Отряд инвалидов

Невыносимая боль, горящая на лице адским пламенем — вот что помнил Джорно, когда его ошпарили кипятком. Дальше была боль — непрерывная, временами становящаяся лишь сильнее. С лица словно бы содрали кожу, превратив в сплошную рану, откуда постоянно сочилась жидкость. Ежедневные болезненные процедуры по обработке ожоговой поверхности, больно даже рот открыть, но ему не делали никаких поблажек, заставляя принимать пищу через рот. Врач говорил, что если он не будет делать это, то ожог неправильно заживёт и он не сможет нормально есть. Джорно не думал, что его лицо будет обезображено, он хотел только одного — чтобы эта боль прекратилась. Он хотел выбраться из кошмарного места под названием «ожоговое отделение», с непередаваемым запахом горелого мяса и антисептиков, спёртым воздухом, стонами больных, страдающих от ужасной боли. Но ему приходилось терпеливо отбывать тюремный срок, присуждённый болезнью. Обработка ожогов, таблетки, уколы, приём пищи, сон — всё по расписанию. Джорно обрадовался, когда наконец-то появились рубцы — они хотя бы не болят. Но выглядел он просто отвратно, одноклассники говорили, что он мог бы играть Фредди Крюгера. Тогда он и стал носить маску, чтобы не пугать людей. Нечего было и надеяться на пластическую хирургию — у семьи на это не было денег, да и даже если бы были, то точно не стали тратиться на это. Безалаберная мамаша навестила его в больнице от силы пару раз. Джорно сам не хотел её видеть. Каждый выход на улицу стал испытанием на прочность, когда прохожие пялились на маску, каждый поход в школу требовал стойкости и сосредоточенности самурая. Джованна научился принимать ситуацию такой, как она есть и не падать духом. Он научился терпению. Джорно решил, что его отчим непременно умрёт, но он решил не лезть на рожон, ожидая подходящего случая. И он представился. Отчима, когда он вышел из тюрьмы, ожидала жуткая смерть — Джорно при помощи недавно обретённого стенда Gold Experience устроил в саду стаю азиатских гигантских шершней с крайне болезненными укусами и ядом, разрушающим ткани. Отчим издавал вой, пробирающий до костей, пока врачи милосердно не дали наркоз. Он умер, не приходя в сознание. Но всё-таки одна ситуация выбила из колеи. Когда Буччеллати привёл в свою команду, Джорно заметил одного человека. Немой аристократ Паннакотта Фуго. Безупречная осанка, холодное, можно сказать — высокомерное выражение лица, безукоризненные манеры — всё выдавало в нём знатное происхождение. Что, правда, не делало его счастливым. И то, что можно было принять за надменность в обращении, было лишь следствием воспитания. Тогда Джорно и возроптал на свою судьбу. Нечего было и надеяться на более близкие отношения, если на его лицо нельзя было взглянуть без содрогания. Фуго со всеми держался отстранённо, поддерживая дружеские отношения лишь с Наранчей. Когда Джованна открыл, что Gold Experience может залечивать раны, предвидение снова посмеялось над ним — стенд не мог излечить немоту Фуго, что опять же не способствовало сближению. Паннакотта ходил разочарованный, грустно смотря на Наранчу, которому после излечения было интереснее общаться с Мистой, чем с хмурым взрослым, который заставлял заниматься такими скучными делами, как учёба. Фуго был серьёзным не по годам, когда как Наранча по своей сути лишь большой ребёнок. И даже речь вернулась, потому что Паннакотта не хотел, чтобы Джорно его трогал, и заставил себя говорить, чтобы позвать на помощь. С каким презрением он потом сказал «Я никому не скажу». У Джорно сорвало крышу. Фуго стонал в ответ каждому движению и всхлипывал. Джорно был уверен, что ему не больно, это термоядерный коктейль из ненависти к партнеру и самому себе за то, что поддался слабости и удовольствию. Джорно знал, как заставить работать физиологию на себя и убедить желанного человека отдаться ему. Фуго отметил, что Джорно действует куда нежнее, когда как Буччеллати слегка грубоват. Как мерзко сравнивать их между собой! Он снова всхлипнул, думая что сейчас изменяет любимому человеку. Только смысл сейчас брыкаться, отбиваться надо было раньше, пока не сняли брюки вместе с трусами. Даже припугнуть стендом было невозможно — Purple Haze либо убивает, либо нет, на нанесение умеренного вреда он не неспособен. Фуго кончил с протяжным стоном и чувствовал, как разливается тепло в животе. Мерзко, просто мерзко. Джорно пытается приобнять, он грубо отталкивает руку. Отдохнув немного, Джованна поднимается на ноги и пытается натянуть на него брюки. Заботливый нашёлся, ага. Фуго отвергает помощь и кое-как поправляет одежду. Фуго щедро плескал на лицо пригоршни ледяной воды. — Паннакотта… — Ненавижу тебя! — прошипел юноша, — давай проясним один момент. Я люблю другого человека и не собираюсь ему изменять… вернее не собирался, — по мокрому лицу снова покатились слёзы. Он опять погрузил руки в воду, хотя дрожал от холода. — А он тебя любит? — Какая тебе разница?! Ещё раз ко мне притронешься — и я скажу Буччеллати. Догадайся, что он с тобой за это сделает. — Что?! Ты серьёзно? — Серьёзней не бывает.