Человечность - не порок

— Да, а-нян. Ну, я хоть так и сказала, но просить, в любом случае, можно по-разному. Можно попросить так, чтобы с тобой точно согласились, а можно так, что ты вроде и просила, вроде и изо всех сил старалась… а результата никакого. Сейчас мне лучше всего сосредоточиться на произошедшем и хорошенько обдумать, что же будет для меня выгоднее — остаться в Пристани Лотоса или гордо уйти? Первая мысль, пришедшая в голову — свезло, что взрослые затеяли свою мелодраму при мне. Глядишь, если бы всё это не наблюдала в первых рядах — по доброте душевной и послушалась бы маменьку со всей дочерней почтительностью. А так хоть выбор есть. С одной стороны, вариант «остаться в Юньмэне» звучит как однозначно более выгодный. Тут не нужно будет беспокоиться о еде и крыше над головой; Здесь обширная библиотека книг на самые разные темы по уничтожению нечисти и просто об устройстве мира; Более того, даже моя безопасность в Пристани будет практически абсолютной и, главное, не требующей конкретно от меня никаких затрат по её обеспечению. Оставшись, я смогу практически ни на что больше не тратить время, кроме как на саморазвитие — сколько бы мадам Юй не называла Чанцзэ слугой семьи Цзян, (простите за подробности) ношенное исподнее за главой Цзян явно не он стирал своими ручками. Да что там, у а-ба свои слуги были — шустрая девочка-прачка, стиравшая только за нашей семьёй, дюжий парень с простым лицом, помогавший в переносе тяжестей и добыче всего подряд с верхних полок, и милая старушка, заставшая ещё родителей а-ба и фактически вырастившая его. Все эти люди, в принципе, не сильно зависели от нашего нахождения здесь — да, сейчас они официально были «закреплены» за нашим семейством, но по сути, являлись просто служащими Юньмэна, которых нам выделили из заботы и уважения (насчёт заботы не знаю, но, судя по недавней истории, уважение было не более, чем красивым словом). В общем, самой зависимой от нас была старушка-повариха, и то, только из-за эмоциональной привязанности к отцу. Впрочем, она могла вообще уже не работать — её сын, который обожал её так же, как и мой отец, тоже служил в Юньмэне и давно накопил и на свой дом, и на почтенную старость матери — всё же, что ни говори про семейку Цзян, сохранение своих причуд внутри резиденции ордена они оплачивали щедро. Да что уж там — щедрее Цзян слугам платили только Цзинь. Лань вот, к примеру, предпочитали достигать преданности простых людей не щедрыми наградами, а… зверскими, кровавыми и показательными расправами над провинившимися. Например, одно из правил Гусу Лань гласило, что, в случае покаяния, не должно быть разницы между простыми людьми и заклинателями. На деле же это означало, что провинности всех слуг приравнивались к провинностям самосовершенствующихся. И наказания за это были соответственные. Другими словами, чаще всего первый проступок слуг в Гусу Лань становился и последним — после наказаний они либо умирали от жестоких пыток, либо становились калеками, и, когда уже совсем не могли выполнять свои обязанности, пополняли ряды нищих попрошаек — их вышвыривали, как сломанные игрушки. Примерно такая же участь ждала и тех, кто становился слишком стар для работы — их могли встретить и сопроводить до выхода, даже не дав собрать вещи, особенно, если они смели оскорбить взор какого-либо старейшины своим явным старением (тем самым напоминая старейшине о его возрасте). Некоторым удавалось что-то скопить, конечно, но таких были единицы — чтобы подчеркнуть различия между слугами и «без пяти минут небожителями», даже без того небогатое местное меню для слуг нашли способ урезать, и поэтому, несчастным простым людям приходилось тратить большую часть накопленного, чтобы просто не умереть с голоду. Остальное съедали утепление одежды и спальных мест, а также тайная закупка дополнительных дров (пусть и в складчину) — при всём уважении к стремлению жителей Поднебесной к гармонии, бумага, пусть и склеенная между собой в несколько слоёв, не лучшая защита от холода, а поскольку даже с мягким климатом, в горах всё же, мягко говоря, не жарко… Резиденция Лань располагалась именно там — то есть в горах. Не слишком высоко, но всё же температура воздуха падала при подъёме довольно ощутимо. Но клан Лань — естественно (я надеюсь, все почувствовали мой сарказм) — старался не отставать от других Великих Орденов в демонстрации своего величия даже в мелочах. А из-за правила «быть смиренным», их выбор способа демонстрировать своё «влияние» был сильно ограничен. Естественно, они и не стали мудрить — просто разодели весь клан в дорогие и совершенно непрактичные шелка. Конечно, шёлк обладает плохой теплопроводностью, но это совершенно не значит, что он способен согреть в горах. Однако, у культиваторов есть возможность прогревать тело Ци изнутри, чего совершенно нельзя сказать о простых людях. При этом, слугам хоть и выдавали одежду из льна (что хоть немного практичнее, чем шёлк), но приказывали всё, что есть на себя за раз не наматывать — «дабы не портить медитаций благородным заклинателям негармоничным внешним видом». Шерстяной одеждой для слуг, естественно, опять никто не озаботился (видимо, благородные господа, ответственные за снабжение, совершенно не подумали, что сопли слуг, свисающие прямо в тарелки благородным заклинателям, не будут способствовать ни аппетиту, ни укреплению репутации Ордена; Хотя, вероятнее всего, здесь, как и в большинстве богатых поместий этого времени, для слуг действовало правило «твои сопли — твои проблемы»), поэтому слуги, во-первых, очень быстро выучивались проносить контрабанду в орден заклинателей, сами при этом не будучи ими (существовал, как я поняла, целый сборник наставлений новичкам, как найти и вскрыть потайные ходы в Гусу Лань, как подгадать время, чтобы не попасться патрульным, как, не будучи заклинателем, подручными средствами взломать барьер, окружающий резиденцию, на несколько минут — барьер всё время меняли во избежание подобного, но, на свою беду, Лань меняли не принцип работы барьера, а способ его функционирования, да ещё между 3 испокон веков используемыми способами работы, что опять же, естественно, не помогало), а во-вторых, мгновенно проникались строками, кажется, Грибоедова:» Ах! От господ подалей; У них беды себе на всякий час готовь, минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Даже, не к ночи будь они помянуты, достопамятные Вэнь так себя со слугами не вели — Лань отличились сильнее всех. Да, в Цишань Вэнь тоже слуги долго не жили — то в интриги влезут от большого ума, то между жизнью и гордостью выберут гордость, то и вовсе попадётся уникум, додумавшийся попытаться «нагреть руку» на имуществе семьи Вэнь. Насчёт выбора между жизнью и гордостью ничего сказать не могу, как и когда слугами прикрываются заигравшиеся в интриги от скуки господа, а вот насчёт воровства у Вэнь Жохая скажу так, как предки из прошлой жизни:» Дураков не сеют и не пашут — они сами родятся». Но отличия всё равно были довольно существенными: все слуги Вэнь, являющиеся простыми людьми, были рабами; поскольку всякой опрометчивой ерунды Вэнь (до нашего поколения, по крайней мере) небесам не обещали, к слугам, если уж они провинились, применялись далеко не те же наказания, что к заклинателям; и, как бы сюрреалистично это не звучало, в Цишань Вэнь действительно заботились о базовых нуждах «простых смертных», таких как полные желудки, одежда по сезону и постель, в которую можно не только лечь, но и встать с неё без осыпания позвоночника в трусы, гораздо лучше, чем «правильные» Лань. Это даже слегка пугало. Если Цзян подкупали слуг заботой и вежливостью, Цзинь — просто деньгами, Лань — запугивали физическими расправами и высокомерием, а Вэнь привязывали слуг к себе и хранению своих тайн насильно, то в Цинхэ Нэ всё было ещё интереснее. То ли ради сюжета, то ли для контрастности, Цинхэ Нэ задумывался добрейшей тётушкой Мосян как древний прообраз современных военизированных учереждений. По сути, они этого и не скрывали никогда — в Цинхэ Нэ было крайне мало заклинательниц, все отношения в Ордене строились на строжайшем подчинении твёрдой иерархической системе (при выполнении обязанностей, например, патрулировании территорий, лучшие друзья легко превращались в начальника и подчинённого; ни одному из подчинённых Ордена Нэ и в голову не могло придти отвлекать друга праздными разговорами от выполнения поставленной задачи, как частенько происходило в других Орденах), их быт и распорядок дня от главы Ордена до самого мелкого слуги отличался некоторым военным аскетизмом — их не принуждала к аскетизму атмосфера повсеместного, всеобщего стукачества на любую мелочь, царившая в Гусу Лань; Не принуждало их к этому и ощущение опасности, периодически накрывавшее адептов Цзинь и Вэнь от присутствия старших. Даже слуги Ордена Нэ, хоть и испытывали некоторый трепет при общении с этими самыми Нэ, легко теряли его за уважительным (!) к ним отношением со стороны местных заклинателей. Казалось