Pacific Ocean

       – Итак, Фарлан, ты вступаешь в возраст зрелости, – заговорил Кенни в один из давних вечеров, подозвав юношу в грот для приватной беседы. Кроме них, в темной камере находился только Леви, но он молча отдыхал после дежурства и не вмешивался в разговор. – Пора зрелости подразумевает поиск пары. Ты, чертенок, уже выбрал себе кого-то среди наших девушек?        – Я и не думал еще, – признался Фарлан смущенно. – Разве не рано?        – Самое время. Я вижу, как меняется твое тело. Ты готов стать отцом. Лучше успеть оставить потомство, пока ты полон сил и жив.        – Но ведь Леви старше меня, а семьи у него нет, – Фарлан бросил робкий взгляд на друга, будто проверяя, не сказал ли лишнего.        – У Леви другой путь, – ответил Кенни. – Он нужен племени.        – Это какой? Может, это и мой путь? Я, честно говоря, боюсь быть отцом. Мальки такие проблемные, от них одни переживания.        – Нет, Фарлан, ты крепкий юноша, полный энергии, и твоя кровь не должна пропасть напрасно. Непременно нужно оставить потомство. Выбери себе пару, и мы отпразднуем ваш союз. Я видел, ты много времени проводишь с Изабель. Она еще мелковата, но, думаю, к следующему брачному сезону будет вполне готова для создания семьи. Присмотри за ней, чтоб ничего до той поры не случилось.        – А если она не согласится?        – Я поговорю с ней. Разве ты сам не чувствуешь, что настало время вступать в связь? Инстинкты не проснулись?        – Знаете, иногда как будто проснулись, но все эти брачные ритуалы такие неловкие…        – Чего неловкого? Твои родители и их родители проходили этот путь. Это естественное течение жизни.        – А вы сами? Леви – не ваш сын, и других детей у вас нет.       Кенни начинал раздражаться, хоть и старался не показывать виду. Разговор с Фарланом пошел не плану, обычно молодые люди просто радовались возможности перейти во взрослый статус и интересовались только тем, как сделать это быстро и правильно.        – Ты слишком много общаешься с моим племянником. Начал задавать идиотские вопросы. У меня тоже свой путь. Чего пристал? Будешь участвовать в этом брачном сезоне или подождешь свою подружку?        – Я, пожалуй, просто подожду. Не уверен в себе…        – Вы, молодежь, все больше походите на сухопутных. Ударились все в какой-то психоанализ, а правда жизни вся тут – перед носом. Есть здоровая самка – делай ей детей, и живите счастливо, покуда вас не сожрут акулы или не прикончат соседи. Да мало ли способов сдохнуть в океане? Тут вообще некогда думать об уверенности в себе. Выжило бы племя.        – Тем страннее, что вы не оставили потомства…        – Пошел вон, придурок! Теперь я вижу, что ошибся. Мозги у тебя еще не дозрели.       Фарлан вздрогнул от резкого крика и сильнее погрузился в воду.        – Простите, – пробормотал он, пустив пузыри. – Не буду больше вас отвлекать.        – Постой, – окликнул его Леви и спрыгнул с камня, громко плюхнув хвостом. – Ты наружу? Я с тобой. Парни синхронно погрузились в холодную воду грота и проплыли несколько метров под низкими сводами, чтобы вынырнуть, когда сквозь морскую рябь станет видно небо.        – Ты чего его бесишь? – спросил Леви, как только снова оказался на воздухе.        – Да я не нарочно! Просто, правда, многого не понимаю. Вот почему тебе пару не нашли? Почему ты в вечном дозоре?        – Так же хочешь?        – Нет. Я пока не знаю, чего хочу. Да и кто хочет в вечный дозор? Только думаю иногда… Вдруг я что-то важное упускаю? Кенни не дурак. Если он велел тебе быть одному, значит, была на то причина.       Леви помрачнел и уставился на скалы безлюдного острова. Океан покачивался слабыми волнами, и молодые люди вместе с ним.        – Он говорил, что у меня плохая кровь. Что я слабый.        – И послал слабого в дозор? Что-то не сходится. Может, ты и меньше многих, но слабым ты никогда не был.        – Не знаю, зачем он так поступил, но, ты прав, видимо, были причины.        – И что же – ты не жалеешь?       Леви взглянул на друга с непониманием.        – Твои одногодки все давно обзавелись семьями или погибли раньше. Разве по весне ты не чувствуешь зов рода? Девушки пахнут сладко, как цветущие кусты на берегу. Так и хочется…        – Сладко пахнут? Мы все пахнем морем. Одинаково. – Нет же! – Фарлан всплеснул руками. – Этот запах… Если ты его чувствуешь, значит, готов к продолжению рода. Признаться честно, я чувствую его уже третью весну, но все не хотел никому говорить. Думал, ты расстроишься, если я уйду из дозора на первые годы с мальками.        – Я не понимаю, о каком запахе ты говоришь, – помотал головой Леви, и Фарлан уставился на него удивленно распахнутыми глазами.        – Но ведь ты старше и должен понимать… Мне неловко тебе даже объяснять это. Запах самки.        – Все-таки самки или куста? Я не пойму, что я должен учуять. Сейчас ты этот запах чувствуешь?        – Сейчас – нет. Ведь мы не в воде, и девушек рядом нет. Да и рановато пока.             