Карусель Земля

Не забывай, просто должен я идти, Не забывай, не плачь и не грусти, Пускай в далеком я краю, любимая моя. Ты знай, что песни я пою, лишь только для тебя. Не забывай, не уйти нам от судьбы, Не забывай и будем снова вместе мы. Помни, что своей любви я не скажу прощай Пока я не вернусь к тебе, не забывай. Шелест травы казался ревом тысячи голодных тварей, что настигают с каждой минутой и имеют только одну цель. Догнать и насытить тобой желудки как можно скорее. Надо бежать. Бежать и никогда не останавливаться! Быстрее, быстрее и быстрее. Нет времени на передышку. Один шаг и ты падешь не смертью храбрых, а смертью глупцов и идиотов. Станешь загнанной толпой кошек в угол мышью. Очередной жертвой своего же безрассудства и насыщенности. Мнимая смелость давно погасла в груди, будто спичка опущенная в стакан с водой. Отдавала большим чувством по всему телу как серная кислота. Силы на исходе. А где же пресловутое второе дыхание, когда оно так нужно. Необходимо как воздух, что старательно пытается попасть в легкие. Грудная клетка болит неимоверно, тело не привыкло к таким длинным нагрузкам. Не привыкли руки поднимать что-то тяжелее кипы рабочих бумаг. Но останавливаться нельзя. Иначе оно тебя сожрет с потрохами. Трифена бежала, что есть сил. Помогала крыльями, чуть плохая ими сзади. Ноги уже болели сильнее обычного. Этот марафон ей точно не осилить. Боже, если ты слышишь, вразуми. Дай спасение! Благослови рабу свою на новые силы. Не дай ей кануть в летопись. Не дай кануть в пекло адских созданий! Она служила тебе только верой и правдой. Замаливала людские души, прося их прощения, наставляла на путь истинный. Молилась, молилась и только молилась. Ведь через молитвы бы мог услышать еë тонкий певучий голос. Слëзы текли водопадом, обжигая румяные щеки. Так больно. Будто после мокрых солëных дорожек остаются кровоточащие следы. Будто слëзы прижигали бледную нежную кожу. Беспощадно разрывали на части милое лицо, покрытое тысячи веснушек. Еë особенность. Будто само солнце расцеловало тело, закручивать в свои вечные объятия. Где-то на поляне, откуда она бежала, осталось яблоко. Валялось на земле с ровным следом зубов на кожице. Она не откусила. На язык попала лишь часть запретного сока познания. Она не откусила! ОНА НЕ ОТКУСИЛА! Так почему же тысячи голосов в голове твердят ей обратное? Отчего со звериным воплем называют мразью? От чего такая ненависть. Что она сделала не так! Она же остановила себя. В последний момент остановила. Не дала себе совершить шаг в пропасть грехов. Она лишь испытала на самом кончике языка каплю нектара. Она не как Ева! Она не совершала грех. Ведь правда же?! Не совершала! Нет нет нет. Это не она. Трифена жила жизнью благодетеля. Давала людям познания в тем вещах, о которых смыслила сама. Была музой творцов и инженеров. Это она. Во плоти. Ну не могла она ступить на эту проклятую тропу. Не осилилась. Не позволила бы себе. Но голоса. Они говорят обратное. Не говорят, кричат! Это воистину безумие. Леденящий душу и тело ужас, что сковывал кандалами всë тело, не давая и малейшего шанса на просвет побега. Надежды истекают, а мечты увядают. Всë в этой жизни не может быть вечно, однако Трифена не ожидала столь быстрого конца для своей линии. Как же так получается. Ты всю жизнь ограничиваешь себя во всëм, не позволяешь себе лишней радости и капли излюбленного спокойствия, растрачиваешь жизнь в пустую, надеясь на Божью милость. В надежде всю жизнь быть в Раю, жить спокойным и размеренным путëм. Но как только даëшь волю чувствам, допускаешь единую ошибку, что толком и не успела совершить, то тебя выбрасывают. Отрекаются как от жалкой собаки, что потеряла возможность видеть. И ты