***
- Подожди, Сяо-эр, - маменька потёрла лоб в глубокой задумчивости, - ты хочешь мне сказать, что твой а-ба пытается украсть техники культивации, которые я якобы получила от своей наставницы перед тем, как спустилась с горы, так? - Я подтверждающе закивала, - А в это время человек, которого мы спасли от злого духа в соседнем городе, попытался тебя похитить для демонических ритуалов? - Думается мне, что мне не верят. - Да. Цансэ тяжко вздохнула, явно сомневаясь в здоровье моего рассудка. - Ну и зачем им всем это делать? - Почему все взрослые, которые в споре с другими людьми приводят такой аргумент, вечно при этом корчат такое лицо, будто они только что открыли оппоненту все тайны мироздания этой фразой? - Вот зачем, например, господину Фу воровать ребёнка своих спасителей? Это же ужасно неблагодарно! Да ладно. Мне вот всегда так нравится, когда люди, которые вечно творят всякую дичь, совершенно не задумываясь, насколько это разумно, удивляются, да ещё так искренне, когда такую дичь творят в отношении них самих! Кучу таких людей в прошлой жизни видела. "А нас-то за что?" с удивлённым до крайности видом восклицают они. То есть, им портить жизнь окружающим можно, а их жизнь портить - нихть! Ну, вот и здесь первый раз увидела. С почином меня, так сказать. - Потому что Сяо-эр ребёнок сильных заклинателей? И глаза честные - честные. На лице Цансэ явственно проступил культурный шок. И что вас так удивило, а-нян? Я вот постоянно в культурном шоке от некоторых особенностей местного менталитета, но я же не смотрю на окружающих с таким видом, будто у них выросла вторая голова! Впрочем, во время изучения "Магистра" лично я вообще заметила, что самые очевидные вещи по какой-то загадочной причине пролетают мимо местных со свистом. И при этом они тут все наигениальнейшие интриганы, невероятной проницательности детективы и великие гении, рождающиеся крайне редко. То есть, согласно сухой статистике, раз уж в двух поколениях подряд родилось столько выдающихся талантов, потомкам этих чудо-юд вообще надеяться не на что? Знаете, я тут подумала, что, возможно, наличие такого количества гейских парочек не так уж и плохо. Хотя бы потому, что их детям не придётся жить в вечной тени сверхталантливых родителей. Пока меня опять занесло в рассуждения, а-нян сумела с собой справиться, и вновь взялась меня переубеждать: - Ну это ещё может быть... А зачем твоему а-ба воровать техники культивации моей наставницы? Разве я стала бы их от него прятать? Мы же семья! - Ну, я это услышала в разговоре отца с дядей, - сообщила я, глядя маменьке в глаза. - Только что. А-нян знает, что Сяо-эр до сих пор ни разу не задумывалась о существовании подобной вещи. Откуда бы я ещё взяла такую историю, как не услышала собственными ушами? Да и история с духом крайне подозрительная. Люди господина Фу уже пытались меня похитить, а все жалобы на злого духа исходили только от него. Никто больше из всего города и окрестных деревень не стал жаловаться. Это вас не смутило? - Нет! Я зависла. Всмысле "нет"?! - Он градоначальник, и это его обязанность - нанять заклинателя в случае, если людям станет досаждать злой дух! - Но разве хоть кто-то из простых людей жаловался вам? Разве хоть кто-то радовался, что скоро их избавят от этого бедствия? Не верю, что никто ничего об этом не знал! - Это не важно! - А после запечатывания духа, разве хоть кто-нибудь не приходил с благодарностями? Разве не зажатые рамками строгих правил поведения простые люди подходили к вам на улице поспрашивать о битве со злым духом? - Простые люди по большей части боятся заклинателей... - Хорошо, а те, кто, по словам господина Вэйфэна, пострадал кроме него, разве не могли прийти и выразить свою благодарность хотя бы на словах? - Так, хватит, Сяомин! Твои шутки заходят слишком далеко. - А-нян потрясла головой, как бы вытряхивая из неё лишнее, - Сейчас я пойду и скажу твоим отцу и дяде, что ты нашлась, и, если я вернусь, а тебя здесь не окажется... - Но а-нян... - Никаких "но"! Ты будешь сидеть здесь, пока я и твой отец всё не проверим. Ты меня поняла? - М-да, а вот теперь я осознала, почему маменька считается грозной и сильной заклинательницей - в комнате словно вдвое увеличилось атмосферное давление, мне заложило