«Ты это знай, Николенька, что за твое лицо тебя никто не будет любить; поэтому ты должен стараться быть умным и добрым мальчиком.» © Николай Николаевич Толстой — «Детство»
А что же до тех, кому посчастливилось родиться с красивым лицом? Неужто им дозволено делать всё, что пожелают? Неужели им душа не так важна?
‧͙⁺˚*･༓☾ ◈◈◈ ☽༓･*˚⁺‧͙
Когда красные лучи белого Солнца только начали сгонять Луну со светлеющего небосвода, утром, тринадцатого дня Неана, 307810 года, в одной из родильных комнат раздался первый плачь маленького человека. Плачь продлился недолго и роженица быстро успокоила своего малыша. Горячие слёзы текли по её щекам, но это были не слёзы счастья, а разочарования, полные боли и отчаяния, ведь она понимала, что как только её малыш достаточно подрастёт, чтобы не кормить его грудью, его сразу же заберут, а её саму отправят вынашивать нового. Молодая девушка крепко прижимала к себе неестественно бледно-розового младенца. — Хоть бы ты вырос красивым ребёнком, Ванилла Айс. — Успев дать ему имя она разрыдалась во весь голос. Пожалуй красота была здесь залогом хоть какого-то успеха. Самых красивых оставляли и с большей вероятностью обращали в вампиров, а значит был шанс не проработать всю жизнь и умереть от износа, а стать кормом для высших. И это был по-праву лучший исход. В комнату зашли двое вампиров, мужчина и женщина. Акушерка забрала ребёнка, а второй стал уточнять самочувствие роженицы. Пока мужчина ухаживал за девушкой вампирша осмотрела ребёнка и произнесла не лучшую новость. — Что-то он слишком бледый. Больной что-ли? — Она положила его на небольшой столик. — Если это так, то придётся от него избавляться. После этих слов мать залилась слезами, на что вампир стал её успокаивать. — Ну ты хоть думай, что говоришь! Она родила недавно, зачем ей такое говорить? Молоко пропасть может. — Да какой от этого будет толк, если ребёнка то не будет. В ответ мужчина лишь закатил глаза пытаясь утихомирить истерившую девушку. Вампирша лишь недовольно вздохнула и дальше принялась заниматься ребёнком, который на удивление лежал тихо и не привлекал к себе внимания, в отличии от большинства других младенцев, но это ничуть её не удивило, так как практика её была отсчитана не одним полувеком. Наконец подуспокоившаяся мать подала уставший и слабый голос. — Айс вовсе не больной, он здоровый мальчик, он в полном порядке. — Ты посмотри-ка. — Повернувшись ответила акушерка. — Уже и имя успела дать, ну что за идиотизм. Но речь её прервал другой вампир, который явно был помладше и подобрее. — Так как его зовут? — Ванилла Айс. — Ванилла Айс значит. — Хмыкнула женщина. — Посмотрим сколько проживёт этот Ванилла Айс. Время шло, в 307812 он уже пошёл и начал потихоньку говорить. В 307815 уже бегал, прыгал, хорошо говорил, жаль конечно, что заикаться начинал, когда говорил долго. Мальчик рос и рос в четырёх стенах с одной отличительной чертой. Та бледность, что приняли за болезнь при его рождении оказалась альбинизмом, но со временем кожа мальчика стала приобретать нормальный оттенок. Волосы остались белыми, а глаза заместо голубых преобразились в насыщенный фиолетовый. К двенадцати годам, когда характер уже немного устоялся его перевели в другой блок, совершенно не похожий на тот, где он жил раньше. Если тогда он был построен только для детей, то здесь уже были все возраста, от двенадцати, вплоть до тридцати, и это было страшно. Светлые деревянные комнаты сменились тёмными каменными постройками. Никаких ковров, никаких игрушек, отсутствие общих комнат и нормального питания. Пожалуй именно это и стало переломным моментом в его жизни. Он оказался один среди них всех, без умения хорошей коммуникации, не привыкший к такому строгому режиму, который не щадил никого, несмотря на возраст и здоровье. Благо было это всё не зря. Не работать на износ он отправится, а на быструю и лёгкую смерть, что можно было считать полноценной победой.‧͙⁺˚*･༓☾ ◈◈◈ ☽༓･*˚⁺‧͙