идешь с теплящейся внутри надеждой, что каждый проходящий мимо пожалеет, заберëт к себе и отогреет. Но они только смотрят косо, иногда пиная тяжëлым ботинком меж рëбер. Больно и обидно до глубины души. Ну как же тоска душит горло. Беспощадно раздирает на частицы. Трифена давно не в саду. Бредëт по пустой улице, глотая слëзы и вытирая румяные щëки. В голове так и не смогли уложиться осознание всего ужаса от ситуации, что произошла. Это казалось поступком другого, не еë. Другой малозначительный ангел провинился, но не она. Она бы не посмела предать идеологию, что поддерживала веками. Сотни лет она трудилась во имя процветания современного уклада Рая. Во имя настоящей свободы и истинного исполнения несбывшихся грëз молодых. Она ведь так хотела нормальную жизнь, свободную от чужих стандартов и обещаний. А обещали ей многое. За эти тысячи лет Трифена только и оставалось, что кормить саму себя пожеланиями других. Ей пророчили ещë одну пару крыльев, нимб поярче с красивой формой, а также гору поблажек и друзей. Обещали всë то, в чем она могла забыться. Новую должность, благодаря которой она погрязнет в бумагах, знакомых, из-за чего будет вечно думать о них и забывать старые образы. Вот только еë обманули. Везде, куда бы не упал еë взор, мелькал почивший еë друг. Кусты сирени казалось снова зацвели, второй раз в этот сезон, отдавая родным ароматом. Она не смогла выкинуть это уз головы, сколько бы лет не прошло. Сколько бы она не утопала в грязи и выбиралась на поверхность, сердце тянуло ниже. Всë ниже, ниже и ниже. Прямо в пекло, откуда доносился рëв. Вот только кого - непонятно. То ли какого-то чудища, то ли это был крик самого Самаэля. Отдаленный, первородный. Крик с того момента, в котором он пал. Забрал с собой всë тепло и ласку. Скотина! Как же он посмел так поступить?! И ей глубоко начхать, что он сделал самого себя монстром для всего Рая. Как он так мог поступить с ней! Трифена стояла об руку с ним с самого начала. Спустя каких-то пятьдесят лет от еë создания, они уже были не разлей вода. Она была совсем малюткой, жаждущей приключений с большим и сильным ангелом. Если он изначально хотел еë бросить здесь одну, так зачем вообще приходил?! Зачем нарывал целый капюшон черешни, когда та утомлялась во время прогулки? Зачем приходил к еë дому тëмными ночами, чтобы показать новые сотворенные созвездия? Зачем всë это было, если в конечном итоге перестало иметь смысл... Трифена и ахнуть не успела, как еë резко оборвали в какую-то подворотню и зажали рот рукой. - Признайся, твоих рук дело? Все высшие Рая на ушах, Трифена! - еë грубо трясла за плечи другая пара рук. Стоп, что-то не так. Откуда у создания Рая две пары конечностей. Только если этих творений несколько... Слабо открыв глаза, что девушка жмурила ранее, Трофи предприняла попытку осмотреться. Она боялась поднять взгляд выше, ведь судя по дыханию, еë "похититель" был или в ярости, или напуган сильнее, чем она сама. Во взгляд сразу бросилась обувь. Явно видно - дорогая. Да и сам хозяин следит за своей одеждой, сразу заметно. Всë начищено и как с иголочки. Услада для глаз. Так за своим стилем следит разве что... Погодите. Трифена рывком подняла взгляд с ног незнакомца на его лицо. Чуть открыв рот от удивления, чужая ладонь молниеносно закрыла его вновь. Возможно, опасаясь резких звуков или девичьего крика, который бы однозначно привлек бы к себе внимание прохожих. Хотя.. Кто бы стал спокойно разгуливать по улицам Рая с такое время. Не то, чтобы период был неприятным, скорее недавний переполох среди высших разлетелся по округе. - Анджело?! Какого чер-! - не успела Трифена отодвинуть от себя руку коллеги, как эта же ладонь вновь закрыла ей рот, в этот раз