уши, голову будто сжал железный обруч, а в работе сердца начались перебои. К чести Цансэ, как мне нехорошо, она заметила почти сразу, и так же быстро убрала своё воздействие. Присела возле меня на колени и придержала, чтобы я не упала. Правда, от близости источника недавних страданий, перебои в сердечном ритме стали проскакивать ещё чаще, но с этим ничего было поделать нельзя. - Сяо-эр, как ты? - Не очень, но жить буду, - отозвалась я. А чего я должна была ещё сказать? Тут все примерно так детей воспитывают. Маменька обняла меня ещё раз, напомнила, что со мной будет, если я исчезну отсюда повторно, и ушла по своим делам. А что я? Я села думать, где бы срочно раздобыть разбойника. Желательно живого. И самое желательное, доставленного сюда так, чтобы никто ничего не понял. Ах, точно, дух ещё сидит в засаде... Я подбежала к окну и высунулась наружу. Из соседнего дерева на меня смотрели два жёлтых глаза. Отлично, пара минут на решение проблем у меня есть. Мой взгляд опустился вниз. Там древнекитайский аналог "вежливых людей в форме" создавал видимость работы - патрулировали территорию, разбившись по парам, и болтали в процессе о посторонних вещах. Как бы, я всё понимаю, на работе говорить только о работе - это свихнуться можно, но тут как бы ребёнок пропал, глава ваш лично велел искать - а вы никак не могли за такой короткий промежуток времени узнать, что я нашлась! Вот чем вы заняты? О, а там горе-похититель по делам бегает. Ну или от дел - тут уж не проверить. Но вот мне он пригодится - даже жалеть этого паразита не буду. Как бы только его сюда заманить?.. Впрочем, вариант есть. Самый простой, но наверняка действенный. Всё-таки, если я что и умею, так это бесить людей. Этот фрукт не выглядит таким уж умным... На берегу озера, где я в прошлый раз упражнялась в управлении водой, я набрала кучку мелких камушков - ни за чем, они просто блестели красиво. Есть у меня такая сорочья привычка - меня гипнотизирует всё блестящее. Я едва могу оторвать взгляд от сверкающих и переливающихся вещей. Исключением не стали и эти камушки. Я выбрала парочку самых мелких, чтоб хоть случайно не убить придурка, и, прицелившись, бросила один камушек. Попала! Поганец сказал слово, которое детям знать не положено, и завертел головой в поисках источника проблемы. Когда его взгляд дополз до меня, я скорчила самую ехидную рожицу, на которую была способна, и приняла позу интригана, вальяжно подбрасывая в руке другой камешек. Ну давай, ведись, рыбка маленькая, а за ней - большая... Есть! Он клюнул! Уже помчал со мной драться. И даже зверскую рожу скорчил. Было бы очень замечательно, если бы он с собой пару мордоворотов- подельников прихватил. С роднёй они и так столкнутся - меня однозначно придут отчитывать. В связи с этим обстоятельством, а так же воспоминаниях о прошлом воспитательном процессе, похищение даже не кажется таким уж плохим событием. От похитителей по лицу получать хоть не так обидно, как от родни. Бежать и прятаться я не собиралась - ничего другого за это время придумать мне не удалось. Если и этот план накроется медным тазом - всё закончится плохо. А я не на спор это всё делаю, а ради справедливости. Если такие важные вещи не отстаивать, то что тогда отстаивать вообще? Под такие духоподъёмные мысли я услышала топот на лестнице. Ну, кто? Кто там? Если это родственники, то план не удастся. Уходя, а-нян заперла дверь ключом. Если они не смогут попасть в комнату... они смогут вывернуться. Но проблема с дверью решилась достаточно быстро. Похитители просто выломали её. Да, парень не подвёл - приволок действующих с ним заодно помощников. Вот за что люблю местных мужиков - когда их задевают за живое, у них, кажись, скрипт какой-то включается, что они ведут себя как клишированные злодеи. Подавальщик наставил на меня палец, трясущийся от гнева: - Ты думала, что, если окажешься с родителями, то будешь в безопасности?! Наглости поднабралась?! Ты мне ответишь за то, что напоила той гадостью, из-за которой я целую палочку благовоний валялся без чувств! - А ты хотел, чтобы я пила всякую гадость? Зачем же ты мне подсовывал такой опасный суп?! - Я не надеюсь на его раскаяние, мне нужно время потянуть. - Это не твоё дело, девчонка! - В смысле "не моё"?! - Послушно