Beaten Down

Утренний свет ложится на дорогую мебель, рассеиваемый прозрачными занавесками, которые безупречно сидят на окнах. Два тела сладко прижаты друг к другу, без страха, без секретов, просто полностью открыты во всех направлениях. На данный момент Тим не спит уже как минимум час, но не смеет пошевелиться. Нарушить это мирное очарование может быть величайшим грехом всех времен. Поэтому вместо этого он сидит и думает о себе, своей работе и, главным образом, о Хоуке. Кем они были? Что все это значит? Станет ли все когда-нибудь лучше? Хочет ли он меня вообще? Колесики в его голове, должно быть, вращались слишком громко, потому что Хоук пробудился ото сна, а на его лице появилась глупая улыбка. Под теплыми солнечными лучами они были не такими пронзительно синими, как обычно. Скорее более голубыми, как бегущий ручей. Маленький, мерцающий, тихий. - Привет, - шепчет Хоук, коротко чмокая Тима в лицо, пока тот передвигается, чтобы лучше видеть мужчину. - Привет? Что тебя так развеселило этим утром? - Ну, - говорит Хоук, медленно приподнимая их обоих, так что они садятся, все еще крепко сплетенные друг с другом. - Во-первых, сегодня суббота. Мне не нужно идти в офис, а ты, - поддразнивает Хоук, тыча Тима в грудь, прежде чем ласково погладить его. - Навещаешь дома свою больную бабушку. Тебя не будет все выходные. “Что...О, Хоук. Ты маленький лжец! - В перерывах между хихиканьем и поцелуями Тим продолжает. - Как тебе это удалось? И когда? Я не слышал, как ты встал. - Во-первых, я позвонил сегодня рано утром и вернулся в постель до того, как ты заметил, что меня не было. Что касается другой части, у твоего начальства сложилось довольно замечательное впечатление обо мне. Они даже не заподозрили меня. - Я в это не верю. - Чему тут можно не поверить? - Я просто не думаю, что ты смог создать настолько хорошее впечатление о себе. Покажи мне. - Кхм, - откашлявшись, Хоук на мгновение задумался, а потом молвил немного гнусавым голосом. - Эм, здравствуйте, мисс Керр? Да, это Тим? Лафлин? Здравствуйте, да, моя бабушка, видишь ли, она очень больна и, честно говоря... - Он вдруг наклоняется и шепчет. - ...Между нами говоря, я не уверен, сколько ей еще осталось. Да, да, это действительно ужасно, да, я знаю. - Он снова садится, поднося руку к уху, как бы имитируя телефон. - Да, я приду рано в понедельник. Да. Мм, да, мисс Керр. Хорошо, что ж, спасибо, спасибо, мисс Керр. До свидания. Тим в немом шоке открыл рот. - Мой голос не звучит так! Хоук разражается смехом. - Именно так! Это точь в точь ты, Скиппи! - Нет, я просто не верю в это. - И они игриво спорят еще несколько минут, а широкая улыбка на их лицах не спадает ни на мгновение. Такое маленькое домашнее счастье. - Хорошо хорошо. Я сдаюсь, Скип. Итак, чем бы ты хотел заняться сегодня? - Я? Почему я должен выбирать? - Я решил, что ты будешь тем, кто решит, что мы сегодня будем делать. Воспринимай это как награду за то, что выжил во вчерашней потасовке. - Хм, - Тим на мгновение задумывается, как будто он еще не придумал семь альтернативных вариантов утренних событий. - Ты взял газету, когда встал пораньше? - Конечно. - Ну, тогда давай, почитай ее мне. Хоук улыбается и подмигивает. - Хорошо. Приступаю, босс. - Он выскакивает из кровати и неторопливо направляется туда, где на его рабочем столе лежит сверток. - И ручку тоже возьми. - Зачем? - Не смейся. - Он делает паузу, застенчиво глядя на Хоука. - Мне нравится разгадывать кроссворд. Удивительно, что Хоук, услышав такие новости, не смеется. Его взгляд смягчается, а бровь приподнимается в выражении милого удивления. Он шепчет себе под нос, хотя они оба это слышат: "Ну, конечно, тебе нравится это". Он залезает обратно в постель, садясь позади Тима, потому что из-за отсутствия очков он не может читать с такого расстояния. Руки Хоука обхватывают широкие плечи Тима, держа газету перед ними обоими, и он начинает. В этом нет ничего важного, по крайней мере, для них, но это все, на что Тим мог надеяться. Не беспокоиться о том, есть ли люди на лестничной клетке, или обо всех делах, которые