Тюремный романс

Банри не ожидал, что его жизнь на зоне будет проще и спокойнее, чем в банде Якудза. В Саут-Хилле не было бесконечной конкуренции и борьбы за власть, при этом у него было достаточно свободного времени для отдыха и ухода за собой, еда была вполне сносной, а заключённые оказались вполне нормальными людьми. По будням все трудоспособные зэки работали по несколько часов в день либо на фруктово-овощной плантации, либо в одном из производственных цехов. Управляющий Мацукава гордо называл это «программой перевоспитания и социальной реабилитации заключённых», и эта программа и впрямь была неплоха: за свой труд зэки получали довольно неплохую зарплату, которая перечислялась на их тюремные счета. Из всех вариантов Банри выбрал швейный цех – работа была непыльная, а с его ловкими руками и сообразительностью освоить швейную машинку было проще простого. В свободное от работы время заключённые посещали клубы по интересам, в числе которых были футбольный, театральный, садоводства, манги и несколько других. Самым популярным из всех был театральный клуб под названием «Манкай Компани»: в нём состояло самое больше количество зэков и даже несколько сотрудников тюрьмы, включая управляющего Мацукаву и директрису Изуми Тачибану, которая взяла на себя роль режиссёра. Банри не собирался вступать ни в какой в клуб. Зачем, если он легко мог превзойти кого угодно и в чём угодно? Так он думал, пока его не пригласил в свой клуб заключённый с длинными серебристыми волосами. Азума – так звали этого среброволосого зэка – пообещал ему хорошее вознаграждение и привилегии, если он присоединится к его клубу… тюремных шлюх. Клуб этот был неофициальным, и все три его члена были одновременно «петухами» и актёрами театрального клуба «Манкай Компани», отсюда было и название этого клуба – «Манкайские сучки», или кратко «Манкай-сучки». Недолго думая, Банри принял предложение Азумы – к работе шлюхой ему было не привыкать. С вступлением Банри клуб «Манкайские сучки» стал состоять из четырех человек. Азума был лидером клуба и кем-то вроде «мамки» для остальных его членов, которые уважительно называли Азуму госпожой. Госпожа Азума был очень красив и выглядел очень моложаво, хотя и был значительно старше их всех, но никто из заключённых точно не знал, сколько ему лет. Проницательный и кокетливый, Госпожа Азума не рассказывал о себе, но «старожилы» тюрьмы говорили, что на воле он был владельцем крупного борделя и попался на торговле несовершеннолетними проститутками. Вторым членом клуба был заключённый по имени Казунари, привлекательный и легкомысленный молодой человек со светлыми волосами и зелёными глазами. На свободе он работал сисадмином в одной правительственной организации, а в тюрьму попал за то, что взломал систему кибер-безопасности правительства «ради лулзов». В отличие от скрытного Азумы, Казунари был очень разговорчив и частенько говорил, что в сексе он универсал и одинаково любит быть как сверху, так и снизу. Услугами Казунари как актива обычно пользовались робкие и неуверенные в себе зэки вроде Муку, Азами или Хисоки. Третьим участником клуба «Манкайских сучек» был ещё один чрезвычайно симпатичный молодой человек по имени Итару, в прошлом офисный работник. Итару был осужден за мошенничество в особо крупном размере в отношении элитной компании, в которой он работал вместе со своим непосредственным начальником и подельником по имени Чикаге. Итару и Чикаге были давними любовниками, однако это не помешало Чикаге стать сутенёром Итару после того, как они оба попали за решётку. Итару был томно-обаятельный и неспортивный, что делало его особенно популярным среди зэков-«натуралов». Банри быстро нашёл общий язык со всеми членами клуба «Манкай-сучки», особенно с Итару, который тоже был азартным игроком. Новые приятели объяснили Банри основные правила клуба: весь интим с клиентами должен быть только с обоюдного согласия, причём клиент сначала должен попросить разрешения у «большой мамы» Азумы. Тройнички, групповухи, БДСМ и тому подобное разрешалось, но тоже только по обоюдному согласию. Бонусом участия в этом было весьма неплохое денежное вознаграждение, поскольку услуги клуба стоили недёшево. Спустя полгода в Саут-Хилле Банри хорошо изучил повадки своих постоянных клиентов. Одним из них был заключённый по имени Сакё, в прошлом региональный глава Якудза, ходивший в авторитетах. Сакё был неравнодушен к молодой и симпатичной директрисе тюрьмы Изуми Тачибане, но пытался скрывать это и поэтому часто прибегал к услугам «Манкайских сучек», чтобы «снять напряжение». Банри побаивался его, но невольно испытывал к нему уважение: Сакё был строг, но справедлив, и искренне заботился о своих подчинённых. В то же время Сакё был ужасно ворчлив и постоянно компостировал Банри мозги, читая ему нотации о том, как он должен себя вести. Сакё обычно просил его сделать ему минет, но иногда говорил ему нагнуться над столом и брал его анально – всегда сзади, чтобы он, Банри, ни в коем случае не видел лицо этого сварливого пердуна во время секса. Иногда Сакё приходил к нему в компании своего верного холопа по имени Сакода и дрочил себе, наблюдая, как Сакода трахает его. Другим постоянным клиентом Банри был Оми – высокий, мускулистый и симпатичный парень, который в прошлом был отпетым отморозком, но, по его собственному признанию, решил завязать с криминалом после того, как его лучший друган был убит в драке прямо у него на глазах. С тех пор Оми стал совершенно другим человеком – добрым, заботливым и миролюбивым. Сильные руки Оми были такими нежными и бережными, что Банри невольно удивлялся, как это бывший отморозок мог быть таким ласковым и внимательным во время секса. Оми всегда трахал его только в миссионерской позе и всегда вежливо благодарил после секса. Однажды Банри даже подумал, что Оми – тот, в кого он мог бы влюбиться, но что-то ему подсказывало, что это невозможно... Оми был очень внимательный, добрый и сильный, но совсем не заводил его. Нет, ему нужен был кто-то другой... Кто-то дикий, неукротимый и потрясный... Ещё одним постоянным клиентом Банри был другой качок по имени Тасуку, в прошлом талантливый аферист, обманывавший состоятельных женщин на деньги. Тасуку сидел вместе со своим подельником и по совместительству бойфрендом Цумуги. В отличие от мускулистого и уверенного в себе ловеласа Тасуку, Цумуги был нерешительным хлюпиком и охмурял женщин благодаря своей невинной мальчишеской внешности. Методы съёма у них тоже были разными: Цумуги находил женщин на сайтах знакомств, а Тасуку предпочитал работать на улицах. Иногда Цумуги присоединялся к Тасуку, и тогда они притворялись актёрами, играющими уличный спектакль. Чаще всего они выдавали себя за студентов театрального вуза, у которых нет денег на оплату учёбы. После нескольких «свиданий» они просили своих «девушек» перевести им на счёт крупную сумму денег, обещая им всё вернуть после «дебютного спектакля». Ничего не подозревавшие жертвы, попадавшие в эту ловушку, были более чем счастливы согреть своего «парня» искренней любовью и помочь финансово, но после перевода денег их «бойфренды» внезапно исчезали. Эта мошенническая схема работала безотказно, пока однажды Тасуку и Цумуги не прокололись, допустив глупую ошибку. Одна из дам, которую Тасуку взял в оборот и уже попросил переслать ему деньги, случайно увидела, как он страстно целовался с Цумуги прямо за углом. Когда женщина начала горестно рыдать, к ней подошли два проходивших мимо полицейских, в результате чего дело закончилось задержанием влюблённых голубков. В Саут-Хилле Тасуку и Цумуги нашли своему таланту достойное применение, став звёздами тюремного клуба театральной самодеятельности «Манкай Компани». Все в Саут-Хилле знали, что они сладкая парочка, но Тасуку имел репутацию бисексуального альфа-самца, который трахал всех, кого только мог. Сам Тасуку при этом говорил, что его тело и душа принадлежат только Цумуги и что он трахает других заключённых только для того, чтобы поддерживать себя в тонусе ради своего парня. Банри находил Тасуку довольно скучным, потому что тот даже не скрывал, что использовал его в качестве своего рода тренажёра для тренировки мышц и члена для Цумуги. Излюбленной позой в сексе у Тасуку была поза «плющ на дереве» – Банри обхватывал ногами торс Тасуку, который держал его на весу за бёдра и трахал стоя. Тасуку говорил, что это «упражнение» обеспечивает хорошую тренировку и развивает его мышцы живота. Вдобавок, Тасуку никогда не утруждался тем, чтобы раздеться перед интимом, но всегда просил Банри сделать это, говоря, что хочет как следует возбудиться, наблюдая, как его сексуальный партнёр раздевается догола. Сделав своё дело, Тасуку по своему обыкновению сухо благодарил его и уходил по своим делам. Другим скучным клиентом Банри был зэк по имени Цудзуру – начинающий драматург, который попал за решётку за растление своих малолетних братьев и сестёр, но отрицал вину, утверждая, что он их просто баловал, потому что души в них не чает. Цудзуру говорил, что по выходе из тюрьмы мечтает жениться на хорошей девушке, и при этом ничуть не стеснялся пользовался услугами клуба «Манкайских сучек», объясняя это чисто физиологической потребностью. Обычно Цудзуру просил Банри наклониться вперёд и