бы выпила, что дают, не пришлось бы бояться! А, то есть, это ещё и забота такая была? - А почему это я должна тебе верить? Ну и где они там, спасайцы эти?.. Вот когда надо, их вечно нет, а когда не надо, никуда от них не денешься! - А ты мне хоть верь, хоть не верь, а всё равно с нами пойдёшь! - А чего это я должна с вами идти? У меня родители и не только внизу сидят, думаете, они так просто вам позволят меня куда-то унести? - Твои родители и "не только" ушли охотиться на злых духов. Как думаешь, успеют посмотреть? Как удачно эти злые духи появились. - Это где это вы злых духов так быстро нашли, да ещё такой силы, чтоб целый глава секты лично решил размяться в момент, когда у его друзей ребёнок пропал? - Я в шоке уставилась на них. Ответ напрашивался сам собой, конечно, но лучше уж уточнить. Я ж не сволочь, людей сразу в самом худшем подозревать. - А сама как думаешь? - Продолжил изгаляться горе-похититель, - Специально для тебя подготовили! Жёны господина Фу должны ему служить и после смерти! Даже подельники этого гада посмотрели на него в культурном - или не очень - ах*е, а ему хоть бы хны, как нёс мерзости с важным видом, так и продолжает. - Ты тоже станешь их частью, этой большой и дружной знатной семьи, - наклонившись ко мне прошептал паскудник, выливающий на других своё недовольство жизнью с явной радостью, - ты должна прыгать от счастья, а не прятаться от судьбы! Да почему здесь все вечно талдычат про судьбу?! Им самим не надоедает, нет?! Это же Поднебесная, да, чего я ожидала? Но всё же! - А ваше благонравие не желает сам в гарем к этому приятному господину Фу сходить на место жены, раз так расписывает? - Раз уж злую родню с неудобными вопросами и мечами наперевес ждать смысла нет, то хоть душу отведу. Все присутствующие покраснели. - Юной деве из заклинательской семьи не положено говорить такие вещи, - вякнул один из прихваченых похитителем мордоворотов. - Дядя, а ничего, что вы меня похищаете, чтоб старому извращенцу продать? - Только твоих нравоучений мне и не хватало сейчас, да. Вот это она и есть, прекрасная и загадочная древняя культура Поднебесной Империи, в паре фраз. Тебя могут похищать, избивать, насиловать, но если ты посмеешь за это хотя бы нахамить обидчику, будучи девой либо более низкого, чем обидчик, социального положения или возраста вьюношей, плохой тут ты, а не обидчик. - Да что ты понимаешь, малявка! - О, вот об этом я и говорила. До того, как я открыла рот, вступивший со мной в полемику мордоворот посматривал на меня с нескрываемой жалостью, но после моего сарказма резко об этом забыл, - У меня семья, дети! А ты ещё брыкаешься тут! - А я тоже ребёнок! Меня тебе не жалко? Или это другое? - Жалко, - гад явно принял решение, - очень жалко. Но своих дочерей жальче. А господин может с провинившегося и упустившего добычу штраф младшими дочерьми и сёстрами взять. Умри ты сегодня, а я завтра. Ну, то есть, его дочери. И вроде не имею права его виноватить за такой выбор - но как же хочется. - А на что ты плодился в таком месте с таким начальством? Или ты не знал, что, кроме сыновей, у тебя и дочери могут родиться? - Мужчине положено быть женатым! - А дети тут при чём? - А что мне, воздерживаться, чтоль? Я ж не монах! И не заклинатель какой! Мужчина должен оставить как можно больше потомков после себя! - А вот господина Фу это явно не заботит! Все же понимают, что один ребёнок другого не родит! Все, кроме вашего уважаемого господина! - Это ваше женское предназначение - рожать! - Вклинился в разговор уже как-то подзабытый мной в пылу спора подавальщик - явно такой же сумасшедший, как и его хозяин, - Если вы померли, не сумев родить господину Вэйфэну наследника, это целиком и полностью ваша вина! Кажется, я тут не первая такая... "с идеями". Этот спор явно уже происходил, и не раз. Неудивительно, что слабые духом люди, будучи не в силах ничего изменить, в стремлении снять с себя хоть немного груза вины за происходящее, поехали кукухой. Но, вспоминая, что мне сейчас 3 года, и мне, опять же, нужно разгребать последствия их малодушия - мне совершенно не жаль их тонкую душевную организацию, шатающуюся из-за моих резких слов. - А предыдущим жертвам вы тоже рты затыкали, чтоб они не оскорбляли ваше мнение криками