ему нужно сделать на работе, или о том, чтобы пойти куда-нибудь с Мэри, чтобы прикрыть их обоих. Он просто сосредоточился на голосе Хоука, на его произношении определенных слов, его интонации, скорости, тоне. Как он хихикает на протяжении всего предложения, когда читает что-то глупое. Как он облизывает кончики пальцев, прежде чем перевернуть страницу, и как его голос громко звучит в повисшей между ними обоими тишине. А потом они разгадывают кроссворд. В основном это делает Тим, который каким-то образом знает чрезвычайно малоизвестные мелочи, которые идеально вписываются в каждую маленькую клеточку. Даже вопросы про спорт, к удивлению Хоука, он щелкает как орешки. То, как Тим прикусывает губу, облизывает зубы, когда сосредотачивается, а в перерывах между вопросами он грызет кончик ручки. Как его лицо недовольно морщится, глаза прищуриваются, а голова наклоняется вперед, когда он пытается решить несколько задач одновременно. Как он бормочет что-то себе под нос, ведя полноценные беседы сам с собой, чтобы расшифровать правильный ответ. - Ты голоден? - спрашивает Хоук после того, как Тим аккуратно складывает газету и кладет ее на тумбочку. - Еще как. Они оба сидят по разным сторонам кровати, надевая свои скудные предметы одежды. - Предупреждаю заранее - я не лучший повар, но постараюсь сделать все в лучшем виде. - Если ты разожжешь здесь пожар, я вынесу тебя наружу, обещаю, - говорит Тим, умудряясь натянуть майку обратно с минимальной болью, отдых и медицинский уход творили свое дело. Подойдя к Тим, Хоук встает перед ним и обхватывает ладонями его лицо. - Тебе что-нибудь нужно? Лекарство, или лед, или... - Я в порядке, Хоук, у меня все хорошо. Спасибо. - Да, конечно. - Поцеловав пару раз на прощание, Хоук уходит на кухню, включая там радио, чтобы немного пошуметь. Джаз, конечно, звучит дико, поскольку заполняет пустое пространство. Тим скрещивает ноги, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Так могло быть каждый день. Это было мило, без притворства. Без притворств, и Макс, которые приходилось накладывать на себя для широкой публики. Да, он знает, что есть вещи недосказанные, но по большей части это было честно. Несколько минут Хоук тихо напевает мелодию, которую Тим не знает, но почему-то ему кажется, что он где-то ее уже слышал. Что-то шипит на сковороде, и он встает и бесшумно идет на кухню. Тим кладет свои холодные руки на талию Хоука, скользкая ими по его груди, пока они не ложатся на грудь напротив чужого сердца. Лафлин прижимается сзади, он мягко покачивается в такт музыке, увлекая Хоука за собой; утыкается носом в пространство между его плечом и шеей, а тот поворачивает голову, закатывая глаза, но, тем не менее, ухмыляясь. Он выключает плиту, обхватывает Тима руками, чтобы попытаться почувствовать себя ближе, чем они уже были. Быть полностью заключенным в объятия Тима - это самое прекрасное, что могло с ним случиться этим утром. Щелкает тостер, и они расцепляют свои объятия. Тим садится за стол, а Хоук пододвигает к нему тарелку. - Bon appétit. - Merci, ma salope. * Хоук от неожиданности давится едой а Тим в это время спокойно откусывает свой тост, избегая зрительного контакта и ухмыляясь. - Я, эм... - Хоук сглатывает. - Не знал, что ты знаешь французский, Скип. - Ну, мне просто нужны были зачеты по иностранному языку, а Латынь я уже знал. - В самом деле? Сколько языков ты знаешь? - На самом деле, только эти два. Хотя я всегда хотел знать больше. - Возможно, я мог бы научить тебя немного итальянскому, e ti insegnano anche altri trucchi, - мурлычет Хоук, игриво приподнимая бровь. - Веди себя хорошо, Хоук, - говорит он, медленно скользя стопой по ноге Хоука, подбираясь опасно близко. Хоук терпит это еще немного, пока хищно кусает свой жареный тост. - Аккуратней. - Я подумал, - Тим просовывает ногу под край боксеров Хоука. - Это ведь мой день. Или ты солгал? - На последней части он медленно отстранился. - Нет, нет. Я держу свое слово. - О, и сейчас тоже? - Конечно. - Ну, если это мой день, то ты должен выполнять все то, что я скажу, верно? Хоук