Love me or leave me

Джисон цокает, пытаясь отпихнуть от себя Чонина, который ластится к нему, словно кот, прося совета. В последние пару недель Ян всё больше стал замечать за собой тягу к Хвану и прислушиваться к чувствам, которые распускаются словно весенний цветок, но не показывать их ему. Он пытается разобраться, правильные ли они – эти чувства, – или нет. Вернее, правильно ли он их описывает. Рядом с Хёнджином его сердце и в принципе душа трепещет, а за спиной словно вырастают крылья, и это настолько приятное чувство, что омега иногда забывает о потоке времени, которое неумолимо бежит вперёд. И Джисон сейчас искренне не понимает, какого совета просит у него младший, ведь тут просто всё очевидно. Может быть, Чонин чего-то боится, но если Хван сам проявляет к нему какие-то чувства, то чего же он вот так трясётся, словно осиновый лист на ветру? Наверное, это лучший исход для них обоих будет. Да и вообще, Джисон считает их прекрасной парой. Они прекрасно «сочетаются вместе» и как бы то ни было дополняют друг друга. — Ну, Йен-а! Твоё поведение совершенно непонятно! — Хан убирает от себя чужие руки и фыркает в сторону Сынмина, который прыскает в кулак от смеха, сидя возле окна. На них такими темпами скоро все коситься будут, думая, что они идиоты, а Джисону совсем не хотелось этого, поскольку находятся они в кафе, в котором зависают очень и очень часто. — Почему ты не можешь просто сказать ему? Да даже завуалированно, хотя, он вроде бы не тупой, — Хан поздывает Сынмина к себе, подтягивает его руки, в которых покоится стаканчик с коктейлем, к своим губам и делает большой глоток, ведь свой он уже давно выпил, а заказать другой не представляется возможным. Оторвавшись, он в шутку благодарит парня за такой «сервис» и позволяет ему вернуться к окну. — Признайся, что он тебе не безразличен и всё, — Джисон поглаживает Чонина по голове, дабы успокоить его и вздыхает, когда тот бурчит что-то нечленораздельное, но всё же обдумывает его слова. Нет, ну правда. Может, стоит признаться? Чонин уже не может сдерживать улыбок, глупого хихиканья и бешеного стука сердца, когда Хёнджин целует или обнимает его, или вообще неважно, что он делает. В любом случае сердце омеги трепещет, стучит о грудную клетку, словно птица, желающая вырваться наружу. Это и есть любовь? А Хёнджин то же самое испытывает при таких же действиях со стороны Чонина? Действительно ли трепещет его сердце, когда омега, прижавшись со спины, пока он готовит, например, утыкается носом в шею и оставляет на ней поцелуй. Или когда Чонин просто ластится к нему, словно кот, желающий ласки именно от него. — Не сказал бы, что это прям легко, Джи. Но, ладно, я что-нибудь придумаю, — Чонин хмыкает, уже представляя, как будет мямлить и «глотать» слова, не сумев собраться с мыслями. Ему доводилось признаваться в чувствах, и это ужасно. Это очень тяжело, а тут не просто симпатия. Кажется, тут настоящая любовь, настоящие чувства. И Чонина это немного тяготит. Он волнуется, и совсем не может совладать со своими мыслями и языком, который отказывается двигаться или же вообще заплетается. — Не думаете, что Феликс слишком долго зависает в уборной? — на самом деле Ли ушёл в туалет всего лишь пару-тройку минут назад, а Чонин просто пытается ухватиться за что-то, лишь бы выкинуть Хёнджина из головы и расслабиться. Иначе он просто сойдёт с ума от многочисленных мыслей в голове, которые крутятся, словно пластинки, лишь сменяя друг друга изредка. В ответ на вопрос Чонина старшие лишь переглядываются и головами качают. Джисон вздыхает устало, закатив глаза, а Сынмин лишь утыкается в телефон, кому-то печатая сообщение. Не сложно догадаться кому, на самом деле. Вскоре Феликс возвращается, как обычно ярко улыбаясь, словно он самое яркое солнце, и садится напротив парней, вопросительно на них смотрит. Он не понимает, что не так с их настроением, и что могло произойти, пока он был наедине с матушкой-природой. — Вы чего такие? Что произошло, пока меня не было? — спрашивает он, изредка запинаясь, ведь корейский всё ещё даётся ему с трудом, и прижимается губами к ободку стаканчика, всасывая коктейль. В ответ на его вопросы парни дружно отвечают, что всё в порядке, и Сынмин даже предлагает прогуляться, а не сидеть в кафе, хотя в здании куда лучше, чем на улице. Лето действительно не щадит никого и ничего, сжигая всё на своём пути, и Чонин впервые не радуется ему. Так ещё и июль самый жаркий месяц, и это только сильнее раздражает. Но хорошо, что сейчас каникулы и не нужно сидеть на парах в такую жару. — Джисон-а, мы сегодня будем заниматься? — вдруг спрашивает Ли, медленно поднимаясь из-за стола вслед за остальными, и слегка улыбается, когда Хан кивает в ответ. Джисон всё ещё помогает ему подтянуть корейский, но последнюю неделю они совсем не занимались, и Феликс хотел бы возобновить уроки, чтобы было меньше проблем. Парни покидают здание кафе, предварительно попрощавшись с милой девушкой за стойкой, и идут в сторону парка, не имея представления, что они там вообще собираются делать. Просто сидеть на скамейке в тени не хочется, но и шататься по городу в такую жару тоже. Хочется чего-то необычного. Например, искупаться в реке, полежать на песке, позагорать, но теперь уже поздно, лучше сделать это завтра. А сейчас парни берут по стаканчику мороженого в ближайшем ларьке и идут, куда глаза глядят, общаясь на непринуждённые темы.

