И тот, кто смотрит на женщину с похотью, тот не её желает наполнить, а лишь, себя желает опустошить.
И. А. Вырыпаев, Кислород.
— Почему ты так поступаешь? — Развёл руками тощий шакал, подаваясь вперёд. В рваной одежде, с белыми вкраплениями на пепельной шерсти и пробитым ухом, Шимон был утверждён на роль первым. Сочетая при видимой агрессии внутреннюю нервозность и даже беспомощность, он был идеальным главным героем — Вита убедилась в этом ещё раз, когда они отсняли постер: держа Ванессу на руках, Шимон закрыл оба глаза, держа раскрытым третий — на лбу, и он оставался единственным источником света в опустошённой комнате, в которую пробивался лишь неяркий отблеск луны. — Да потому что меня заебало, — голова его оппонента была усеяна шипами, в запале он схватил бутылку, и она осколками разлетелась о лист фанеры, затянутой грин скрином. — Что вы суёте нос в мои дела! Энзо был на голову ниже Шимона, компенсируя рост шириной в плечах и повадками боксёра — в частности благодаря контрасту в кадре он и получил роль. Взбалмошный и грубый, он находил успокоение только в бокале мартини и девчонках из кабаре. Вернее, его герой был таким — каким был Энзо пёс его знает. — Да, давайте, поубивайте друг друга. — Затянулся демон, осанкой и клешнями напоминая богомола — он стоял в стороне и посматривал в имитированное окно, точно происходящее к нему не относилось. Долговязый Билл — самый неоднозначный выбор, в котором Вита сомневалась до сих пор. Ему принадлежало самое малое количество реплик — герой Билла таил в себе столько же тайн, сколько и актёр, играющий его, и должен был вытягивать не словами, а внутренней харизмой. Значимым отсутствием действия уравновешивать взбалмошных напарников. — И как ты не поймёшь? Мы заодно! — Зарычал Шимон, и шерсть на его загривке вздыбилась, когда он приготовился к рывку. Но, едва средний глаз начал загораться от напускной ярости, направленное в сторону ухо задёргалось, и прежняя зловещая атмосфера, царившая вокруг, развеялась, когда он распрямился, косясь на площадку. Вите не нужно было смотреть на источник звука, чтобы понять, что именно хихиканье суккуба, согревающего коленки Вала, уже не в первый раз отвлекло актёров. Она в немой просьбе, молящей: «Уберите его», взглянула на режиссёра, но тот боязливо отвернулся, дабы даже виду не подать, что в студии беспорядок. Валентино приходил, когда вздумается, демонстративно зевал, докучал персоналу, словом — проводил досуг за любимым делом. К тому же он был на своей территории, а никто в здравом уме стал бы перечить оверлорду в его же доме. — Прошу прощения, какого хуя? Вита поднялась с места, тут же вжимая голову в плечи и опасливо шикая: «Нэсс», когда та, тряхнув волосами, направилась к скалящемуся Валентино. Тот небрежно качнул ногой, сгоняя суккуба прочь, и галантно протянул к Ванессе руку, обтянутую кожаной перчаткой, словно ожидая поцелуя. — А вот и она — моя единственная звёздочка во всём блядском утреннике. — Когда ладонь Ванессы легла в его, она неспешно была притянута ближе. — Развлечёшь меня, дорогуша? По шее Виты скатилась капля пота, скрываясь в шерсти, а кровь отлила от рук, стиснутых на подлокотнике продюсерского кресла. «Стереги её задницу», — сказала Бист, но как, чёрт возьми, когда она сама виляла ей перед хреновыми рэд-флагами? — А ты можешь унять стояк и не выёбываться, — промурлыкала Ванесса, коготками вышагивая, по бедру облизнувшегося Вала. — Пока другие работают? — Только если ты займёшь меня чем-то другим. Вита потеряно осмотрела площадку в поисках помощи, но никто и не думал мешать происходящему, когда Нэсс оказалась у Вала на коленях — актёрский состав, операторы, гримёры: все либо отворачивались, уткнувшись в телефоны, либо с нескрываемым наслаждением следили за разворачивающейся сценой. Показалось ли ей, но на губах шакала Шимона проскользнула едкая усмешка. — Без