трахал в позе раком, представляя, как он говорил, что занимается любовью с девушкой своей мечты. В отличие от Цудзуру, зэк по имени Масуми утверждал, что уже нашёл девушку своей мечты, которой оказалась не кто иная, как директриса тюрьмы Изуми Тачибана. Банри совсем не понимал Масуми: парень был психопатом-женоненавистником, но при этом постоянно твердил о своей любви к директрисе и каждый раз при виде неё смущённо краснел, хотя она явно не отвечала взаимностью на его чувства. У Масуми также был восторженный поклонник, зэк по имени Сакуя, который везде увивался за ним, однако Масуми в упор не видел Сакую и вместо этого пользовался услугами «Манкайских сучек». Бедный Сакуя был безутешен и изливал свои горести Казунари, который с радостью обслужил его как актив. Другой проблемной парочкой в Саут-Хилле были рыжеволосый красавец Тенма и его возлюбленный, трансвестит Юки. Тенма был известным порноактёром и начинающим продюсером своих собственных порнофильмов. По его собственному признанию, полиция задержала его прямо на съёмочной площадке, когда он снимал свой очередной порно-шедевр с участием несовершеннолетних «актёров». Тенма питал слабость к андрогинным мальчикам, каковым был его бойфренд Юки – щуплый молодой человек с миловидным девчачьим личиком. До встречи с Тенмой Юки был проституткой-фрилансером, а потом дебютировал в одном из порнофильмов Тенмы в качестве актёра и костюмера. Юки попал за решетку как главный сообщник Тенмы и сидел с ним в одной камере. Тенма и Юки, несомненно, любили друг друга, но часто ругались по пустякам, потому что Тенма был избалованной порнозвездой с большим гонором, тогда как Юки был довольно остёр на язык и весьма стервозен. Каждый раз, когда они в очередной раз ссорились, Юки отказывал Тенме в сексе, и бедному Тенме приходилось обращаться в клуб «Манкай-сучки», где он всегда просил сделать ему минет, потому что, как он говорил, хотел сохранить верность Юки. В Саут-Хилле сидели также и иностранцы. Два иностранца со странными именами Гай и Цитрон пытались, по всей видимости, заморочить всем голову, рассказывая байку о том, что они приехали из богатой юго-восточной страны под названием Захра и являются членами её правительства в изгнании. Банри не сомневался, что это полная туфта – он отлично знал географию и никогда не видел на карте мира страны с таким названием. Сакё, который был ближе всех к тюремному начальству, сказал, что этих двоих арестовали с липовыми паспортами при попытке контрабанды оружия в одну маленькую, действительно юго-восточную страну. Восвояси их не экстрадировали, потому что они и в самом деле оказались очень богаты и купили японское гражданство, что, однако, не избавило их от попадания за решетку уже в Японии. Цитрон, смуглый красавец со светлыми волосами, выдавал себя за «сына монарха Захры», тогда как Гай, высокий, темноволосый и тоже внешне привлекательный мужчина, называл себя преданным слугой и другом Цитрона. В отличие от своего легкомысленного и чудаковатого «господина», Гай был неразговорчив и консервативен: он никогда не раздевался, когда трахал Банри, объясняя это тем, что в его стране обнажение тела перед незнакомцами является тяжким преступлением и карается по закону. Банри считал этот обычай полной чушью и нелепицей: обнажать тело перед незнакомцами в Захре было почему-то нельзя, а вот обнажать член, по-видимому, совсем не возбранялось. Строго следуя обычаям Захры, Гай трахал его только в позе лотоса. К Гаю частенько присоединялся Цитрон и присовывал Банри в рот. Эти два «захранца» называли это «тантрическим сексом», говоря, что таким образом «направляют потоки энергии». Что это за потоки энергии и куда они их направляли было для Банри загадкой. Ещё бóльшим чудаком в Саут-Хилле был заключённый по имени Мисуми – симпатичный молодой человек с голубыми волосами и глуповатой улыбкой. Несмотря на свою приятную внешность, Мисуми был бомжом и попал в тюрьму за то, что влезал в частные дома в отсутствие хозяев и съедал там всю еду, какую находил. Мисуми был повёрнут на треугольниках и искал их почти всегда и везде, даже во время секса. Вероятно поэтому он очень увлекался бондажом, так как это позволяло ему делать треугольники из верёвок, а также рук и ног партнеров по перепиху. Банри был от этого не в восторге: треугольники его не возбуждали, и ему совсем не улыбалось быть связанным и подвешенным на верёвках таким дурачком, как Мисуми, у которого одни только треугольники на уме. Помимо заключённых Саут-Хилла клиентами «Манкайских сучек» были и сотрудники тюрьмы, одним из которых был тюремный слесарь по имени Тецуро. Высокий, смуглый