307836 год. Прошло двадцать шесть лет с того дня, как я появился на свет, а именно ровно двадцать шесть лет и примерно два часа. Через двадцать минут подъём. Пересчёт. Завтрак. Занятия. Обед. И наконец свободное время. Подумать только, двадцать шесть лет, а ещё живой. Не вскрылся, не повесился, не был съеден в конце концов. Тринадцатое Неана. Для кого эта дата может что-то значить? А ведь и вчерашнее число тоже могло быть чем-то важным для кого-то. И никому нет до этого дела. Мрачный монолог прервали тяжелые шаги. Мужчина встал с кровати и потянулся. По одному вампиру останавливалось у двери каждой камеры и количество шагов, подходящих к его комнате становилось меньше и меньше. Он накинул на майку серо-коричневую лёгкую, такую же как и штаны, куртку, надел кожаные ботинки и подошел к двери раньше, чем смотритель открыл камеру, чтоб разбудить «заключённого». — И как всегда уже одетый. — Грубый, но не слишком низкий голос вампира насмешливо подчеркнул собранность, которая уважалась здесь. — Что ж, Айс, сегодня у тебя ответственный день. Холодный взгляд сверлил надсмотрщика, а ничего не выражающее серьёзное лицо ни капли не поменялось даже после такой новости, что подпортило хорошее настроение вампира. — Вечно ты такой серьёзный. Ты в жизни хоть раз улыбался вообще? — Пропустив Ваниллу вперёд он повел его на третий этаж, на который не пропускали обычных людей, но многие поговаривали, что видели, как туда заводят небольшую кучку людей раз в неделю. Иногда в библиотеке собиралась кучка молодняка, чтобы послушать что-то интересное, а может и нужное. Обычно в роли рассказчиков выступали старшие, которые дожили здесь до двадцати пяти с лишком, что уже считалось чем-то особенным и почиталось среди малолеток. Иногда подобные истории могли так запугать впечатлительных детишек, что у тех пропадал аппетит и сон, так что смотрителям-вампирам приходилось разгонять такие сборища. А третий этаж считался выходом в «тот мир», либо в «лучший мир», как его называли те, кто был помладше, ведь никто кроме них уже не считал, что может быть лучше. Лучше этого только смерть будет. Первое, что привлекло внимание Айса, когда он поднялся по лестнице наверх, стала охрана, которая была выше и по званию, и по силе, о чём показывали нашивки на рукаве. Двое высоких и мускулистых мужчин смерили обоих пришедших холодным и пронзительным взглядом, что вызвало неподдельный страх, а вампир за его спиной поёжился и отступил на шаг. — «Это и есть высшие существа?» — Пронеслось в голове у мужчины, когда он впервые увидел их. О них могли только слышать, к примеру, от тех же надсмотрщиков, которым надо было припугнуть самых храбрых. Сейчас же двое высших стояли перед дверью в третий блок, что вызвало ещё больший интерес. Зачем вдруг понадобились аж высшие существа для охраны? Один из них открыл тяжелую дверь и жестом показал Айсу, что-б тот зашёл внутрь. Конечно медлить тот не стал и стоило ему переступить порог, как вслед за ним зашел новый надсмотрщик. Когда Ванилла обернулся назад, он увидел, как вампир быстро спускается по лестнице обратно, а второй охранник закрывает за ними дверь. Сильных толчок в спину заставил его отвернуться и сделать шаг вперёд. После закрытия двери в помещении стало так темно, хоть глаз выколи, ничего не видно, будто стены сами впитывали в себя каждый лучик. Ещё и мерзотные запах крови и подгнившего мяса, от которого хотелось блевать. Но нещадный смотритель заставлял его