бы, где «тупые солдафоны», а где уважительное отношение, а вот поди ж ты! В общем, орден Нэ приятно отличился в этом вопросе. А узнала я всю эту интересную информацию не от кого-нибудь, а от той самой старушки, что вырастила Чанцзэ. Когда я только училась ходить, маменьки дома не случилось, а отец куда-то пропал, и я решила воспользоваться этим шансом, для поиска самого ценного — информации. Тем более, что у меня было железное алиби на случай неудобных вопросов: «Потерялася я, люди добрые, куда шла — не знаю, куда возвращаться — тоже! Уааааааа, уаааааа!» Что вам не нравится, хорошее оправдание. Изначально, я не собиралась надолго задерживаться в доме — родичи сами везде отведут, всё покажут и расскажут. Даже если не захочу. Но — уж не знаю, каким чудом — почти на выходе, когда я уже уверилась, что у меня всё получится, меня поймала эта удивительная женщина. Вообще, её зовут Боу Су. Личность она тоже примечательная — этот «божий одуванчик» пережила пять мужей, но заимела всего одного кровного сына. Я её прозвала «укротительницей тигров» — эта милая женщина, при всей своей милоте, ухитрялась осаживать одним взглядом любых желающих поживиться за наш счёт — от старающихся утянуть хоть горсть риса носильщиков, до вороватых управляющих, которых одна горсть риса, само собой, уже не устраивала. Пронаблюдав сиё действо из первых рядов несколько раз, я пришла в восхищение, и в знак неподдельного уважения, начала её звать зуму (бабушка по отцу). Отец, услышав это, возражать не стал. Ещё и обрадовался. А рассказ о житье-бытье простых слуг состоялся не прямо после моей поимки. Ко мне ещё присматривались пару дней, но я долго и упорно выспрашивала по крупицам, и смогла-таки воссоздать вышеизложенную заметку. Правда, после рассказа о клане Лань и их… «интересном» отношении к простым людям, я не выдержала и задала вопрос: — Зуму, а почему люди так стремятся в кланы, если там такое происходит? — Эх, деточка… — вздохнула та, — Жизнь простого человека полна опасностей и страхов перед ними. А заклинатели вроде как и не боятся ничего, и ответы на все вопросы у них есть. Вот и тянутся к ним простые люди за защитой и объяснениями. Известного зла меньше боишся, это все знают. А в слуги никто из слуг… и не метил. — Как это? — Да вот, некоторые кланы заклинательские сначала людей простых в слуги берут, а потом — в ученики, дескать, оправдали доверие. — А кто не оправдал? — А тех обычно сразу выгоняют. Это ж только красивые слова — про доверие. Заклинательский талант, он ведь как — и у простого человека без единого заклинателя в роду проявиться может, а у самого что ни на есть родовитого дитяти заклинателя — нет. Да только обычный человек может всю жизнь прожить, так и не узнав, что у него вон какой талант есть. Вот и присматриваются заклинатели ко всем людям — на всякий случай. — Зуму, а ты откуда знаешь? — Так муж мой, от которого сын у меня, так заклинателем стал. А уж какая у нас любовь была!.. После прослушивания душещипательной истории любви, я как раз собиралась уйти… и тут меня догнало: — Зуму, а ты знаешь, как меня зовут? — А твой а-ба тебе не сказал? — Нет. Ну ты ж его знаешь — у него вечно ветер в голове. — Сяомин. Вэй Сяомин тебя зовут, деточка. *** М-да, опять меня унесло не пойми куда. А ведь так сразу и не скажешь, в чём проблема. Но надо, надо прекращать так улетать, а то как влечу не пойми куда… В общем, хоть расставаться и жалко, существенного урона это никому не нанесёт. Даже безопасность не проблема, как и еда, и ночлег — как сказал отец, он с а-нян одни из самых сильных в своём поколении заклинателей — если в их способности изгонять всякую нечисть не верить, то в чьи способности верить-то тогда? Кроме того, учитывая недавнюю сцену, не факт, что, даже если мы и останемся-таки здесь, нас не вытолкают взашей без ничего после ещё парочки выходок Цансэ. Так не лучше ли свалить на своих условиях, пока есть такая возможность? И последнее по счёту, но не по ценности — мне нужно будет в скором времени практиковаться в управлении водой, я чувствую это внутри — стихия, к которой у меня есть сродство, зовёт меня. Я догадываюсь, что будет дальше — если мне не удастся в ближайшее время ответить на зов, он не утихнет, пока я не отвечу на него. Я стану ужасно дёрганной, и родители могут что-то заметить и понять… нет уж, я не хочу им признаваться. Интуиция настойчиво требует молчать. Ну, тогда решено. Я покажу тебе актёрское мастерство, какого ты ещё не видела, а-нян!