тебя моё подземелье опустело. — Мурлыкал той на ушко Вал, пока Ванесса отводила взгляд, а в её движениях угадывалась нехарактерная скованность. — Ты же знаешь. — Вытянувшийся язык Вала, обильно смазанный слюной, коснулся её шеи, пока когтистая рука изучала позвонки на открытой спине. — Знаешь, никто не будет любить тебя так, как я. — Туда её. — Донеслась до Виты холодная усмешка Долговязого, пробившая на озноб. — Суку конченную. Сердце тревожно отстукивало в висках. Нужно было сделать что-то. Хоть что-то. Потребовать, чтобы Вал покинул студию. Покинул Ванессу и не прикасался к ней. Не прикасался так, как ей не нравится. Так, как он. — Желать тебя так, как я. — Нашёптывал Вал, когтями входя под нежную кожу на бедре. — Ебать так, как я. Её уставшие розовые глаза остановились на Вите, и были совсем такими же как в клубе — полными не отвращения, а неизъяснимой тоски. Но сейчас Вита видела в них лишь отражение собственного бессилия. — А ты не думал, — хрипло процедила Ванесса, скользя рукой по его груди, и уже в следующих её словах прорезался гортанный рык. — Что меня заебало то, как ебёшь меня ты? Впившись когтями в его пах, Ванесса другой рукой сжала челюсть Вала, остервенело заглядывая в кипящие гневом глаза. — Меня заебало, что ты… — Пламенная речь оборвалась с отзвучавшей в воздухе пощёчиной и грохотом, с которым Ванесса повалилась на пол. Не успела та утереть проступившую кровь, как была схвачена за горло и вдавлена в кристальный пол. — Думаешь, что больше не шлюха? Не моя? — Прошипел Вал, и слюна бардовыми каплями приземлялась на раскалённую щеку. — Что сменила хозяина, членососка ты моя сладкая, и всё? Его колкий взгляд метнулся к актёрам и, едва Ванесса вскинула руку, как её запястье было пригвождено к кафелю ботинком шакала, что так бережно какую-то неделю назад держал её на руках. Она билась и дрожала, как бабочка в энтомологической рамке, пока по другую сторону её удерживал подельник — любитель выпивки и кабаре. На дрожащих ногах Вита рванулась к ним, но, подхваченная Долговязым под мышки, только и могла что выкрикнуть: «Ванесса!» и ненавидеть себя за тупое промедление и слабость. Ласково мурча, Валентино поглаживал по увлажнённой слюной щеке. — Въеби это себе в голову, пизда ты бездарная, и вотри в дёсны как кокаин: твой хозяин — это Ви. Не больше и не меньше. — Проведя бардовую дорожку до уголка губ, он кожаной подушечкой проник в рот, натыкаясь на плотно сомкнутые зубы. — А «V» есть в «Valentino». — Его шёпот заполонял пространство и лёгкие. — А я — всегда буду в тебе. Не в силах выносить этого зрелища, Вита насилу отвернулась. Слюна стала вязкой, наполняясь приторностью, точно во рту блуждал палец Валентино, и Вита поджала губы, когда Долговязый, этот немногословный герой, протянул: «Ух-х, блять, это лучше, чем порно». И слова его стояли в голове, даже когда Вита сидела в ванной, поджав к себе ноги и поливая голову из лейки битый час, картина унизительной расправы не выходила у неё из головы. Она должна была сказать: «Прекрати», сказать это ещё до того, как Ванесса вставит хоть слово. Лейка, исторгая пузырьки, погрузилась под воду, а Вита огладила шею рукой и сдавила её ведь, встань она перед Валом — тут же была бы схвачена за горло. Так, как хватал Крэг — доказывая силу — хватал и поднимал над землёй, пока её пальцы отчаянно впивались в его жилистую руку, а ноги безвольно болтались, не находя опоры. Следуя за ощущениями, рука Виты скользила по затылку, накручивала и сжимала волосы, ведь после следующего «прекрати» последует удар о кафель, а затем ещё один — принудительный, и уже о стену — носом. Вита погружалась под воду точно в желейную массу, выталкивающую её из чужеродной среды, невольно втягивала воздух, но в ноздрях точно были вакуумные пробки, а дыхательные пути обжигало давление. Она никогда не скажет Валу «прекрати». Потому что