надавливании чуть сильнее. Судя по обеспокоенному выражению лица недруга, этот переполох на улице в главных зданиях явно не работа его разведки. Тот скорее выглядел более озадаченным и взъерошенным, нежели довольным собой, как это обычно бывает после его сплетен. Вот только, если это не его работа, так как об этом узнали? Трифи никому не говорила о том, куда направляется, и уж точно была уверена в отсутствии "хвоста" по всей дороге. С чем Анджело вообще решил, что она в чем-то повинна. - Что происходит, Трифена?! Клянусь, если ты как-то в этом замешана, то я лично вырву твои крылья! - скорее всего лживому и ядовитому ангелу надоело играть роль милого парня, ведь тот уже начал повышать голос, не заботясь о репутации и шансу быть услышанным кем-то чужим. Позади почувствовалось шевеление. Чьи-то руки, что ранее удерживали еë собственные, неожиданно отпустили. Вместо этого ладони переместились на плечи. На периферии появился силуэт, что с оттенком осуждения смотрел на Анджело. Ну конечно, куда же этот змей без своего отпрыска. Деангело хмурил брови, что-то проговаривая себе под нос. -Н-не ожидала вас тут встретить в столь поздний час - неловко пропищала Трифена и отвела взгляд, будто испугавшись сгорбленного и тяжёлого зверя, так и возжелавши её поглотить. -Не забывай, хоть ты и древняя, но здесь ничего не значишь. Рассказывай, что ТЫ сотворила, а иначе мы созовем сюда всю округу - взъероша свои крылья, угрожало колкое нутро с виду милого мальчика. Анджело всё неумолимо орал и орал на неë, параллельно перекрикиваясь с своим сынишкой. Но ей было уже всё равно, она же не сделала ничего плохого: не пыталась никому навредить, всегда помогала всем, даже в перекор себе и отдаваясь делу без остатка. Боже, неужели это с ней происходит из-за помощи коллегам, которые не могут что-то дать или помочь взамен? Но ведь это не Твой наказ, а рекомендация рабам Твоим. Ибо, Анжело и Деангело не могут быть столь ненавистны по вине моего любопытства. Трифена не чувствовала своих ног, плечи и вроде-бы белоснежные крылья казалось сделаны не из её плоти и крови, а заменены чем-то инородным, тяжёлым. Так и хотелось улечься под тяжестью на землю и так и остаться до конца времён. Нависшей над Трифеной и словно вонзая пальцем, в этот момент похожим на оружие истребителя, он попытался схватиться за волосы потерянного ангела. Но не в перекор своим коллегам, она осела на землю, поплывшим взглядом уставилась в пустоту, словно пытаясь что-то найти в дебрях. Ключевой момент. Растерянные Анджело и Деангело оглянулись назад, именно туда, куда потупила свой взор Трифи. Они отвлеклись от неë. Нельзя придумать момента лучше. Реакция была быстрой и самой что ни на есть подходящей. Пару мгновений подождав, ангел быстро, все ещë стоя на коленях, поползла прочь от этого места. Страх осел внизу живота, давя камнем на внутренности. Заставлял при каждом постороннем шорохе оглядываться назад, проверять стоят ли в том же положении недруги. И нельзя же сказать, что эти двое были совсем дураками. Почти сразу отец с сыном заметили пропажу Трифены, начиная собачиться уже между собой. Что конкретно звучало в их недолгом диалоге, Трифи услышать не удалось, но от местами доходящих до неë обрывков вполне хватило бы на то, чтобы у нормального ангела уши свернулись в трубочки. Жестокие, полные ярости слова, обращенные к казалось бы родным существам. Отец и сын, одна кровь и плоть, а относятся друг к другу хуже, чем кот с собакой. Это наводит на мысль о том, что не все в их жизнях так радостно, как они выставляют это на публику. В широких массах ходит мнение о их бесконечной любви друг к другу. Чистой, отеческой. Но, походу, все, кто думал именно