всё идти и идти вперёд, несмотря на то, что в отличии от него самого Айс в темноте не видел практически ничего. Но когда его глаза всё же привыкли к темноте он крупно пожалел об этом и в мыслях пожелал остаться слепым. Длинный, нескончаемый коридор, конца которого не было видно в темноте, не было не то что окон, не было даже ни единой щели. Абсолютная тьма. Вместо окон по бокам блока находились двери, которые были настежь открыты и любой проходящий мог заглянуть. Точнее, каждый приходящий и заглянул бы туда, ведь именно так и было устроено это место. Проходя вглубь ты видишь всё, что находится в этих комнатах. Везёт слепым здесь конечно — единственная мысль, после шока, крутилась в голове у человека. В комнатах стояли операционные столы, висели разные приборы, больше похожие на орудия пыток, чем на лечебные инструменты, коими они вряд ли являлись. Под огромными стеллажами стояли чаны с алой жидкостью, а на самих полках законсервированные в спирте органы и части тела. Баночки с глазами, порезанная на кусочки печень, желудки, скрученными ниточками длинные сине-белые вены. В другой комнате на станке сохнут сухожилия и кишки, в следующей висят расчленённые тушки на показ, со вспоротыми животами без внутренностей, без рук, без ног, без головы. Розово-красное мясо, высушенные связки и молотые кости — всё это лишь лакомство для того, кто обитает здесь. Айс думал, что закалён, что его уже ни чем не напугать, но оказывается, к такому готов он не был. Никто не готов, сколько бы не говорил. Живот скрутило, это зрелище, этот запах, осознание недалёкого будущего… Всё это отдавало ужасной тошнотой в желудке, но толчки в спину каждый раз, когда человек замедлялся не давали ему даже прийти в себя. Он решил не смотреть на это дальше и отвёл взгляд встретившись с остатками чужой, не до конца убраной, рвоты. Видимо кому-то всё же не удалось перебороть себя. Кровь, она была повсюду. Иногда из приоткрытых дверей выливались огромные лужи крови, оставляя пятна на весь проход. Вскоре подошва кожаных ботинок приобрела черновато-коричневый оттенок. Когда смотреть на красный пол стало противно он снова поднял глаза. На этот раз в комнатах висели огромные пласты, натянутой на железные крюки, человеческой кожи. В голове пробежала мысль «а не сделаны ли эти ботинки из этой самой кожи?». О нет, от этого стало ещё хуже. «Вдруг один из тех, с кем когда-то я общался теперь у меня на ногах?». Пришлось тряхнуть головой, что б забыть эту мерзость, и в голове Айс упрекнул себя в том, что позволил себе же думать о подобном. Наконец, когда его щиколотки покрылись пятнами крови, бесконечный коридор со своими блевотными комнатами кончился, и перед ним выросла тяжёлая, металлическая дверь. Простенькая, ничем не украшенная, что навевало ещё больший страх и отстранение, нежели она была бы украшена, ведь железа было немного и оно считалось дорогим. Надзиратель постучал в дверь и в ней открылась маленькая щёлочка, в которую он просунул бумажку, после чего дверь открылась. Это была небольшая пятиугольная будка из которой имелось три выхода, один тот, из которого они пришли, другой был по левую руку от них, а третий чуть правее прямой дороги. Внутри на деревянном стуле посреди комнаты сидел ещё один из высших существ. Но он уже был одет не столь в тюремную форму, сколько в упрочнённый медицинский халат, которых находится поверх строгой и прочной формы, которую не берёт ни один укус дикого зверя. Его тело был полностью закрыто, в том числе и лицо. Даже глаза не были слабым местом, под толстыми линзами очков вшитых в прочную кожу маски. К чему это всё? Атмосферу накаливало ещё то, что ни один из них не обмолвился и словом между собой. Хоть