***
Нил давно привык к боли, но это не значит, что он не замечает, как перед глазами плывет, когда он приходит в сознание. Возможно, это сотрясение… Плевать, не первое и, хотелось бы верить, не последнее. Полностью сфокусироваться на чем-то не получается, но Нил борется с раздражающей пеленой вокруг. Наконец, он может хотя бы немного осмотреться. Место похоже на пещеру: вокруг камни и сырость, тело пронизывает колючий холод. По ракурсу обзора Нил понимает, что не лежит на земле. Он опускает глаза вниз и видит, что стоит, но не чувствует под ногами опоры. Только тогда Нил чувствует режущую боль в запястьях и понимает, что связан и подвешен за руки, так, что едва касается ступнями земли. Нил мысленно обследует себя на наличие физических увечий, но кроме идущей кругом головы и ватных конечностей, все, кажется, в порядке. Только… сумка! Где сумка? Нил дергается, но не чувствует знакомую тяжесть за спиной. Блять. – Эй, – тихо окликает кто-то сбоку. – Эй, ты живой? Нил вглядывается в темноту, которая разбавляется лишь мутным лунным светом из маленького отверстия наверху. Он и так едва ли обрел зрение, а окружающая тьма тем более скрадывает все очертания, но он может угадать, что это девушка – такая же связанная, как он сам. Ее голос… Нил узнает его. Она звала на помощь незадолго до того, как его схватили. Получается, что она не новая уловка отца, а тоже жертва? – Да, – хрипит Нил. Во рту все пересохло, и звуки получаются совсем глухие. – Слава богу! – шепчет девушка. – Ты был таким бездыханным, когда эта тварь тебя притащила. И только сейчас Нил осознает. Он связан. Обездвижен. Не может сбежать. У него нет сумки и всего того, что было внутри. Это удивительное чувство беспомощности ощущается тошнотой в горле. – Я так боялась, что останусь одна, – продолжает шептать незнакомка, не обращая внимания на нервозность собеседника. – Томми совсем не приходит в себя, – она кивает куда-то в сторону. Нил прищуривается, пытаясь что-то разглядеть и хотя бы немного отвлечь себя. Там еще один парень, неподвижно повисший на руках: сложно сказать, жив ли он. – Где мы? – Нил игнорирует причитания девушки и, возможно, труп в углу пещеры. Ему нужно выбираться отсюда. Тот человек у мотеля все еще может искать его, и никакое когтистое существо его не остановит. Или это существо и подослано отцом? Это бы объяснило, почему Нил еще жив. – Я не знаю. В логове? – Черт, – вырывается у Нила. К нему постепенно возвращается чувствительность, и теперь он может ощутить разодранные колени и глубокие царапины на плечах. – Как долго мы здесь? – Кажется, для меня уже прошла вечность. Я перестала считать после вторых суток, – грустно усмехается девушка. – Тебя притащили несколько часов назад или вроде того. Несколько часов? Вторые сутки? – Я слышал тебя прямо перед тем, как меня схватили, – Нил немного теряется в том, что происходит. Девушка неловко молчит, о чем-то размышляя. – Мне кажется, эта тварь подражает голосам, – неуверенно предполагает она. – Я попала сюда, когда последовала за голосом Томми. Она снова кивает в сторону безжизненного тела парня, но Нил не оборачивается. Он не хочет нарываться на слезливый рассказ о личной драме. Он обдумывает новые полученные детали. Подражание голосам… Никакие демонические существа на такое не способны. Нил никогда не встречался с чем-то, что могло бы воспроизвести чужой голос, но какие-то смутные воспоминания мелькают в глубине сознания. Нил не может ухватиться за мысль. – Ты видела его? Монстра. – Немного. – Опиши его. – Я не знаю… Он высокий, худой. Фигура человеческая, но кожа такая бледная и сморщенная, как у высохшего старика. Руки очень длинные, и когти… – Нил пытается передернуть плечами, чтобы стряхнуть усиливающуюся боль от ран, но едва ли может пошевелиться. Он точно знает, в чьем логове находится. Ему нужно только сопоставить все, что знает об этой твари. Нил копается в памяти, однако воспоминание продолжает ускользать от него. Но важнее сейчас самому ускользнуть от твари. Нил одними носками ботинок упирается в землю, чтобы дернуть руки: они связаны крепко, существо, должно быть, очень умное, если смогло завязать такой узел. Нил снова оплакивает потерю сумки, в которой бы точно нашлось что-то острое, чтобы разрезать веревку. Но с другой стороны, в таком положении он бы вряд ли смог даже открыть вещмешок. Девушка продолжает что-то говорить – возможно, это та самая слезливая история про Томми, но Нил не обращает никакого внимания, сосредотачиваясь на руках. Он пытается вращать запястьями, тянет вниз-вверх, однако веревка болезненно впивается кожу, оставляя на старых шрамах новые раны. Узел едва ли ослабляется, и все равно Нил не прекращает пытаться: в какой-то момент любая веревка должна поддаться. Резкие движения бодрят уставшее тело, но безрезультатность отзывается сдавленным хрипом в глубине груди. Нил чувствует себя на краю пропасти, в которую падает, и падает, и падает… Где-то вдалеке грохочет звериный рев, но такие глухие раскатистые звуки не способно издать ни одно из известных Нилу животных. Нил воспринимает это как сигнал к действию и сильнее