с любопытством наклоняет голову, приподнимая бедра. - Да, это так. - Тогда я предлагаю игру, - резко говорит Тим, быстро встает и направляется обратно в главную комнату. - Ты меня заинтриговал, Скиппи. Каковы правила? - Хоук следует за ним по пятам, чувствуя себя вовлеченным в эту интересную и пошлую игру. Тим поворачивается к нему лицом, с любовью кладя руки на плечи Хоука. - Для начала, ты останешься здесь, - инструктирует он, усаживая Хоука в его офисное кресло, - Ты можешь это сделать? Для меня? - Он хлопает ресницами и спрашивает это таким голосом, что Хоук совершенно не может сказать "нет". Да и не то чтобы он стал это делать. - Да, я могу. Тим наклоняется ближе, кладет руки на бедра Хоука, прежде чем сказать ему в рот, дразня поцелуем: - Прекрасно. Хоук поднимается ему навстречу, но Тим одним взглядом приковывает его обратно на сиденье. Тим поворачивает часы на столе - семь сорок семь. И говорит тихим голосом: - Я собираюсь забраться на эту кровать и трогать себя перед тобой, а ты будешь сидеть и смотреть в течение пяти минут. И еще ты и мысли не должен допускать о том, чтобы коснуться своего члена, и все время будешь смотреть мне в глаза, понял? - Понял, - отвечает Хоук шепотом, словно, если они будут говорит слишком громко, то волшебство этого волшебного момента испарится. Тим выпрямляется, возвышаясь над Хоуком. Он поправляет чужой халат, еще больше обнажая чистую грудь Хоука, создавая себе сцену, на которую он будет любоваться во время процесса. - А сейчас сиди и смотри на меня. Тим намеренно медленно идет к кровати, покачивая бедрами, чтобы убедиться, что Хоук наблюдает за ним. Он устраивается на матрасе под приятным углом, раздвинув ноги. Как это не прошло и минуты?! Рука намеренно медленно скользит вниз по покрытой волосами коже, вверх и под обтягивающую хлопковую футболку, просто блуждая по нетронутой коже. - Поговори со мной, Хоук. - О чем? - Спрашивает он, с трудом сглатывая, когда его глаза впиваются в гибкую фигуру Тима. - О чем захочешь. Давай начнем с простого - о чем ты сейчас думаешь? - Хорошо, - медленно начинает Хоук, пытаясь сфокусировать свое внимания. - Я хочу быть рядом с тобой прямо сейчас. - Я… - Он запинается, когда мизинец Тима скользит под пояс его боксеров. - Продолжай. - Я..эм...Я завидую. Тим выглядит слегка озадаченным. - Чему? - Твоим рукам. Замешательство переходит в самодовольную уверенность, кончики его оставшихся пальцев соединяются друг с другом. - Тебе бы хотелось быть на их месте, Хоук? - Да, Боже. Да, я хочу. - Семь сорок восемь. - Продолжай говорить. - Я хочу коснуться тебя. Мне нужно это. - "Нужда" - это сильное слово. - Это правда. - Да? - Да, Скиппи. Это правда. Тим одергивает пояс ниже, позволяя своим бедрам слегка показаться из под одежды. Этого недостаточно для того, чтобы увидеть все полностью, но память Хоука прекрасно дополняет все остальное. Рука Тима движется дальше, полностью исчезая под тканью. Пальцы Хоука сжимают подлокотник. Семь сорок девять. - Скажи мне, Хоук. Когда ты дрочишь, - шипит Тим, выгибая спину. Хоук предполагает, что Тим наконец-то трогает себя под одеждой. - Ты думаешь обо мне? - Конечно, я думаю. - Конкретней? - Твое лицо, все звуки, которые ты издаешь. - Левая рука Хоука ложится на его колени, нарушая правила и лаская себя. - Что я сказал? - ругается Тим, останавливая все свои движения и глядя на мужчину сверху вниз. - Скиппи, - скулит Хоук. - Убери руки, сейчас же. Выругавшись Хоук возвращается свою руку на подлокотник, нетерпимо ерзает на сиденье. Семь пятьдесят. - Закрой глаза. - Что? - Ты меня ослушался. Закрой глаза. - Серьезно? - Закрой их. Глаза Хоука со вздохом закрываются, и он прислушивается к тихим звукам со стороны кровати. Движение ткани теперь сопровождалось характерными звуками скользкой тела по простыням, от которых кожа Хоука готова была загореться. Тим не произносит ничего связного, просто комментирует свои действия в перерывах между вздохами и стонами. Фуллер напрягает слух, пытаясь разобрать фразы, и все его тело краснеет, когда он слышит, как стонут