так, ошибаются. И очень серьезно. Путать мозги всегда легко, сложнее будет в будущем их распутывать, когда эти двое попытаются отвертеться от своей же лжи. А момент этот грядёт очень скоро, Трифена буквально чувствовала это нутром. Грядут перемены, и ,судя по всему, очень большие и значимые. Тебя посчитают идиотом, если ты будешь утверждать обратное. Глупо отрицать неизбежный финал. Но вот отсрочить его на долгое время считается смелым, героическим поступком. Отсюда и дилемма. Как же бедной Трифене жить дальше. Как бы она не отрицала свою вину, как бы не прикрывалась положением или типичной фразой "бес попутал", грех есть грех. И даже если она не совершала его напрямую, то постигла его последствие. И наказание должно быть. Остается только молиться за наилучший исход. Хоть падай на колени и расшибай лоб в кровь, но надежда в сердце быть должна. Кажется, что этот день станет финалом. Цикличный омут, напоминающий день сурка. Вот уже третий раз она бежит. Как крыса с корабля. Подальше от ответственности и боли, что она приносит. Чем же она так не угодила Господу, что тот не уберег своë же создание от печальной и жесткой участи. Трифена как никто другой знала, что бывает за предательство. Фантомная боль лишь от одного упоминания наказания сразу сводила основания крыльев. Будто не они стреляться сейчас по еë пути водопадом. Будто их совсем нет. -Иса! Иса, открой дверь, молю! Кажется произошло что-то ужасное! - Трифена барабанила в дверь лучшего друга, периодически озираясь по сторонам. Никто из посторонних не должен был ни увидеть еë на этом пороге, ни тем более услышать сути разговора. Ужасная ошибка под номером два. Она выдала Исрапилу всë, как на духу. Фатальная ошибка и последний гвоздь в крышку еë гроба. Вот только сама Трифена об этом даже не догадывалась. Казалось бы, сколько лет она ходит с ним рука об руку, делила от еды до крыши над головой. Всегда вместе, делились своими проблемами. Вот только дружбы ,такой как на Земле, на небе нет. Ты можешь сотни раз признаваться друг другу в чувствах, но при удачном шансе ты получишь в ответ оружия, направленные в твоë лицо. Стукачество здесь было приемлемо, даже больше, оно поощрялось. Любому, кто осветит грехи ближнего своего полагался не только почет, но и всеобщая слава, возвышение на пьедестале и принятие серафимов. Их благодарность и вежливость. Нет лучше награды для рядового ангела. Признаться честно, когда эта система была только введена, то и сама Трифи промышляли подобным. Но кто может еë осудить?! Без такого нельзя встать на ряд выше других, одним благих поступков не хватит до место, которое она занимает сейчас! Сокрытие грешной души каралось. Никто не хотел повторение мятежа, как то было в начале Библейской история. Защитника могли покарать вместе с преступником, присудив ему те же грехи. На этом правиле стоит добрая половина Рая. Это устав, не меняющийся тысячелетиями. Ангел не могла вспомнить ни числа, ни имен тех, кого ссылали вниз. Только пару веков назад душам начали давать вторые шансы, ведь численность Рая стремительно падала, до этого же всех без особого разбора ссылали. Самая страшная участь для всех душ. И разве могла Трифена знать, что участь тех ангелов, которых она предала, настигнет и еë? Никогда. Даже в глубокой печали у неë не возникало таких мыслей. Только выйдя за порог она поняла свою ошибку. Дружба дружбой, но такое пресекалось на корню. Даже немного вкусив сок ядовитого плода, твоя душа сразу очернялась его острыми корнями. Ах, этот сок. Трифена в жизни не пробовала ничего подобного. Столь сладкий, но терпкий от времени, будто хороший алкоголь. Она до сих пор могла чувствовать этот вкус на самом кончике языка. Лакомый