дергает запястья. Он знает, что веревка уже стерла кожу до крови, но боль только отрезвляет. Нил слышит лишь свое сбитое дыхание и пульсацию в голове – они перекрывают даже голос той девушки. Или, возможно, она замолчала? А затем к собственным звукам добавляются короткие шуршащие постукивания. Где-то в глубине пещеры медленно капает вода. Третья капля ощущается пыткой: Нил чувствует, как фантомные капли разбиваются о макушку, он захлебывается воздухом. А затем стук воды становится ближе, и… Это не капли, а шаги. Кто-то идет сюда. Нил в последний раз дергает связанные руки так, что болезненная дрожь пробирает до плечей, но и это лишь слегка помогает ослабить веревку. Он не успел. Не был достаточно быстр. Сначала Нил видит тусклый свет фонаря, и только через несколько секунд из-за угла выходит крупная, но вполне человеческого роста фигура. Нил знал, что прихвостни отца все-таки найдут способ выследить его. От злости и бессилия Нил скалится. У него нет ничего, чтобы бороться с демоном, все утеряно вместе с вещмешком, но это не значит, что он так просто отдаст свою жизнь. Свет фонаря на мгновение ослепляет Нила, и он резко отворачивается, шипя. – Оу, извини, – говорит незнакомый мужчина, сразу же отводя фонарь, и его голос… действительно извиняющийся. Это точно не Натан. Значит, сейчас Нила к нему поведут. Нил сбежит. – О, Господи, – хнычет девушка в шаге от того, чтобы разреветься. – Я думала, это чудище. – Даже мои дети не называют меня так, – незнакомец отворачивается от Нила, но он может предположить, что тот ухмыляется. – Можно просто Дэвид. Дэвид подходит к связанной девушке. В темноте коротко блестит что-то металлическое, а затем девушка тяжело опадает на землю – мужчина лишь немного успевает ее поддержать. – Нам нужно выбираться отсюда, – ворчливо причитает он, но не похоже, что со злостью. – Ты в порядке? Можешь идти? – девушка в ответ неоднозначно мычит и пытается встать, опираясь на предложенное плечо. – Как тебя зовут? – Хейли. – Хорошо, Хейли, стой. Дэвид оставляет девушку прислоненной к каменной стене, но как только отходит от нее, та сразу же бросается – после первого шага падает на колени и остаток пути преодолевает ползком – в сторону третьего, все еще неподвижного пленника. Она бьет парня по щекам, шепчет его имя. На лице Нила прорывается нервное веселье от этого спектакля – люди так отчаянно не верят в смерть, но в следующий момент незнакомый парень что-то неразборчиво хрипит. Хейли со стоном обхватывает его руками. – Еще раз привет, Натаниэль, – Нил оборачивается и только сейчас понимает, что Дэвид приблизился к нему. В его руках нож. – Рад снова видеть тебя. На этот раз не твою спину. – Вы меня с кем-то путаете, – Нил пытается игнорировать, как слова мужчины выбивают из него весь воздух. Он не мотает головой в отрицании, потому что пристально следит за движениями Дэвида. Он хочет сделать шаг назад, чтобы отодвинуться хотя бы на расстояние вытянутой руки, но узел на запястьях не позволяет этого сделать. Дэвид награждает его невпечатленным взглядом, когда быстрым движением перерезает веревку. Нил приземляется на ноги, но колени сразу же подкашиваются, все раны в теле загораются вспышкой боли, и его ведет в сторону. Мужчина ловит его за локоть. – У нас нет времени на все это. Сначала мы выберемся отсюда, а потом ты попробуешь убедить меня. – Кристо, – тихо, одними губами, проговаривает Нил, почти впритык глядя на Дэвида. При латинском имени Бога глаза демонов должны налиться чернотой, но в глазах Дэвида лишь прежний невпечатленный взгляд и ни намека на расползающуюся пелену. – Где монстр? – сдавленно шепчет Хейли, и Нил даже немного благодарен ей за то, что Дэвид не успевает ничего сказать. Девушка тяжело передвигает ноги, но умудряется поддерживать опирающегося на ее плечи Томми – парень отрешенный и вялый и, честно говоря, до сих пор похож на мертвеца. – Ушел охотиться. Но у нас очень мало времени. Скоро он поймет, что его жертва уже в логове. – Что это за тварь? – Нил выдергивает руку из хватки мужчины. Он последует за Дэвидом, выберется из пещеры, найдет сумку и скроется в Миссури, как и планировал. – Это вендиго, – Дэвид жестом показывает следовать за ним. Он останавливается у поворота и аккуратно выглядывает за каменистый угол, проверяя, нет ли там монстра. – “Всепожирающее зло” на языке индейцев. Нил вспоминает, почему описание твари было ему так знакомо. Это давнее – настолько, что кажется ненастоящим – воспоминание из детства, одна из немногих сказок, что Мэри рассказывала маленькому сыну перед сном еще до побега. Вендиго – это в прошлом индейцы или колонисты, оказавшиеся вне помощи цивилизации. Голод и холод заставляли их нападать друг на друга. Из-за многолетнего каннибализма они потеряли человеческий облик и стали монстрами. Они идеальные охотники: хитрые, быстрые, сильные и безумные. Вендиго питаются только живой плотью. Они без труда ловят своих жертв и затаскивают в свое логово, делая запасы пропитания на голодный период. Нил с ранних лет был знаком со сверхъестественным, но рассказы про вендиго он никогда не воспринимал