и мольбами о помощи? Мне выдали пощёчину. Ну, оно и не удивительно - я рушила манямирок этих сумасшедших или идущих к сумасшествию людей. Странно, что так долго ждали. Блин, губу прокусила. Впрочем, это мне как раз на руку - от моего похищения должны остаться хоть какие-то следы. Чем незаметнее для обычных людей, но не для заклинателей, они будут, тем лучше. А что может быть незаметнее пары капелек крови? - Заткнись!!! Что ты понимаешь!!! - Повторяетесь. Новое что-нибудь придумайте. - Ах ты!!! - Хватит, - вмешался второй громила с глазами дохлой рыбы, до этого молчавший, - девчонка просто тянет время, неужели ты не понимаешь? Всё надеется на что-то. - Так, если мне не на что надеяться, куда ж вы так спешите? - Этот, пожалуй, поопаснее остальных будет. - Хватай девчонку и уноси быстрее к условленному месту, - мотнул головой рыбьеглазый, игнорируя мою фразу, - хозяин ждать умеет, но не любит. Ко мне потянули грязные руки. Я же, резко стартанув, метнулась к окну, и, распахнув его и высунувшись по пояс, отчаянно замахала руками. Сзади ко мне потянулись руки похитителя. Я взвизгнула и выпала-таки из окна. Чтож, вот так и закончился мой жизненный путь. Поэтому не спорьте с сумасшедшими! Шучу. Не закончился. Меня поймали в полёте знакомые когтистые лапки, и их хозяйка, извернувшись каким-то невероятным для человека образом, ухитрилась и меня схватить, и за угол здания улететь целиком, и за стену чудом каким-то уцепиться. Из окна раздался крик: - Где она, криворукий?! - Сам ты криворукий! Откуда я знаю, где она! Я не видел ничего! - Ах ты бесполезная свинья! Только место занимаешь, ничего нормально сделать не можешь! Молодую госпожу из окна выронил! Что её родители о нас подумают?! Всё-таки не устаю восхищаться актёрским мастерством этих, с позволения сказать, людей. Кто сейчас этого рыбьеглазого услышит, ни за что не поверит, что этот человек пару секунд назад спокойно рассуждал, как бы поудачнее упаковать и вручить маленького ребёнка педофилу-садисту, полностью осознавая, что обрекает эту молодую госпожу, о которой сейчас так печётся, на страшную, медленную и мучительную смерть. Да и не менее страшное, мучительное и долгое посмертие тоже, если верить словам подавальщика. А что сам "мастер уговоров" стал козлом отпущения, неудивительно, опять же. Если уж градоначальник так относится к полезным людям, то уж к таким косячным... По сути, это всё как раз неудивительно. Если уж Фу Вэйфэн сумел пленить ребёнка духа, он явно пользовался услугами не слишком разборчивого заклинателя. Это бы объяснило так же, почему души запытанных им насмерть девочек служат своему убийце и после смерти, не пытаясь ему отомстить. Но откуда бы ему взяться? Старейшина Илин, гордо поименованный основателем тёмного пути, ещё даже не родился! Я ведь женщина простая и в заклинательстве пока что малообразованная. Если где-то мутят явно нехорошие дела с помощью заклинательства, значит, это однозначно злой заклинатель. Я ведь не ошибаюсь, да?..***
Ругающегося на чём свет стоит подавальщика уволокли из комнаты, судя по звукам. Если у кого завелись глупые вопросы, касательно "вежливых людей в форме", которые ещё недавно тут важно рассекали с умным видом, мол, "почему они не прибежали на шум", так я вам отвечу, что эти фрукты ухитрились за это короткое время изволить устать и развалиться, похрапывая, в теньке в отдалении. Понимаю, понимаю, тут не так влажно, как в Юньмэне, климат прохладнее и приятнее - отчего бы не поспать. Солдат спит, служба идёт. Да и будь они более организованными и ответственными людьми, мой и так чуть не провалившийся план однозначно закончился бы ничем - стало быть, не мне жаловаться. И так придётся выцеливать время, пока в комнате никого не будет, чтобы устроить погром, имитируя бурное сопротивление похищению. - А можно в комнату вернуться? - Ладно. Но быстро. Меня ловко поднесли к окну, подсадили, чтобы мне было удобнее слезать, и отползли куда-то. Смотреть, куда именно, у меня времени не было - мне нужно было устраивать погром. Я стащила одеяло и подушку с кровати, на которой спала, одеяло бросила полусвешенным с кровати, подушку измазала в крови, разодрав губу заново, и отбросила в дальний угол. Затем, решив, что "гулять - так гулять", я