его собственное имя. - Скиппи, пожалуйста. Я прошу прощения, дай мне возможность смотреть. Когда Тим говорит, Хоук чувствует прилив возбуждения. Он никогда не слышал от него такого тона. - Тебе, черт возьми, на самом деле жаль? - Боже, да, да, прости. Мне очень жаль… - Ты можешь смотреть. Глаза Хоука распахиваются, приспосабливаясь к яркому свету. Волосы Тима на свету рыжие, в тон его лицу, на шее и груди блестит пот, футболка сброшена куда-то в сторону. Его правая рука усердно ласкает член, борясь с жаждой освобождения, в то время как левая слегка обхватывает горло. Солнце создает туманный ореол, делая Тима похожим на святого, которым он и является; единственный, кому Хоук хочет поклоняться. Его взгляд скользит по часам. - Семь пятьдесят две, позволь, пожалуйста. Ты уже кончил? - Ты хочешь этого? - Мне нужно прикоснуться к тебе, пожалуйста, прекрати. - Попроси меня об этом. - Скиппи, пожалуйста, - умоляет Хоук. Тим никогда не слышал более сладкого звука. Глаза Тима захлопываются, его тело сотрясается от каждой волны удовольствия, он прикусывает свободную руку, стоны застревают в горле. Хоук слышит, как он издает сдавленный звук, ногти прокалывают ткань стула. - Время вышло, - рычит Хоук. Слабый смешок. Тим смотрит на Хоука, который голодным взглядом окидывает обнаженную шею, в которую он очень хочет вонзить зубы. - Сможешь ли ты позаботиться о своем мальчике, Хоук? - мурлычет Тим, вытаскивая руку из боксеров с собственной беспорядочной страстью на пальцах. Он смотрел на мужчину напротив, а потом говорит. - Иди сюда. Хоук практически вскакивает со стула, пытаясь встать на ноги и забираясь на кровать, как лев, кружащий вокруг своей добычи, но они оба знают, что вся власть принадлежит Тиму. - На колени, - приказывает ок, наблюдая, как Хоук безмолвно повинуется. Странно осознавать, что он прислушивается к каждой фразе, словно это его спасательный круг. Он откидывается назад, оседлав бедра Тима, и протягивает руку. Тот берет чистой ладонью Хоука за шею и притягивает к себе, утыкаясь носом Хоуку в ухо и тихо рычит: - Я хочу, чтобы ты кончил мне в руку, как животное. Хоук с раздраженным стоном опускает голову, выпутываясь из собственных промокших боксеров. Пальцы вплетаются в черные кудри, когда Хоук сжимает их в кулаке. Руки Хоука обхватывают голову Тима по обе стороны от нее, когда он начинает терять самообладание в гонке до конца. - Вот так, Хоук, - воркует Тим, поглаживая то место, где мягкие волосы соприкасаются с горячей кожей. - Знаешь, после того, как ты впервые пришел, я не мог перестать думать о тебе. Даже после того, как ты подошел ко мне в парке, я мог только гадать, как ты выглядишь под этим костюмом. Ты был моей последней мыслью перед сном и первой, когда я просыпался. Несмотря на то, что тема не была явно сексуальной, Тим знал, что Хоук близок к итогу - дрожь в его руках и пот на лбу были теми знаками, которые он видел всего несколько раз прежде. Все эти поддразнивания действительно его задевали, возможно, им захочется повторить это снова. - Однажды ночью, когда я не видел тебя некоторое время, - он делает паузу, сжимая член Хоука в кулаке, издавая громкий стон, когда он тянет Хоука вниз, чтобы прижаться к его лбу. - Я дрочил, представляя все способы, которыми ты мог бы испортить меня. Я твой мальчик, да? - Да, Боже, да! - А ты мой? - Да, Скиппи, я твой! Это все, что ему было нужно. Тим поглощал каждый звук поцелуем, доводя Хоука до оргазма, принимая все, что тот "отдавал" ему в оргазменном забытьи. Хоук без сил падает на бок, обхватив грудь Тима руками, тяжело дыша и смеясь. Чистая рука Тима привычно гладит Хоука, почесывает ему ухо и щеку. Потом он поднимает свою "наполненную” руку. - Вау. - Ммм? - Было весело? - Ммм. - Я чувствую себя противно. - Расслабься на минутку, Скиппи. У нас есть время, - бормочет Хоук в изгиб руки Тима, обхватывая его и привлекая поближе к себе, чтобы они могли еще сильнее запутаться друг в друге, запечатлевая сладкие поцелуи в уголке рта мужчины. Тим на это лишь улыбается и говорит: - Да, я знаю, что оно у нас есть.