Леви прищурился, будто слова Фарлана показались ему розыгрышем, но друг улыбался искренне и взволнованно. – Я никогда не чувствовал запаха, который манил бы меня к девушке, – проговорил он с ноткой скепсиса.        – Как? Ты говорил об этом Кенни? Может, у тебя какая-то болезнь нюха?        – Нет, не говорил. До этого момента я даже не думал, что у меня есть проблема. И я понятия не имею, что она может означать.        «Она означала вот это», – подумал Леви, глядя на Эрвина через стол. Испытывая смятение, он сел в этот раз подальше от мужчины. Испытывая гнев неудовлетворенности, он сел между Армином и Энни, нагло заняв стул парня, пока тот отлучился за салфетками. Спорить с Леви юноша не решился и, взглянув на возлюбленную с такой тоской, будто им предстояло проститься навек, сел через одно место от нее.        «Все сходится, – думал он, нервно пережевывая запеченный батат. – Я никогда не испытывал инстинкта размножения, будучи в теле человека-рыбы. Но половое поведение человека суши сложнее. Отсутствие влечения к самке не подразумевает отсутствия влечения вообще».        – Леви, мне кусок в горло не лезет от твоего взгляда, – сказал Эрвин. – Я тебя чем-то обидел?       Леви вздрогнул, так как все это время был уверен, что Эрвин не замечает его внимания. Он и сам не отдавал себе отчета в том, куда именно смотрит.        – Да, мистер Леви, – кивнул Армин. – От вас прям несет каким-то напряжением. Что-то случилось?        – Вы соскучились по дому? – с надеждой спросил Эрен.        – У вас мрачная аура, – загадочно проговорила Энни и с видом заговорщицы подмигнула Саше.        – Мистер Леви! – встрепенулась вторая девушка. – Давайте мы почистим вашу ауру!        – Чего? – не понял Леви. На другой стороне стола Жан едва не подавился от смеха, но был спасен Конни.        – Мы тут подумали, – начала Энни, развернувшись к мужчине лицом. – Сегодня ведь полнолуние. Можно провести какой-нибудь обряд. У Саши есть свечи и камни. У меня – карты.        – Армин взял с собой чемодан сигарет и презервативов, а вы набрали ведьминского хлама? – усмехнулся Жан и снова закашлялся.        – Не сговариваясь, – подчеркнула Энни.        – Сегодня у нас работает магический салон! – захлопала в ладоши Саша.        – Доктор Смит, а можно мы возьмем череп для антуража? – спросила Энни.        – А ты говорила, что могила их пугает, – обратился Эрвин к Ханджи. – Не вздумайте ничего забирать из погребения.        – То есть пляжный футбол отменяется? – уточнила Ханджи, потратившая весь вечер на поиски мяча, который точно где-то видела. К ее удивлению, мяч оказался не волейбольным, но никого это не расстроило.        – Еще чего! – возмутился Эрен. – Пусть ведьмы развлекаются, как хотят, а мы лучше мяч погоняем.        – Было бы интересно посмотреть на ритуалы девочек, – тихо сказала Микаса.        – Одно другому не мешает, – отмахнулась Саша. – Играйте в свой футбол, а мы с Энни пока создадим декорации. Доктор Зоэ, можно хотя бы вашу палатку взять в качестве шатра гадалки?        – А вы не спалите ее своими магическими свечами?       Девушки хором заверили, что все будет в лучшем виде.        – Отлично! – Эрен поднялся с места. – Тогда пятнадцать минут на переваривание ужина, и все, кроме ведьм, идем на пляж. Микаса, ты с нами?       Девушка замялась с ответом, и конце концов ее голос потонул в шуме встающих из-за стола. Возможно, какое-то время Микаса еще сомневалась в правильности своего выбора, который так никто и не услышал, но через пятнадцать минут она была на пляже.       Вечерний ветер дул с океана, и ночь опять обещала быть прохладной. Несмотря на облачность, песчаный берег хорошо освещался луной. В помощь ей Моблит включил уличные фонарики, о существовании которых никто не подозревал до этого вечера. Эрен прошел вдоль шеренги участников с зажатыми в кулаке спичками: кому-то достались целые, кому-то – сломанные. Так все разделились на две команды по пять человек, и начался футбол без правил.        – Уж тут-то, Эрен, я надеру тебе зад! – объявил Жан. В его команду вошли Моблит, Леви, Микаса и Николо, и почему-то парню сразу показалось, что нахождение Армина в команде соперников сыграет ему на руку. Но все пошло наперекосяк.       Ханджи сняла очки, боясь их сломать, и быстро выяснилось, что без них в темноте она не видит дальше носа. Команда Эрена приняла решение поставить ее на импровизированные ворота вместо Армина, но после того, как женщина трижды словила мяч лицом, Моблит, игравший за соперников, как-то непроизвольно стал защитником от своих же нападающих.       Затем всплыл второй неприятный факт: Леви и Микаса ни разу не играли в футбол. Первый даже честно признался, что понятия не имеет, что это за игра. Николо был чуть опытнее – он с детства болел за Милан. И иногда набивал мяч в одиночестве на заднем дворе родительского дома. В итоге Николо поставили вратарем.        – Да ладно! – отмахнулся Жан. – Леви! Нет занятия, в котором бы ты за пять минут не разобрался. Тут просто нужна реакция, а у вас с Микасой она отличная.       