впилась ногтями в дощатый пол, оставляя несколько царапин характерного вида с лёгким треском. После, разошедшись, оторвала кусок своей верхней одежды и затолкала под кровать. Вырвала клочок волос, бросив у самой двери так, чтобы на него не сразу обратили внимание. После чего бросила оставшуюся горстку камушков на пол для завершения картины. Часть распинала по углам комнаты, остальную оставила лежать ровно. Потом высунулась из окна ещё раз, и теперь уже, помахав рукой духу, вышла из этой комнаты навсегда - дух меня подхватила, усадила на спину, и мы слетели по стене вниз, чтобы, попрыгав по деревьям, убраться в тень домов, пробравшись в лес тем же путём, которым пришли. Игра началась.***
В это время где-то между городами, в которых разворачивались предыдущие события: Вэй Чанцзэ присел на землю, зажимая рассеченное бедро. Злые духи, которых местные попросили утихомирить, оказались на редкость живучими, если так можно выразиться о нечисти. Да ещё и вёрткими, словно не раз дрались с людьми, имеющими боевой опыт. Это было подозрительно. Когда к ним в ноги кинулись люди, представившиеся купцами из соседнего города, где они недавно были, со слёзной просьбой спасти их от злых духов детей-сирот, ватага которых якобы сгорела недавно в одном из заброшенных домов, он сначала счёл это крайне странным. Если злые духи нападали на торговые караваны в поисках еды и предметов роскоши, которых им не хватало при жизни, почему же господин Фу из соседнего города не подрядил их на эту работу? Всё это выглядело как суеверия простых людей, которым в каждом шорохе придорожного куста мерещится злой дух. Или демон с рогами в каждом козле, случайно ночью забредшим под окна. Но после расспросов об этом, торговцы, помявшись, признались, что злые духи появились недавно, и запрос градоначальнику ещё попросту не успели подать. Поскольку эта территория находилась под опекой Юньмэн Цзян, глава секты, который находился тут же, естественно, не мог проигнорировать то, что происходит. Он оставил нескольких людей караулить решившую затеять какие-то опасные игры Сяомин, а сам вместе с ним отправился на охоту за духами. Хоть время и было раннее, уже рассвело, а это значило, что духи достаточно сильны, чтобы воплощаться при свете дня. Сирот однозначно придётся упокаивать. Хоть это и называлось упокоением души, по сути, душа просто разрушалась без возможности восстановления. Обычно это являлось крайней мерой, но в этом случае можно было действовать без оглядки на родственников усопших, которые обычно везде совали нос. Совали нос, да... даже не понимая и не желая понимать, всё равно завывали на все лады: "да как так можно... да чем виноват мой предок, чтоб его уничтожать... да не может он сам по себе таким быть, он при жизни и мухи не обидел..." особо одарённые деньги пытались совать дополнительно, чтоб с родичем их носились, как дурак с писанной торбой... В глаза, конечно, таким безутешным никто не отказывал, но действовали всё равно по-своему. Никто прямо в этом не признавался, но большинству было легче просто доломать и развеять и так нездоровую душу. В этом не было ничего удивительного - сколько бы юные мальчишки и девчонки с горящими глазами не бежали учиться заклинательству, с возрастом любой энтузиазм неизбежно угасал, а сформировать сильное золотое ядро получалось далеко не у всех - примерно у седьмой части только и было сильное ядро, хоть бесталанных в этом вопросе людей не брали в заклинатели в принципе. Никто до конца не понимал, почему так получается, но все занятые обучением адептов привычно грешили на ученическую лень. Сам Чанцзэ так не считал. Он был старшим учеником Цзян, и часто принимал участие в обучении шиди и шимей. Он прекрасно видел - во сколько бы раз больше усилий не прикладывали отстающие, они так и не могли догнать более везучих. Прочие наставники только качали головами: "Ах, мы так ошиблись. Ах, казалось, такой талант был под носом. Ах, бессовестные ученики слишком загордились и перестали стараться". Нет, они не переставали стараться сразу, даже загордившись. Все, даже дети богатых и знатных семей, прекрасно знали: придёшь учиться на заклинателя - будешь пахать до седьмого пота и дальше. От злого духа в драке не откупишься деньгами семьи, демона