всерьез. Казалось, что это выдумки матери, но, видимо, она знала больше… Дэвид резко отходит от угла, за который выглядывал. Эхо пещеры доносит до Нила какой-то шорох. – Похоже, кто-то возвращается домой к ужину, – бормочет мужчина, поворачиваясь к своим спутникам. Он пытливо смотрит на Нила. – Мне нужна твоя помощь, Натаниэль. Ты должен вывести всех. Нил не успевает в очередной раз оспорить имя, которым Дэвид обращается к нему, потому что отвлекается на то, что́ мужчина вкладывает ему в руку. – Ты сможешь это сделать? – Дэвид настойчив, и, кажется, нетерпелив. Ладонь Нила сжимается вокруг рукоятки. Это сигнальный пистолет. Вендиго боятся огня, их нужно сжечь, чтобы убить. Но Нил колеблется. С чего бы незнакомцу давать ему хоть какое-то оружие? Дэвид, по всей видимости, принимает молчание Нила за согласие. У него в руках Нил замечает второй сигнальный пистолет, но не успевает рассмотреть: внезапно мужчина выскакивает в проход и с криком, привлекающим вендиго, бежит направо. Что только что произошло? Зачем Дэвид это сделал? Нил сознательно выдергивает себя из растерянности, затуманивающей рассудок. План прежний: выбраться из пещеры, найти сумку, скрыться в Миссури. Нил не зовет Хейли и Томми за собой, но, когда сворачивает в сторону, противоположную той, где скрылся Дэвид, они следуют за ним. Это не пещера, а почти лабиринт: проходы разветвляются и срастаются, петляют и кружат. Пробираться приходится почти на ощупь. В один момент Нил чуть не спотыкается: он опускает взгляд вниз и видит старые ржавые рельсы. Должно быть, раньше эта пещера использовалась как шахта. Это могло бы означать, что по крайней мере один конец рельс выходит наружу. Возможности решить, в какую сторону пойти, не предоставляется. Тихое сопение вендиго похоже на скрежет двигающегося булыжника, и Нил устремляется в противоположном направлении. Он не бежит, пытаясь быть тихим, и лишь запоздало понимает, что это бесполезно, когда за его спиной шумно сопят Хейли и Томми. Вендиго, кажется, примерно понимает, где его жертвы: рычание становится ближе, хотя тоже блуждает по лабиринтам проходов. Нил концентрируется на сигнальном пистолете в своей руке. Он так давно не стрелял… В детстве отец несколько раз учил его обращаться с пистолетом, но эти занятия нельзя назвать очень эффективными. Когда Нил с матерью сбежали, у Мэри тоже был пистолет. Она ни разу им не воспользовалась – обычные пули бесполезны против демонов, которые за ними охотились, а также выстрелы создали бы много шума. Когда Мэри умерла, Нил закопал пистолет вместе с ее прахом, оставив себе лишь револьвер – еще одно оружие, пропутешествовшее с ними с момента побега. Нилу было запрещено трогать револьвер, но он взял его себе, когда никто уже не мог его наказать на это. Револьвер был бесполезной игрушкой – к нему не подходили ни одни из пуль, предлагаемых в оружейных магазинах, но напоминал о матери. Нил надеется, что мышечная память с самого детства хотя бы немного подскажет ему, что нужно делать. В конце концов нажать на курок кажется не слишком сложной задачей. Однако задача оказывается действительно сложной. Вендиго выскакивает из щели, в которой даже сложно опознать проход. Нил едва ли успевает отпрянуть к противоположной стене: пара когтей полосует его одежду. Тварь с устрашающим воплем снова кидается в его сторону, и Нил неловко откатывается по стене, уворачиваясь от острых зубов, и сразу же вскидывает руку с пистолетом. – Нет! – успевает услышать он откуда-то из глубины надрывающийся голос Хейли. Должно быть, они с Томми побежали дальше. Выстрел получается тише, чем Нил ожидал. Сигнальная ракета вылетает из дула как горящая комета, и в исходящем свете Нил видит лишь край изуродованного лица. Монстр ловко выкручивается, и ракета рассыпается сотней ярких искр на каменной стене. Пистолет валится из рук. Нил бросается бежать, на ходу пытаясь перехватить сумку на боку, забывая, что ее нет. Вокруг темно, и он просто надеется не отключиться, если влетит в стену, но врезается… во что-то мягкое. Это Хейли. Или Томми. В темноте не разобрать. Они стоят на месте. Почему они стоят на месте? – Мы в тупике, – шепчет, задыхаясь от слез, девушка. Нил чувствует, как ее рука судорожно хватается за его плечо, словно это может помочь, а сам тянется вперед и ощупывает каменистую стену перед собой. Действительно тупик. Нил оборачивается. Вендиго уже не подкрадывается. Он тяжело ступает, позволяя эху разнести звук по тоннелям пещеры. Он знает, что его добыча загнана в угол, и будто наслаждается страхом. Ноги зудят, будто скованы в глыбе льда. Нужно бежать. Но некуда. Он смог сбежать от отца, но не от старого индейца-людоеда. Мэри была бы в ярости. Нил чувствует, что вендиго приближается. Звериное гортанное рычание жужжит в ушах, зловонное дыхание, кажется, уже опаляет щеку Нила. Внезапно за спиной вендиго появляется тусклый источник света, и Нил видит прямо перед собой сморщенное, искривленное лицо с желтыми клыками – их так много, что они едва помещаются в пасти. – Эй! – кричат из-за чудовища, и вендиго оборачивается, раздраженный посторонним светом и