он не прекратит. Потому что вместо «прекрати» они всегда слышат «продолжай». Потому что стоп-слова не существует. Нуждаясь в кислороде, Вита вынырнула, глубоко втягивая носом воздух и тут же сморкаясь, крутя головой. Она массажными движениями огладила лицо, умываясь, а после зачесала волосы назад. В глазах ещё всплывали просветы, когда Вита наощупь стянула с полки полотенце, а за ним на кафель свалились и часы. Она никогда не скажет Валу «прекрати», но, может, и не придётся? — У меня просьба. — С ходу начала она, когда на экране проявилось изображение. — Если это не просьба присоединиться, то мой интерес уже угасает. Сощуренный взгляд Вокса вкупе с лукаво изогнутыми бровями и растуженным галстуком в иное время уже смутил бы Виту, но сейчас она только нахмурилась, опираясь локтем о борт ванны и удерживая часы на уровне лица. — Очень жаль. — С усмешкой он нагнулся к рабочему столу, упираясь о него руками, сложенными в замок. — И кто сегодня наступил на твоё чувство юмора? — Ванесса не сможет играть. Ай! — Запястье пронзил разряд, и Вита зажмурилась, вытягивая руку подальше от воды. — Вы в своём уме? — Скажи, что это грёбаная шутка. — Заискрился Вокс, отходя от монитора и складывая руки за спиной. — Или короткое замыкание покажется тебе меньшей из зол. — Выслушайте. — Ванесса, — обернулся тот, разводя руками. — Это единственное, что у нас есть. Её ждут, за неё платят деньги. И ей, моя дорогая, мы тоже отстёгиваем нихуёвую сумму — из моего же кошелька. — Ванесса… — … В этом бизнесе больше, чем тебе лет на том и этом свете вместе взятых. — Он закатил глаза так, словно отмахивался от неё, и Вита поджала губы. — Что бы у вас там ни приключилось, Миллер большая девочка, переживёт. — Вы бы так не говорили, если бы знали… — Она сощурилась, вглядываясь в бордовую дымку, что струилась от границы экрана, и в неверии качнула головой из стороны в сторону, пока сердце тревожно сжималось. — Так вы знаете. — Тоже мне, большое дело. — Небрежно пожал плечами мужчина, опираясь о стол уже на вытянутых руках. — Которое, к твоему сведению, нас не касается. — Кого это «нас»? — Сорвалась на высокую ноту Вита, склоняясь к экрану, вымокшие кудри облепляли шею и лицо. — Кого, когда меня вы даже не слышите? — Я услышу, — полушёпотом пробасил он, когда пугающе ласковый голос из глубины динамиков протянул: «Вокси». — Когда ты перестанешь начинать с блядских ультиматумов. — Я только попросила! Продолжить ей не дал стук в дверь, стоило увести взгляд от экрана, как в динамиках прорезалось насмешливое: «А сейчас эту сучку выебут прямо в ванной?» — Это я. — Как в вакууме отзвучал голос Ванессы, даже для блокируемого дверью слишком тихий. «Конечно, входи», — застряло у неё в горле, но слова будто и не требовались. Изображение на часах заменил чёрный экран, когда защёлка повернулась и поддалась как взломанный сейф, и в дверях показалась Ванесса в чёрном шёлковом халате до колен. С присущей ей лёгкостью придерживая скользящую ткань на груди, она распустила крабик, и розовые локоны, пружинясь, попадали на плечи. Запястье Виты встревожила вибрация, но она не взглянула на входящее, только расцепила ремешок и спустила часы на пол, не сводя глаз с приближавшейся девушки. Только когда Ванесса присела на бортик и опустила руку в воду, медитативно водя ей из стороны в сторону, Вита ощутила поздно подступившую неловкость и перевернулась на живот, складывая руки на краю рядом. За всё то время, что она была здесь, Ванесса даже не взглянула на неё, а Вита — напротив, всё вглядывалась в излишне умиротворённое выражение, выискивая следы пережитого, но ни мускул на лице, ни восстановившаяся белоснежная щека, не говорили ни о чём. Ей подумалось, если регенерация так быстро скрывала всё, то сколько у девчонок было увечий, невидимых другим? — Ты поступишь со мной, как с Хезел? — Наконец заговорила Нэсс, и