Айс и сам был молчалив, но сейчас ему просто хотелось услышать простую человеческую речь. Хоть слово. Тишина. Лишь так называемый врач открыл боковую дверь и жестом поманил человека внутрь. Гул тяжёлых и плоских шагов отдавал громким эхо в крохотном помещении. В той маленькой комнате был стул с цепями, стол с невиданными для его глаз приборами, странными каменными масками на стене, и всё из металла. Но больше всего его пугала вделаная в стену клетка полностью обитая серебром. Серебряные прутья, серебряные стены, серебряный пол и потолок. Он смирно сидел на стуле, пока его тело сковывали цепями. О сопротивлении не могло быть и речи, ведь он так просто мог оказаться на месте тех расчленённых туш. И те глаза на полочке, и те высушенные сухожилия, и те перемолотые кости, он может стать их частью. Его голова закреплена достаточно крепко, что б он не смог повернуть её, но боковым зрением Айс всё-же видит, как врач тянется к каменным маскам, смотрит в документы, а после достаёт банку с алой маслянистой жидкостью. Он видел, как тот берёт закруглённый нож и подходит обратно к креслу. Сердце колотится неимоверно сильно, всё тело стало ватным, казалось, что может стошнить в любую секунду. Безвыходность — единственное, чем можно описать это чувство. Паника, попытка отрицания и наконец финальная стадия, принятие. Оставалось лишь закрыть глаза и ждать. Следующее, что он почувствовал, это некая резкая боль на шее, которая быстро отступила, а дальше звук хлюпающей крови хлещущей из твоего же горла. Ты тщетно пытаешься вздохнуть, но воздух не поступает в лёгкие, и тебе остается лишь глотать ртом воздух и чувствовать, как силы покидают тебя. Через время рана начала адски жечь, а от потери крови начало темнеть в глазах. Кружилась голова, в груди болело от недостатка кислорода и затуманенный разум наконец дал сбой, и прекратил функционировать, а дальше просто отключился. Видимо судьба решила избавить его от страданий и даровать смерть.‧͙⁺˚*･༓☾ ◈◈◈ ☽༓･*˚⁺‧͙
Боль. Боль от ожогов заставила его вернуться. Лишь продрав глаза он тут же вскочил с пола и скуля схватился за руки, которые уже покрылись волдырями. Ещё и боль в желудке, которая распространялась по всему телу, доставляя постоянные спазмы всем мышцам. Ещё и сладостный аромат в помещении сводил с ума. На пол капнуло пару капель белой пузырчатой жидкости и мужчина провёл ладонью по губам, и резким жестом скинул пену из слюны, но буквально сейчас же на её место натекла новая. А во всём тебе лишь одна мысль, только один импульс, лишь единый инстинкт — утолить эту жажду и голод. Он кинулся на решётку, но стоило его ладоням прикоснуться к ней, как от них пошёл пар, а резкая боль заставила его с диким воплем отдёрнуть руки, на которых уже образовались новые ожоги. Отойдя и врезавшись с стену, тем самым оставив плешь на затылке из прожженных волос и кожи, он свалился на колени. Нахождение в этой комнате становилось пыткой. В ней не было ни единого места, куда можно было бы спрятаться. К тому же чувство бесконечного голода и боль в желудке заставляла его мышцы постоянно сокращаться. Больше это походило на конвульсии или агонию, хотя именно так это и ощущалось. Неизвестно, сколько времени он пробыл там в таком положении. Дверь в комнату открылась и внутрь зашёл тот самый врач, но стоило ему увидеть, что его пациент уже пришёл в себя, как он быстро ушёл и в скором времени вернулся, принеся за собой поднос, с которого исходил слащавый аромат, что возбудило внутри ещё большее чувство голода. Айс рванул к решёткам, но вновь наступив на те же грабли, отступил, покорно ожидая того момента, когда к нему подойдут ближе. Когда же высший приблизился, и запах стал ярче и