***

Хёнджин ненавидит сегодняшний день. Самочувствие у него сегодня не самое лучшее, из рук всё валится и всё раздражает. Особенно жара. Несмотря на то, что в кабинете работает кондиционер, он изнывает от духоты. Его лицо немного покраснело, пальцы, стучащие по кнопкам клавиатуры, вспотели, так же как и тело в целом, а белая футболка неприятно липнет к телу, и желание снять её возрастает в геометрической прогрессии. Сегодняшнее утро для Хвана выдалось одновременно лучшим и худшим. Худшим из-за отвратного самочувствия, а лучшим из-за Чонина, который сегодня особенно обходительный. Ян всё утро дарил ему ласку и нежность, проснувшись одновременно с ним. Несмотря на довольно-таки отвратное на самом деле самочувствие, настроение его всё равно чуточку лучше, чем могло бы быть. Ему так приятно видеть, как сердце омеги постепенно тает, и появляются хоть какие-то чувства. Да, у них всё ещё бывают перепалки, но они иногда бывают настолько комичными, что действительно хочется смеяться. Но, если честно, то Хёнджину эти перепалки доставляют уйму удовольствия, ведь целовать губы омеги всё ещё очень приятно. С усталым вздохом Хёнджин откидывается на спинку стула, разворачивается к окну, прикрывает глаза. Он дёргает нервно бровью, когда слышит хлопок двери и тихое цоканье каблуков, и разворачивается к девушке, принесшей папку с документами. — Господин Хван, там Ваш муж явился. Он не станет Вам мешать, вы же… — Спасибо за оповещение. Он помехой не станет, конечно. Поэтому положи папку на стол и приведи его сюда, пожалуйста, — Хёнджин бесцеремонно перебивает девушку, сам себе удивляясь, и даже в нетерпении машет рукой, чтобы та поскорее ушла и вместо неё сюда зашёл Чонин. Они виделись утром, но Хёнджин уже безумно соскучился. И ещё он очень рад, что Чонин заглянул к нему. Только интересно зачем. Альфа хотел бы верить в то, что тот просто банально соскучился, и он пытается верить, просто что-то останавливает его. В ожидании Хёнджин устремляет взгляд на дверь, улыбается слегка и даже отодвигает подальше документы, лишь бы не забивать ими голову сейчас. Он радуется приходу Чонина, словно ребёнок, которому подарили долгожданную игрушку, и это так прекрасно. Сколько бы не было у него отношений, он ни разу так не радовался кому-то. Когда дверь наконец-то открывается, и в кабинет входит Чонин с Кками на руках, Хёнджин поднимается из-за стола, поправляет футболку и подходит к нему. Отпустив щенка, Чонин сам прижимается к нему, сжимает в объятиях и даже целует в щёку. Хёнджин сжимает руки на его талии, крепко обнимая, и захватывает губы в плен поцелуя, сразу же обхватывает нижнюю своими, слегка посасывает и под тихое протестующее мычание отстраняется. — Я тоже рад видеть тебя, хён. И Кками рад, — усмешка украшает миловидное лицо омеги, руку он кладёт на щёку альфы, гладит большим пальцем и, привстав на носочки, оставляет поцелуй на самом уголке его губ. — Как у тебя дела? Кажется, утром ты чувствовал себя не лучшим образом, — Чонин убирает красную прядь волос со лба Хёнджина и отстраняется, на миг ловя себя на мысли, что делает и спрашивает слишком очевидные вещи. Но как бы то ни было, так он проявляет свои чувства, раз пока не может открыто о них заявить. — Да и сейчас не особо хорошо, но я всё равно очень рад, что ты зашёл. Кажется, я всё же немного лучше почувствовал себя, — Хёнджин поглаживает Чонина по спине, пока тот прячет лицо у него на груди, и оставляет поцелуй на макушке, на что в ответ получает довольно-таки громкий вздох. — Как прошёл день? Сегодня так жарко, надеюсь, ты не сидел долго на солнце, — спрашивает он, осторожно отстраняя парня от себя, обхватывает его запястье пальцами и тянет за собой к столу, ожидая ответ на вопрос. — Да, сегодня действительно жарко. Мы с ребятами сидели в кафе, потом прогулялись. Мы очень старались скрываться в тени, но это оказалось невозможным, — Чонин по воле альфы опускается на его колени, позволяет обвить руками свою талию и положить голову на своё плечо. Подняв руку, он кладёт ладонь на голову Хёнджина, перебирает пальцами красные пряди и вздыхает, когда тот двигается ближе к столу