Аватара. снисхождение

Сновидец не высыпается. Вообще никогда, спи он полдня или пару часов. Ночью он мечется в кровати, вскакивая далеко за полночь, и дышит ровно и часто. Сновидцу снятся сны. Душные и лиловые, чистые и аквамариновые, изумрудные и звенящие, алмазные, пахнущие свежей листвой и туманом, кровью и звериной шерстью. На самом деле слишком длинная кличка, данная в неполные девять лет почти всеми забыта. Теперь он «Соня» или даже просто «Сон». Это очень забавно, что из создателя он превратился в творение. Иногда, очень редко он завидует остальным, для кого сон есть простой отдых. Возможно поэтому вне своих миров Сон дерганный, будто каждая частица его хрупкого острого тела пронизана оголенными проводами: не дотронешься. Он кутается в свои старые вязаные свитера, как в плед, гипнотизирует взглядом чашку кофе и проводит дни на поддоннике, за стеклом по другую сторону от дождя. Его пальцы истыканы иголкой (очень трудно сфокусировать взгляд). Однажды тысяча миров в его мыслях гудят так, что он впивается в виски ногтями, оставляя кровавые следы. — Личный венец из терна, — то ли хрипит, то ли смеется Сон, глядя в зеркало. Он не винит свои миры, в том, что они так отчаянно жаждут ему присниться. Просто в этом мире очень мало способных слышать их полный слепой надежды зов.       Каждой вселенной, подобно богу нужен свой молчаливый свидетель.       Иначе она просто перестанет существовать.       Позже он научился справляться, подсмотрев один фокус у старого лодочника, чей силуэт каждую ночь проплывает по реке за его окном.       Сон плетет ловушки для каждого из своих миров, заковывая их в каркас, опутывая шелковыми нитями, украшая перьями дивных сказочных птиц.       Белые нити, чаячьи перья для сны о седьмом небе.       Каркас цвета темного кобальта для глубинного морского царства.       Стены его деревянного домика у набережной полностью увешаны причудливыми оберегами индейских шаманов, еще немного и придется добывать стремянку.       Сон спит и видит сны.       Миры хранят своего добродетеля.