насыщенней, контроль над разумом был полностью потерян под животными инстинктами. Дверь в клетку открылась и он рванул, но в шею ему впился ошейник, который по началу не был им замечем, видимо из-за чувства голода. Сколько бы он не старался, выйти за пределы клетки он не мог. Врач ждал, когда же это животное успокоиться, что довольно быстро понял Айс, и вопреки желанию успокоился и отошёл вглубь клетки. Наконец внутрь занесли так вкусно пахнущее блюдо и поставили в подставку сбоку, на которую тут же бросился так называемый пациент. Дверь в клетку вновь закрылась и высший сложив руки за спиной молча наблюдал за действиями животного. Когда он на четвереньках, за один прыжок, подбежал к миске, то увидел, что в ней лежали куски сырого мяса в перемешку с другими нарезанными кубиками кусочками, которые отличались по цвету. И всё это мясное ассорти было залито полностью кровью, пусть и не первой свежести, но этого было достаточно, чтобы утолить жажду и голод. Умопомрочающий запах исходил от этого блюда, да настолько, что мужчина стал быстро есть его руками. Мелкие кусочки он проглатывал чуть ли не сразу, почти не разжёвывая, большие же куски он разрывал мощными клыками и жадно закидывал внутрь себя. Розово-красное, сладковатое мясо аппетитно разрывалось по волокнам, пропитанное кровью, с необыкновенным вкусом, сырое и безумно вкусное, заполняющее пустой желудок. Когда же всё мясо было съедено он взял чашу в руки и с жадностью выпил всю кровь в ней, а после откинул на пол, но та не разбилась, лишь пара новых ссадин остались на ней, как память о прошлом владельце. Наблюдатель лишь тихо усмехнулся, и наконец, спустя долгое время, он услышал человеческую речь. Голос был монотонным, как деловая речь, явно эту речь он произносил не раз. — Теперь ты вампир, а это значит, что тебе необходимо питаться человеческой кровью и плотью. Ты обладаешь регенерацией и повышенными физическими характеристиками. Серебро и солнечный свет для тебя смертельны, так что будь аккуратней, а в остальном ты бессмертен. В скором времени ты отправишься на корм высшим. Скоро тебя переведут в твою камеру. — И с этими словами он ушёл оставив Айса вновь одного. После еды разум очистился и чувство эйфории сменилось тошнотой и отвращением. Он только что съел человека… Он только что съел часть раньше живого человека… Невольно стали вспоминаться комнаты и их содержимое, но теперь это лишь разжигало больший аппетит в нём, нежели отвращение, теперь он ощущал отвращение лишь к себе. От безысходности он посмотрел на свои окровавленные руки и заметил, что большая часть крови уже впиталась в кожу, а от ожогов не осталось и следа. Плешь на затылке заросла и волосы на ней отрасли вновь, ровно такие же, как и до ранения. Что ж… Нельзя было сказать, что это было плохим развитием событий, но мысль того, что теперь он бессмертен не давала покоя. Через пару часов его отвели в камеру, которая была явно поскудней той, что была у него, когда он был человеком. По крайней мере здесь не было ни туалета, ни ванной. Просто стояла кровать и деревянная доска вделанная в стену, служившая столом, одна полка и ни одного предмета освещения. Ни окон, ни свечей, ни фонарей. Здесь жили вампиры всех возрастов, ведь чем старше — тем сильней они становились, и тем лучше становилось их мясо и кровь. Не было даже разделения на блоки по возрастам, так что рядом могли жить как вампир пятидесяти лет, так и совсем молодой одногодка, как Айс. С момента, как тебя обращали в вампира, тебе давали новый возраст, и он считался с того момента, как тебя обратили, так что называли сразу два: человеческий и вампирский возраста. И неизвестно сколько тебе ещё осталось прожить в этом аду.‧͙⁺˚*･༓☾ ◈◈◈ ☽༓･*˚⁺‧͙