не запугаешь длинной славной родословной. Для них это скорее будет изысканной приправой к сытной лёгкой дичи. Все это понимали... за исключением особо балованных отпрысков заклинательской знати. Но их, как правило, самих сражаться с страшными чудовищами никто и не допускал. Это была задача рядовых адептов. Наследнички знатных семейств только приходили и добивали загнанную добычу. Естественно, с таким подходом к ночным охотам большинство наследников глав орденов и их ближайший круг общения быстро сталкивался с проблемой во взращивании ядра. И начинался форменный балаган. Кто-то судорожно пил киноварные эликсиры. Кто-то начинал дико завидовать менее знатным, но более сильным ученикам, и всячески их третировать по этому поводу. Кто-то ударялся во всевозможные предосудительные занятия, вроде загулов по весенним домам и винным лавкам, будто боясь, что, когда родителей не станет, им такой возможности посорить деньгами не представится. Кто-то - наиболее осознанное меньшинство - ругались с родителями и всеми правдами и неправдами выцарапывали себе на ночных охотах возможности подраться с монстрами, получая зависть и презрение собственных менее знатных подчинённых. А кто-то - вроде Фэнмяня - избирал путь пожирателя чужих ядер. Сам Чанцзэ подобное презирал. Несмотря на свою немалую в этом роль, он не оставлял себе полученную энергию. Это давало ему возможность надеяться, что его вина не так велика, как могло показаться на первый взгляд. Затеял он это всё ради проверки своего мнения. Чанцзэ не давала покоя мысль, что они все что-то упускают в обучении себе подобных. Что-то очень важное. Он понимал: талант либо есть, либо нет. Не могла склонность к заклинательству куда-то деться в процессе обучения без причины. Но почему так происходит? Ответ могли бы дать наблюдения за обучением молодняка. А для этого нужно было завоевать их абсолютное доверие, чтобы адепты не думали скрывать от него что-либо, способное оказаться важным. Но в Юньмэне такую преданность можно было заполучить, только став... ближайшим сподвижником главы. Сам он не думал о такой близости, но будущему главе - тогда ещё будущему - был нужен именно такой помощник. И Чанцзэ им стал, хотя тогда и не до конца осознавал, что именно от него потребуют. Правда, и к своим жертвам особого сочувствия он не испытывал - они служили Великой Цели, им стоило гордиться своей причастностью. Впрочем, полученными им результатами наблюдений старший ученик Пристани лотоса тоже доволен не был - ни более тщательный индивидуальный подбор тренировок, ни более доверительные отношения с наставниками не возымели значимого эффекта. Да, средний результат повысился, но на самого заклинателя его более расслабленные коллеги обрушили шквал критики, как на дурака, наводящего лишнюю суету там, где это не нужно. Да и Фэнмянь, чувствуя, что преданность Чанцзэ понемногу смещается с конкретно него на весь Юньмэн, совершенно им не препятствовал, а даже поддерживал в надежде, что первый ученик обратится за моральной поддержкой именно к нему, и их пошатнувшаяся в своей не слишком большой необходимости связь таким образом укрепится. Сам первый ученик всё это понимал - он хорошо знал "лучшего друга" и его методы. Но ничего не мог с этим поделать - из-за методов работы с людьми наследника Цзян, никто бы не встал на сторону его бывшего лучшего друга, начни он внезапно рассказывать всем об их "личных делах", как называл это сам а-Фань. Но, на его счастье, план сорвался из-за непредвиденного фактора по имени Цансэ. Поначалу никто не воспринял всерьёз выскочившую из ниоткуда дикарку-простушку, начавшую мелькать тут и там на ночных охотах. Нет, ей поначалу бурно заинтересовались, как и всяким новым талантливым заклинателем, но и в качестве супруги хотя бы ученика секты её никто не рассматривал. Ещё бы, потенциал талантливой приглашённой ученицы должен не ржаветь в беготне между кухней и детской, а приносить рискнувшей с ней связаться секте пользу - что совершенно не укладывалось в мировоззрение большинства потенциальных мужей. Все знали - бессмертия достигают единицы. Но в умах заклинателей, если ты не достиг бессмертия, тебе нужны потомки - как можно раньше и как можно больше. У самого Чанцзэ так же поначалу и в мыслях не