её негромкий голос бархатом отозвался от стен. «С чего ты решила, что можешь решать мою судьбу без меня?», — откликнулось в памяти, и Вита опустила глаза, следя, как розоватый кафель окроплялся каплями, что скатывались с курчавых волос. «Я только хотела помочь», — хотелось ответить так же, как в прошлый раз, но страх повести всё по одному сценарию заставил поджать губы и промолчать. В день, когда о роли Ванессы объявили по ТВ, все были на взводе, и едва Вита решила, что буря утихла, возвращение в комнату 216 вновь сбило её с ног — в прямом смысле. На входе она столкнулась с Хезел, которая уже знала обо всём от Бист, и колючий презрительный взгляд буквально кричал о том, на сколько она была не в восторге. — Там могла быть я? — Зарычала та, выпуская когти, словно готовясь вогнать их Вите в лицо. — По телеку. — Не дождавшись мгновенного ответа, она продолжила. — Ты решила, что если я в жопе, то впишусь в любую ебанистику, которую ты мне подсунешь? — Я так о тебе не думаю, Хезел! — Примирительно подняла руки Вита, отступая назад. — Но там, — махнула в сторону рукой она. — Могла быть я! «Девушка, которую выебут в задницу пятьсот раз и нассут ей на лицо — Хезел Росс». — Я бы никогда не позволила… «… чтобы с тобой так обошлись», — не успела добавить она, сжимаясь под натиском шипящей демонессы. — Ты? — Она толкнула Виту в грудь. — Да что ты можешь вообще? Сделай одолжение, засунь свой жалобный взгляд себе в жопу и отъебись от меня уже. — Хэз, — осторожно окликнула ту Ванесса. — Она хотела… — Как лучше! — Зарычала на неё та, и Вита закрыла рот рукой, сдерживая подступающий к горлу солоноватый ком. — Да мне насрать. Кто дал ей право решать мою судьбу без меня? И твою, блять, тоже! Коридор полнился любопытных взглядов — модели и ассистенты выглядывали из комнат, перешёптывались, снимали на камеру, до них доносилось: «Опять буянит», «Леди Годзилла», «Ща она её захерачит и сожрёт». — Я только хотела помочь. — Дрожащим голосом начала Вита, но за горящими глазами Хезел ей привиделось нечто иное — не ярость, а отчаяние и обида, заставив заткнуться. — И чего ты доебалась до меня? — Взмахнула рукой демоница, едва не полоснув Виту по носу. — Мы не в кино, и, если я шлю тебя нахер это не значит, что мы должны стать друзьями по твоему ёбаному клише. Ты хоть и не сука конченая, но меня ты бесишь, и, если я захочу заруинить свою жизнь, ты будешь последней нахуй, от кого я захочу принять помощь. Это ясно? — Ясно. — Только и могла пролепетать Вита, опуская голову, пока отзвук от шагов Хезел становился всё дальше вместе с возможностью хоть что-то объяснить. Так и сейчас — она смотрела вниз, искажаясь в исполосованном водой отражении кафеля — без путей к отступлению, без аргументов, без надежды на понимание. — Раньше, — хрипло начала Вита, высматривая в дрожащих каплях совершённые ошибки. — Ещё при жизни я была такой бесполезной. Знала, что вокруг происходят плохие вещи, но ничего не могла сделать. Многие пострадали только потому, что я промолчала, когда должна была говорить. — И теперь ты хочешь использовать меня как тампон? — Что? — Недоумённо взглянула на неё Вита, и строгие глаза Нэсс наконец встретились с ней. — Заткнуть мной гештальт или что это у тебя. — Я просто не хочу, чтобы ты пострадала. — А чего хочу я? — Сдержанно улыбнулась Ванесса, в сощуренных глазах залегла ирония. — Нет, нахуй? Вите вновь хотелось отвергнуть её слова, откреститься от них, но они звучали так безапелляционно, что не оставляли права на оспаривание. Блестящий шёлк соскользнул с покатых плеч, Ванесса ослабила пояс, позволяя халату расстелиться на полу, и Вита тактично увела взгляд, только по тихому плеску и расходящимся волнам понимая, что придётся потесниться. — Ты мне нравишься. — Произнесла Ванесса, когда Вита обернулась, подтягивая ноги к себе. — Ты такая, типа, делаешь то, что нравится. Да, глупая, но