Прошло уже достаточно времени, чтобы тебя прекратило тошнить от каждого такого приёма пищи, и убийство человека стало чем-то обыденным. Уже не было противно от воспоминаний о тех комнатах, не хотелось блевать от вида расчленённых людей и этого запаха. Было лишь тошно от себя самого. 307837 год. Прошёл ровно один год с того момента, как я был обращён в вампира. И сново тот самый злополучный день, тринадцатое Неана, и опять же четыре утра. Пожалуй этот год был отвратителен. За все эти дни конечно можно было принять это, и я смирился, но лишь с мыслью, что мне придётся на постоянной основе убивать людей, но теперь это и вовсе не беспокоит меня. Но с тем, что я могу провести в этом аду под сотню лет я смириться не могу. Не думаю, что смогу не потерять разум здесь, хотя тем, кто сожрёт меня это абсолютно неважно. Я хочу лишь сбежать отсюда. Даже если единственный выход — смерть. Это ведь тоже вариант побега. Первое, что Айс заметил с утра, так то, что все смотрители жутко суетились. Постоянно бегали лишь поднимая пыль своими ботинками и создавая лишнюю шумиху. Тех, кто был помоложе заставляли таскать тяжеленные коробки набитые разным хламом, который то и дело падал на пол, за что те получали по шапке. Когда же некоторые особи, видно животного происхождения, подсвистывали таким пробегавшим гонцам из-за решёток и дверей то ко всему прибавлялся стук металла о металл, а иногда и лёгкий скулёж, когда некоторым вампирам всё же прилетало по зубам. Айс лишь спокойно сидел на подобии кровати и наблюдал через окошечко за этой неразберихой, попутно задаваясь вопросом «к чему это всё?». Наконец всё улеглось и посреди блока встал один из главнокомандующих с особой речью. Говорил он громко, да так, что эхо разлеталось до соседних этажей. — Сегодня сюда приедет правительница собственной персоной! — Он презрительно окинул взглядом клетки. — И возможно выберет кого-то из вас. Вам удостоена огромная честь стать кормом для самых близких её подчинённых, а возможно и для неё самой! Вы обязаны вести себя соответствующе, иначе это может повлечь печальные для вас последствия! — Он делал акцент на каждое предложение, видимо в надежде, что каждое его слово отпечатается в пустых головах вампиров. Обычно для знати вампиры проходили строгий отбор, а сейчас видите ли Она решилась приехать самолично. Ради этого все клетки видоизменили, и вместо прочных дверей были лишь серебряные прутья. Всех вампиров выставили напоказ, будто животных в цирке. Сейчас творился полный беспорядок, все лязгали челюстями, щёлкали зубами и постоянно о чём-то переругивались. Некоторые сидели смирно, как и Айс, и просто наблюдали за этими животными со стороны. Посмотрев прямо он встретился глазами с другим вампиром, находившемся в камере напротив, хоть и расстояние между ними было с десяток метров он прекрасно видел все его черты лица, ведь зрения у вампиров было хоть отбавляй. Молодой парень ещё немного посмотрел на мужчину напротив и слабо улыбнулся, что заставило Айса нахмуриться и отвести взгляд. Некоторые здесь выглядели так замученно, что смотреть было без жалости невозможно. Особенно понимая их участь. В тоже время у входа в здание столпились высшие существа всевозможных званий, а так же сильнейшие вампиры. Все они с нетерпением ожидали Её. Стоило же Ей ступить на порог в присутствии своей свиты, как все они, словно свора собак, окружили Её, а те, кто был постарше начали что-то рассказывать об их ферме. Как никак её считали лучшей, и именно здесь содержали самых красивых вампиров. А ради чего? Чтобы эта красота погрязла под рукой садиста, что б пропала во ртах уродливых существ? Айс слышал, как эта шумная толпа, не унимаясь ни на