечисленными событиями. Год, число, час — для каждого. Две линии судеб должны сойтись, если будет выполнено условие для того, чтобы пророчество сбылось. — Ежели да кабы, — сказала богиня. — Засуху вам, да? Бедняжечки, бедные мои игрушечки. Она хрипло расхохоталась. Люди оглядывались на кликушу-бродяжку, кто со страхом, а кто с жалостью. «Бесноватая… Ведьма… Блаженная…» — читала она в их душах. Предсказание было истинным. Человек решил бы, что это бред. Все события в человеческом понимании должны следовать одно за другим по реке времени. Однако эти единицы измерения ничего не значили для богини. Она поняла, как наказать советника. — Погублен и спасен… — фыркнула она. — Не все ли равно? Есть тысячи других миров. Конец мира можно устроить, если лень прибираться дома. Сжечь дотла и отстроить все заново. Это богиню не пугало. Главное — это советник. Сейчас ей хотелось его наказать и поставить на место. Импульсивные желания — типичная божественная черта. — Засуха? Засуха… Хм… Засуха так засуха. Да будет так. Оборванка на дороге щелкнула пальцами. *** Первая часть пророчества сбылась, когда принесли в жертву Марию Радзивилл. Вторая — когда спустя двести лет молодой Димитрий Волков не сошелся во мнениях с советником Болеславом Михальчуком, и Кесарь предложил своим приближенным уладить дело на магической дуэли. Димитрий испепелил оппонента, тем самым доказав свою правоту, и Кесарь, весьма довольный развлечением, согласился, что храм огнепоклонников не стоит переносить в столицу. Волков считал, что соседство двух стихий, а именно: дерева и огня, — пагубно скажется на ГОРОДЕ. Советник же был жаден и хотел увеличить собираемость налогов с паломников на тысячах городских ворот. — Нашла коса на камень! — шептались в кулуарах. Третья часть свершилась, когда трагически погиб брат Димитрия — некромант Даниил. Наступило время для четвертого акта драмы под названием жизнь. *** Бессмертны те, кто никогда не жил. Никогда бывает, когда отсутствует когда. Боги вне времени, и они живут вечно. Но даже им недоступно понятие вечности. Случайный кот, живущий у бабки Радзивилл, как никто знал в этом толк. То ли мертвый, то ли живой — не угадать — он следил за возрожденным. Не найдя это особо интересным, Кот решил прогуляться. Скользнув тайными тропами, он легко и непринужденно попал в прежний мир. — Привет, гуляка, — сказал человек, увидав за стеклопакетом усатую угольно-черную морду с оборванным ухом. — Мау-у! — запросился кот внутрь, встав на задние лапы. Человек открыл окно, и кот тенью скользнул внутрь. Он спрыгнул с широкого подоконника, потерся о ноги своего человека и утробно заурчал. — Да ты вроде сыт, — рассмеялся мужчина. — Отъелся. Где же ты шастаешь, Шрёдингер ты мой? Младший научный сотрудник закрытого НИИ, занимающийся вопросами квантовой физики, от нечего делать начал подкармливать уличного кота, хотя подозревал, что кот чей-то. Просто загулял. — М-р-р, — боднул кот мужика под колено. Мужчина уронил на пол журнал со статьей под названием «Насколько оправданы эксперименты над животными». — Сейчас, сейчас. Да у меня ничего нет. Будешь колбасу? Будет. Или нет. Если не понравится запах магазинной соево-каррагинановой холостяцкой жратвы. Никогда не угадаешь, что таится в недрах белого холодного шкафа. Или — или.