возникло примерять Цансэ на роль своей супруги - в отличии от того же Циженя, который, как бы не отрицал свою привязанность к ней, когда Гусу Лань рискнул её подобрать, так и не сумел скрыть свой интерес ни от кого, кроме самого себя. Сам Чанцзэ считал подобное откровенной трусостью, но решил, что это не его дело. А уж когда Фэнмянь привёз из Облачных Глубин сенсационную новость, что Цансэ - ученица самой Баошань-санжэнь, и вовсе счёл, что подобное ему только на руку. В любви и на войне все средства хороши. Баошань-санжэнь ведь была известна по всему заклинательскому миру не только обретением бессмертия. Она ведь ещё часто забирала к себе сирот, брошенных родителями. И, что характерно, они становились заклинателями все. Без яркого выделения седьмой части, которое заметил Чанцзэ в своё время среди учеников Юньмэна. Это было известно со слов даочжана Яньлина, покинувшего наставницу несколько поколений назад. Как выяснилось из сбивчивого пересказа наследника Цзян, сама Цансэ косвенно подтвердила и его ученичество у Баошань, взявшись выяснять, что с ним случилось в Гусу, чем наделала там немало шума, и то, что из всех учеников бессмертной неудачи в освоении заклинательства не потерпел ни один. В итоге, когда ей рассказали, что почтенный даочжан не удостоился даже известной могилы, Цансэ впала в состояние, которого от неё никто не ожидал из-за лёгкости характера - в депрессию. Она замкнулась в себе, часто забывала поесть и поспать, а так же прекратила почти всё общение с окружающими. Сам же Фэнмянь пришёл в восторг от силы ученицы бессмертной, поэтому нацелился на неё. Ему только требовалось как-то привязать Цансэ к Юньмэну на время отъёма духовных сил. Но в Гусу Лань был некий второй наследник Лань по имени Цижень, со своими не до конца им самим признанными серьёзными намерениями, который, кстати, имел все шансы на взаимность - слишком уж явно самой его даме сердца нравилось его внимание. Но, на счастье наследника Цзян, у него был в запасе некий Вей Чанцзэ, который вполне мог сойти за более человечную версию Циженя. А Цансэ была натурой увлекающейся - менее зажатый и куда более подкованный в словесных пикировках парень вполне мог перетянуть на себя её внимание. И успешно перетянул. Но и сам он старался не просто так. Во время общения с будущей женой он выяснил, что такой разрыв в способностях объясняется особой техникой культивации, которой владела бессмертная. Уж сама она её придумала, или получила от кого-то - неизвестно, но если дело в этой технике... Он должен был её заполучить. В честь этого он был даже согласен пощадить Цансэ. Но время шло, жена всё упиралась, рассказывая, что якобы обещала наставнице раскрыть технику только достойным... А он что, не достоин, получается?! Его бестолковая жена, со своей манерой ссориться с каждым встречным, до сих пор сохраняла свои жизнь и культивацию только потому, что он её защищал, хоть и почти никогда не был с ней согласен! Внешний мир ей не личная гора наставницы, тут что угодно может случиться! А Цансэ как будто не хотела его слушать и хоть что-то понимать, она всё равно упорно продолжала делать по-своему! Чанцзэ устал с ней мириться. И сдался наконец уговорам уже главы Цзян. Тот выдал ему партию тёмных артефактов, использовавшихся, чтобы их в пожирании ядер не заподозрили. Где Фэнмянь их брал, Чанцзэ не интересовало. Так было спокойнее для обоих. Схема выкачивания Ци из жертв была не быстрой, но надёжной и не вызывающей особых подозрений. Она заключалась в том, что из жертв выкачивали Ци в несколько стадий. Уровень сил снижался постепенно, и, если жертва не привыкла часто проверять уровень своей Ци, она вполне могла понять, что что-то не так, только на последней стадии. Но с Цансэ всё пошло не так с самого начала, ему давно следовало это признать. Мало того, что её уровень духовных сил был просто запредельным для культиватора её уровня, так в нём ещё и ощущалось нечто странное. Непонятное. Сам старший Вей не понимал, что не так, но, хоть и чувствовал, что разгадка в этой странности, забирать достаточно много, чтобы понять, не рискнул - жена обладала невероятной, по меркам прочих заклинателей, чувствительностью к Ци, и моментально заметила, что её пытаются выпить. Правда, она решила, что