не как дура, а как ребёнок. — Ванесса опёрлась локтями о борты, икрой и ступнями соприкасаясь с бедрами Виты, прибившейся к краю. — Мне это нравится, но… — Она задумчиво нахмурилась, вздыхая и наконец переводя взгляд на растерянную девушку. — Тебе не насрать хоть на кого-нибудь, кроме себя? Нет, не в смысле «перестань быть эгоистичной сукой», просто нахуя этот пафос, если ты рвёшь жопу не за других, а за себя? — Я не притворяюсь, я правда беспокоюсь о тебе. — Когда Вита взмахнула руками, Нэсс подалась вперёд, выходя из воды по пояс и беря её руки в свои. — Почему тогда ты не спросила, чего хочу я? — А ты хочешь быть в этом аду? — Невольно выпалила Вита, тут же опуская голову и прижимая отяжелевшие уши к себе. Сердце объяла необъяснимая тоска, неужели от того, что она облекла их положение в слова? Вита ощутила ласковое прикосновение к подбородку, и приподняла глаза, встречаясь с поблёскивающими от улыбки глазами Нэсс: — Да. — Я не понимаю. Отстранившись, Ванесса окунулась в воду, возвращаясь в прежнее положение: — Сейчас, — начала она, пожимая плечами. — На меня смотрят как на шлюху. Всегда так смотрели, всю мою жизнь. — Ванесса краем губ улыбнулась, когда Вита поддерживающе коснулась её колена, и кивнула. — Я же Ванесса Миллер — лучшая пизда в Аду. К пизде не нужен справочник: всунул, высунул и пошёл. — Почему все они так ненавидят тебя? — Не удержалась Вита и удивлённо моргнула, когда Нэсс рассмеялась. — Ну потому что хотят. Ну типа, я перетрахала весь Ад, милая. — Зачесав волосы назад, точно похваляясь победами, она самодовольно усмехнулась, но в каждой её усмешке чувствовалась горечь. — Они думают, что, трахнув меня, смогут завладеть мной, моим телом, моей волей, но потом я ухожу, а они остаются — и уже я владею, а они нет. — И ты готова снова туда вернуться? — Ну конечно! — Приблизилась Нэсс, расплёскивая воду и хватая Виту за руки. — Ты не, не понимаешь? Вита, я всю жизнь была куклой, и это было пиздец как весело, но как же меня заебало! — Её глаза искрились от предвкушения, словно то, о чём она говорила, было её билетом к счастливой жизни. — Но ведь тебя убьют. — Едва ли не по слогам проговорила Вита, словно говорила не о сценическом действе. — Да насрать! — Радостно она плеснула водой, откидываясь назад и погружаясь в созданный океан из брызг. — Я не хочу больше быть лучшей вагиной, Вита, хоть она у меня и охуенная. Я хочу быть голосом, голосом, который ты мне дала. Чтобы все уебаны, которые хотят меня трахнуть, захлебнулись от того, насколько пиздатые вещи скажет этот рот. — Ванесса. — Только и смогла прошептать Вита, не в силах унять мурашки и желание её обнять. Сердце сдавливала вина, и она торопливо выпалила. — Прости меня, пожалуйста. Та отмахнулась, хихикая, и откинула голову назад, прикрывая глаза. — И ты. — Спустя время добавила она, расслабленно улыбаясь. — Что я к тебе влезла. Мы с сестрой раньше часто купались вместе. Это успокаивает. — С сестрой, вот оно что. — Негромко повторила Вита, ощущая, как тепло растекалось внутри, и шутливо добавила. — А я уж было испугалась, когда ты сказала, что я тебе нравлюсь. — У-у, — рассмеялась Ванесса, приоткрывая один глаз. — Думала, изнасилую? — «А вдруг я скрытая бисексуалка?» — потянулась за часами Вита, вспомнив о непрочитанном сообщении. — Хочешь проверить? — Нет! — Её торопливый отказ только сильнее рассмешил Ванессу, и Вита облегчённо улыбнулась — даже если для личного спокойствия, такой видеть Нэсс было приятнее всего. «Набери меня после шести, — гласило сообщение от Вокса. — Во всём разберёмся». Вита виновато свела брови, набирая: «Не надо, всё в порядке, Ванесса будет играть». Она уже хотела убрать часы, но следом отправила ещё одно сообщение: «Простите, что веду себя как эгоистка. И что накричала. Был тяжёлый день». «Ок, — пришло в ответ, вызывая невольную улыбку. — Отдыхай».