кусочек. Возможно, последняя радость в этой жизни. Оно того не стоило. Она не виновата! Это была не она! В тот момент, в саду, еë будто подменили. Не помогли вовремя открыть глаза на истину. Взор будто заслонила пелена желания и корысти. Возможность познать что-то новое. Открыть иной взгляд на мир. В разум все чаще приходила мысль, что отчасти Люцифер был прав, называя проклятое яблоко плодом знания. С чувством его сока Трифена прозревала все больше и больше. Доселе привычные вещи начали казаться сущей нелепицей. Система, что считалась самой правильно, теперь виделась ей бредом, написанном в пьяном угаре. Как она вообще могла соблюдать эти ужасные правила?! Как могла быть такой дурой?! Как могла предать старого милого друга... Как могла погасить его свет.. Она никогда не забудет тот взгляд обиды. Взгляд, как у брошенной собаки, что в придачу ещë пнули под зад. Выгнали, не оставив даже объедков от иной жизни, лишь позорное имя и клеймо в истории, как разрушителя спокойствия. Сидя на кафельном полу в ванной, Трифена тяжело дышала. В голове было пусто, будто все терзавшие души мысли просто испарились, как по волшебству. Она смотрела в пол нечитаемым взглядом, опираясь на края белоснежной ванны. Ещë пару мгновений назад желудок сводило судорогой. Не привыкший к сильным потрясениям организм выдал самую банальную реакцию. И только холодная плитка на полу и пару капель не менее холодной воды в лицо могли хоть как-то отрезвить помутневшее сознание. В голову всë чаще приходили эпизоды того, что может с ней случиться. Вспоминая тот ужас на лицах изгнанных, их глаза, молящие о пощаде, сердце пропускало удары. Звон стоял в ушах, сильно давя на барабанные перепонки. Казалось ещë чуть-чуть и от этой симфонии хлынет кровь. Хотя куда там. Она вся застыла в жилах. Примерзла, будто язык к металлу на морозе. Отошла от лица, делая из милого лица неестественно бледное выражение. Будто смотришь в глаза без пяти минут трупа. Пальцы тряслись то ли от холода, то ли от страха. Осознание произошедшего в начале дня не приходило постепенно, а скатывалось на голову снежной лавиной, вызывая боли в висках. Это не сравнить с мигренью или другими типами боли, это именно нагнетающее чувство собственной причастности к одному из самых страшных грехов. Все грехи для ангелов были страшнее всего на свете. Таким созданиям, как они, не пристало совершать что-то дрянное. Они не должны быть даже способны на это, что уж тут говорить. От того и ужас становился сильнее. Что же будет? Где-то на задворках, краем уха Трифена услышала стук. Может кто-то стучал в еë дверь, а может и нет. Кто его знает. Может это всë просто нелепая галлюцинация. Или сон. Точно! Она скорее всего сейчас спит. Вот откроет глаза и увидит, что все как раньше. Что не было этого ужасного дня. Что она только вернулась с собрания и завтра она должна пойти к Айпери. Но нет. Реальность давила на ладони, заставляя очнуться от необычно легкого состояния. Вот только поздно очнулась. Судя по звукам из прихожей, а затем и коридора, входная дверь более не стоит на нужном месте. Возможно валяется где-то на проходе, продолжая ломаться под тяжестью обуви и шагов, что проходили по ней, а может где-то аккуратно стоит в сторонке. На самом деле, Трифене было глубоко плевать на дверь, а особенно на то, что с ней стало. Сейчас были дела более серьезные, более важные и весомые. Она отдаленно слышала звук приближающихся шагов. Будто идут не люди, а стадо слонов. А может их, ангелов, просто несколько? В том, что эти ребята пришли по еë погрязнувшую в грехе душу, Трифена не сомневалась. Это было очевидно. Откуда они узнали и как уже был вопрос второго плана. На первом месте в очереди стояла еë судьба. Она