и мускулистый, Тецуро имел весьма внушительный вид и был очень немногословен. По неизвестной Банри причине Тецуро пользовался услугами только госпожи Азумы, но однажды госпожа Азума был очень занят обслуживанием других клиентов, поэтому Банри пришлось обслуживать Тецуро вместо него. Когда Банри увидел внушительный смуглый член Тецуро, то в шоке вытаращил глаза: и как он должен был вместить в себя этот огромный елдак, не порвав себе при этом анус?! Не успел Банри оправиться от неожиданности, как Тецуро раздвинул ему ноги и, смазав свой член слюной, молча вошёл в него. Банри напрягся от натуги и не смог расслабиться до самого конца. Когда Тецуро наконец закончил и ушёл, Банри встал и, почувствовав явный дискомфорт между ног, поспешил в тюремную больницу на консультацию. В кабинете врача Банри испытал крайнюю неловкость и смущение: это был первый раз, когда он оказался в урологическом кресле и проходил подобный медицинский осмотр. К счастью, врач не нашёл у него анальной трещины или чего-то подобного. Закончив осмотр, врач сказал, что Банри в отличной форме, и посоветовал ему делать упражнения для расслабления заднего прохода. Поблагодарив врача и выйдя из кабинета, Банри подумал, что теперь понимает, почему до этого Тецуро посещал только Азуму: член Тецуро был настолько огромен, что справиться с ним без особых проблем мог разве что многоопытный госпожа Азума с его растянутой бездонной дыркой. Впоследствии Банри всегда просил Тецуро трахать его осторожнее в самом начале, чтобы приноровиться к его елде, и дело шло гораздо легче, чем в первый раз, хотя и не без некоторого напряга и с использованием большого количества смазки. Другим постоянным клиентом «Манкайских сучек» среди сотрудников тюрьмы был главный надзиратель Юдзо, атлетичный мужик средних лет с короткими волосами торчком и маленькой козлиной бородкой. Обычно Юдзо трахал его наедине, но иногда в надзирательскую приходил Сакё и либо дрочил себе, наблюдая за тем, как Юдзо трахает его, либо заставлял Банри отсасывать ему прямо в процессе. По всей видимости, Юдзо был давно знаком с Сакё, потому что по-свойски называл его малышом. Банри точно не знал почему, но Юдзо предпочитал обращаться именно к нему, подобно тому, как Тэцуро предпочитал госпожу Азума. Вряд ли Юдзо был к нему неравнодушен – скорее, этому старому козлу просто нравилось унижать его, пользуясь своим положением тюремного начальства. Юдзо всегда троллил его во время секса, говоря, что из всех «Манкайских сучек» он, Банри, самый посредственный, и ему надо догонять остальных. Как же это раздражало! Обычно Юдзо просил его раздеться и лечь голым спиной на стол и затем начинал ласкать его внутри пальцами, глядя на него сверху вниз с самодовольным ухмылкой и отпуская непристойные комментарии по поводу его тела, которое невольно реагировало на ласки и возбуждалось – старый извращенец знал своё дело, умело стимулируя то сладкое местечко внутри него... Проделывая с ним это, Юдзо нёс разную двусмысленную пургу вроде того, что он, Банри, сможет полностью раскрыть свой потенциал только тогда, когда человек, к которому он почувствует привязанность, будет стимулировать его простату так, что это поднимет его на совершенно другой уровень. Что это вообще за ахинея?! Хотя по правде, интуитивно он понимал, чтó этот старый развратник имел в виду: чтобы измениться внутренне, ему нужно было испытывать к сексуальному партнеру настоящие, сильные чувства... После «разогрева» пальцами Юдзо вводил в него член и начинал трахать, продолжая говорить непристойности об ощущениях от секса с ним, в то время как он выгибался и стонал от нестерпимого наслаждения, при этом сгорая от стыда. Скабрезные комментарии и самодовольно-похотливая ухмылка Юдзо раздражали не по-детски, так что однажды Банри даже попытался дать Юдзо пяткой в нос, но этот натренированный хрыч поймал его за лодыжку и стал трахать его только ещё быстрее и жёстче. По своему обыкновению Юдзо заставлял его кончить несколько раз, прежде чем наконец сам спускал глубоко внутрь него. После этого старый хмырь говорил ему что-нибудь обидное, например, что секс был так себе, после чего Банри всегда чувствовал себя оскорблённым и был не в духе. Такова была его жизнь в тюрьме Саут-Хилл. Она не была тяжелой, и у него было достаточно денег, а также социальных и сексуальных контактов, но ему всё равно не хватало острых ощущений, которые он так жаждал почувствовать… Спустя некоторое время всё снова стало казаться ему скучным и обыденным. Так продолжалось до тех пор, пока однажды к нему в камеру не подселили вновь прибывшего зэка по имени Джуза Хёдо...