звуком. Сигнальная ракета, выпущенная Дэвидом, застревает у существа в ребрах. Сноп искр ослепляет Нила, но он успевает отскочить прежде, чем пятящееся от боли туловище пригвождает его к стене. Вендиго горит изнутри: сквозь бледную, полупрозрачную кожу видно, как огонь охватывает внутренности, ползет выше, к шее, облизывает искореженную морду. Существо закидывает назад голову, будто пытаясь уклониться от пламени, но иссушенное тело вспыхивает, как спичка. Нил замирает при виде горящего тела. Извивающаяся вытянутая фигура вендиго совсем не похожа на безжизненное тело Мэри, но пламя размывает границы образа. Запах горящего монстра скорее напоминает расплавленную пластмассу, но Нил просто задерживает дыхание. Ему кажется, что он в сумраке пляжа, вдыхает дым, исходящий от костра, в котором исчезает тело его матери. Шум воды тихий, но набатом бьет по ушам, и Нил падает на колючий песок… Он не падает. Дэвид тянет его назад, подальше от догорающих останков чудовища, но не позволяет приземлиться задницей на камни, а удерживает за локоть. – Пойдем, мальчик, – почти ласково бормочет мужчина, и Нил позволяет развернуть себя. Его взгляд цепляется за Хейли и Томми. Они жмутся друг к другу, трясутся от пережитого ужаса. Хейли задушенно всхлипывает, но глушит звуки ладонью. Томми неуклюже гладит ее плечи. – Спасибо, – едва шевелит губами парень, его влажные глаза прикованы к Дэвиду. – Спасибо Вам. – Это моя работа, – мужчина пожимает плечами. – Хотя мне за нее не платят. Пойдемте, я отвезу вас домой. Дэвид не разжимает хватку на плече Нила, и он безропотно следует за мужчиной по тоннелям. Запах дыма все еще щекочет нос, и даже лесная утренняя прохлада не может перебить это чувство. Лишь частью сознания Нил отслеживает, куда они идут и как долго. Он приходит в себя только при щелчке открывающейся двери автомобиля. Нил оглядывается по сторонам. Они дошли до разбитой, заросшей дороги. Здесь нет ни одной машины, кроме той, к которой подвел Дэвид. Хейли и Томми залезают на задние сидения, но Дэвид настойчиво пересаживает девушку вперед. Нил не успевает оценить джентльменский жест. Дэвид открывает перед ним заднюю дверь и машет рукой, торопя сесть внутрь. Нил непроизвольно делает маленький шаг назад. Он до сих пор не знает, кто этот человек. Он не хочет оказаться с ним в замкнутом, неуправляемом пространстве. Ему нужно найти сумку и скрыться в Миссури. Дэвид что-то считывает в его глазах и резко хватает – уже в который раз за этот день? – за руку, не позволяя двинуться с места. Большая фигура угрожающе нависает над Нилом, и он понимает, что даже в самом здоровом и бодром состоянии вряд ли сможет справиться с мужчиной. Сейчас Нил, наверное, даже не смог бы заставить свои подкашивающиеся ноги бежать достаточно быстро. – Я оставил в пещере сумку, – оправдывается Нил. Это почти правда, Дэвид должен быть польщен. – Мне нужно вернуться за ней. – Серый полупустой вещмешок? – Нил тупо хлопает глазами. – Выслушай меня, и получишь его обратно. Нил одергивает руку с большей яростью, чем, как он думал, могло бы его уставшее туловище, но этого все равно недостаточно, чтобы вырваться. Какого хера? – Вы украли у меня сумку? – Нил хмурится, сталкиваясь с Дэвидом раздраженным взглядом. – Я нашел ее в лесу, – примирительно качает головой мужчина. – Я уже знал, что она твоя, и просто кинул в багажник. Клянусь, что даже не заглядывал внутрь. Слова Дэвида предугадывают следующий вопрос Нила, и он на секунду чувствует себя ошеломленным. Дэвид либо очень проницательный, чтобы сразу понять, о чем он волнуется, либо врет. – Я хочу свою сумку, – настаивает Нил, показательно упираясь пятками в землю, хотя Дэвид его и не тянет. – Ты получишь ее, когда мы спокойно поговорим. – Сначала сумка. Дэвид так глубоко и драматично вздыхает, что Нил от неожиданности слегка вздрагивает. – Мне за это не платят, – тихо сам себе повторяет мужчина. Он отпускает плечо Нила, отходит к багажнику и действительно достает знакомую серую сумку. Дэвид дожидается, пока Нил залезет в машину, и только после этого ставит вещмешок ему на колени, захлопывая дверцу. В машине Нила встречает встревоженный взгляд Хейли. Нил уже и забыл, что они с Томми тоже здесь. Приходится улыбнуться, чтобы хоть как-то сгладить впечатление о себе: у этих ребят явно больше доверия к Дэвиду, чем к нему. Нил незаметно, не привлекая внимания остальных, ощупывает сумку. У него нет больших надежд на то, что Дэвид не соврал и действительно ничего не трогал, но револьвер на месте. Толстый мамин блокнот тоже. Всю дорогу Нил молчит, пока Дэвид настойчиво учит Хейли, что нужно сказать в больнице, чтобы не сойти за сумасшедшую. Может, поехать с ними и не такая плохая идея. По крайней мере, Нил доберется до цивилизации, а уже после что-нибудь придумает. Улицы города, в который въезжает машина, Нилу не знакомы, но он догадывается, что это та часть Боулдера, куда он должен был выйти, если бы завершил свой круг по лесу. Дэвид останавливается на не слишком оживленной улице и выходит из машины, чтобы помочь вылезти кряхтящему Томми и дать им с Хейли последние наставления. Нил