была так милосердна к другим душам, голосовала на собраниях за лучший исход для них. Может из-за этого к ней проявят хоть каплю милосердия? Боже, пусть еë не лишат жизни, к которой она привыкла. Пускай сотрут воспоминания, повяжут в одиночной клетке без права на любовь, но только пусть не отнимают свет, который еле теплился в груди последним лучиком солнца. Она готова на что угодно, лишь бы оставить эту крупицу Рая внутри. Не позволить злым языкам забрать еë счастье и последнюю надежду. Звуки шагов становятся всë ближе, с каждой минутой они раздаются сквозь тишину. Как звук удара хлыста о чьë-то тело. С каждым стуком каблуков, Трифи закрывала глаза, жмурясь до цветных кругов в полной темноте. Она видела калейдоскоп цветных узоров, но слышала неминуемую гибель. Резко стало так зябко, будто холодная костлявая рука самой смерти дотронулась до еë плеч. Трифена сжалась сильнее, прижимая колени к самой груди настолько, что становилось больно. Она закрыла голову и уши руками, лишь бы ничего не слышать. "Просто игнорируй"- гласил голос в голове. Она никогда не слышала этого нежного трепета. Это был первый раз. Будто громкий звон от первого удара в церковный колокол. В пустой голове раздалось эхо. И казалось, что она начала узнавать что-то в этих веселых нотах. Узнавать саму себя. Не сейчас, из прошлого. Лучезарной девчушкой, бежащей по тропинкам ещë не увядшего сада. Сейчас же она не та. Она предала и принципы, и друзей. Трифена предала саму себя. Дальше все было как в тумане. Чьи-то руки хватали еë то тут, то там. Чей-то суровый голос ей что-то говорил, тогда же как чей-то нежный шептал на ухо, будто что-то прося. Пару раз еë могли ударить, будто бродячую по улице беспризорную собаку. Мокрую и покрытую грязью псину. Нежные руки казались грубее наждачной бумаги и горячее расплавленного металла. Еë бросало из стороны в сторону, толкали то туда, то обратно. Передавали из рук в руки. И от этого всего хотелось зарыться в себе как можно скорее. Неожиданно резкая боль пронзила голову. Будто еë ударили по затылку чем-то металлическим. Это заставило прийти в себя. Трифена сосредоточила свой взгляд на полу. Белый мрамор переливался на солнце, сверкая словно тысячи алмазов. Вот только этот пол она уже где-то видела. Точно, она точно его видела. Вот только где, когда и при каких обстоятельствах. Начав озираться по сторонам, взгляд становился всë четче, а вместе с этим страх нарастал всë больше и больше. Моменты в памяти наконец давали просвет, но ужас от этого только усиливался. Кончики пальцев била мелкая дрожь, а зрачки метали из одной стороны в другую. Она надеялась найти хоть один предмет, который подтвердит, что это помещение не то, о чем она думает. Хотя другого такого точно быть не могло. По всем законам она должна была оказаться здесь, в месте, которое презирала. В месте, которое ненавидела всей душой и желала забыть навсегда. Столько боли и ужаса оно ей принесло. Если же обычных жителей Рая судили просто, легко и лаконично, в чистом большом здании в самом центре, что не знала даже одной десятой всего ужаса, что испытала его здание-двойник. Тайное место, скрытое от чужих глаз где-то на конце. Оно было пропитано кровью, ужасом и криками. Именно здесь карали греховных. Место, для суда рожденных ангелов. Все, кто следовал идеям змея искусителя, да и он сам со своей любовью, прошли через это здания. Пощады не заработал никто. А значит и ей уже не было смысла молиться. Не было смысла вставать на колени перед серафимом, прося милости. Да, именно одного серафима. Сера никогда бы не допустила присутствие милой и доброй Эмили на этом мероприятии. А значит и шансы спастись приравнивались к минимуму. Нет той