секунду, шествовали по первому этажу. Все вампиры на и этаже странным образом замолкли, даже самые шумные. Все они ожидали прихода правительницы, и многие в душе надеялись, что станут Её избранниками, по крайней мере так считал сам он, ведь по его мнению это был лучший способ побега, самая быстрая смерть на этой недели. Видимо Ей так надоел этот шум и возня, что перед тем как подняться на третий этаж она попросила отстать от Неё, и дальше прошли только трое, сама правительница и две Её ближайших приспешника. Чем меньше оставалось расстояние между Ней и камерами, тем тише становилось на этаже. Непонятая, но гнетущая атмосфера пришла вместе с Ней. В Её присутствии никто не смел даже двинуться, даже самые отважные и тупые. Она шла мимо клеток окидывая взглядом каждого вампира, а возле тех, кто смог зацепить её Она останавливалась и рассматривала чуть дольше. Пожалуй, Айс ещё не разучился восхищаться, и сейчас его взгляд был прикован к правительнице, а именно к её платью, ведь насколько он знал из бесед охранников, Она никогда не носила платья, а оно было прекрасно. Оно было сшито идеально по её фигуре, даже чуткий взгляд вампира не мог найти ни единого стежка, настолько работа была хорошо выполнена. Драгоценные камни красиво переливались, несмотря на отсутствие должного освещения, а сложенные за спиной руки в перчатках прекрасно дополняли этот образ. Шелковистые золотистые волосы, убранные не менее прекрасной тиарой, мягко лежали на спине и слегка поднимались при ходьбе, а пара более коротких прядей спереди падали с плеч вниз. Вскоре взгляд правительницы пал на клетку 12.16, в которой и жил Айс, и она подошла чуть ближе. Её сильно зацепила его внешность, тем более альбиносы были достаточно редкими, так ещё и с фиолетовыми глазами, да ещё и с такими красивыми. Так ещё ко всему его кожа была не такой бледной, как у большинства вампиров. Оттенок был и не совсем бледный, но и не тёмный, что-то среднее, смуглая кожа, больше походившая на загар, это была побочка от того, что обратили его при помощи крови другого вампира, а не маской. Она всё больше всматривалась в мужчину, а тот в свою очередь старался не смотреть ей в глаза, и для Неё это выглядело довольно мило. Такой серьёзный и спокойный, а боится взглядом встретиться. Смуглая кожа хорошо контрастировала с белыми длинными волосами и тёмно-фиолетовыми глазами, а всегда серьёзное выражение лица добавляло картине красок, тем более его рост и телосложение были в её вкусе. Она задержалась здесь подольше, а затем вновь ушла к другим вампирам, хотя выбор свой она уже сделала. Вскоре, после её ухода с этажа, охранники вернули двери в нормальное положение и стали выводить нескольких вампиров. К камере Айса подошёл охранник и повёл его к небольшой толпе возле выхода с этажа. Там было человек пять и он стал шестым. Осмотрев их он смог сделать несколько выводов: Она любит высоких и со светлыми волосами. Вскоре их всех повели вниз, на выход. Наконец, свобода, пусть и после смерти. Конечно он был рад, но странное чувство неполноценности постоянно преследовало его, пока они шли по коридорам вниз. Всё, это конец? Конец которого ты хотел. Но теперь он ощущался по другому, совершенно иначе. Оказывается, это не приносит такого удовольствия, как он ожидал сначала, а осознание безысходности давило ещё сильней, и окинув взглядом всех присутствующих он осознал, что не на него одного. Наконец их подвели к выходу, за которым находилось… А что там находилось? Он осознал, что ни разу ведь не был в наружности. Никогда. Ну а если был один раз в жизни, то не видел ничего. — «Надеюсь хоть перед смертью насмотрюсь». — Пронеслось у него в голове, прежде чем их вывели на улицу.