остается один. Он оглядывается по сторонам. Людей совсем немного, в такой толпе затеряться не получится, но зато в восьмидесяти футах есть узкий переулок – если Нилу повезет и он не закончится тупиком, то можно скрыться в подворотнях. Это может быть шансом. Может быть, последним. Сейчас Дэвид распрощается с лишними свидетелями, и кто знает, насколько свободнее себя почувствует. Все еще нет ни одной гарантии, что он не прислуживает Натану. Дэвид и две жертвы вендиго стоят с другой стороны машины – у Нила будет небольшая фора. Эта мысль подстегивает, заставляя напряженно выпрямиться на сидении и крепче сжать лямку вещмешка. В следующий момент Нил резко дергает дверную ручку. Дверь не открывается. Нил быстро дергает ручку еще три раза: блять, блять, блять. Он пытается найти замок, запирающий машину, но по всем признакам дверь должна поддаться… Нил оглядывается на Дэвида и мертвенно замирает, когда встречается с ним взглядом. Лицо мужчины пустое. Нил ожидает, что он будет злиться, вспыхнет яростью, выволочет Нила наружу и ударит под дых. Но глаза Дэвида почему-то скорее сочувствующие. Так смотрят на побитую дворнягу перед тем, как забрать ее домой. – Ты похож на одного из моих сыновей несколько лет назад, – говорит мужчина, когда возвращается за руль. – Такой же дикий детеныш, не доверяющий добрым намерениям. – Из добрых намерений не запирают в машине. – Извини, охотничья привычка, – усмехается Дэвид. – Раньше приходилось нечисть на задних сидениях катать. Чтобы не случился зоопарк на выгуле, я выкрутил замки так, что дверцы открываются только снаружи. Так и прижилось. Нил на мгновение представляет себе вендиго, запертое на заднем сидении. Он сомневается, что “выкрученные замки” оказались бы убедительной сдерживающей силой для такой силы. Но, наверное, демона сдержать бы удалось. Какого-нибудь слабенького. Точно не Натана. – Ты голоден? – Дэвид куда-то резко сворачивает. Нил наблюдает, как цветастая вывеска закусочной становится больше по мере того, как они приближаются к ней. Это настоящая закусочная: на парковке расставлены машины, в окнах мелькают посетители. Последний ужин перед казнью, или что-то вроде того? – Послушай, – Дэвид не получает отклика и ловит взгляд Нила в зеркале заднего вида. – Я действительно хочу тебе помочь. Но было бы здорово сделать это после хорошего куска мяса, я чувствую себя голодным вендиго, – в ответ мужчине снова звучит лишь долгая пауза. – Мы можем поехать в другое место, если ты хочешь. – Я сам выберу, куда, – упрямо бурчит Нил, в основном чтобы проверить, насколько Дэвид серьезен в своем предложении, а не пытается усыпить бдительность пленника. – Конечно, – легко отзывается мужчина, резко выворачивая с парковки. Значит, эта закусочная действительно не была ловушкой. Но Нил не испытывает чувства вины за то, что им пришлось уехать. Дэвид неспешно едет по широким улицам, и Нил наугад указывает на одно из выглядящих более-менее прилично мест. Не мог же Натан заслать своих демонов во все закусочные этого города? Первое, что замечает Нил, когда входит в душное помещение, – дверца, из которой выходит сонная официантка. Наверняка там кухня. На кухне должен быть служебный выход. Нил мог бы быть достаточно быстрым, чтобы проскользнуть через поваров на улицу. Дэвид прослеживает острый взгляд Нила и чуть подталкивает к столу. – Я прошу у тебя десять минут. После этого ты можешь уйти, если хочешь. Я обещаю. Нил не притворяется, что верит. Показательно занимает место ближе к дверце на кухню, вещмешок укладывает на коленях. Нил позволяет Дэвиду что-то заказать для них обоих: он все равно не собирается есть. – Почему Вы назвали меня Натаниэлем? – не так много людей знают самое первое имя Нила. И из них не осталось никого, кто желал бы Нилу добра. – Твоя мать называла тебя так. Дэвид абсолютно спокоен. Его глаза не бегают, дыхание ровное, и локти спокойно лежат на столе. И тем не менее Нил абсолютно уверен, что он врет. Хотя упоминание Мэри грубо выбивает из равновесия. – В последний раз это было шестнадцать лет назад, – обвиняюще указывает Нил. – Я знаю, – невозмутимо кивает Дэвид. – Мы познакомились с Мэри как раз примерно тогда, еще до вашего побега. – Моя мать ни с кем не общалось ни до, ни после побега. – Мэри очень помогла моей семье, и я хотел помочь ей, но она не позволяла себе никаких прямых контактов. Это могло выдать ваше местоположение. Но Мэри позволила мне продолжить ее дело, которым она не могла заниматься в бегах, поэтому мы изредка обменивались письмами. – Дело? – Да, – голос Дэвида становится менее уверенным, и он осторожно трет костяшки. – Поиск жертв Демона, – подсказывает он так, будто Нил должен сразу же что-то понять, но Нил впервые об этом слышит. – Ты не в курсе… – О чем? – Мы с Мэри пытались проследить путь Демона, выяснить его планы и что он делает с детьми. До побега у Мэри был практически прямой доступ к информации, но она не могла больше оставаться с твоим отцом. Поэтому мы много лет пытались хотя бы отслеживать жертв Демона. Мы так и не поняли, чего он добивается, но это все точно не просто так. Дети? Жертвы? Планы? Нил