на неё напал злой дух, пробравшийся в Юньмэн. Но это вынудило её мужа действовать осторожнее... и дольше. А теперь ему придётся нянчиться с двумя детьми, когда он выбросит эту ужасную жену. Под такие вот сожаления о былом он вместе с Фэнмянем и Цансэ (вот тоже клуша, столько кудахтала о безопасности дочери, а теперь сломя голову помчалась впереди всех на нечисть охотиться, ещё и беременная). Первый ученик Цзян постарался выбросить эти мысли из головы, стремясь очистить сознание перед боем. Отчитать жену он сможет и после драки - даже с пониженным уровнем духовных сил она могла похвастаться великолепной выучкой и обширными знаниями в слабостях разной нечисти. Не пропадёт. А вот призраки эти напрягают. У него было в планах примерно наказать явно пошедшую дурным и вздорным нравом в мать дочь, чтобы вспомнила о сыновнем благочестии хоть ненадолго, и не лезла из вредности во всякие опасности. Само сражение тоже как-то сразу не задалось. Злые духи детей, казалось, совершенно их не боялись. Напротив, они словно стремились сами насадиться на заклинательские мечи, хоть и не забывали сами периодически атаковать. Правда, полноценной атакой это сложно было назвать - словно духи хотели что-то сказать жестами. Но никогда прежде не видевшие такого заклинатели только испугались и сами начали удирать от духов. Чанцзэ их в этом не винил - большинство заклинателей, увы, не привыкло думать своими головами, и, если встречали то, с чем никогда до этого не сталкивались, предпочитали спасаться бегством, как простые крестьяне. Но только не его жена, подобное поведение которой он как раз очень хотел бы увидеть хотя бы в виду её беременности! - Здравствуйте, гунцзы (молодой господин) и гуннян (молодая госпожа)! - Светло улыбнулась Цансэ, вежливо кланяясь духам, - Просим прощения, но мы не понимаем, что именно вы от нас хотите... Духи переглянулись и двинулись вперёд. К этой безголовой. Все разом. Тогда-то у Чанцзэ попросту сдали нервы и он кинулся всех этих духов крошить. Пусть они там думают себе, что хотят, а жену и ребёнка он с обиду не даст. Да, на его совести немало разрушенных жизней, но его жена и сын не должны расплачиваться перед кармой за его грехи! Духи, будто ждали этого, кинулись на него так, будто в таких существ он превратил их лично. Чанцзэ этого и ожидал, потому вертелся и отбивался в полную силу, но даже так без ранений не обошлось. Хорошо, что глава Цзян понял его без слов, и, прихватив брыкающуюся и несогласную покидать место столь интересных событий Цансэ, уволок её под защиту горе-адептов под громкие недовольные крики спасаемой. Лучше бы так за ребёнком следила, как за злыми духами. Разборки с духами внезапно приобрели совершенно иной характер. Если раньше духи старались либо сами себе нанести урон об мечи заклинателей, либо активно жестикулировали, то сейчас всё стало наоборот - они мастерски уворачивались от атак, совершенно не желая отступать, и бросались вперёд с неожиданным упорством. А часть и вовсе метнулась за Фэнмянем, словно не желая тратить на Чанцзэ своё время. Это раздражало. В конце концов, главе удалось призвать подчинённых к порядку, и уже общими усилиями изловить духов. Фэнмянь, на их общее счастье, додумался захватить с собой сеть Божественного плетения. Опять же, для собственного спокойствия, Чанцзэ не стал выяснять у него, из каких соображений он это сделал. У него был более веский повод для беспокойств. Цансэ, которую с горем пополам всё это время держали подальше от интереснейших дел, дошла до ручки и закатила форменный скандал, крича не хуже почтенной Юй-фужэнь, что она не слабая женщина, а одна из сильнейших заклинательниц своего поколения, что брать её с собой на Ночную охоту, а потом до самой охоты не допускать - это оскорбление её заклинательских способностей, и всё в таком духе. Смешно! Можно подумать, что палочку времени перед вылетом он потратил не на попытки уговорить жену поберечь себя и ребёнка. С тех пор, как он женился, старший господин Вей часто жалел, что так и не смог выяснить способ клана Лань затыкать неугодных. Впрочем, сейчас нужно заняться духами. Во всяком случае, это был хороший способ отвлечь Цансэ. Хочет возиться с духами - пусть, но под присмотром. (Конец рассказа от лица отца ГГ).