милашки, значит и нет конца жестокости Серы. -Предатель... - до еë уха добрался чей-то шепот. Вот только женский это голос или мужской, Трифи понять не могла. Дальше отчетливо слышался ровный стук каблуков, что с каждым разом становился всë громче. Популярная обувь для охраны Рая. И мужчины и женщины носили сапоги на каблуках, что делало их визуально выше. Трифене не дали даже обернуться за звук самой. Еë схватили одной ладонью за щеки, рывком разворачивая. В уголках глаз начали копиться слезы. С ней никогда не обращались так жестоко. Еë не били, не хватали лишний раз за руку, на неë даже никогда не кричали. И в сравнении с этим контрастом, действия , как оказалось, девушки казались ужасом. В глубине дегтевых глаз поселился ужас, с которым она смотрела на свою мучительницу. - что та жалкая крыса, пригревшая себе место, что ты! Обе не заслуживаете место здесь! Не имеете права смотреть на мир вокруг! Ну ничего, я исправлю эту ошибку. Как оказалось, пока Трифена была в прострации, над ней уже успели провести суд. И всем было плевать, что она даже толком не отвечала на вопросы. За это за неë делали те, кому она доверяла. Исрапил и Айпери. Парочка змей, свивших своë гнездо прямо на еë теплой груди. Пригрела себе на радость. И как только выпал крохотный шанс, они еë сдали. Без сожалений, без истерик и пыток. Просто убрали с глаз бельмо, ведь еë репутация могла задеть и их. А так они начали казаться мучениками, которых жестокая древняя тетя заставляла на себя работать. Ублюдки! Сучьи дети! Как вы, суки, так могли поступить?! Трифена задышала чаще и закрыла глаза, предвкушая страшную боль в области лопаток. Боль там, где растут еë драгоценные крылья. Вот только вместо этого она услышала, что шаги начали отдаляться. Приоткрыв глаз, еë взору предстала следующая картина. Сера, стоящая где-то в углу, передала ангелу блестящий кинжал другому ангелу. Она еë узнала. Вот только сильно изменилась. Руки не было, но всë же это была она, Лют. Но если она здесь, то где Адам? Почему он не стал тем, кто избавит Рай от неë? Неужели она была ему так близка, что он не смог бы смотреть на еë страдания? Развернувшись на каблуках, Лют подошла к Трифене. Она снова схватила еë за лицо, притягивая ближе, заставляя тем самым встать на колени. -Главное, держи глазки открытыми. - приторная нежность ощущалась в еë голосе. Трифена не успела среагировать. Последнее, что она увидела, так это то, как Лют занесла руку, и блеск кинжала, который имел странную форму. Одна ручка и два относительно близких друг от друга лезвия. А вот дальше темнота. Острая боль пронзила всë еë тело. Трифена закричала, падая на землю и пачкая всë вокруг своей золотой кровью. Она прерывалась только на секунды, чтобы глотнуть воздуха. Казалось, что весь Рай мог бы услышать этот вой. Так больно! Черт, как же больно! Еë отпихнули куда-то в сторону носком сапога. Трифена ничего не видела. Она схватилась за лицо, в попытке раскрыть пальцами веки. Вот только они были открыты. Вместо своих чудесных глаз, ангел нащупала лишь пустые глазницы. Она судорожно водила по лицу, размазывая кровь чуть больше. Плакать было нечем. Заместо прозрачных слез из ран лилась золотая жидкость. Трифена чувствовала свою кровь на руках, лице, она была везде. Не переставая кричать, Трифи села на колени, склонив голову. Она не видит. Не видит! Кругом лишь темнота и ужасная боль! Сука! Она развернула голову на приближающийся шаги. Легкие. Эту походку она узнает везде. Хоть Трифи и не видела, но она была четко уверена, что это была Сера. Поставив ногу на еë спину, серафим столкнула бывшего ангела вниз. Прямо в пропасть, откуда шел лишь жар. -Отныне твоë имя Бетраил. - последнее, что она услышала.