неоднократно видел людей, которых прихвостни отца затаскивали в подвал дома Веснински. Не все выходили оттуда обратно. Но среди этих людей никогда не было детей, и Натан походил скорее на больного маньяка, чем на злодея с планом захвата мира. Кажется, недоумение прорывается сквозь каменную маску Нила, но Дэвид не выглядит самодовольным, когда отодвигает рукав куртки и смотрит на наручные часы. – Десять минут прошло, – отмечает он. – Ты можешь идти. Нил раздраженно смотрит в ответ, но на самом деле злится на самого себя. Он должен встать и уйти, добраться до автовокзала и отправиться в Миссури... Однако он никогда прежде не встречал людей, которым Мэри не просто доверяла сделать поддельные документы, но и с которыми регулярно общалась. Нил все еще не верит словам Дэвида, но не может побороть желание прикоснуться к жизни матери. Мэри хранила столько секретов… Прежде, чем Нил успеет передумать, он откладывает сумку в угол сидения и нагибается к столу, опираясь на него локтями. – Расскажите мне больше.***
Наше время Лоуренс, Канзас – Не оборачивайся, балбес, – слышит Эндрю из-за спины. Он замирает, пара шоколадных батончиков неловко выпадает из рук на пол. Эндрю тупо смотрит на них, в растерянности не понимая, должен ли он их поднять. Краем глаза он замечает, как крупная фигура наклоняется и собирает с пола шоколадки. – Не будь таким странным, – тихо ворчит Ваймак, снова поднимаясь на ноги и протягивая Эндрю батончики. – Мы просто покупатели. Эндрю усилием заставляет свое тело расслабиться и показательно вновь увлечься стендом с шоколадками, хотя его куда больше интересует то, что происходит сбоку. – Апартаменты на Нью-Хэмпшир-Стрит, номер 108, – Ваймак тоже наклоняется к полке со снеками, выбирает какую-то шуршащую упаковку и крутит ее в руках. – Через час. Убедитесь, что никто не видит, как вы входите. Не бери Импалу. Эндрю едва заметно – скорее самому себе, чем Ваймаку – качает головой. Он хочет сказать что-то в ответ, сказать, что они с братьями искали его, но Ваймак неразборчиво хватает еще один снек с полки и ускользает в сторону кассы. Теперь, на расстоянии, Эндрю может лучше его видеть, но не осмеливается пялиться – это может быть подозрительным. Он только замечает в руках у отца две пачки сушеных кальмаров. Ваймак ненавидит кальмаров. Только после того, как Ваймак расплачивается и скрывается из виду, Эндрю идет к кассе. Он не совсем осознает, как протягивает парню за аппаратом кредитку с чужой фамилией, забирает снеки и возвращается в машину. В голове гудят мысли: Ваймак здесь, он жив, но насторожен. Неужели за ним действительно следят? Это Демон? – Я видел Ваймака, – признается Эндрю, как только забирается в Импалу. – Кого? – одновременно вскрикивают Кевин и Аарон, но Эндрю игнорирует этот всплеск эмоций, резко выруливая с заправки. – Куда мы едем? Где отец? Он в порядке? – не унимается Кевин. – Мы встретимся с ним в апартаментах, – отвечает Эндрю только потому, что Кевин, кажется, сейчас начнет в прямом смысле вытряхивать информацию, а угрожать ножом за рулем не очень удобно. – Думаю, что за ним следят. Кевин тускнеет на своем месте, становится серьезнее и внимательно вглядывается в окно заднего вида, как будто и за ними может быть хвост. – Получается, тот демон в самолете сказал правду? – растерянно спрашивает он. – Отца преследуют? – Мы разберемся с этим, когда доедем. Эндрю тоже поглядывает на машины позади, но ни одна из них не мелькает в зеркале слишком часто. Несмотря на это, Эндрю делает большой круг, двигаясь к назначенному Ваймаком месту: у них все равно слишком много времени. Через час они входят в здание через пожарный выход, нужные апартаменты находятся быстро. Кевин заносит кулак, чтобы постучать, но дверь открывается раньше. Ваймак лишь немного виден в проеме. Он одним движением руки указывает охотникам войти, но в том, как он захлопывает дверь, сквозит спешка. – У нас мало времени, – взглядом исподлобья Ваймак обводит всех выстроившихся перед ним детей, задерживаясь лишь на Аароне, но это длится не более секунды. – Я ввязался в опасную авантюру, и за мной следят. Кевин пытается что-то вставить, но Ваймак резко шикает на него. Он наклоняется и вытаскивает из брошенной на пол сумки толстую папку. – Я не хотел втягивать вас во все это, я надеялся, что вы откажетесь от идеи охотиться за Демоном… Но я не имел права тебе это запрещать, Кевин. Ты злишься на меня за то, что я предал память о Кейли и устроил себе жизнь семьянина, но я лишь хотел уберечь тебя, – Ваймак протягивает сыну папку. – Здесь все, что я и мои друзья смогли выяснить про Демона. Кейли никогда не была его целью, он охотился на детей. И таких детей десятки, а возможно и сотни. Кевин осторожно берет из рук Ваймака папку и заторможенно перелистывает пару страниц. У него такие стеклянные глаза, что Эндрю сомневается в их возможности видеть. – Но они все живы, – растерянно поднимает глаза на отца Кевин. Папка в его руках чуть дрожит, и Эндрю выхватывает ее прежде, чем та валится на пол. Она слишком увесистая для того, кто бросил охоту много лет назад. Кажется, Ваймак, как и