Микаса была слабым звеном сразу по трем пунктам: она не имела опыта, она не хотела отбирать мяч у Эрена, и, что было настоящей катастрофой, надела на игру узкий топ Энни, который сильно отвлекал Жана. Так команда лишилась единственного дееспособного игрока.       В Леви Жан тоже ошибся. Возможно, в любой другой день он мог бы стать отличным нападающим, но в этот вечер концентрации его внимания хватало на пару секунд. Он был абсолютно рассеян и почти не следил за мячом, хотя два из трех ударов по лицу Ханджи были запущены им. Но это точно не было целью Леви, и оба раза он всем телом выражал ей сочувствие. Других подач Леви не посылал.        – Лузеер! – протяжно крикнул через пляж Эрен. – Детей обыграть сложнее, чем твоих бойцов.        – Думаешь, это ты крутой? – ответил Жан. – У тебя Эрвин с Конни все голы забили. И вообще, какого черта наш игрок у тебя на воротах?        – Сам у него спроси. Распустил дисциплину. Еще спасибо скажи, что мы один твой мяч пропустили. А то выдрали бы насухо.       Игра закончилась со счетом 22:1, и плавно перетекла в перебранку капитанов, остальные ушли на веранду. Усталые футболисты расселись на ступенях, слушая, как все тише ругаются. Эрен и Жан. В конце концов, устали и они.        – Приятный вечер, – сказал Николо, глядя на искрящийся в свете низкой луны океан.       Вид был настолько хорош и наполнен умиротворением, что никому не хотелось нарушать его покой разговорами. Сев чуть в стороне от остальных, Жан закурил, и Эрен хотел пожелать ему поскорее сдохнуть от своей привычки, но теплый ветерок коснулся лица парня (словно летняя нимфа оставила на его щеке невесомый поцелуй ), и он смолчал. Микаса опустилась рядом с Эреном и склонила голову к его плечу. Глядя на них, Моблит кивком пригласил Ханджи расслабиться и тоже опереться на него. Мимика женщины будто сказала: «Как можно?!» Но сама Ханджи тут же устало прильнула к молодому человеку. Даже неугомонный обычно Конни поддался магии момента и вытянулся на ступеньках в блаженном покое.       Леви сидел позади остальных, смотрел на спину Эрвина двумя ступенями ниже и более всего на свете хотел просто упасть вперед.       Тишину нарушило появление Саши.        – Доброй вечер, усталые смертные! – провозгласила она, и все дружно обернулись.        – Mamma Mia! – воскликнул Николо, схватившись за сердце.       Саша была одета в непонятно где найденное легкое черное платье в пол, ее замысловатую прическу украшали перья чаек и тропические цветы, лицо было сильно выбелено, а глаза – густо подведены по моде хиппи.        – Кто первым желает пройти в наш шатер судьбы? Мадам Браус и мадам Леонхарт готовы вас принять.        – Радость моя, не искушай дьявола! – взмолился Николо, но Саша только показала ему язык, на секунду выйдя из образа.        – Я пойду! – поднялась Микаса.        – Не вздумайте говорить ей про меня что-то плохое! – крикнул вслед девушкам Эрен.        – Мы ничего не говорим, – загадочно шепнула Саша, задержавшись на пороге. – Говорят карты.       Микасы не было довольно долго, и на веранде начались тихие светские беседы. Конни уверял всех в существовании настоящих ведьм и говорил, что в деревне у него была что-то знающая женщина.        – А остальные в твоей деревне ничего не знают? – рассмеялся Жан.        – Да все там все знают! – буркнул Конни. – Но знает только она. Саша, вообще-то, из тех же мест. Может, они родственники даже! Так что бойся, Ник.       Николо поднял руки, сдаваясь.       Микаса вернулась с румянцем на лице и загадочной улыбкой. Эрен тут же принялся ее расспрашивать, но девушка только стыдливо поджимала губы, хотя счастливый блеск ее глаз говорил о том, что гадание удалось.        – Пойди и сам все узнай, – сказал Жан. – А то строишь из себя скептика.        – А чего ты меня вперед гонишь? Сам ведь тут орешь, что ни во что не веришь. Или боишься узнать свое будущее? На твоем месте, я бы боялся.       После короткого спора первым все-таки пошел Жан. Вернулся он через несколько минут и был не особо весел:        – Они сказали, что на мне венец безбрачия, – пояснил он.        – И что делать? – искренне забеспокоилась Микаса.       Жан ухмыльнулся.        – Сказали, что поцелуй прекрасной девы в ночь полной луны снимет проклятье. Не хочешь помочь?       Конни и Николо напряглись, приготовившись разнимать драку, но Эрен не вспылил.        – С рукой своей целуйся, придурок, – сказал он и ушел на свой сеанс.        – Жан, ты серьезно? – спросил Конни. – Я про такое слышал. У нас в деревне есть две женщины, на которых, говорят, венец безбрачия. Они уже на пенсии обе, а мужчин у них никогда и не было. Живут вместе, чтоб не тоскливо было.        – И давно они так живут? – спросил Жан.        – Не знаю. Сколько себя помню, всегда вместе жили.        – Ах, ну, это точно венец безбрачия. Совсем не похоже на лесбийский союз.        – Жан, у тебя навязчивая идея, – сказал Николо.       Эрен вернулся в приподнятом настроении.        – Микаса, – сразу же обратился он, обхватив девушку за плечи. – Эти ведьмы работают на тебя?        – А что они сказали? – с улыбкой спросила Микаса.        – Сказали, что судьба послала мне невероятную любовь, которую я не имею права упустить. Потому что, стоит мне отвернуться, на нее тут же начнет претендовать кто-то другой.        – Кто? – заволновалась Микаса. – И почему это ты отвернешься?        – Карты не называют имен, но какие-то камни Саши сказали ей, что около тебя вьется энергия двух Овнов.        – Собрала стадо баранов! – рассмеялся Конни.        – Признавайтесь, кто второй, – с вызовом спросил Эрен, и Жан поднял руку. – Да иди ты в задницу!        – Вот поэтому вы ругаетесь постоянно, – сказал Конни. – Вы как два барана на узком мостике.       Из дома раздался крик Саши, зовущий следующего посетителя.        – Я пойду, – вызвался Армин.        – Эрвин, может, на тебе тоже венец безбрачия? – тихо и до пугающего серьезно спросила Ханджи, подвинувшись ближе к другу.        – Обязательно пойду после Армина и узнаю, – с улыбкой ответил он. – Это все напоминает мне экзамен. Похоже, Жан получил низкий балл за судьбу.        – Без шуток! Все при тебе, а пары нет. Магия!        – Доктор Зоэ, – вмешался Моблит. – Возможно, вам доктор Смит и кажется отличным партнером, но вы оба – для любителей экстрима.       Армин вылетел из дверей красным, как вареный рак.        – Эта мадам Леонхарт просто издевается! – объявил он.       Пока все просили подробностей, Ханджи поторопила Эрвина на встречу с судьбой.        – Да что она тебе наговорила? – допытывался Эрен у друга. – Микаса тоже не колется.        – Ни за что не произнесу этого вслух, – ответил Армин, оглядываясь.        – На ушко! – Эрен повернул голову боком.        – Эта тайна умрет со мной.        – А что ты у нее спросил-то? Надеюсь, прямо сказал, что хотел бы отношений с ведьмой.        – Я спросил, что меня ждет в ближайшем будущем…       Разговорить Армина так и не удалось. Он только краснел и отнекивался. Не помогла даже пытка щекоткой и угрозы медузой. В воцарившейся потасовке молодежь не заметила возвращения Эрвина, но к нему тут же прицепилась Ханджи. Леви тоже скосил взгляд и весь обратился в слух, так как буднично благожелательное лицо мужчины было непроницаемо для внешнего анализа.        – Доктор Зоэ, вы-то куда? – со смехом спросил Эрвин.        – Это просто забавно! – оправдывалась Ханджи. – Как игра. И гадание на картах зачастую позволяет заглянуть внутрь себя и признать свои истинные желания… Но что тебе сказали?        – У меня нет венца безбрачия, – ответил Эрвин. – Но нужно держаться подальше от Дев.        – Да ты и так… Погоди! Или это про гороскопических Дев? Моблит, какой у меня знак Зодиака? Эрвин, ты все выдумываешь! Как ты можешь держаться подальше от Дев?       Эрвин, тихо посмеиваясь, не отвечал на взволнованную болтовню подруги и прогулочным шагом удалялся от веранды в сторону океана.        – Я выпытаю из Саши, что ему там карты наговорили, – твердо решила Ханджи и уже поднялась, чтобы зайти в дом, но ее остановил Моблит.        – Подожди. Там Конни на сеансе.       Ханджи так и не села. В ожидании очереди она начала нарезать круги по веранде.        – Доктор Зоэ, вы так серьезно относитесь к карточным гаданиям? – спросил Эрен.        – Я верю в чудо! – ответила женщина. – Я стала ученым, чтобы доказать, что есть вещи, которые ученые доказать не могут. И мне тошно от того, что всему есть объяснение. Отец мой Дарвин, как же тяжело быть умной! Где там Конни? Ему всю жизнь рассказывают что ли?        – Его нет меньше пяти минут, – сказал Моблит.       В итоге сеанс Конни закончился быстрее всех.        – У меня будет девушка! – гордо объявил он.        – Когда? – спросил Жан, и Конни сник, так как забыл уточнить детали. Остаток вечера ему было суждено провести в горьком раскаянии за свою поспешность, ведь он так и не узнал, где ему суждено встретить девушку и будут ли у нее длинные темные волосы.        – Моблит, пошли, – позвала Ханджи, хватая молодого человека за руку.        – А разве тут не по одному принято? – робко спросил он.        – Мне от тебя скрывать нечего.        – А вы, мистер Леви, верите в магию и все такое? – спросил Конни. – Вы за весь вечер и слова не сказали.       Леви, понуро смотревший до этого в стеклянную стену веранды, выпрямился и повернулся.        – Что-то есть, – ответил он коротко, и Конни понимающе кивнул.       Вскоре сверху раздался голос Ханджи. Жан, куривший вторую сигарету снаружи веранды, задрал голову.        – Мы закончили, – повторила Ханджи, перегнувшись через перила террасы на крыше. – Сегодня отличная луна. Поднимайтесь смотреть в телескоп.       На приглашение сразу среагировал только Конни, и тут же, никого не дожидаясь, убежал в дом. Микаса и Эрен, обменявшись вопросительными взглядами, отправились следом. В дверях им встретилась Саша.        – Никки, солнышко, – позвала она. – Мадам Леонхарт проведет для тебя приватный сеанс, а я пока посижу тут, чтобы не смущать.        – Радость моя, это все грешные дела, – Николо поднялся и взял девушку за руки. – Не стоит путаться с темными силами.        – Я путаюсь только с тобой, солнышко.       Николо и Саша улыбнулись друг другу и легко чмокнулись в губы.        – Какие же вы приторные, – проворчал Жан. В конце концов, Саше удалось уговорить Николо на небольшую запретную шалость, и он, перекрестившись, ушел, а девушка, поежившись от холодеющего воздуха, спустилась на нижние ступени.        – Приятный вечер, – сказала Саша, глядя на искрящийся в свете огромной луны океан.       Жан потушил скуренную до фильтра сигарету о камень и подсел к Армину.        – Что тебе твоя подружка наговорила?       Армин вновь огляделся. Кроме них, на веранде остались только безучастно задумчивый Леви и Саша, пребывающая в восторге от пейзажа, который наблюдала уже почти два месяца.        – Просто пошутила, – ответил тихо Армин. – Сказала, что в будущем меня ждет жизнь, полная разврата. А потом начала перечислять, какого именно разврата.        – Значит, у вас, наконец-то, новый уровень?       Армин пожал плечами.        – Да вроде ничего не изменилось. Мы до сих пор даже не поцеловались.        – А чего ждете? Видно же, что она не против. Просто ждет, что ты станешь порешительнее.       Армин тяжело вздохнул.        – Не знаю, чего жду. Я ведь, правда, никогда не целовался. Вдруг получится нелепо. А ведь мужчине нужно быть инициативным.        – Сегодня идеальная ночь. Ты посмотри на эту луну! Она так и шепчет…        – Что шепчет?        – Говорит, чтоб ты поцеловал Энни под луной.       Армин уставился на друга, в ужасе раскрыв глаза.        – Да? – спросил он. – Прямо взять и поцеловать? Сегодня? Не когда-то в будущем, а сегодня…        – Да почему ты у меня спрашиваешь?! Сам-то хочешь этого?        – Очень хочу.        – Вот она сейчас там закончит, и ты сразу позовешь ее на прогулку. И я не пущу тебя в комнату, пока ты не поклянешься, что целовал ее. А лучше – сам не возвращайся. Все поляны ваши.        – А как лучше это сделать? Я читал, что не стоит сильно открывать рот. И нужно следить за слюной. Глаза сразу закрывать? А что с носом делать? И не все любят с языками…        – Ну, вот же! Все сам знаешь.        – А ты любишь с языками?        – Честно говоря, да. Это подразумевает продолжение. Но для начала лучше без них.        – В кино всегда с языками.        – Мальчики! – воскликнула Саша. – Постеснялись бы мистера Леви.        – Мистер Леви, простите, что вы слышите это! – извинился Армин. – Но мне кажется, вы не из тех, кто осуждает…        – Что вы продолжайте очень важный разговор, – равнодушно и монотонно ответил Леви. Устав сидеть, он растянулся на дощатом полу и подложил под голову руки. В сторону парней он не смотрел и созерцал потолочные перекладины; голоса их звучали в его голове шумом моря. Он с радостью вернулся бы в дом, но не хотел нарушать царившую внутри атмосферу безумия.        – Значит, ты советуешь без языков? – еще раз уточнил Армин.        – Очень деликатный вопрос. Тут нужно чувствовать момент. А вот глаза лучше закрыть хотя бы на время.        – Может, вы уже сами поцелуетесь, чтоб все не объяснять? – с усмешкой спросила Саша. – Я наблюдаю какую-то нелепую сцену с фансервисом.       Армин встрепенулся.        – Жан, а могу я тебя попросить?        – Я пошутила! – испуганно воскликнула Саша.        – Правда, я хочу потренироваться, – пояснил Армин. – Мне кажется, я никогда не смогу побороть волнение.        – С языками? – без удивления уточнил Жан, будто его просят о подобном постоянно.        – Да вы издеваетесь! – Саша закрыла лицо ладонями, но оставила щели между пальцев. – Так бывает в дорамах с глупым сценарием или в порнушке.        – А можно показать этот тонкий момент, когда уже можно менять… тактику?        – Понял, – ответил Жан и, приподняв подбородок Армина, легко коснулся губами его губ.        – Это была разведка, – пояснил он и во второй раз прижался плотнее. – Расслабь челюсть.       Армин промычал, что пытается.        – Плохо пытаешься. Давай еще раз. Энни не хочет целовать тебя первой. Попробуй сам теперь. Я – Энни.       Жан пересел на ступеньку ниже. Армин сделал дыхательное упражнение и подался вперед как-то слишком резко, ударившись зубами о зубы друга.        – Подумай, чего ты хочешь, – отстранившись, сказал Жан. – Ты должен быть собой. Не играй в страстного любовника, если ты таковым не являешься. Ты – нежный цветочек, и это понравилось твоей колючей подружке.        – Мне это снится, – пробормотала Саша. – Жан, про поцелуй в полнолуние мы пошутили! Это необязательно! Это тебе не поможет…       Но девушку никто не слушал. В конце концов, она просто села, подперев подбородок руками, и уставилась на работу инструктора Жана.        – А неплохо стало получатся, – признала она, спустя пару минут неловких попыток Армина, изначально больше похожих на нападения. Теперь он действовал почти профессионально и довольно естественно. Взгляд стал более расслабленным, хоть век до конца он не закрывал, чтоб следить за техникой, пропала скованность в губах. А потом, когда Саша решила, что конца и края этой сцене не будет, Армин отстранился и со счастливой улыбкой на лице спросил:        – Я правильно словил момент?        – Идеально! – подчеркнув слово в воздухе, ответил Жан. – Просто ювелирно. На месте добавишь чувств, и все заиграет.        – Спасибо! – поблагодарил Армин и еще раз чмокнул Жана в губы.       И тут на веранду вышел Николо.        – Ох, парни, вы стали слишком близки, – поморщился он. – Леви, следите, чтобы эти двое спали в разных постелях. И теперь ваша очередь, кстати. Остальные все узнали свою судьбу.        – Пойдемте скорее! – поторопила Саша. – Очень интересно, что про вас расскажут карты. Солнышко, следи, чтоб эти двое вели себя прилично.       Леви был слегка удивлен внутреннему преображению комнаты отдыха. Из маленькой беспроводной колонки доносилась тревожно-мистическая музыка, повсюду горели свечи и источали тонкий дымок палочки индийских благовоний. В центре зала стояла покрытая белыми простынями палатка Ханджи. Драпировки сделали ее почти неузнаваемой.        – Проходи в шатер мадам Леонхарт, – Саша мягко подтолкнула Леви вперед.       Похоже, девушки немного слукавили, сказав Ханджи, что ее имуществу ничего не угрожает. Все помещение выглядело крайне пожароопасно. Осторожно переступая через свечи, расставленные прямо на ковре, Леви дошел до палатки и опустился на колени.        – Внутрь, – подсказала Саша.       Палатка оказалась довольно тесной, и Леви с трудом мог представить, что внутрь без проблем поместились Эрвин или длинноногий Жан. Свечи горели даже в шатре, освещая мистическими бликами сверкающее глиттером лицо так называемой мадам Леонхарт. Стоило отметить, что образ ведьмы шел ее холодному взгляду, и, в отличие от мадам Браус, дополнительный грим ей не требовался.       Как только Леви уселся, внутрь палатки ловко проскользнула Саша. Если магии не существовало, то факт их совместного размещения в столь крошечном пространстве не объяснялся абсолютно ничем.        – Итак, мистер Леви, какой у вас вопрос? – чуть ниже естественного проговорила Энни.       Леви перевел взгляд на Сашу.        – А что у вас тут спрашивают по правилам игры?        – Никаких игр, мистер Леви, – ответила Энни так, что сомнений в серьезности происходящего не осталось. – Большинство спрашивают про любовь. Кто-то задает общие вопросы. Что ждет меня в ближайший месяц? Где я буду окажусь в следующем году? В чем мое счастье?       Леви почувствовал, что от благовоний ему становится трудно дышать. Невозможность выпрямить ноги добавляла дискомфорта, а из-за свеч воздух в палатке был не свежее, чем в сауне. Еще одно свидетельство магии: Энни будто не чувствовала перегретой атмосферы, на ее бледных щеках не было и намека на румянец. Саша же обмахивалась веером из тетрадного листочка.        – И где я окажусь в следующем году? – спросил Леви и утер ладонью пот со лба.       Энни загадочно улыбнулась, перетасовала карты и протянула колоду мужчине. Сидевшая сбоку Саша принялась трясти мешочек с камнями.        – Сдвиньте часть колоды на себя левой рукой.       Карта опустилась картинкой вверх на маленький столик в центре шатра, сделанный из разделочной доски и четырех кофейных чашек. С изображения на Леви смотрели пустые глазницы скелета, и мужчина сразу почувствовал, что в палатке стало чуть прохладнее. Чтобы развеять сомнения в интерпретации, на нижней части карточки черным готическим шрифтом было выведено слово «mortem». Леви поднял взгляд на Энни. Девушка по-прежнему зловеще улыбалась. Она не спешила давать свой комментарий, словно чувствовала, что ожидание вымывает из Леви скепсис.        – Вы не обязаны умирать, – сказала она, когда внутренний таймер подсказал ей сделать это. – Смерть – не конец, а перерождение. Ваше тело может жить и здравствовать, а идеалы погибнут. В среде суеверных крестьян, например, брак для женщины был синонимом смерти. Она меняла дом, фамилию и статус, умирая, как свободная дочь своих родителей.        – Кстати! – нарушив мистическую атмосферу, задорно вмешалась Саша. – Мистер Леви, камни говорят, что в вас живет энергия инь. Вы только не обижайтесь!        – Кто? – не понял Леви и повернулся ко второй гадалке. Откровенно говоря, он с облегчением прервал зрительный контакт с Энни. – Это какой-то паразит?        – Нет! Что вы? Просто в вас сильнее так называемая женская энергия, чем мужская. Но в этом нет ничего оскорбительного! Просто устоявшийся термин. Энергия инь подразумевает качества, которые приписывают женскому началу, вроде мягкости, сострадания и ведомости, а также связи с тьмой, подземным миром и Луной. У доктора Зоэ и Моблита вообще все наоборот. Но ведь здорово, что они отыскали друг друга и теперь находятся в гармоничном союзе?       Леви вспомнилась излишне эмоциональная сцена прошлой недели, когда этот союз зародился на его глазах. Все-так гармония – вещь противоречивая.        – Саша! – возмутила Энни и тут же вышла из образа. – Ты нарушаешь принципы нашего ковена! Мы не должны ничего говорить о других посетителях шатра.       Девушка тут же зажала себе рот руками.        – То есть я не сдохну к следующему году? – уточнил Леви, пытаясь разогнуть затекшую ногу.        – Как знать, – холодно сказала Энни.        – Я думаю, вы просто найдете свою ян! – улыбнулась Саша. – И это сильно изменит вашу жизнь. Удивительно, что камни сразу увидели вашу мягкость. Посмотрите, они говорят, что вы – вода. Кстати, по гороскопу вы водный знак?       Леви еще раз взглянул на россыпь мелких разноцветных камушков. Определенно, ему они ничего не говорили.        – Понятия не имею, – ответил он. – Можно отсюда выбираться?        – Неужели, не осталось вопросов? – Энни прищурилась, и Леви замер на полуподъеме. – Карты могут помочь в поиске энергии ян.        – И камни говорят, что в вас сейчас нет гармонии. Возможно, вам нужен совет?        – Если я сейчас не выберусь из этого сандалового морока, то тоже начну слышать камни.       Леви выполз на четвереньках из шатра и наконец-то с удовольствием разогнулся. Следом высунула голову Саша.        – А ведь вы правы, – сказала она, задирая лицо вверх. – Вы могли бы услышать камни. Вторая карта сказала Энни, что у вас есть связь с потусторонним миром.        – Вы бы тоже проветрились, а то сидите тут больше часа, – ответил Леви и вышел из дома.       После душного и жаркого шатра на Леви обрушилась контрастная прохлада с запахом моря, состоящем из соли и выброшенных на берег водорослей. Опять вернулся морозный ветер, опускавший температуру ниже, чем бывало обычно ночами в этих краях.        – Можно возвращаться в дом? – спросил Армин.       Леви оставил двери за собой открытыми.        – Подождите минут десять, – сказал он и сошел по ступеням на пляж.       Стоило накинуть сверху одну из висящих при входе курток, но возвращаться не хотелось. Легкий ветер наполнял собою светлую футболку подобно парусу и трепал волосы. Как и все прочие вещи, эта футболка была велика Леви. Он дошел до того места на пляже, где песок был влажен от накатывающих волн, снял кеды с носками и отбросил их назад, чтоб не достала вода. Через мгновение океан накрыл его ступни и отпрянул вновь; в этом соприкосновении было что-то от рукопожатия старых знакомых.        «Какая глупость, – думал Леви. – И чего меня взволновала картинка? Я вернусь домой через две недели и буду тем же, кем был всегда. И уж точно не умру здесь».       Леви опустил взгляд на свои ступни и утопил пальцы ног в зернистый песок. Все, конечно, вернется в родное русло, но за прошедшие дни они привык ходить по земле. Как-то быстро шаги стали автоматическими. Он попытался вспомнить свой хвост, и клаустрофобная паника вдруг сковала его. Он живо представил, что ноги его заключены в узкий чешуйчатый мешок, и пошевелить ими нет никакой возможности. Чтобы прогнать странное ощущение, Леви подогнул сначала одну ногу, затем вторую. Стало легче, и почему-то темнее. Мужчина обернулся и увидел, что кто-то погасил уличные огоньки. Похоже, все ушли. От веранды отделился высокий силуэт, и Леви узнал Эрвина. Он замер в полуобороте, дожидаясь, когда тот подойдет.       Оказавшись рядом, Эрвин открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не сказал ничего. Только глянул в лицо Леви, улыбнулся с ноткой грусти, снял с себя кардиган и накинул ему на плечи. Он не успел убрать руку, так как Леви поймал ее и вновь опустил на свое плечо. Так как Эрвин ничего не сказал и в этот раз, Леви, не , отпуская руки, отвернулся к морю. Мысли его в этот момент метались, как косяк селедки, разбитый вторжением крупных хищников. Эрвин, продолжая стоять за спиной, свободной рукой запахнул кардиган на груди Леви и обнял его. Океан послал новую волну, чтобы поприветствовать второго гостя, ботинки Эрвина мигом наполнились водой, но он этого как будто не заметил; только склонил голову и уткнулся носом в макушку Леви.       Луна поднялась высоко над горизонтом, но океан по-прежнему сверкал ее отблесками. Слышались редкие всплески рыб, играющих где-то левее в мангровых зарослях, квакали лягушки, шум голосов доносился из дома. Мысли Леви постепенно приходили в форму из хаоса, и были простыми и краткими. Он думал, что именно в этом моменте ему хорошо до свербящего чувства в глубине груди, под тем самым местом, где лежит рука Эрвина. Если хоть один кусочек из мозаики этого момента сместится, то все будет потеряно. И все-таки Леви рискнул. Придерживая руки Эрвина, чтоб хотя бы не разрушить объятья, он повернулся к нему лицом и заглянул в глаза. Он не был уверен, но ему казалось, что гармония момента пока никуда не исчезла, Эрвин обнял его спину, прижав плотнее, чем они стояли до того. Кровь прилила к лицу, губы горели, будто рефлекторно перестраивались на то, что сейчас именно им требуется все чувствовать. Леви прикрыл глаза и потянулся вверх, коснулся кончиком носа раскрытых губ Эрвина, вдохнул теплый воздух между ними, и легкая дрожь пробежала по лопаткам. Оба замерли, прижавшись нос к носу. Леви слышал, что дыхание Эрвина в этот раз такое же неровное, как и его. Он почти ощущал гулкое биение сердца под своей ладонью. Леви высвободил руки, зажатые между телами, как и минувшим утром, обхватил Эрвина за шею, чуть склонил голову набок…        – Вы чего там морозитесь? – раздался громкий голос Ханджи с крыльца.       