и хватает папку с документами. Хван бегло осматривает листы с какой-то непонятной писаниной и откидывает их на стол, ластясь к руке Яна, словно большой кот, которому кроме ласки ничего больше и не нужно. — Во сколько часов ты домой собираешься ехать? Как ты вообще в таком состоянии работаешь, Хёнджин-а? — омега поднимается с чужих колен, но лишь для того, чтобы развернуться к нему лицом и присесть на корточки. Он со вздохом качает головой, видя усталую улыбку, которая растянула губы альфы, и его рука вновь находит своё место на его щеке. — Если я не буду работать, мы не сможем слетать заграницу тогда, — Чонин удивлённо смотрит на Хёнджина широко распахнутыми глазами, чуть приоткрыв рот, и недолго переваривает услышанное, после чего мягко улыбается и качает головой, вздыхая. — И насчёт времени. Наверное, раньше семи я не освобожусь. Работа так просто не отпустит меня, — альфа оставляет мягкий поцелуй на губах омеги и улыбается, когда тот облизывает их, выглядя при этом довольным, словно кот, объевшийся сметаны. — Думаю, тебе будет скучно, но я бы хотел, чтобы ты побыл здесь.. со мной, — он поднимает парня, подтягивает к себе близко-близко, заставляя расставить ноги и усесться на свои колени. — Хён.. Правда, я бы остался, но Кками.. — правда, Чонин действительно бы остался сейчас здесь, но просто щенку не место в таком заведении, да и тут нет такой возможно, при которой его можно было бы быстро вывести на улицу. Хёнджин свой кабинет устроил слишком высоко, поэтому будет лучше, если они уйдут. И оставлять щенка одного дома Чонин тоже не хочет, хотя это будет очень полезно. Скоро опять начнётся учёба, и Кками придётся оставлять дома одного, а значит, пора его к этому приучать, а то заскучает и разнесёт дом, чего ни Чонину, ни тем более Хёнджину не хотелось бы. — Лучше давай ты не станешь закапываться в работе и приедешь пораньше. Я хочу провести вечер с тобой, а не в компании телевизора или друзей, — омега треплет альфу по волосам и поднимается, поднимая с собой ещё и щенка, который сразу же лезет «целоваться», чего Чонин ну совсем не любит. — Это своеобразное признание в любви, милый? — лёгкая ухмылка растягивает губы Хёнджина, но взгляд остаётся тёплым, даже… влюблённым, отчего сердечко Чонина ёкает и пропускает удар, а щёки отчего-то заливаются румянцем, глупая улыбка снова растягивает губы. — Ну… — омега выдыхает нервно, когда чужие руки снова окольцовывают его талию, и кладёт руку на красные волосы, поглаживает и улыбается. А ведь он просто сказал о том, что хотел бы провести вечер в компании мужа… Но так оказалось проще. — Да, хён.. Наверное, да. Знаешь, несмотря на все те обстоятельства, при которых ты женился на мне, несмотря на наши перепалки, я всё равно позволил чувствам окутать себя.. И, если честно, этот месяц дал мне понять, что я всё же являюсь самым счастливым человеком на земле, — Чонин кажется, забывает дышать, произнося всё это. Он смотрит в серые глаза, в которых плескается океан счастья и не может сдержать улыбки, которая полностью выдаёт все его чувства. Ну, а как же иначе. И нет, омега не поддался истинности, он действительно питает те светлые чувства к Хёнджину, которые затмевают всё плохое, оставляя только хорошее. Он мысленно проживает все дни, когда они хоть как-то конфликтовали, и улыбается широко, не в силах сдержаться. Теперь это просто воспоминания. Главное, что сейчас конфликтов намного меньше, и они живут душа в душу. Это прекрасно. Наверное, им по судьбе было встретиться, что уж говорить об истинности. — Знаешь, все наши перепалки стоили того, чтобы услышать сейчас эти слова, Чонин-а, — альфа прижимается губами к губам омеги в коротком, но очень приятном поцелуе, на который тот отвечает со всем рвением и умением, которые у него есть. Чонин крепко обнимает его за шею, активно сминает губы своими и негромко даже мычит, ощущая крепкие объятия. Они целуются долго, до тех пор, пока воздух в лёгких не кончается и не приходится отстраниться. Глаза их сверкают счастьем и радостью, улыбки украшают лица, а сердца бьются в унисон, и будут биться до тех пор, пока они живы и любят друг друга.