Кевин, никогда не отказывался от поисков Демона. С раскрытого разворота на Эндрю смотрит незнакомая девушка. Это даже не фотография, а черно-белая распечатка, будто снимок нашли на каком-то сайте. Рядом с лицом расписано настоящее досье с именем, несколькими датами и адресами. – Цель Демона не в том, чтобы убить. Он что-то замышляет. Я не знаю, что он сделал со всеми этими детьми, но, кажется, его план приходит в исполнение только сейчас. За последние пару лет демоническая активность увеличилась почти втрое и продолжает расти. Вокруг этих детей начали происходить странные вещи. Эндрю, перелистни. На следующих страницах Эндрю видит портрет парня с широким лбом и маленькими глазами. Судя по подписи, его зовут Макс Миллер и сейчас ему 23 года. На фотографии он выглядит моложе: либо парень хорошо сохранился, либо снимок достаточно старый. Эндрю бегло сканирует глазами анкету Макса: его мать погибла в пожаре, когда мальчику было четыре. Внизу страницы от руки написан адрес. Это в Сагино, штат Мичиган. – Макс Миллер, – на всякий случай указывает Ваймак. – У меня есть основания предполагать, что он одна из жертв Демона. Я приглядываю за ним уже около десяти лет, и на протяжении этого времени все было тихо. Но неделю назад в гараже Миллеров случился пожар, а позавчера я узнал, что в том же гараже отец Макса задохнулся выхлопными газами. Это может быть обычным совпадением. – А может и не быть, – понимающе кивает Кевин. Он неуверенно заглядывает в досье через плечо Эндрю. – Нужно выяснить, связан ли с происходящим Демон. Я бы съездил туда сам, но сейчас должен помочь другому ребенку из этого списка, – Ваймак качает головой, когда Эндрю скептически дергает бровью. – Натаниэль Веснински. Самая первая страница. Эндрю замирает. Аккуратно, будто папка в его руках может рассыпаться на части, листает страницы к самому началу. Это единственный файл, в котором нет фотографии. Вместо нее здесь рисунок – копия того, что охотники видели в Иерихоне среди оставленных Ваймаком в номере мотеля документов. Кевин за спиной тихо ахает и что-то говорит Аарону, но Эндрю не обращает внимания, долго всматриваясь в набросок в своих руках. Натаниэль Веснински не Демон, а его жертва? Тогда почему даже на неподвижном рисунке заметна мрачная усмешка, а глаза кажутся нереалистичными без темной демонской дымки? – Что с ним? – голос неожиданно пропадает, но Эндрю заставляет себя спросить. Натаниэль Веснински не похож на того, кому нужна помощь. – Демон ведет на Натаниэля – на Нила, сейчас он просит называть себя так – охоту. Я обещал помочь, и сейчас мы оба поставлены под удар. Демоны будут пытаться выследить его через меня, и не постесняются использовать и вас. Я сделал все, чтобы наследить в Колорадо и не выдать своего нахождения здесь, но сохраняйте бдительность, уезжая отсюда, – Ваймак тяжело вздыхает, нервно бросая взгляд на наручные часы. – У меня совсем нет времени. Я обещаю, что расскажу вам все при следующей встрече. Могу я сейчас просто обнять вас? Фигура Ваймака, громоздкая и твердая, отточенная тяжелой уверенностью, немного обмякает, когда на хмуром лице проявляется многодневная измученность. Кевин с готовностью шагает вперед. Он не раскрывает рук для объятий, а лишь льнет к отцу и сжимает пальцы на его куртке в области ребер. – Почему ты делаешь это? – шепчет Кевин, отворачивая лицо от Ваймака и прижимаясь щекой к отцовскому плечу. – Что? – Ваймак гладит спину сыну с уверенностью, которой нет в его выражении лица. – Следишь за жертвами Демона, помогаешь им. Я думал, ты сдался. Ваймак немного колеблется с ответом, обдумывая что-то. – Ты считаешь, что я предал твою мать, – расшифровывает он слова сына и не ждет от него подтверждения. – Я любил Кейли, и всегда буду. После ее смерти желание отомстить затуманило мне разум, и я втянул тебя в эту погоню, не осознавая, что это бесполезно. У нас не было ни единого шанса справиться с такой злой силой. И это все равно не вернуло бы Кейли к жизни, – Ваймак крепко сжимает плечи Кевина, немного отодвигая от себя так, чтобы заглянуть в его глаза. – А потом Демон затаился, и его было невозможно найти. Некоторые встречи, – Эндрю немного хмурится на то, как Ваймак опускает имя Эбби. Или речь не о ней? – Заставили меня осознать, что я должен заботиться о живых, а не о мертвых. Я хотел, чтобы ты был в безопасности. – Но ты продолжаешь заниматься этим делом, собирать информацию о Демоне… – Теперь дело не только в твоей матери. Погибли и продолжают погибать десятки людей, еще сотни в опасности. Если у меня есть возможность спасти жизни, то я должен попытаться это сделать. И лучший способ это сделать – убить Демона. – Как? – Кевин трясет головой, тоже хватая Ваймака за плечи. – Мы с Нилом работаем над этим. Я расскажу вам, как только для этого будет подходящее время и место. Кевин задумчиво смотрит на отца и через секунду снова приникает к нему, на этот раз настойчиво упираясь подбородком в его плечо. – Я видел маму. Она была полтергейстом в нашем старом доме. Ваймак резко отстраняется, его глаза ошеломленно раскрываются, но Кевин не позволяет ему задать