Under Pressure

Я лежал на траве и смотрел на звезды, которые издевательски мерцали на ночном небосводе. Они будто насмехались надо мной с высоты, гордились тем, что они настолько бездонные и необъятные, настолько далекие, что заставляли чувствовать себя пылинкой в этом огромном мире, настолько маленькой и незначительной, неспособной на что-либо повлиять. От одной мысли об этом сразу становилось чертовски неуютно. Я лежал и думал. В какой же момент все успело покатиться по пизде? Хотя на деле стоило бы думать о том, а когда вообще что-то шло нормально? Было ли в моей гребаной жизни вообще хоть что-то, что не катилось бы по наклонной, как только я к этому притрагивался? Я бы лежал так и дальше, предаваясь своей ничтожности под издевательски бескрайным ночным небосводом, как вдруг меня окликнули. Этот голос, предательски разливавшийся медом по ушным каналам. Голос, который еще недавно заставлял мое сердце предательски трепетать, голос, от которого хотелось оставить эту чертову Землю и подняться в невесомость в далекий космос, настолько прекрасный голос. Но стоило услышать его сейчас, как мое сердце невольно сжало в тиски настолько, что становилось невозможно дышать. Это был его голос. ‒ Хэй, Фрэнки? Ты чего здесь?.. Усилием воли я оторвал голову от земли и поднял на него свой уставший взгляд. Этот парень, казалось, еле держался на ногах. И мои догадки подтвердились уже через пару мгновений: пытаясь выглядеть трезвым, Джерард попытался сесть на траву рядом со мной, но ноги предательски подвели своего обладателя, и, вместо мягкого приземления, он просто рухнул. Благо, под нами был не бетонный пол, иначе он бы точно себе что-нибудь повредил. Глубоко вздохнув, я приподнялся на локтях и окончательно сел, намереваясь помочь ему встать, но брюнет лишь повернул голову ко мне, глупо и пьяно улыбаясь. Я вновь вздохнул, устало глядя в его глаза, в которых едва ли можно было разглядеть радужку. ‒ Сколько это будет продолжаться, Джер? В ответ лишь невнятное мычание. И так всегда.  

***

Мы были в туре уже около трех недель. И, клянусь, это был самый отвратительный тур в моей жизни. Нет, вы не подумайте, я всем сердцем любил наш новый альбом. Диски распродавались в рекордное время, за первую неделю мы продали около трех тысяч копий, и это, безусловно, принесло нам еще больше славы и признания. И я мог быть просто чертовски счастлив, если бы не одно «но». И это «но» сейчас валялось на холодной росной траве рядом со мной, и я очень сомневался, что это тело сейчас в силах связать хоть два предложения в единый вразумительный текст. Скажу без преувеличения: мне было до отвратительного больно смотреть на него таким. Видеть его таким. До одури хотелось вытащить его из этого состояния, прижать к себе, погладить по слипшимся сальным волосам, сказать, что все будет хорошо, и никогда не отпускать. К сожалению, как бы я ни старался, на моем пути выросла еще одна преграда в виде наркомана со стажем, группу которого угораздило потащиться в тур вместе с нами. ‒ Хэ-эй, Джерард, ты куда убежал? ‒ вырвал меня из раздумий еще один пьяный голос. Ах да, вспомни говно ‒ дальше вы сами знаете.   Совсем забыл представиться. Я ‒ Фрэнк Айеро, более известный как ритм-гитарист и бэк-вокалист нашумевшей в последнее время группы My Chemical Romance. Тело, что лежит рядом со мной ‒ фронтмен той самой группы с чертовски обаятельным голосом, глазами, губами и вообще всем, что в нем есть. К слову, это мой передруг-недопарень или кто он там мне. Точнее, я знаю, кто он мне. Он ‒ мое все. Увы, но я не уверен, что он сказал бы обо мне так же. Особенно в последнее время. А то говно тот, чей голос совсем недавно прозвучал ‒ Берт МакКрэкен ‒ та еще заноза в заднице. Ну серьезно, кто вообще будет подставлять свою группу на границе Канады, спрятав травку в колесе трейлера? Думаю, вы уже поняли, что я о нем не лучшего мнения.   ‒ Съеби в закат, МакКрэкен, ‒ крикнул я в ответ, поднимаясь с земли и пытаясь поднять Джерарда, чтобы отвести в трейлер. Благо, на ночь мы остановились недалеко от заправки, так что никто из фанатов или, не дай боже, папарацци, не увидит его в таком состоянии. Спустя несколько провальных попыток поднять обмякшую тушу Уэя (кажется, он уже вообще не соображал, что происходит), мне наконец удалось перекинуть его руку через плечо, придерживая за талию, чтобы он хоть каким-то образом смог стоять на ногах. Брюнет все так же тупо и бездумно улыбался, уронив свою голову мне на плечо. Как раз к этому моменту к нам и подтянулся Берт. Он явно более устойчиво держался на ногах, хоть и пошатывался. Ну, опыт не пропьешь, хули. Хотя я готов был поставить свои последние деньги на то, что он чертовски старался. ‒ Фрэ-энки, ну ты чего? ‒ пьяно протянул парень. ‒ Не одолжишь мне свое сокровище еще на пару часиков? Мы не совсем закончили. ‒ Отъебись, Берт. ‒ зло процедил я и поморщился, направляясь в сторону своего трейлера и буквально волоча Джерарда на себе. Почему в свой трейлер? Я бы не рискнул сейчас оставить его одного, когда эта сволочь может в любой момент притащиться туда. Хотя бы до утра он будет под моей защитой. ‒ Во-первых, он не вещь, чтобы его «одалживать». А во-вторых, ему уже хватит. Ты сам этого не видишь? Или хочешь этим воспользоваться? ‒ Ну Фрэнки. У него ведь такая смачная задница ‒ ебал ты сутками напролет. Впрочем, тебе ли не знать. Мне в спину послышался едкий смешок. Клянусь, если бы на мне сейчас не висел Джерард, я бы развернулся и со всей силы въебал этому ублюдку. Но все, что я мог сейчас ‒ выругаться сквозь зубы и послать его нахуй. Впрочем, это я и сделал. ‒ Иди нахуй, Берт МакКрэкен.