Мозаика посыпалась, как при землетрясении. Леви отпрянул в сторону, хотя освобождение из объятий Эрвина стоило ему некоторых усилий – мужчина не хотел его выпускать. Сделав два неловких шага назад, Леви наступил на хрустнувшую под пяткой раковину и со сдавленным криком опрокинулся прямо в воду. Ласковый недавно океан тут же накрыл его с головой. Эрвин хотел помочь ему подняться, но Леви не принял поданной руки и поднялся сам, матерясь и сплевывая водоросли. Он тут же быстро зашагал к дому, но был вынужден вернуться, чтобы забрать обувь. Эрвин пошел за ним следом.        – Что за проклятый остров? – распиналась Ханджи, когда они втроем заходили в дом. – На Фиджи каждый сезон – пляжный. А тут: то ураганы, то холодные ночи.       У лестницы на второй этаж им встретился Моблит. Эрвин взглянул на него мельком, так как шел, опустив голову, но успел заметить на лице молодого человека выражение соболезнования. Леви поднялся быстрее всех и сразу же скрылся в общей спальне.        – У тебя все ботинки в песке, – заметила Ханджи. – Наследил знатно. Боюсь, скоро тебя жестоко покарают. Эй! Ты чего завис?       Эрвин смотрел на дверь в комнату парней и не сразу отреагировал на вопрос.        – Да, – ответил он задумчиво. – Надо бы прибрать.       Сказав это, Эрвин ушел к себе. Ханджи осталась в коридоре наедине с Моблитом, и последний недобро буравил взглядом висок женщины.        – Перестань! – громким шепотом сказала она.        – Я просил тебя… – тем же тоном отозвался он.        – У меня есть причины.        – Да мы понятия не имеем, что у этого парня в голове!        – Это и есть причина!        – Он еще может передумать.        – На его месте, я бы не передумала.       Спор закончился взаимным недовольным пыхтением, однако, оба его участника ушли в одну комнату и легли спать в одну постель, повернувшись друг к другу спинами, но переплетя ноги. С языка замалчиваемых конфликтов это переводилось примерно так: «Я не понимаю твою точку зрения в данной ситуации, но все еще тебя люблю».        – Я люблю тебя, Энни, – прошептал Армин, глядя в звездное небо над головой. Одной рукой он обнимал девушку, лежащую на его груди, другую руку подложил под свою голову. Их обнаженные бледные тела едва ли не сияли на фоне темной примятой травы, отражая лунный свет. Армин услышал, как Энни тихо ухмыльнулась. Никогда до этого она не казалась ему такой расслабленной и мягкой. Она обволакивала его рельеф, как река, сбегающая по горному склону. Между ними копошились насекомые, над ними порхали ночные бабочки. Разгоряченные тела медленно остывали. Армин запустил пальцы в распущенные волосы девушки. Обычно она собирала их в хвост или пучок, но все, что происходило с ними только что, не терпело пучков и пут. Это было чистое проявление освободившейся природы. В памяти Армина всплывали строчки из стихов, впервые раскрывшие перед ним свой смысл. Энни ждала и дождалась, когда он поцелует ее, но в других сигналах она не нуждалась. Она была неистова. А сейчас устала, потому лежала, вяло играя с розовым соском парня.        – Армин, – сказала девушка и подняла голову, в голосе ее слышалась хрипотца. – Я сейчас задам вопрос, но он такой же дурацкий, как твое признание в любви после секса.       Армин приподнялся тоже, чтобы лучше видеть лицо Энни, но взгляд невольно падал на ее грудь, и руки снова чувствовали ее упругую мягкость. Одного вида обнаженной Энни хватило, чтобы Армин почувствовал острое желание повторить все снова, несмотря на то что все тело ныло от недавнего напряжения.        – Почему от тебя пахнет так, будто ты курил? – спросила девушка.       В этот же миг исчез утомленный-любовник-Армин, и вернулся Армин-нелепый-мальчишка.        – Как это так? – пробормотал он и начал что-то усиленно искать в траве.        – Ты уже одеваешься? – разочарованно спросила девушка. – Я думала, мы продолжим, когда отдохнем…       Армин окончательно растерялся. Вот она – страсть двух его последних месяцев. Растрепанная, румяная, на все готовая Энни сидит, чуть подогнув ноги, из одежды на ней – браслет из мелкого бисера и серебряное кольцо. Нужно только ответить на вопрос как-то складно, и можно снова провалиться в ее объятия. Но вместо ответа Армин решил еще раз ее поцеловать.        – Говорю же, чувствуется табак, – сказала девушка, отстраняясь. – Ты что, нервно курил перед этим? Плохой мальчик.        – Да, – быстро кивнул Армин. – Тебе не нравится запах?        – Просто вызывает диссонанс. Будто с Жаном целуюсь.       Сказав это, Энни рассмеялась, и смех ее эхом прозвенел над островом.