вопрос. – Я расскажу тебе, когда для этого будет подходящее время и место. Ваймак на секунду теряется – это видно по тому, как беспомощно и беззвучно раскрывается его рот. Но он принимает условия сына и с гордой усмешкой тренера, которого только что обыграл собственный ученик, ерошит Кевину волосы. – Хорошо, балбес. Будь осторожен. Кевин сглатывает, кивая, и Ваймак отступает назад. Он оборачивается к Аарону, который с внезапной грустной неловкостью стоит чуть в стороне от всех. Аарон растерянно смотрит на приближающегося к нему Ваймака и только за секунду до объятий тоже раскидывает руки, чтобы крепко сжать отца. – Я знаю про Кейтлин, – спешно проговаривает Ваймак, обхватывая ладонью белобрысый затылок. – Мне очень жаль. Прости, что не был рядом в этот момент. По тому, как замирает спина близнеца, Эндрю может понять, что тот задерживает дыхание. Сложно сказать, делает ли Аарон это намеренно. – Мы должны беспокоиться о живых, не так ли? – голос Аарона такой сухой, что почти трескается под грузом воспоминаний. – Это не значит, что тебе не должно быть больно. – Горем никому не поможешь. Ваймак беспокойно сводит брови к переносице. Он хочет сказать что-то еще, но Аарон отодвигается, чуть задирает подбородок и выглядит таким решительным, что Ваймаку приходится промолчать. – Будь осторожен, – немного качает головой он и прежде, чем Аарон успеет взбрыкнуть, добродушно дразнится. – Ты тоже живой, не так ли? И я беспокоюсь о тебе. Аарон фыркает и, отвлекшись на собственное возмущение, не успевает уклониться от руки Ваймака, ласково щипающей его за нос. – Не фыркай на меня, мальчишка. Ты не заставишь меня перестать заботиться о моих детях. Аарон потупляет взгляд куда-то в угол комнаты и наконец со смирением кивает. Ваймак удовлетворенно хлопает того по плечу и поворачивается к Эндрю. Осторожная улыбка отца, которая обращена лично к нему, заставляет грудь Эндрю жалобно сжаться. Ваймак раскрывает руки в приглашении, от которого, Эндрю знает, он может отказаться. Но шаг вперед ощущается правильным, закономерным движением. Объятия Ваймака похожи на убежище в холодную дождливую ночь, и Эндрю обхватывает его плечи руками, надеясь, что тот получит в ответ хотя бы часть этого спокойствия. – Я рад, что ты жив, старик, – выдыхает Эндрю, чувствуя, как вздрагивает тело Ваймака, когда тот беззвучно смеется. – Всегда пожалуйста. Извините, если заставил волноваться. Любой контакт со мной сделал бы вас мишенью, – Ваймак бережно похлопывает Эндрю по спине и наклоняется ближе, к уху. Он бормочет так, чтобы услышал только Эндрю. – Итак, ты и Аарон? Вы как сестры из “Зачарованных”: постоянно сретесь, но все равно сходитесь обратно. – Думаю, только Кевин удерживает нас от того, чтобы стать как Каин и Авель. Ваймак снова смеется и отодвигается, чтобы заглянуть Эндрю в глаза, немного сжимая его локти. – Присмотри за этими балбесами, пока меня не будет. Эндрю замечает, как Ваймак спотыкается на слове “пока”, потому что его сердце дублирует эту заминку, останавливаясь на едва заметное мгновение. Конечно, он присмотрит за Кевином и Аароном. Это то, чем он всегда занимается. – И, Эндрю, – он даже не замечает, как опускает взгляд, но Ваймак заставляет снова посмотреть на него. – Будь осторожен. Сегодня, должно быть, магнитные бури? Иначе Эндрю не может объяснить, почему в груди так неправильно все сжимается. Он отступает назад, чтобы скрыть свою растерянность. Кожа на запястьях немного зудит даже под двумя слоями плотной одежды. Эндрю пытается спрятать руки в карманах, и только сейчас вспоминает, что все еще держит документы, которые ему дал Ваймак. Он бездумно смотрит на потертую обложку, не зная, должен ли вернуть папку, и на всякий случай протягивает ее отцу. Ваймак знает, что всю нужную информацию про Макса Миллера Эндрю уже запомнил, но отталкивает протянутую руку и качает головой. – Это труд всей моей жизни. Пусть он будет у вас. И теперь это подозрительно похоже на прощание. Ваймак, кажется, тоже это замечает и пытается сгладить свои слова улыбкой, а Эндрю не может пошевелиться. Отец обещал все рассказать при следующей встрече. У них должна быть следующая встреча. Отец не собирается умирать. Он не прощается. Лишь частично Эндрю осознает, как Кевин мягко забирает из его рук папку. Кевин задумчивый, но уже скорее из-за грядущего дела, чем из-за слов Ваймака. – Мне пора идти, – внезапно обрывает мысли Эндрю Ваймак. Он хватает сумку с пола и неуверенными шагами пятится к двери. – Не пытайтесь со мной связаться. Я сам найду вас, когда это будет безопасно. – Погоди, – окликает его Кевин. В его руках снова раскрыта папка. – Этот Макс Миллер вообще знает, что ты за ним следил? – Нет. Эти дети заслуживают спокойной жизни хотя бы до тех пор, пока мы точно не выясним, что происходит. Однако вы должны знать… С несвойственной ему нервозностью Ваймак мнется на своем месте, никак не решаясь что-то сказать, и Эндрю думает, что, возможно, не хочет этого знать. На секунду он даже надеется, что Ваймак развернется и выйдет, но тот неловко кивает на бумаги в руках Кевина и… – Эндрю, вы с Аароном тоже в этой папке.